Семья есть семья

Мэри была рада, что Люда Мэй не заметила, что она немного поправилась по сравнению с моментом приезда. Хозяйка была той, кто выходила её после инцидента на машине. Последующие несколько дней Мэри то теряла сознание, то возвращалась к нему. А Люда Мэй проинформировала её, какую бдительность проявлял Томас по отношению к девушке. Мэри помнила, что когда несколько раз открывала глаза, то видела над собой закрытое маской лицо Томаса. Теперь девушка стояла на улице, пока холодный ветер касался кожи. Ей это было нужно. Мэри надо было что-то чувствовать, ведь всё тело онемело после того, как она чуть не сбежала, но её тут же вернули обратно и снова надели на ногу цепь. Никто не знал о том, что сделал Хойт, поскольку он не собирался признаваться, и Мэри тоже молчала. Она несколько раз подумывала о том, чтобы пожаловаться Люде Мэй или Томасу, но не сделала этого. Что-то удерживало её от этого шага. Только один раз кто-то наведывался к ним в поисках пропавшего полицейского, и каким-то образом Люде Мэй удалось убедить их, что семья тут не при чём. Видимо, он разбил машину и пошёл за помощью, но потерялся. Мэри надеялась, что расследование не ограничится словами пожилой дамы, и что они будут копать глубже. Дверь в кухню открылась, и в проходе стояла Люда Мэй, держа одну руку на двери, а вторую положив на бедро. - Иди домой, не то простудишься! – сказала она. Сегодня был особенно холодный ноябрьский день, и Мэри это знала точно, так как на кухне всё ещё висел календарь. Теперь уже не было смысла отрицать своё положение. Когда у Мэри была минута, чтобы посидеть спокойно, она почувствовала шевеление малыша в своём утробе. Иногда она испытывала любовь, как и к своим предыдущим детям. Такая радость может прийти только тогда, когда вынашиваешь своё дитя. Но потом эта радость превращалась в страх, зная, что это ребёнок Томаса, и что он будет частью этой семьи, если не удастся сбежать отсюда. - Уже иду, - ответила Мэри, поворачиваясь к двери, как ветер сильно подул, заставив её дрожать от холода. Девушка медленно зашла в дом, где за столом сидели Томас, Хойт и Люда Мэй, все они обедали. От одного вида, как они ели мясо, у неё в животе всё перевернулось. Того копа, конечно же, порезали на куски, прежде чем заморозить. Возможно, поэтому Томас всё ещё пугал её. Он мог резать кого-то на куски, не испытывая ни малейшего сожаления. Люда Мэй указала на стул: - Садись, дорогая. После обеда мы с тобой сядем у камина и займёмся шитьём. Мэри кивнула, но не сказала ни слова, насаживая куски съестного на вилку. Девушка старалась думать просто о еде, а не о человеке, которого они ели. К этому моменту они уже перестали уговаривать её есть мясо, и Люда Мэй была уверена, что всему своё время. Томас же пристально смотрел на Мэри, которая не поднимала взгляда, но чувствовала его взор на себе. Вдруг Люда Мэй заговорила, что объясняло пристальный взгляд Томаса: - Ты солгала мне? – спросила она так, будто знала, что это так. Мэри застыла, стиснув зубы, но старалась говорить как обычно. - Солгала?.. О чём? – переспросила она. Даже самой Мэри её голос показался убедительным. Люда Мэй откашлялась и сделала глоток чая. - О своих критических днях. Сердце Мэри бешено забилось, настолько громко, что даже отдавалось в ушах. Девушка замотала головой. - Нет... зачем же мне лгать? – невинно сказала она. Люда Мэй взглянула на Хойта, затем на Томаса, потом снова на Мэри. - Я не пыталась подглядывать и ничего не вынюхивала, но я заметила, что на предметах женской гигиены, которыми ты пользуешься, ничего не было. Она что, копалась в мусоре?! – мысленно кричала Мэри, и её тело напряглось. - Иногда у меня бывает задержка на пару дней, и... я на всякий случай стала подкладывать их. Ну вот какой человек станет копаться в мусоре?! Люда Мэй кивнула и сделала ещё один глоток. - Ладно тогда. Я просто проверяю, - сказала хозяйка, продолжая есть, и сердцебиение Мэри стало спокойнее. Девушка глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. И когда удалось расслабиться, она положила в рот ещё пару кусков еды. Подождав момента, когда на неё никто не смотрел, Мэри спрятала в рукав нож. Теперь, когда погода стала холодной, Люда Мэй дала