Закрой глаза и смотри

Джеральд Кавински нетерпеливо толкнул дверь ресторана, выйдя на улицу, где знойный июль тут же заставил покрыться лоб испариной, и недовольно прищурился. Машина, которую ему пришлось оставить на другой стороне городской площади, наверняка превратилась в кусок раскалённого металла под прямыми лучами солнца. Он нахмурился, вспомнив о потерянном времени, а потом набрал номер своего помощника, ответившего после второго гудка: — Гарольд, пришли мистеру Дэррику прощальный подарок номер три. Немного не дотянул до трёх месяцев, но будем считать, что сроки соблюдены. — Уже вызываю курьера. — Отлично. Я буду вовремя. Все звонки переводи на Ллойда и держи оборону, журналисты наверняка уже пронюхали про развод Пимпалайков и что мы берём их под своё крыло. — Да, мистер Кавински. Стайка галдящих подростков на какой-то миг обступила Джеральда и он окунулся в мешанину запахов юных, потеющих на жаре тел, снова поморщившись. Его не слишком чувствительные рецепторы беты при такой погоде реагировали острее на индивидуальные ароматы, заставляя вдыхать глубже и вычленяя отдельные запахи каждого, кто оказывался рядом. Прохожие спешили по своим делам, изредка бросая взгляды на Джеральда, давно привыкшего к вниманию других, часто не успевающих понять, что перед ними бета, а не альфа. В отличие от основной массы представителей своего пола, Кавински обладал привлекательной внешностью, довольно высоким ростом, излучал ауру уверенности, богатства и властности, не терялся в толпе и умел произвести впечатление. Очередная группа подростков окружила бету, когда он подошёл к мостику, перекинутому через городскую речушку, и кто-то толкнул его, извинившись машинально, а Джеральд подхватил под локоть омегу, в которого врезался. — Извините. — Ничего страшного. Омега, не глядя, кивнул Джеральду, снова приложив телефон к уху: — Да купил я, купил тебе фикус, но в твоём возрасте верить в подобную чушь просто смешно. Ты ещё "беременное" кресло у коллеги отбери… О, ну зачем я тебе это сказал? Ты же сейчас по всем кабинетам помчишься, вырывать стулья из-под беременных. Бета машинально отметил выгоревшие прядки светло-русых волос, собранных в короткий хвост на затылке, и невысокий рост «пострадавшего», который торопливо шагал в сторону светофора, ловко лавируя между прохожими, не обращавшими внимания на омегу, прижимавшего горшок с фикусом к груди. — … конечно, мы отметим, но ты же у нас теперь правильный и не употребляешь. Литр апельсинового сока тебе раздобудем. Цитрусы тоже нельзя? А как же тогда… Джеральд следовал за омегой к пешеходному переходу и поневоле вслушивался в быструю, торопливую речь незнакомца, улавливая сквозь городской шум обрывки слов и фраз и почему-то пытаясь понять, с кем и о чём говорит омега, иногда чуть не переходивший на бег. — …у меня колени дрожали… Машины засигналили какому-то лихачу на перекрёстке, а бета вдруг ощутил желание чуть наклониться и вдохнуть чужой аромат, чтобы узнать, чем пахнет говорящий по телефону. — …в общем-то, вам давно было пора. Пять лет вместе. Джеральд посмотрел на левое запястье омеги, где болтался дешёвый тонкий пластиковый браслет фиолетового цвета, обозначавший, что омега свободен, но партнёра не ищет. — … всю зиму говорил, что мёрзну, а теперь жара и я снова жалуюсь, но звание нытика у тебя. Что тебе пообещали? Беременный стул? Я так и… Заоравший в коляске справа младенец перекрыл голос омеги и бета чуть не ткнулся в колыхающиеся листья фикуса, торчащие из-за плеча, прикрытого серой футболкой. Затылок, лопатки, загорелые ноги, обутые в заношенные серые кеды, всё это впечаталось за одно мгновение куда–то в область груди, заставив Джеральда попытаться подобраться поближе, чтобы принюхаться. — Буду через полчаса, я уже у метро. Стоя рядом, Джеральд смотрел на профиль незнакомца, отметив ничем не примечательную внешность, тонкий нос, чуть более пухлую, чем нижняя верхнюю губу, острый подбородок, высокие скулы. Из-за народа, столпившегося на переходе, по рецепторам бил такой калейдоскоп ароматов и запахов, что он выделял только наиболее резкие и интенсивные, и, судя по всему, пах омега чем-то лёгким и не слишком заметным на общем фоне. Светофор зажегся зелёным и бета вдруг застыл, осознав что ему надо было идти в другую сторону. Спустя мгновение, толпа отрезала омегу, а Кавински развернулся в сторону парковки, где пышущий жаром автомобиль ждал своего владельца. Уже поднимаясь в офис, бета пришёл к выводу, что его мозг просто машинально отметил свободного омегу, ведь сегодня Дэррик получит запонки с бриллиантами в качестве прощального подарка, и надо будет через пару недель найти себе очередного партнёра для встреч два раза в неделю «для здоровья». С Дэрриком следовало расстаться ещё на прошлой неделе, когда бета обнаружил у себя в ванной комнате чужую зубную щетку, вместо обычной одноразовой, которую он выдавал тем, кто оставался у него на ночь. Как и следовало ожидать, Дэррик начал метить территорию, намекая на то, что у них не просто секс, а более близкие отношения. Джеральд привык к тому, что пользуется успехом как у омег так и у альф, но сам, будучи бетой, не испытывал особой потребности в близких отношениях с другим полом. Его вполне устраивали омеги, которые принимали давно известные правила игры, часто в итоге их нарушая в своём стремлении сделать бету постоянным партнёром или перевести отношения в разряд прочной семейной связи, но сам Кавински просто менял часы с красным браслетом «Не ищу. Есть партнёр», на часы с зелёным «Свободен. Ищу партнёра». — Пимпалайки готовы подписать договор завтра утром. — Личный помощник встретил бету коротким поклоном и передал пухлую папку в руки беты.