Залечь на дно на Солстхейме

— До сих пор не уверен, что поступил правильно, — Корир опрокинул ещё один стакан и жестом попросил налить себе ещё медовухи. Блёнвенн вздохнула — лето уже к концу подходит, а он всё не уймётся! — Брось уже, — успокоила бретонка, — Ты сохранил власть, ещё и золото у имперцев вытрясти удалось. — Ещё бы от данмера этого хоть чуть-чуть толк был. Архимаг снисходительно махнула рукой. — То же самое ты и про Кая говорил. — При Кае Мейлур хоть сдерживался. А теперь они с этим легатом скоро бордель у меня дома устроят! Ах, да. Самая малость, — в голосе правителя Винтерхолда зазвучали язвительные нотки. — Забыла, как Туллий решил, что Ашура лучше нас с Тейной воспитает Элисиф? Девушка сомневалась, стоит ли ответить что-либо. С одной стороны, отправка Ашура в Солитьюд была чисто политическим ходом: мальчику пришлось стать своеобразной гарантией того, что его отцу больше не придет в голову поддерживать мятежников. С другой — архимаг понимала родительские чувства ярла и его жены. Вот такое политика поганое ремесло, что детям приходится расплачиваться за взгляды своих родителей. — Элисиф — неглупая женщина, — всё же заметила Драконорожденная, — Дурному Ашура не научит, а её хускарл обоих защитит. Да и Солитьюд город большой, мальчик хоть на людей посмотрит! — Вот именно, Солитьюд — город большой, — Корир почти наполовину осушил кружку. — Там взрослому пропасть несложно, а уж ребенку — и подавно! Тейна уже с ума сходит! А если чего приключится ним? Представляешь, что с нами обоими будет? — Ашур у тебя разумный, глупостей не наделает, — успокоила бретонка. — И вообще, это же временное явление. У Братьев Бури вряд ли уже найдется новый лидер, и большая часть скоро разойдется по домам. Ярл Винтерхолда глухо рассмеялся. Без сомнений, на Ульфрике держалось всё движение Братьев Бури, но ведь Галмар вполне может продолжить дело своего господина — только вот жив этот человек или нет, неизвестно. Хорошо, если он всё же погиб, тогда большая часть восставших действительно по домам разойдётся. А если нет? — Тело Галмара-то так и не нашли. Кто знает, может, он сумел до своих добраться. Блёнвенн, ты не подумай: я рад, что не отправлюсь на плаху вслед за Ульфриком, но вот потребовалось тебе вообще вмешиваться? Тебе, может, и наплевать, что половина Скайрима тебя теперь ненавидит, а вот мне не очень хочется остаться в истории предателем! — Хорош предатель: велел схоронить Ульфрика, как благородного человека, хотя можно было бы и просто зарыть где-нибудь труп, а голову пусть бы Туллий отвез в Солитьюд и выставил на пике перед городскими воротами. И вообще, та половина, что будет писать историю, запомнит тебя благоразумным человеком. Насчет этого Драконорожденная была права: как известно, историю пишут победители, а победа Империи в Гражданской Войне после битвы при Вайтране казалась делом времени. По крайней мере, верить в это хотелось уже и Кориру — ведь очередной перелом, но уже в сторону мятежников, не переживет ни он сам, ни его семья. С другой стороны, и правда — кто сможет занять место Ульфрика? Кто-нибудь из полевых командиров? К любому из них вряд ли будут прислушиваться ярлы. Скальд? Слишком стар. Денгейр? Не менее стар и слаб здоровьем. Тонгвор? У Серебряной Крови, возможно, и есть шансы подмять под себя половину Скайрима (вторая половина в таком случае окажется под боком семейства Черный Вереск), но их, кажется, интересует только Предел. Сам же Истмарк взошедший на престол ульфриков управитель с самого своего воцарения объявил на неопределённый срок нейтральным владением, хотя фактически Йорлейф правит по указке союзного Империи Вайтрана. — А мне Мирак письмо прислал, — голос бретонки зазвучал мрачно. — Хвастался, что он самый умный, самый сильный и вообще самый лучший везде и во всём. Корир, вот объясни мне: почему мужчины иногда ведут себя, как петухи? Правитель Винтерхолда под глухие