Залечь на дно на Солстхейме

Внимание! Используются нехорошие слова! Тысячи лет Мирак ждал. Ждал часа, когда он, наконец, покинет Апокриф и вернется в Нирн. Тысячи лет он потратил на то, чтобы продумать план в мельчайших деталях. Сотни — на то, чтобы воплотить его в жизнь: собрать культ из верных почитателей из числа смертных обитателей Солстхейма, переманить хотя бы часть младших даэдра Хермеуса на свою сторону… Этот час, это мгновение с каждой минутой становилось всё ближе. Перестраивание камней-хранителей острова вот-вот завершится, а ловушка уже была расставлена — правда, та, кого зовут Последней Драконорожденной, всё не желала приезжать на Солстхейм. Однажды Мирак собрал вокруг себя переманенных на свою сторону Искателей, чтобы раздать им последние инструкции. — Скоро настанет час, — уверенно вещал он, как спокойствие Апокрифа было нарушено нежданным посетителем. Первый Драконорожденный обернулся. На узорчатом металлическом полу с растерянным видом лежал небогато одетый молодой норд с переброшенной через плечо котомкой. На колдуна, решившего поклоняться Хермеусу Море, мальчишка похож не был. Мирак собрался ударить наглеца молнией, оглушить параличом и просто задать славную трепку, но мальчишка принял настолько деловой вид, что бывший драконий жрец просто растерялся. — Вы — господин Мирак? — поинтересовался молодой норд, воспользовавшись замешкой. — Да. Это я. — Драконорожденный прожигал пришельца взглядом. — А кто ты такой и как смеешь врываться сюда? — У меня письмо от архимага Коллегии Винтерхолда, — торжественно произнес парень, вынимая из котомки аккуратно сложенный конверт. — Вам просили передать лично в руки. Мирак не очень понимал, какое отношение к нему имела Коллегия магов из не такого уж далекого Винтерхолда, пока не вспомнил, что по словам его подчиненных Последняя Драконорожденная, несмотря на юный возраст, как раз и встала во главе этой магической организации. — Значит, ты доставил мне письмо из самого Винтерхолда, от самой госпожи архимага? — снисходительно спросил Драконорожденный, распечатывая конверт. — Всё верно, господин Мирак, — ответил курьер. — Ладно, мне, наверное, пора… Простите, не подскажете, как мне отсюда… выйти? Бывший Драконий жрец, не обращая внимания на мальчишку-норда, начал читать послание от архимага. «Мираку, самому истинному из всех истинных Драконорожденых» Мирак улыбнулся: эти строки ему очень льстили. Но с каждой новой строчкой первый Драконорожденный понимал, что пьяная бретонка просто издевалась над ним. «Ты, скамп солстхеймский и проклятого даэдрота друг и товарищ, самого Херы Моры секретарь! Какой ты на хер драконорожденный, когда голой жопой ежа не убьешь! Даэдрот высирает, твоих культистов забирает. Не будешь ты, сукин сын, ни скампа под собой не иметь, твоих культистов мы не боимся, с ними будем биться, распроёб твою мать. Пепельный ты раб, изинфьерский с’вит, тирский медовар, скаальский козолуп, рьеклингский свинопас, хлаальский ворюга, редоранский сайдак, всего света и подсвета н’вах, чахлого скампа внук и драконьего хуя крюк. Хоркерова ты морда, алитова срака, шарматова собака, кагути лоб, и мать свою ёб. Вот так тебе из Винтерхолда ответили, плюгавому. Не будешь ты у нас даже свиней пасти. Этим кончаем, поскольку числа не знаем, а календаря под рукой не имеем, год в книге, месяц на небе, а день такой у нас, какой и у вас, за это поцелуй в жопу нас!» С каждой новой строчкой Мирак чувствовал, как к его ушам приливает предательский жар, а нутро наполнялось гневом. Вот взять бы, да рот этой наглой девке промыть! И заодно всей компании, что помогала ей это насочинять! — Господин Мирак… — снова позвал курьер. — Вышвырните его отсюда, — приказал бывший драконий жрец. Не обращая внимания на стоны мальчишки, Мирак взял со стола первый попавшийся чистый лист, перо и чернильницу и принялся сочинять