— Мистер Кавински старший ждёт вас у себя в два часа. Курьер к мистеру Дэррику отправлен, чеки подколоты в папку. — Благодарю. Бета не стеснялся пользоваться преимуществами собственного социального положения, полученного им по праву рождения и в жизни, и на работе, но опаздывать на встречу с отцом и тремя ведущими адвокатами не хотелось, как и появляться там неподготовленным. Папка с новым делом весила изрядно, а это значит что и количество нулей в чеках, выписанных клиентами, будет не менее внушительным. Когда спустя час Майкл Кавински обвёл тяжёлым взглядом собравшихся в переговорной, Джеральд излучал спокойствие и готовность к работе, вот только перед глазами у него почему-то стояли выгоревшие русые прядки на висках и тонкое запястье незнакомого омеги, на котором болтался фиолетовый пластик. Правилами приличия не приветствовалось знакомство в таких случаях без желания самого омеги, но и прямого запрета не было. Цвета браслетов — всего лишь дань старомодным традициям, от которых современное общество не отказалось из-за очевидного удобства и простоты, хотя некоторые ими не пользовались, предпочтя скрывать подобный статус. Наверное, Джеральду стоило подойти и познакомиться, просто чтобы убедиться — в омеге нет ничего необычного и как любой другой свободный омега, он будет рад подобному знаку внимания. — Джеральд, жду тебя сегодня на ужин к восьми. — Старший Кавински дождался, пока адвокаты выйдут из переговорной и окинул сына ничего не выражающим взглядом. Бета кивнул, так же отправляясь на выход. В рабочие часы обсуждались только рабочие вопросы, а все личные дела обсуждались по средам, за ужином в доме отца. Очередной ужин не стал исключением и, сидя за накрытым столом, напротив родителя, Джеральд осторожно пригубил так обожаемую отцом холодную воду, сводившую зубы. — Слышал, ты расстался с очередным омегой? Тебе двадцать семь, пора уже подумать о том, кто всегда будет рядом с тобой. Выгоревшие прядки наверняка завиваются, если намокают, а на тонком запястье будет неплохо смотреться золотой браслет с рубиновой крошкой. Красный цвет будет сигнализировать окружающим о том, что у омеги есть партнёр и он не ищет других отношений. — Не думаю, что мне стоит заниматься этим вопросом сейчас. — Джеральд обвёл пальцем края бокала и попытался отогнать мысли о незнакомце. — Я не молодею, Джеральд, и я хочу внуков. Если ты хочешь обзавестись семьёй, сейчас самый подходящий возраст. Вопрос собственной стерильности никогда не смущал бету, его не припрёт животом забеременевший омега, не заставит забеременеть какой-нибудь альфа, и с отцом они давно решили, что Джеральд всегда может выбрать подходящих доноров и суррогатного папу, который после выплаты ему причитающегося гонорара исчезнет из их с ребёнком жизни. — Я подумаю об этом. Серая футболка и голубые джинсовые шорты, запылённые городом кеды, широкие остроконечные листья фикуса, колышущиеся над округлым плечом, простенькая модель телефона. Стоит начать с дорогого подарка и это может быть новый телефон или костюм, пошитый на заказ. На вид омеге не больше двадцати трёх, наверняка студент и подрабатывает где-нибудь. — Джеральд, я знаю, что ты никогда не бросался с головой в омут, а буйство гормонов вообще не заложено природой в твоё тело, и я хочу чтобы ты запомнил нечто важное. — Майкл отодвинул от себя пустую тарелку и чуть постучал костяшками пальцев по столу, пытаясь привлечь внимание задумавшегося сына. — Тебе должно хотеться возвращаться домой, к супругу или… мужу. Я не слишком вмешиваюсь в твою личную жизнь и не до конца уверен в твоих предпочтениях… — Старший Кавински замолчал, ожидая ответа на тактично завуалированный вопрос и Джеральд торопливо кивнул. — Я бы предпочёл возвращаться к супругу. — Бета легко получал желаемого омегу, которые всегда слетали к нему как только на его запястье видели зелёный, некоторых не останавливал и красный, что тоже было понятно. Джеральд Кавински лакомый кусочек, а то, что он бета, ещё больше подогревало интерес и заставляло омег настойчиво желать окрутить его как можно быстрее, любой бета был бы счастлив, если бы омеги обращали на него столько внимания, но только не Джеральд. Отношения никогда не выходили за рамки партнёрства, где омеге отводилась роль партнёра ровно до тех пор, пока тот не начинал желать большего. И чаще всего на это уходило не больше пары месяцев. Майкл Кавински отодвинул