ей длинные тёплые платья с длинными рукавами. - Я сейчас вернусь... – сказала девушка с наигранной улыбкой, встав из-за стола и выйдя из кухни. Всё это время Томас не спускал с неё взгляда как ястреб со своей жертвы. Поднимаясь по лестнице, Мэри слышала, как цепь звенела на её ноге. К этому звуку уже все давно привыкли. Зайдя в спальню Томаса, она закрыла за собой дверь и прислонила правую руку к лицу. - Что я собираюсь делать? – прошептала сама себе девушка. Её глаза осматривали комнату, пока холодное лезвие ножа касалось её руки. Мэри не была полностью уверена, что задуманная идея сработает. Она зашла в ванную и закрыла дверь. Вынув из рукава нож, Мэри положила его на раковину. Её руки дрожали, пока она на минуту взглянула на себя в зеркало. Вскоре она стала осматривать себя, будто ища что-то. Тогда Мэри засучила рукава и приподняла подол юбки. Похоже, она нашла то, что искала. Ладонь можно будет без труда скрыть от глаз других. Взяв одну из прокладок, которые дала ей Люда Мэй, девушка раскрыла её и положила на край раковины, держа над ней ладонь левой руки, а нож в правой руке. Полоснув ножом по ладони, Мэри тихонько взвизгнула. Что я делаю, чёрт возьми? – мысленно спрашивала она сама себя, пока алая кровь сочилась из раны и стала капать на прокладку. Когда крови было достаточно для того, чтобы провести Люду Мэй, девушка выбросила прокладку в мусорник. Порез не был серьёзным, поэтому ничего, кроме небольшого бинта не понадобится. Небольшой кусок ткани, который она сейчас стиснула в кулаке, вполне сойдёт на данный момент, пока она не доберётся до аптечки Люды Мэй внизу. Внезапно снизу послышался крик, явно женский, помимо которого также был слышен и озлобленный мужской голос. Мэри вышла из ванной и спустилась вниз, увидев там Хойта, который держал за волосы женщину. А Томас держал за шею мужчину, который пытался добраться до Хойта. Мэри застыла при виде этой картины, как до ушей донёсся голос Люды Мэй: - Я тебе по-моему велела не приводить их в дом после поимки! – грозила она Хойту пальцем. Мужчина, которого держал Томас, пинал его ногами, но хватка от этого не ослабевала. - Пусти меня, здоровый, уродливый ублюдок! – шипел мужчина, но на Томаса это никак не подействовало. Хойт в это время боролся с девушкой, которую держал за волосы. - Думаю, что какое-то время подержу тебя здесь. А мы с огоньком оказались. Ух! – процедил он, шлёпнув её по заду. - Ну уж нет, только не здесь! – заявила Люда Мэй, положив руки на бёдра. – Отнесите их вниз. Мужчина продолжал бороться с Томасом, пока тот не ударил его головой об стену, отчего он лишился сознания. Томас тогда нагнулся и поднял за воротник ещё одного мужчину. Тело Мэри дрожало, а по венам проносился адреналин, но девушка ничего не могла сделать. Цепь на ноге не позволяла, да и в любом случае она ничего не смогла бы изменить в данной ситуации. Вся эта сцена напомнила девушке, почему она не могла и не хотела здесь оставаться. До неё доносились крики девушки, которую тащил за собой Хойт. Но ни один из мужчин не издавал никаких звуков, когда Томас тащил их к подвалу. Они были подобны тряпичным куклам, пока Томас прошёл мимо Мэри, таща тела в обеих руках. Девушка сделала пару шагов назад, но Томас не взглянул на неё. Неожиданный голос Люды Мэй испугал её. - Извини, дорогая. Хойт знает способы получше, чем приносить их сюда. – Хозяйка улыбнулась, касаясь щеки Мэри. – Не волнуйся, Томас о них позаботится. Мэри стало не по себе. Похоже, что Люда Мэй считала, что ей следовало спокойно реагировать на происходящее, что причиной её беспокойства были пленники в доме, нежели то, что эта семья похитила больше людей, чтобы съесть их. Дверь в подвал захлопнулась, и снова оттуда послышались крики. Раздался звук мотора бензопилы, и Мэри подпрыгнула, стиснув хватку на перилах. Крики всё продолжались, пока не замолкли. К горлу девушки подкатил ком. Сердце билось, а всё тело покалывало, но в то же время оно было как онемевшее. Не сказав ни слова Люде Мэй, Мэри развернулась и ушла обратно в спальню, закрыв за собой дверь. Она не желала больше слышать крики и звуки бензопилы. Мэри понятия не имела, сколько времени прошло. Солнце уже село, а звуки криков и бензопилы