***
Серебристый свет луны освещает тоскливую поляну, на которой примостились две девушки. Ночь пахнет прелыми травами и лёгким зноем. И на удивление тёплая, что нет необходимости разжигания костра. Элфирия лежит на траве, прижав к себе худенькое тельце сестры. Опасность миновала, и теперь в голову лезет куча печальных мыслей. Воспоминания о редкой улыбке матери, строгости вечно хмурого отца, их маленьком домике на окраине… Постепенно приходит осознание, что всего этого больше нет и придётся как-то жить дальше. И к тому же… За что им всё это? Тихие слёзы потоком льются из полуприкрытых влажных глаз, капая прямо на макушку лежащей рядом Наналли. Но поглощённая мрачными мыслями Элфирия не замечает этого. В отличие от многих других, их деревня никогда не нападала на драконов первой и старалась всячески поддерживать отношения с ними на уровне "мы не беспокоим вас — вы не трогаете нас". И лишь иногда чудовища требовали от жителей выполнения некоторых условий… В частности, благодаря одному дракону деревня осталась без драгоценных украшений. Реже требовали молодых девушек. И в один из таких дней староста собрал совет, на котором поступило распоряжение принести в жертву Наналли, дочь одной из влиятельных семей. Тогда Эфи впервые осознала значение слова «бунт». Всё её существо было против такого положения дел. Она не понимала, насколько нужно быть жестокими, чтобы отдавать дракону такую юную жизнь? Сначала её никто и слушать не хотел, но после, когда девушка стала хиреть на их глазах, люди сменили гнев на милость. Элфирия была единственным лекарем на всю деревню, да притом хорошим. И лишись они её дара, хвори постепенно унесли бы их жизни. В тот день счастливая девочка ощутила вкус победы над злом. … А может ли быть так, что во всем этом её, Элфирии, вина? Ведь это она тогда отговорила старосту от жертвоприношения. Могло ли это рассердить дракона? А ведь предупреждали родители, что такое решение им даром не пройдёт. Поток слёз усиливается, и она сильнее прижимает Наналли к себе. Но как могла она позволить отдать ребёнка, у которого вся жизнь впереди, на растерзание лютому зверю? А теперь деревня догорает, все жители мертвы и она никогда более не увидит их. Стоило ли это такой жертвы? И лишь ближе к утру ей наконец удаётся заснуть беспокойным сном. И лес может слышать её стоны, раздающиеся сквозь копну волос маленькой девочки.***
Пробуждение застаёт её внезапно, прокравшись холодком под кожу. Первые лучи солнца маячат где-то вдали, но его тепло всё ещё не добралось до них. Желудок урчит, требуя положенной еды, но всё осталось в брошенной где-то позади корзинке. Но… вроде она вчера видела здесь ягодные заросли. Кажется, на том конце поляны… Нехотя она садится, растирает затёкшие конечности и только после этого встаёт, уцепившись рукой за древесный ствол. Девочка всё ещё не проснулась, но Элфирия слышит её дыхание. Погладив её по слегка намокшим волосам, она направляется к дальнему концу поля, чтобы нарвать ягод и хотя бы немного перекусить. Ведь их ещё ждёт путь к городу, который займёт несколько часов с учётом того, что Наналли нужно нести на руках, а потому нужно как следует восстановить силы. Эфи осматривает куст и тут же узнаёт эти бусинки, одиноко свисающие с тонких веток. Иногда мама баловала их пирогом из таких ягод… Девушка тоскливо вздыхает и, нарвав достаточное количество — вдруг Наналли проснётся в процессе еды! — уходит обратно, сделав некое подобие лукошка из подола платья. Наналли, к сожалению, так и не разомкнула глаз ни в процессе еды, ни позже. Но, так или иначе, пора двигаться вперёд. Тем более что у сестры повреждена нога, и девочка нуждается в тепле и комфорте.***