стул и присел рядом с сыном, как-то странно заломив брови и положив руку на плечо беты: — Омега всегда будет стоять у тебя за спиной, и ты должен быть уверен в том, что в спину тебе не ударят. Ты знаешь, что я предпочёл остаться одиноким, потому что твоего папу никто мне заменить не сможет. И если у меня есть какие-либо отношения с омегами, то они не затрагивают область чувств, но тебе… Тебе будет проще, чем мне и этому я немного завидую. Я никогда не жалел о том, что ты родился бетой, в бизнесе твой ум, твоя деловая хватка всегда на высоте и я надеюсь, ты применишь их и при создании семьи. А если… если всё же ты полюбишь кого-либо, то сперва убедись, что вы подходите друг другу и вместе вам удобно, спокойно и комфортно. Семья должна быть тихой и уютной гаванью, где ты сможешь расслабиться и не думать о плохом. Я был очень счастлив с твоим папой, и я никогда не перестану сожалеть о том, что болезнь унесла его так рано. Бета с удивлением рассматривал отца, который впервые говорил о слишком личном, отмечая многочисленные морщины и запах дубовой коры, который за последний год стал менее резким. Отец постарел, и это было видно. Неудивительно, что он завёл речь о внуках и семье для единственного сына. Единственного, потому что отец и правда любил своего покойного супруга, которого сам Джеральд почти не помнил, ведь он остался без папы когда ему ещё и года не исполнилось. Альфа похлопал сына по плечу и убрал руку, снова вернувшись к привычному, деловому стилю общения: — Надеюсь, ты понял, что я хотел тебе сказать. Сам бета надеялся увидеть омегу ещё хотя бы раз, чтобы узнать, чем пахнут его ключицы, но вероятность подобной встречи была ничтожно мала. Спустя две недели Джеральд бесстрастно оглядывал присутствующих на общем собрании адвокатов, пытаясь вычислить процентное соотношение красных, зелёных и жёлтых браслетов на чужих запястьях, и думал о том, что надеть часы с зелёным ремнём было ошибкой. Он уже немного устал от повышенного к себе внимания со стороны незанятых представителей омежьего племени. За последнюю пару дней чувство недовольства самим собой всё чаще охватывало его при воспоминании об упущенной возможности познакомиться с тем, кто его так внезапно заинтересовал. Он прокручивал в голове сотни способов, которыми можно было познакомиться, придумывал места, где они снова могут встретиться, и это было так непривычно для него, что он даже подумывал обратиться к врачу, чтобы проверить состояние своего организма. Бета пытался проанализировать собственный интерес, но в омеге действительно не было ничего примечательного, что выделяло бы его среди толпы и именно поэтому ему хотелось увидеться с ним снова, чтобы ещё раз в этом убедиться. Скорее всего, после второй встречи его интерес к неизвестному пропадёт напрочь. А если не пропадёт, то он просто предложит то, что всегда срабатывало и ни разу не подводило. У каждого есть своя стоимость. Ничего личного, товар-деньги, деньги-товар. Десять лет работы в фирме, представляющей интересы разводящихся людей, давно научили бету что купить и продать можно что угодно, включая собственных детей. — Бойд, закажи в архиве список подобных дел и сделай пометку насчёт срочности. И пусть пришлют документы Джеральду. Все свободны, кроме команды, работающей с наследством Родригесов, вас я жду у себя в четырнадцать часов. Молоденький стажёр-альфа, торопливо закивал, явно гордясь подобным поручением, и поспешил к лифту, вместо того, чтобы просто послать запрос по внутренней почте. Джеральд знал, что многие задерживаются на работе, в том числе и он сам, и когда вечером проходил мимо постепенно пустеющих кабинетов, мысленно отмечал всех, кто оставался трудиться на благо фирмы и после окончания рабочего дня. Он вздрогнул, когда из закутка стажёров донёсся знакомый голос, заставивший его сердце забиться чуть быстрее: — Распишись вот в этой графе. В следующий раз просто отправь запрос по внутренней почте и не переживай, я тоже тут всего две недели. Бета ускорил шаги, торопясь преодолеть последние метры, но Бойд уже сам вышел ему на встречу: — Мистер Кавински, я… — Просто Джеральд. — Кавински принял стопку папок из рук стажёра, едва удержав себя от того, чтобы не побежать к лифтам. — Кто их принёс? — Архивариус. Перехватив папки, бета нахмурился и кивком головы указал в сторону выхода: — Рабочий день закончен, можешь идти. — Спасибо, мистер… Джеральд. Тёмный экран рабочего компьютера ожил, когда бета нетерпеливо пошевелил мышкой по столу. Ему хватило одного взгляда на фото, чтобы убедиться в том, что он не ошибся и ему не показалось. Энди Томсон был рядом все эти две недели и завтра ему надо будет просто спуститься на три этажа ниже, открыть двери архива и среди длинных стеллажей с папками найти того самого омегу, с фиолетовым пластиком на запястье. Энди Томсону двадцать четыре, месяц назад он окончил университет изящной словесности и получил должность архивариуса в юридической фирме «Кавински и Ко», благодаря отличным рекомендациям и высоким баллам, сменив ушедшего на