смешки трактирщика задумчиво поднял глаза на потолок. — Ну… знаешь… наверное, так от природы положено, — лучшего объяснения Корир придумать и правда не мог. — А Мирак твой ещё и по природе своей таков. Я вот только чего с ним не понимаю: раз он такой умный, то почему раньше из своего Апокрифа не выбрался? Тайбер Септим же тоже из Драконорожденных был, и у него было много потомков… — До Тайбера Септима были и другие, — напомнила архимаг. — Вот, тем более. А спроси у него: раз он такой умный, то почему только сейчас голову поднял? Довакин с грустным вздохом опустила голову. Вылез ещё этот Мирак со своими культистами! Серьезного вреда архимагу они будто бы боялись причинить, хотя на первый взгляд казалось, что древний Драконорожденный желает бретонке смерти. Но все эти неудачливые покушения выглядели наигранными, подставными, словно Мирак ждал, что девушка сорвется с места и бросится на Солстхейм, разбираться с ним. Да и все присланные культисты не отличались ни особой магической силой, ни мастерством во владении оружием, ни просто смекалкой, будто их господин совсем не дорожил теми, кого отсылал в Скайрим! Словно и впрямь в какую-то ловушку заманивал. — Спрошу. Взгляд архимага задержался на молодом норде, будто бы невзначай подходившего к трактирщику. На первый взгляд, парень ничем не выделялся из толпы: пьяная походка, обычный небогатый наряд из некрашеной рубахи, кожаного жилета и темных брюк под простые сапоги, только вот пьяный взгляд он подделывал неловко, и руки подозрительно скрещивал на груди, словно прятал в рукаве что-то. — Дагур, налей мне ещё, — невзначай попросила девушка, всё же же продолжая наблюдать за подозрительным парнем. Молодой норд приближался всё такой же шатающейся походкой, пока, наконец, почти не врезался в один из табуретов по соседству. Действительно, на первый взгляд — всего лишь перебравший посетитель, но кое-какой опыт научил бретонку не доверять первому впечатлению. — Эй, осторожнее, — несколько грубо предупредил Корир, едва парень, неудачно развернувшись, врезался ему в спину. Юноша резко распрямил руку, в его руке блеснуло лезвие кинжала. Архимаг оттолкнула ярла в сторону и произнесла заклинание паралича. Неудавшийся убийца без движения рухнул на пол. — Кажется, ты только что мне жизнь спасла, — растерянно и испуганно одновременно произнес ярл. — Говорить так будешь, когда дома окажешься. К стойке принялись подтягиваться любопытствующие зеваки, сам плененный не произносил ни слова, лишь молча оглядывался по сторонам. — Стражников позовите! — произнес Дагур. Скрипнула и хлопнула дверь, в зал влетел свежий воздух — кто-то всё же решился вызвать стражу. — Неласар! — позвала Драконорожденная. — Будь так добр, помоги мне проследить за этим человеком! Альтмер недовольно поднялся с лавки и, продираясь сквозь толпу посетителей, встал рядом с поверженным и в любую минуту был готов ударить его легким разрядом молнии. — Кто тебя подослал? — в голосе правителя Винтерхолда зазвучали жесткие нотки. Неудавшийся убийца, однако, продолжил молчать, лишь одарив знатного сородича злобным, полным ненависти взглядом. Кай Взмыленная Лука. Имя бывшего военного советника Корир вспомнил первым. Только вот… Кинжал в спину — это не по-нордски, и тем более не в духе Братьев Бури. Их человек бы скорее явился в длинный дом и вызвал на смертельный поединок. — И что у нас здесь? — недовольно поинтересовался стражник, разглядывая поверженного пленника. Юношу подняли на ноги и потащили в тюрьму — завтра легату Телендасу придется лично его допрашивать. — Дагур, мы поговорить в подвал спустимся? — негромко поинтересовалась архимаг. — Пожалуйста, — бросил трактирщик. Довакин жестом позвала Корира за собой. Всё-таки дальнейшие разговоры следовало провести без посторонних ушей. — Я уже испугался, что придется расстраивать Тейну ещё больше, — выдохнул мужчина, едва оба спустились в полутемное помещение, освещаемое