День подходит к концу, когда они, наконец, добираются до вожделенного города. Едва завидев их состояние, городские препроваживают их до ближайшей таверны, где хозяева, смилостивившись, соглашаются выделить девушкам бесплатную комнату на несколько ночей. А лишь услышав причину визита, и вовсе чуть ли не подпрыгивают на месте от удивления, собирают им немного одежды. Мало кому на их памяти удавалось выжить после нападения дракона. Первые несколько дней сёстры практически не выходят из комнаты. Разве что Эфи регулярно наведывается на кухню и выпрашивает у повара немного еды для себя и Наналли. Сестрёнка уже очнулась, но передвигаться самостоятельно пока не может: ногу ей отдавило как следует, чудом не переломив кость. Так в неспешном вялом режиме протекает несколько суток. Элфирия постепенно приходит в себя и старается смириться с произошедшим, ведь от её состояния зависит сила исцеляющего дара. Печальные события постепенно перемещаются на периферию, вытесненные иными делами. Дабы продлить своё пребывание в таверне, Эфи нанимается на работу. В её обязанности входит по возможности помогать повару или подменять уставших официантов. В один из таких вялотекущих дней жена хозяина, которая обычно сидит за стойкой, удаляется в комнату раньше, пожаловавшись на плохое самочувствие, и оставляет вместо себя одного из помощников. Эфи как раз заканчивает очередное поручение, когда замечает чуть сгорбленную женщину, поднимающуюся по лестнице. Девушка предлагает помощь, и та, недолго думая, соглашается. Элфирия знает этот недуг: помнится, она уже лечила от подобного некоторых людей из её родной деревни. И знает, что действовать следует быстро, иначе болезнь перейдёт в крайнюю стадию, в которой излечить её уже будет проблематично. Уложив хозяйку на кровать, она быстро спускается вниз, в свою комнату, и берёт из корзинки несколько трав. Да, когда девушка удостоверилась, что жизни Наналли ничего не угрожает, она сбегала в лес, нашла оставленную на опушке корзину с чуть подсохшими травами, заодно собрала ещё немного свежих и только потом вернулась домой. Торжественно вручила шкатулку сестрёнке, улыбнулась, видя её восторженную реакцию, а дракончика поставила на самую дальнюю полку, чтобы не привлекал взгляд. Взяв нужные травы, Эфи подбегает к стойке и, выпросив немного кипятка, вновь бежит наверх к женщине. Придвигает стол ближе к ней, берёт чашку, спешно наливает туда немного воды, после кидает чуть-чуть измельчённой травы. Проводит над смесью рукой, а другой помешивает горячую жидкость. Затем, оставив её остывать, поворачивается к женщине. — Не переживайте, это вам поможет. Я уже излечивала от подобного и знаю, как с этим бороться. Голос звучит тихо и ласково, а рука тянется к животу бедной леди. — Можете расстегнуть платье, хорошо? — улыбается девушка и поясняет. — Это нужно для работы. Женщина, не желающая мириться с болевыми ощущениями, послушно снимает верх платья, являя полуобнажённое тело. Эфи тут же проводит руками по груди и животу больной, сосредоточенно глядя в места, где проскальзывают её руки. Женщине кажется, что некое тепло исходит от её нежных ладоней. Эфи продолжает массировать ещё в течение десяти минут, а когда отстраняется, лёгкая испарина видится на её лбу. Глаза светятся радостью, но в них затаилась усталость. Она придвигает чашку с питием поближе. — Теперь выпейте это и полежите до завтра. Вам должно стать легче. А я… пойду, проверю Нану. Эфи снова улыбается ей и спешно выходит из комнаты. Ей вслед доносится удивлённое «спасибо» женщины, боль которой стала постепенно сходить на нет.***
Постепенно слухи о девушке-целительнице разлетаются по городу, и посетителей становится всё больше. Некоторые от неспособности ходить остаются в таверне. Хозяева, помня поступок девушки, соглашаются отвести на это дело пару комнат, но не больше, а взамен Эфи делится с ними частью выручки. А оплата зависит от благосостояния пациентов. Если человек богат, то он платит побольше. С совсем бедных, еле сводящих концы с концами, она и вовсе не берёт денег. Некоторые же пациенты расплачиваются едой или одеждой — ведь все вещи сестёр остались в сгоревшей деревне. Однажды к ним приходит хорошо одетая женщина с тяжело больным ребёнком на руках. — Прошу, мы заплатим сколько угодно, только помогите! — слёзно кричит она, и голос её срывается, тонет в ручье испускаемых слёз. Глядя на его состояние, сердце Эфи начинает ныть, и она соглашается вылечить его бесплатно, сказав, что спасение его жизни — лучшая награда, какая только может