пенсию мистера Ориэлла. Джеральд рассматривал фото, ища хоть что-нибудь, за что можно зацепиться взглядом, но не находил ничего и это заставляло его раздражаться. Завтра он просто посмотрит и уйдёт, а непонятное наваждение останется в прошлом. Бета знал, что в архиве довольно тихо, светло и немного пахнет выцветшими бумажными листами. Но сегодня к запаху старых листов примешивался аромат омеги, который выглянул из-за длинного ряда стеллажей, услышав мелодичный перезвон колокольчика, помнящего ещё времена основателя «Кавински и Ко», зажатого в сильной кисти Джеральда. — Добрый день. — Улыбка омеги похожа на раскалённое Солнце, ударяющее по сетчатке глаза. — Чем я могу вам помочь, мистер Кавински? Тонкие серые брюки и голубая рубашка. Выгоревшие прядки, собранные в аккуратный хвост, и серо-голубые глаза. Слабый запах оранжевых, сочных апельсинов, прячущих сладкую мякоть за толстой, твёрдой и чуть пупырчатой кожурой. Очки, висящие на тонкой цепочке, и фиолетовый браслет, выглядывающий из-под манжета. Джеральду показалось, что воздуха стало меньше и ему пришлось пару раз глубоко вдохнуть, прежде чем он смог разлепить пересохшие губы: — Добрый день, Энди. Как тебе у нас работается? — Отлично. О лучшем месте работы и мечтать невозможно. Надеюсь, после испытательного срока мне удастся остаться здесь. — Если не возражаешь, я хотел бы посмотреть дело Андерсона. Пальцы омеги легко забегали по клавиатуре: — Би Ай Андерсон против Флинна. Мори Андерсон против химического концерна «Штадивай»… — Андерсон против Флинна. Джеральд сел за стол и открыл тонкую папку, а омега исчез среди очередного ряда стеллажей, оставив бету наедине с пылинками, пляшущими в потоках солнечного света, падающего из окна на столешницу. Служебные романы не были под запретом и в его фирме некоторые даже женились спустя какое-то время после начала такого романа, но сам он всегда предпочитал искать партнёра на стороне, чтобы его секретарь легко мог поставить необходимый заслон между ним и омегой. В любом случае, испытательный срок три месяца и если Энди окажется слишком навязчивым, всегда можно найти законный повод уволить нового сотрудника, сделав его бывшим сотрудником и бывшим любовником. Следующую неделю бета потратил на то, чтобы посылать запросы в архив как можно чаще и узнать об Энди как можно больше, но это было довольно трудно, ибо документы из архива передавались секретарю, а личная информация ограничивалась стандартным файлом в отделе персонала. Омега не проявлял заинтересованности, а в груди беты нарастало нетерпение, которое было всё труднее утихомирить. Он стал прислушиваться к офисным слухам, улавливая имя омеги всё чаще среди столов стажёров, молодых альф. Энди был «милашкой архивистом», который не любил сладкое, жил в получасе езды от офиса и на обед ходил вместе со стажёрами в кафетерий на пятнадцатом этаже. Бойд начал вызывать у беты безотчётное раздражение, хотя справлялся со своими обязанностями лучше остальных и теперь на собраниях он тратил время на то, чтобы сравнить себя с представителем другого пола. Альфа был невысоким, коренастым, белокурым и с крупными зубами, которыми он явно гордился, выставляя их напоказ, когда мерзко хохотал над чьей-нибудь глупой шуткой. При встречах с Энди бета всегда старался продемонстрировать своё запястье с зелёным ремешком и заинтересованность в омеге, расспрашивая о работе и бросая пару слов о погоде, а омега был приветлив и вежлив, возвращаясь к работе сразу же, как только в разговоре возникала пауза. Джеральда пугали чувства, возникавшие у него при взгляде на омегу. Впервые ему хотелось самому стащить браслет с чужой руки и надеть свой. Ему хотелось, чтобы окружающие видели, что этот омега выбрал Джеральда, согласившись встречаться с ним и делить одну кровать. Бета решил не медлить, когда в лифт, остановившийся на этаже архива, вошли Бойд и Энди. — Здравствуйте, Джеральд. Оба отступили к стене, предоставляя бете место поближе к дверям и Кавински почувствовал как у него даже спина напряглась от острого желания отодвинуть альфу от омеги. — Это бывший магазинчик комиксов. Я зависал там в детстве. Отличное место, я тебе скажу, а ещё там вкусные капкейки. — Я не люблю сладкое, — быстрая речь омеги лилась потоком, — и мы не успеем до закрытия, ехать почти час. Но там полно других местечек, можем выбрать что-нибудь, если ты успеешь позвонить друзьям, мои все живут там, так что познакомимся большим кругом. Может, нам тогда сразу заказать столик на… Сколько нас будет? Моих трое, вместе со мной четверо, твоих пятеро с тобой? Кстати, когда ты поедешь выбирать новенькое авто? Бойд рассмеялся, и его противный смех скрежетом прошёлся по барабанным перепонкам беты: — В выходные я поеду покупать автомобиль. Мой красавчик давно меня ждёт, я выторговал скидку, столик заказываешь ты. Джеральд смотрел им вслед, пока оба не скрылись в толпе, ощущая как в груди ворочается нечто липкое, острое и тёмное, заставляющее сжимать зубы и стискивать кулаки из-за нового чувства, чувства ревности, острием