нахалке ответ — который он собирался передать через одного из членов культа. «Последней Драконорожденной, архимагу Кровадин». Красиво выведя заглавие, драконий жрец понял: ничего в голову ему не приходило. Мирак решил не обращать внимания на пьяную нахалку: в конце концов, будет он ещё опускаться до уровня такого быдла! Следующее письмо один из его последователей передал через день после этого происшествия. Буквы уже были выведены ровно, а сам текст — куда более содержателен. Архимаг извинилась за предыдущую выходку и спокойно спросила, зачем Мирак продолжает посылать в Винтерхолд культистов. «Также хотелось Вам сообщить, — читал он, — что ярл Винтерхолда выражает сильную обеспокоенность постоянными появлениями служителей вашего культа. По его мнению, на их содержание в городской тюрьме скоро начнет уходить непозволительное количество провизии, а покольку они своим поведением нарушают порядок, отпускать их без уплаты штрафа либо тюремного заключения непозволительно». Драконий жрец ехидно рассмеялся. Ярл Винтерхолда выражает сильную обеспокоенность! «Вероятно, Вам, господин Мирак, наши страхи кажутся бессмысленными, но позвольте рассказать Вам немного об истории нашего города. Возможно, Вы знаете, что Коллегию основал великий Шалидор, архимаг Первой Эры, в тот же период Винтерхолд имел честь быть столицей Скайрима, и со снабжением провизией, лошадьми и необходимыми строительными материалами проблем не имел. В последствие титул столицы сначала королевства, позже — провинции сначала реманской, а затем — септимовской Империи принял не менее славный город Солитьюд, но даже тогда Винтерхолд не приходил в упадок и оставался крупным важным городом. Вскоре после печальных событий Кризиса Обливиона в Морровинде произошел печально известный Красный Год, отголоски которого имели место в виде Великого Обвала, когда большая часть нашего славного города оказалась стёрта с лица земли. Когда я впервые прибыла в Винтерхолд, дабы вступить в ряды членов Коллегии, меня встретило запустение и упадок: обеспечивать себя полностью город не имеет возможности из-за сурового морозного климата, царящего во владении, а завозить всё необходимое для властей оказывалось слишком дорого. К тому же, после Великого Обвала отношения Коллегии с жителями города (и, в частности, с властями) оказались натянутыми — здание Коллегии благодаря мастерству великого строителя практически не пострадало, а убедительно доказать свою непричастность к трагедии архимагу Денету и его преемникам не удалось. После своего избрания на эту почетную должность я первым же делом решила восстанавливать отношения между Коллегией и властями Винтерхолда и, хочу похвастать, достигла в этом успеха…» Мирак вновь позволил себе рассмеяться: догадывался он, каким образом бретонка выстроила отношения с ярлом! Вместе нажираются, небось, до полубеспамятства! «…Кроме того, помимо теплых личных отношений, мне удалось наладить с ярлом ещё и хорошие деловые: после крупной находки на побережье Моря Призраков (к которой привела спрятанная в недрах Коллегии карта) у города появился шанс на возрождение, коим мы и воспользовались — отстроив в городе казармы для городской стражи с тюрьмой, кузницу и отремонтировав несколько домов. К сожалению, полностью решить проблему с поставками провианта нам пока не удалось — и потому сразу бы хотелось предупредить, что ваши последователи будут возвращаться к вам в несколько истощенном состоянии. Также Скайрим сейчас стал неспокойной провинцией, идет вялотекущая гражданская война, отчего мы испытываем ещё большие перебои со снабжением. Кроме того, те люди и меры, которых Вы отсылаете в Винтерхолд, регулярно нарушают общественный порядок, устраивая драки со стражей и оскорбляя нашего уважаемого Мастера Школы Разрушения, которая также заведует пропуском посторонних на территорию Коллегии