быть. Проходит около недели, прежде чем у мальчика появляются первые улучшения. А спустя ещё неделю можно с уверенностью сказать, что жизни ребёнка ничего не угрожает. Эфи отправляет его с родителями домой, наказав пить настойку, нужное количество которой отдаёт матери. На всякий случай она даже учит благодарную женщину её готовить. С тех пор жизнь течёт в более активном ритме. Нужно принимать новых пациентов, помогая при этом хозяевам таверны. А в перерывах ещё и заботиться о малышке Наналли, состояние которой, хвала Богам, улучшается с каждым днём. Она даже начинает потихоньку ходить. Еле-еле, держась за стенки, но и это уже является большим прогрессом. Иногда к ней в гости наведываются те мать с ребёнком и приносят различные гостинцы и игрушки для Наналли. Она и тот мальчик, которого зовут Лайсергом, подружились, и иногда они вместе выходят гулять под присмотром его матери. Наналли с нетерпением ожидает таких прогулок и, если по непредвиденным обстоятельствам они отменяются, очень грустит. Таким образом и проходят дни. Сестрёнку можно встретить в таверне всё реже. А Элфирия, как и прежде, целительствует изо всех сил, пока очередной визит той семьи не преломляет ситуацию под корень. В этот раз являются все, включая отца семейства и ещё нескольких детей. Лайсерг и Наналли идут под руку, и глаза последней чуть ли не слезятся от переполнявших её радостных эмоций. — Здравствуйте, — начинает мужчина, пристально глядя на недоумевающую с такого визита Элфирию. — Так вышло, что мы хотим переехать в другую провинцию. Этому есть… — он чуть задумывается, — определённые причины. Но нам не на кого оставить дом, а так как вы очень помогли моему сыну, думаю, мы сможем доверить его Вам. Закончив речь, он вновь пристально смотрит на девушку в ожидании ответа. А Эфи стоит, не зная, что и сказать. Она искренне рада за благополучие мальчика, и вовсе не требует награды, да ещё и таких масштабов. Но дом избавил бы её от многих проблем. Например, освободил бы несколько комнат в таверне, которые сейчас занимали больные, ведь тогда она смогла бы размещать их у себя, не мешая другим. Подумав, она спрашивает, глядя всё ещё с некоторым волнением, не веря в своё счастье. — Вы… уверены? На что мужчина тут же отвечает: — Абсолютно. В данной ситуации вам он куда нужнее, чем нам. Так что, по рукам? И Эфи кажется, что на этом моменте он улыбнулся. Несколько дней уходит на оформление нужных расписок — и вот девушка, тепло попрощавшись с хозяевами таверны да выпустив всех пациентов, переезжает в новый дом. Небольшой одноэтажный домик с чердаком, но, несмотря на размер, обустроен он неплохо: тут и пара спален с мягкими кроватями, и маленькая уютная кухонька, и даже помещение для мытья. Туалет располагается отдельно во дворе, но и этому она рада. А уж как счастлива Наналли! В первый же день она выбрала себе комнату с самой мягкой, по её мнению, кроватью, на которой и проспала до самой ночи. Печалило её лишь одно — отсутствие недавно приобретённого друга, который словно исчез куда-то. Она регулярно спрашивала у Эфи о нём, но ответ всегда был един: думаю, он скоро вернётся. И, говоря это, Элфирия улыбалась так доверительно и загадочно, что девочка попросту не могла ей не поверить. И ведь оказалась права. Спустя несколько дней Эфи пришло письмо от той семьи, в котором сообщалось, что их сын скучает по той маленькой девочке со двора и очень хочет их встречи. Ниже предлагалось забрать её на несколько недель с полной гарантией безопасности. Отец семейства лично отвезёт её к ним, а потом так же вернёт назад. Тщательно обдумав это предложение, Элфирия уступила. Она успела пообщаться и изучить эту семью, и ей они все казались славными ребятами, на которых можно положиться. К тому же она знала, в какой восторг придёт Наналли. В тот же вечер втайне от сестры она отправила ответное письмо с согласием. А ещё через пару дней мужчина, как и обещал, заявился за девочкой при полном параде, захватив ещё с собой пару телохранителей. И не было слов, чтобы передать счастье девочки, силуэт которой всё отдалялся, едва видный в небольшом окошке кареты.