скользящего по всем нервам, словно оголившимся за последние дни. Кавински не пожелал поручить отправку букета своему секретарю, как делал обычно, чтобы слухи не поползли по фирме раньше времени, и поэтому сам заехал в цветочный после работы, где выбрал сто тридцать одну красную розу на длинном, шипастом стебле, вложив визитку и оплатив доставку наличными. Энди выглядел смущённым при встрече: — Благодарю, но вам не стоило этого делать. Мне очень неловко теперь. Положительно, омега не понимал намёков, и это начинало сердить бету. Если Томсон решил построить из себя неприступную крепость, чтобы набить себе цену, то это Джеральд уже проходил, ничего нового и интересного. Но Энди становился навязчивой идеей для беты. Его тело, запах, лицо, в них не было ничего необычного, ничего, что могло бы заинтересовать бету раньше до такой степени, что он сам купил билеты в оперу и отправил их Энди, запечатав в узкий конверт. Омега сидел совсем рядом в ложе красного бархата и Джеральд, который прежде решительно бы накрыл омежью ладонь своей, начав поглаживать, так и не решился на это. Энди был другим. Он был тем, кого хотелось присвоить себе и спрятать. И прятать, пока не надоест. Омега не выглядел разочарованным, когда они вместе вышли из театра и направились к ресторану. — Благодарю, это был прекрасный вечер. Но мне кажется, что прежняя постановка была лучше. Вы смотрели экранизацию? Книга лучше. Книги всегда лучше, хотя некоторые предпочитают смотреть, а не читать. Субботним вечером ресторан был заполнен и Джеральд нетерпеливо поглядывал на часы, зная, что в кармане у него лежит тонкий футляр с изящным золотым браслетом, усыпанным мелкими рубинами, откровенно красными и вызывающе яркими. Любой должен видеть, что Энди Томсон не нуждается в поисках партнёра ближайшие пару месяцев. Мелкая дрожь нетерпения пробрала бету, и ему пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. — Мне несколько неловко от происходящего. — Омега чуть нахмурил брови, когда они сделали заказ. — Всё это несколько выходит за рамки отношений работника и работодателя. И я хотел бы знать… какие у вас намерения. Бета позволил себе улыбку, бросив взгляд на фиолетовый пластик, видневшийся из-под манжета, а потом двинул в сторону омеги тонкий футляр красного бархата: — Я не скрываю своих намерений, Энди. Как омега ты меня привлекаешь и было бы не плохо, если бы мы с тобой стали равноправными партнёрами во вне рабочее время. — Партнёрами? —Энди дёрнул головой, открыв футляр и изумлённо посмотрел на Джеральда. — Именно. Мы будем встречаться два раза в неделю по предварительной договорённости у меня дома. Думаю, ты понимаешь, что в офисе не следует распространяться о наших встречах. — Вы предлагаете взять меня на содержание в обмен на предоставление вам моего тела? — Я называю это партнёрством, Энди. — Кавински нравилось произносить это имя, мягко перекатывающееся по небу и кончику языка.—Ты получишь практически всё что захочешь, пока мы будем вместе. — Мистер Кавински, у меня никогда не было стремления заработать повышение зарплаты подобным путём, и то, что вы мне предлагаете… — Ты не ищешь партнёра, я знаю. — Бета бросил красноречивый взгляд на левое запястье омеги. — Но всегда можно попробовать. — Думаю, вам лучше попробовать с другим омегой. — Томсон попытался встать из-за стола, но бета взял его за руку, заставив замереть. — Меня не интересуют подобные отношения. — Энди, не стоит набивать себе цену. Я это проходил не один раз. Вы всегда сдаётесь, но на это уходит время, которое мы могли бы потратить на что-то более интересное. Ты согласился встретиться со мной сегодня, значит я тебе не противен. В любом случае, ты придёшь ко мне сам, так уже тоже бывало не раз. — Это угроза? — Омега высвободил свою руку и поправил браслет на запястье. Джеральд не рассматривал свои слова под подобным углом, всё, что он говорил, обычно просто сокращало время объяснений, но сейчас явно что-то пошло не так. — Нет. Это констатация факта. — Джеральд посмотрел на омегу, отметив нахмуренные брови и прикушенную губу, которую ему нестерпимо хотелось поцеловать, а омега оттягивал этот момент своим нежеланием принимать вполне разумное предложение. — Но если ты хочешь поиграть в охотника и его добычу, я, разумеется, не против. Я буду присылать тебе подарки, а ты их принимать и постепенно уступать. Только нам надо быть осторожными, чтобы по офису не стали гулять слухи, я не хочу выглядеть глупо. — Всего доброго. — Омега коротко поклонился и решительно направился к двери, оставив Джеральда в одиночестве сидеть за столиком дорогого ресторана. Бета знал, что ему просто надо немного подождать, но обычно несвойственное ему желание сделать омегу исключительно своим, подталкивало его к поступкам, которые он сам же и счёл бы импульсивными. Бархатные коробочки возвращались к нему внутренней почтой, тщательно упакованные в серую вощёную бумагу, а любые попытки заговорить разбивались об официальную речь и тщательно спланированное бегство. В бессильной ярости бета смотрел из своего