лишь парой магических огоньков, только что призванных бретонкой. — Боюсь, что всё-таки придется, — архимаг облокотилась о деревянный стол, выставленный возле дальней стены. — Без кольчуги чтобы вообще не ходил. И на ночь закрой спальню на ключ, или же просунь что-нибудь в ручку так, чтобы дверь не открыть было. — Не знаю, — правитель Винтерхолда подпер плечом деревянную балку. — Не похоже это всё на Братьев Бури. — Пока что мы знаем только то, что тебя решили убить. Может, талморцы. Может — другие ярлы. Корир задумчиво опустил голову — зачем талморцам или другим ярлам убивать его? Пьяных шалостей для такого явно недостаточно, к тому же, разве для этих эльфов он не потерял интерес? Для верных Империи ярлов у них разве не одно условие — соблюдать Конкордат Белого Золота (или просто не попадаться на его нарушении)? И, если они так уж захотели бы мести, не проще ли навесить кучу обвинений, арестовать и тихо прирезать в своих застенках? Другие ярлы? Недолго сидевшего на троне Исграмора виндхельмского офицера Братьев Бури убили через неделю после захвата им власти, а правящему пока что там бывшему управителю Ульфрика явно не до того — ему за собственной жизнью бы уследить. Скальд? Старик уже прислал пышущее желчью письмо, в котором угрожал лично привести войско, лично возглавить атаку и сделать Винтерхолд частью своего владения. Денгейр? Этот трясется, чтобы имперцы вновь не отобрали у него трон в пользу ленивого племянничка. Серебряная Кровь? В их стиле, но всё же сомнительно, что Тонгвор, до этого и деньгами Ульфрику помогавший как-то неохотно, решил отправить убийц на другой конец Скайрима. — Всё равно смысла не вижу. Норд снова прокрутил в голове те несколько мгновений, в которые его жизнь могла бы оборваться. У этого парня был прекрасный шанс вонзить свой кинжал менее заметно, не привлекая к себе внимания, словно в ярла он и не метил. Может, удар и не ему предназначался, а Драконорожденной? — Блёнвенн, — позвал Корир, — может, ты вообще не меня от удара спасла, а себя? Девушка задумалась. Предположение ярла не было лишено смысла. Только вот все и так знали, что Ульфрику Буревестнику она никогда и не симпатизировала, а её участие в битве за Вайтран на стороне на стороне оборонявшихся сюрпризом уж точно не для кого не было! Талморцы решили попытаться свести счеты? Но зачем им это? — Не знаю. Может, ты прав. — Ладно. Давай подумаем ещё раз. Этот парень нападал молча. Когда ты по нему заклинанием шарахнула, он тоже молчал. Я напрямую спросил, кто послал его — он не ответил. — Если он и на допросах ничего не скажет — я приглашаю Древиса. Правитель Винтерхолда недовольно фыркнул: не хотелось прибегать к помощи магов, но вдруг и правда только колдовством можно будет разговорить неудавшегося убийцу? — Я сейчас не об этом. Почему-то мне кажется, если бы Братья Бури решили меня убить даже вот так, парень бы в любом случае сказал что-нибудь. По крайней мере, я бы на их месте как-нибудь бы себя обозначил, чтобы все знали. — А я бы предпочла стрелу из засады пустить. Или в темном уголке подкараулить. На худой конец — разыграла бы пьяную поножовщину. — Тебе не понять. Бретонка как раз-таки всё прекрасно понимала: истинный норд (коими считают себя все Братья Бури) никогда не ударит исподтишка. Но, во-первых, кто сказал, что для убийства предателя и его советчицы-магички (вообще бретонского отродья) пошлют истинного норда, а во-вторых, даже если убийца метил в неё, то почему всё равно никак себя не обозачил? — Хорошо, почему тогда он мне что-нибудь не крикнул? — Он же не самоубийца. Крикни он что-нибудь до того, как удар нанести — ты бы по нему тут же магией шарахнула. А вообще обозначить себя… Может, он на меня специально налетел? Так что ты бы тоже кольчугу под своей робой носила. Если что — подарю. Девушка выпустила несколько смешков. — Твоей смерти я не хочу, — заверил норд. — Твои маги, думаю, тоже.