замерли. Девушка лежала в кровати и почти уже заснула, как дверь спальни открылась. Из окон исходил минимальный свет луны, и всё, что было видно, это чей-то силуэт, стоящий в проходе. - Мама спит, а Томас занят, - сказал голос. Мэри застыла, и у неё в животе всё перевернулось. Она тут же вскочила с кровати и ринулась в противоположную сторону. Но Хойт перекрыл проход, не давая ей сбежать. - Не трогай меня! Я всё им расскажу о том, что ты сделал! – Мэри указывала на него пальцем. Хойт сделал пару шагов вперёд, и Мэри отошла назад. – Помогите! – кричала девушка, надеясь разбудить Люду Мэй или привлечь внимание Томаса. Если уж придётся выбирать из двух зол меньшее, так пусть лучше придёт кто-нибудь из них, чем надеяться на снисхождение Хойта. Когда она закричала, Хойт стал двигаться быстро. Он схватил цепь и резко дёрнул за неё, отчего Мэри упала на пол. - Нет! Нет! Пусти! – вопила она во всё горло. Цепь находилась под кроватью, и когда Хойт потянул за неё, девушка также оказалась под кроватью. Она каталась по полу, царапая его ногтями. Мэри ударилась головой об кровать, когда её наконец вытянули на другую сторону. Расстояние между ней и Хойтом сокращалось, пока он не схватил девушку за волосы. - Ах, ну же... – проворковал Хойт. Зачем он пристаёт к ней, когда внизу находится другая девушка? Мэри стало не по себе от таких мыслей, но ничего не поделаешь. Хойт притянул её к себе и сжал правой рукой, пока левая трогала её тело. - Остановись! Помогите! – кричала девушка, пока Хойт не закрыл ей рот рукой. И когда он уже собирался снять с неё трусики, дверь в спальню распахнулась, со всего маху врезавшись в стену. В проходе стоял покрытый кровью Томас и неодобрительно ворчал. Хойт швырнул Мэри так сильно, что она громко приземлилась спиной на пол. Томас тяжело дышал от гнева, его грудь поднималась и опускалась, пока он смотрел на Хойта. - Смотри, парень, я ничего не собирался делать, - солгал он. Томас уже собирался оторвать Хойту голову, если бы за его спиной не появилась Люда Мэй. - Так, ребята, сейчас же прекратите! Давай уже, иди спать! – она выгнала из комнаты Хойта, который очень осторожно обошёл Томаса и покинул комнату. Томас до сих пор тяжело дышал и смотрел ему вслед. - Ну, ну, успокойся. Завтра утром мы с этим разберёмся, - сказала ему Люда Мэй, затягивая халат потуже. Тогда она ушла к себе в комнату, оставив в коридоре свет. Мэри всё ещё лежала на полу. От всего этого у неё стали образовываться синяки в некоторых местах. Когда девушка подняла взгляд на Томаса, то при свете хорошо был виден его фартук, заляпанный кровью от верха до низа. Томас наклонился, чтобы поднять Мэри, но она замахала руками и закричала: - Не трогай меня! Уходи. Одной мысли о том, что он делал в подвале, было достаточно, чтобы девушку стало тошнить. Как он мог расчленять людей без всякого сожаления? Томас выпрямился и посмотрел на свой фартук, затем снова на Мэри. Девушка не сдвинулась ни на дюйм, сидя на полу с глазами, полными слёз. Когда Томас вышел из комнаты, она поднялась с пола, чувствуя, как ноющее от боли тело протестовало. Встав на ноги, Мэри приковыляла к кровати, чтобы сесть. Вскоре она ринулась в ванную и взяла с раковины нож, которым пользовалась ранее. Вернувшись к кровати, девушка спрятала его между матрасами. Как только она спрятала нож, на лестнице послышались тяжёлые шаги Томаса, и он вошёл в комнату. Повернувшись к нему, Мэри заметила, что фартука на нём не было, и выглядело так, будто он помылся. Это помогло, но страх перед ним или перед тем, на что он способен, не испарился. - Оставь меня в покое, - выдавила из себя девушка, садясь на кровать. Томас подошёл к кровати и сел рядом с ней. Его руки взяли лицо Мэри, и он сосредоточенно взглянул на неё. - Я устала, - пробормотала девушка, отодвигаясь от него, как вскоре почувствовала, что Томас поднял её и положил на кровать. Он лёг рядом, глядя на Мэри, но она не смотрела на него. Томас провёл рукой сквозь её волосы, водя пальцами по лицу и шее. Мэри думала о тех людях в подвале. Живы ли они? Где их машина, на которой они приехали? Девушка чувствовала шевеление в своей утробе, и это только подогревало грусть и страх. Времени на побег оставалось всё меньше.