кабинета как со стоянки выезжает подержанный рыдван Бойда, где рядом с альфой сидел омега, на запястье которого неизменно красовался дешёвый пластик фиолетового цвета. — Ты будешь моим, Энди. Клянусь, ты будешь моим. Бойду отказывают в продолжении стажировки и он исчезает из офиса, но Энди ближе не становится, а липкое и злобное чувство в груди Джеральда всё растёт. Если клиента прижать, он будет согласен на уступки, а чужую жизнь легко можно сделать невыносимой с такими возможностями какие были у Джеральда Кавински, сына владельца крупной юридической компании, известной уже вторую сотню лет. Энди Томсон получил увольнительный лист после окончания испытательного срока, а из съёмного жилья его попросили съехать в течение суток. Джеральд нанял частного детектива, чтобы следить за омегой, который переехал в дом Бойда. Это выводит бету из себя, впервые в жизни у него от злости тряслись руки, когда он смотрел на фото, где альфа и омега сидели вместе на какой-то вечеринке в пабе. Ему достаточно было просто вспомнить об этом фото на очередном собрании, чтобы ручка в его руках с треском сломалась пополам. Омега искал работу, но ему везде отказывали, ведь для Джеральда нет ничего невозможного с его-то связями, и когда бета подсел на скамейку к омеге в городском парке, тот не ушёл. — Это только начало, Энди. — Джеральду было трудновато сохранить равнодушие в голосе. — У каждого есть своя цена. — И у вас? — Омега не смотрел на бету, а рассматривал шнурки своих запылённых кед. — И у меня. Только у меня она больше, Энди. И потерять я могу больше. В кафе на другой стороне парка требуется уборщик. Думаю, они будут рады, если выпускник университета изящной словесности будет махать у них шваброй. — Я воспользуюсь вашим советом, мистер Кавински, и узнаю, не закрыта ли эта вакансия прямо сейчас. Бета хотел схватить омегу за руку и стащить пластик с левого запястья, но он остался сидеть на скамейке, чувствуя, как злость, застрявшая в горле, мешает дышать полной грудью. На самом деле Джеральду не нравилось то, что он делал с чужой жизнью. Ему становилось противно от самого себя, когда Бойда уволили с новой работы, а омега устроился в паршивый магазинчик и проводил по десять часов на кассе, пробивая чужие покупки. На очередном приёме в городской ратуше, Кавински согласился на предложение одного из омег, но сразу после секса вызвал тому такси и отправил домой, снабдив одной из тех коробочек, что покупались в ювелирном его секретарём ещё до его встречи с Томсоном. Этот омега не Энди, который после рабочей смены ужинает наспех приготовленными сэндвичами. Этот омега не Энди, который смеётся, когда белка в парке запрыгивает на его ладонь. Этот омега не Энди, который ходит в запылённых кедах в поисках подработки, когда Бойду отказывают раз за разом. Этот омега не Энди, который засыпает в автобусе и проезжает свою остановку, а потом идёт домой пешком, шурша первыми опавшими осенними листьями и разглядывая вечернее небо. Этот омега не Энди. Сильные пальцы сдирали с апельсина толстую кожуру, забирались в мякоть и давили её, а потом сок слизывался и Джеральд, стоя посреди кухни, пропитанной цитрусовым ароматом, ненавидел себя за то, что он делал с тем, кого хотел видеть рядом с собой. Одинокий пакет молока лежал на кассовой ленте, когда Джеральд положил вместе с банкнотой свою визитку: — Не выбрасывай её, Энди, здесь мой адрес, консьерж знает твоё имя и пропустит. Выглядишь устало. Когда омега не глядя разорвал плотный картон и выбросил в урну под кассой, Джеральд ушёл, не оглядываясь, забыв про купленное молоко. — Ты как-то странно выглядишь. — Майкл Кавински встретил сына у дверей квартиры. — У тебя всё в порядке? Джеральд кивнул, не в силах рассказать отцу правду. — Ты мой сын, а я до сих пор не могу понять, что у тебя на уме. Всё-таки беты слишком сильно отличаются от альф и омег. Альфам и омегам нужна семья и дети, а бетам хорошо и в одиночестве. Но годы идут, и я старею. Ты ещё не думал о том, что я сказал тебе в тот раз? Бета думал и думал неоднократно о том, что единственным омегой, кого он хотел бы видеть в своей постели, на данный момент был Энди Томсон. Но именно сейчас он понял, что хотел бы видеть его не только в постели. Ему хотелось знать, о чём думает омега, когда смотрит на деревья за окном дешёвого кафетерия, что ест на завтрак, как выглядит, когда зевает, станет ли надевать он рубашки Джеральда, чтобы оставить на них свой запах и как будет смотреться на левом запястье золотой браслет, усыпанный красными рубинами. Он хотел знать об Энди всё, чтобы им было хорошо и удобно вместе. Каждое утро за завтраком бета рассматривал фото и читал отчёт частного детектива, которого он нанял следить за жизнью омеги. Бойду удалось устроиться в фирму большегрузов, и теперь очень часто омега оставался один в старом доме, где шторы плотно задёргивались с наступлением сумерек. Джеральд мог надавить сильнее, мог одним звонком лишить работы и альфу, и омегу, но что-то его останавливало. Всё чаще и чаще он думал том, что в нём