и поступлением к нам новых членов. Очень надеюсь на понимание с Вашей стороны и скорейшее улаживание наших с вами разногласий. С уважением, архимаг Кровадин». Бывший драконий жрец вздохнул. Что же, вторым своим письмом волшебница произвела впечатление приятного человека, с которым можно было бы иметь дело. Если бы Мирак так не хотел вернуться в Нирн, и если бы эту бретонку с ним не связывала драконья кровь. Вот надо же, два письма, и написаны таким разным стилем! Впрочем, чего странного — девочке просто разные люди подсказывали, что и как писать. Но первое письмо, несмотря на всю свою грубость и пошлость, было по-настоящему искренним, и показывало истинный, огненный нрав архимага. Если она сорвется и потеряет контроль над собой, одолеть её будет легко. Но оставайся она спокойной, с ней даже в бой вступить не удастся, она всеми силами будет его избегать. Впрочем, без поддержки тех своих советников, что надиктовывали ей второе письмо, долго в душевном равновесии она не пробудет. Первый Драконорожденный взял прежнюю заготовку для ответного письма, в которой он вывел лишь обращение, и продолжил. Мирак сразу выбрал вежливый тон — во всяком случае, к молодой неопытной девушке можно быть снисходительным. «Прочитал Ваше письмо с большим интересом, но должен Вас предупредить, что знаю о Ваших проблемах не понаслышке. Как Вам должно быть известно, Солстхейм расположен несколько севернее места, где в далеком прошлом норды высадились на побережье Скайрима. Кроме того, раньше я был довольно высокопоставленным жрецом в Культе Драконов — о чем Вы, я уверен, догадывались по моему имени, а, следовательно, сталкивался с вашими проблемами постоянно. Могу согласиться с вами и с уважаемым ярлом Винтерхолда, что заниматься обеспечением отдаленных от центра районов действительно тяжело. К тому же во времена, когда я жил, разгорелась знаменитая Война Драконов — о которой, уверен, Вы знаете, и мятежники также создавали дополнительные трудности. Хотелось бы выразить вам, госпожа архимаг, свою поддержку и заверить, что не держу обиды на то, что последователи моего культа будут возвращаться на Солстхейм в истощенном состоянии. Впредь также заверяю, что с вашим Мастером Школы Разрушения они будут вести себя вежливее». Мужчина пробежался взглядом по уже написанным строчкам. Скомкано, конечно, выглядит — но пусть считает, что её древнего предшественника просто переполняют чувства от хоть сколько-то живого общения с хоть сколько-то равным себе. «Сам я, однако, перестал сталкиваться с подобными проблемами. Последователи моего культа оказались в состоянии обеспечивать себя всем самостоятельно, и обращаются ко мне только за духовными советами и, разумеется, дальнейшими распоряжениями. Знаете, подобное не может не радовать, и я могу полностью посвятить время себе. В Апокрифе ведь просто потрясающая библиотека! Практически все знания мира — в моём распоряжении! Наверное, в скором времени я смогу состязаться в образованности с самим Ксаркесом — даже, возможно, делиться знаниями с избранными, разумеется, небесплатно. Но не подумайте, госпожа архимаг, что я представляю из себя книжного червя-теоретика — помимо всего прочего, я ещё и упражняюсь во владении мечом и боевой магии, не считая, разумеется, оттачивании мастерства владения своим Голосом. Вы даже не представляете на что способны Драконорожденные!». Вновь прочитав написанные строчки, Мирак решил заканчивать своё первое ответное письмо. Только вот как? Может, напрямую пригласить архимага якобы погостить на Солстхейме? Нет, ещё рано. Пока что следует просто создать иллюзию радости общения с равным себе. «Очень надеюсь, госпожа архимаг, что однажды наши с вами пути пересекутся напрямую, и мы с вами сможем в дружеском споре выяснить, насколько моё самообучение оказалось успешным. С уважением, Мирак, Первый Драконорожденный».