могло вызвать такое отрицание у Энди. Нет, не внешность, и вряд ли социальный статус, но что же тогда? — Ты бета, Джеральд. — Макл Кавински отодвинул стакан с ледяной водой на очередном семейном ужине. — Не будь ты бетой, я был бы уверен, что тебя охватило буйство гормонов и сейчас ты думаешь о ком-то определённом, или я всё же прав, и ты нашёл себе омегу? Если так, то сперва обсудите с ним вопрос о рождении ребёнка. Не всякий омега сможет отказаться от возможности родить. Это заложено природой, так же, как и поиски подходящего альфы. Вам надо будет обсудить нюансы личной жизни, и не забудь про брачный контракт. Джеральд? Ты меня слушаешь? Бета вздрогнул, осознав сказанное отцом. Он бета. Тот, кто никогда не сможет продолжить свой собственный род плотью от плоти своей. Тот, кто никогда не сможет погладить живот своего омеги, чтобы почувствовать часть себя в другом человеке. Стерильный от рождения, лишённый запаха и возможности пометить омегу, он один из тех, кого общество считает бесполыми и лишёнными привлекательности, и пусть он выбивается из общей массы, он навсегда останется бетой, не способным подарить жизнь. А если бы у него не было внешности и денег, вряд ли бы омеги обратили на него внимание. — Отец, как ты… ухаживал за папой? — Я не ухаживал. Я просто предложил ему выйти за меня в нашу первую встречу. — Майкл улыбнулся, сев в кресло, стоящее у камина. — Он был таким очаровательным в своей юной непосредственности и таким солнечным, что у меня сердце едва не выпрыгнуло из груди. — Я всегда думал, что ты шутишь, когда рассказываешь об этом. — Бета погладил подлокотник кресла, думая о том, что уставший Энди уже, наверное, вернулся домой. Он не хотел думать о том, что сегодня Бойд возвращается из поездки и к его возвращению омега мог сменить фиолетовый браслет на красный, открывая своё сердце альфе. Альфа усмехнулся и вытянул ноги поближе к каминной решётке: — Я взял его за руку и сказал, что обещаю всю свою жизнь заботиться о нём и любить, если он согласится стать моим супругом. — И он согласился сразу. — Он отказал мне пять раз. — Ты никогда не говорил мне об этом! — Ну знаешь ли… Я альфа, а это был удар по моей гордости. И я не ухаживал за твоим отцом, я просто делал всё, чтобы он понял, за моей спиной ему нечего бояться, а мой статус и деньги я легко отдам за то, чтобы он был рядом. Ты же знаешь, всё имеет свою цену, и за своего омегу я был готов отдать всё, что у меня есть. Абсолютно всё. И мы с ним были очень счастливы. Джеральд жалел о том, что не поговорил с отцом раньше. Он смотрел на горку ярко-оранжевых апельсинов, лежащих на кухонном столе, а его пальцы осторожно разделяли круглый цитрус на аккуратные дольки. Поздно вечером в его дверь мог позвонить только курьер, присланный частным детективом, и бета не поверил своим глазам, когда через порог перешагнул омега. — Сколько раз вам обычно надо переспать с омегой, чтобы он надоел? — Голос Энди звучал спокойно, но потемневшие глаза смотрели с презрением. — Пять раз? Десять? — Энди… — Бета отступил в сторону, а омега скинул плащ и принялся расстёгивать пуговицы на манжетах рубашки. — Сколько раз, мистер Кавински? Кстати, как вам больше нравится? Когда омега визжит и громко стонет, или молча воет в подушку? В какой позе предпочитаете иметь тех, кого покупаете? Предпочитаете извращения или классику? Боюсь, опыта у меня маловато, но я буду стараться. — Энди, что случилось? — Джеральд схватил омегу за плечо и заставил посмотреть на себя. — Почему ты пришёл? — О, вы ведь сами знаете почему. Всё имеет свою цену, мистер Кавински. И моя цена не слишком высока, гораздо меньше, чем у вас. Вы повесили на Бойда такую сумму, что даже продав всё что есть, он не сможет расплатиться. — Я не знаю, о чём ты говоришь. Да, я признаюсь, что приложил руку к его увольнениям, но я не делал ничего, чтобы случилось подобное. — Джеральд видел, что омега на взводе, но не мог понять, о чём идёт речь. — Мистер Кавински, таблетки для искусственной течки начнут действовать в течение получаса, так что лучше нам приступить к обязательной программе. Омега попытался скинуть рубашку, но Джеральд схватил его за запястья, и тогда Энди так же равнодушно продолжил: — Вы получили то, чего так хотели, я сам пришёл, пусть вам и пришлось хорошенько поднажать, но единственное, о чём я сейчас жалею, это о том, что не отдался вам в архиве в самый первый день, когда вы пришли, это избавило бы меня от ужаса, происходящего теперь в моей жизни! Но я не думал, что беты тоже любят пользоваться омегами, а потом откупаться дорогими подарками. А в тот момент, когда вы будете меня иметь, просто помните о том, что я вас ненавижу. Джеральд почувствовал, что запах омеги становится сильнее и проникает глубоко в носоглотку, заставляя дышать глубже и чаще, и это значило, что омега не соврал, к цитрусовому аромату примешивался запах ацетона, вызванный таблетками. — Я принимал подавители, мистер Кавински, так что минут через пятнадцать меня очень сильно накроет, давайте не будем терять время. График встреч обсудим уже после. Когда вы удовлетворите свои желания, и я смогу принять подавители, мне завтра выходить на работу. Будучи выше и сильнее омеги, Джеральд просто скрутил его и потащил в ванную, где запихал под холодный душ прямо в брюках и рубашке, включив самый сильный напор, а потом заорал на омегу, не в силах больше сдерживаться: — Ты хоть понимаешь, что можешь себя угробить? Что случилось с Бойдом? Клянусь! Это не я приложил руку к тому, что случилось! Дрожащий от холода омега стянул с плеча промокшую ткань и оттолкнул бету, собравшись вылезти из душевой, но Джеральд запихал его обратно: — Нет! Я вызову врача! — Что? Уже не надо? Раз пришёл сам, то вы победили? — Энди! Энди! Посмотри на меня, что за… Побледневший омега вдруг начал заваливаться на Джеральда, и тот подхватил лёгкое тело на руки, а запах ацетона стал настолько сильным, что почти забивал запах апельсинов, и бета испугался так, что едва мог вспомнить свой адрес, вызывая скорую. Уже ближе к утру, врач аккуратно собрал ампулы и поманил за собой бету: — Он будет спать сутки или чуть больше. Семь лет на подавителях и искусственно вызванная течка ни к чему хорошему не приводят. Не буду спрашивать, о чём вы с ним думали, но на ближайший год о подавителях он должен забыть, если хочет сохранить репродуктивное здоровье. Я использовал самое сильное успокоительное и снотворное из доступного мне арсенала. И лучше, чтобы кто-то был с ним рядом в момент пробуждения. Сидя на краю кровати и отдавая по телефону распоряжения, Джеральд разглядывал лицо спящего омеги, впервые оказавшегося в его постели, а потом неловко погладил левую кисть, лежащую поверх одеяла. Он должен исправить всё, что натворил, и для начала ему надо поговорить с Бойдом, чтобы узнать о том, что произошло с ним вчера. Бойд выглядел хмурым и озадаченным, когда вошёл в квартиру беты, и, судя по его вопросам, он понятия не имел, из-за кого ему отказали в продлении стажировки и из-за кого он не мог найти работу так долго. Энди ничего не рассказал альфе о бете. Пока альфа рассказывал о случившемся, бета смотрел на дёргающийся кадык, на выступающие иногда альфьи клыки, отмечал усиливающийся от волнения аромат и не решался задать вопрос, который давно терзал его. И только когда альфа осторожно прикрыл двери спальни, убедившись, что Энди в порядке и просто спит, понял, что откладывать дольше не имеет смысла, и кивнул на красный ремешок часов Бойда: — Почему у него фиолетовый? Альфа недоуменно проследил за взглядом беты и пожал плечами: — Он свободный омега, а я обручён, просто обычно забываю часы надеть. — Обручён? — Джеральд не поверил своим ушам. — Мы должны пожениться с Кайлом, когда он вернётся из командировки. Два года на другом континенте. Оба стараемся заработать, но у меня вот плохо получается. — А Энди? Альфа вздохнул и улыбнулся: — Энди мой кузен. Случайно выяснили. Так уж получилось, что наши семьи не общались многие годы, а потом мы встретились в «Кавински и Ко» и он увидел у меня старое семейное фото, где был его отец. Разговорились, немного потрясли генеалогическое древо и выяснили много подробностей о личной жизни наших родителей. У Энди больше никого нет, а у меня только Кайл. Когда он потерял работу, то я позвал его к себе, готовит он неплохо, да и в доме почище, когда там омега. — Бойд, ты можешь не беспокоиться. Думаю, к тому моменту, когда ты придёшь на работу, тебе не только отдадут документы, но и выпишут компенсацию за причинённые неудобства. Ты сможешь устроиться на любую работу, я лично напишу тебе рекомендации. — Мы с Кайлом решили, что я перееду к нему. Энди сможет сдавать часть дома и у него будут деньги, даже если не будет работы. — Я позабочусь о том, чтобы он ни в чём не нуждался. — Спасибо, Джеральд. Благодарность осела тяжёлым грузом на плечи беты, когда дверь за Бойдом закрылась, а осознание собственных ошибок сдавило грудь и сжало сердце виной. Уже к вечеру бета знал, что профсоюз водителей получил информацию о нечистоплотности фирмы по перевозке большегрузов, а альфа пакует вещи, имея на руках авиабилет с открытой датой и приличную денежную компенсацию. Ночь Джеральд провёл рядом с Энди, вслушиваясь в тихое дыхание спящего и боясь того момента, когда омега откроет глаза и с ненавистью посмотрит на того, кто его любит. Бета с самого начала был одержим несчастной, уродливой и обречённой любовью к омеге, любовью, которую он не хотел признавать, никогда раньше не сталкиваясь с этим чувством. Всё имеет свою цену и каждый определяет её сам, но сейчас за самого себя Джеральд Кавински, не дал бы даже и фальшивой монеты, тогда как за то, чтобы омега засыпал и просыпался в его объятиях, он готов был заложить даже собственную душу. Энди проснулся рано утром и долго разглядывал собственные исколотые вены на руке, прежде чем спросить у сидящего рядом беты: — Что с Бойдом? — С ним всё в порядке. Послезавтра он улетает к Кайлу, полиция уже ведёт проверку в той фирме. А ты потерял сознание у меня в ванной, врачу скорой пришлось вколоть тебе успокоительное и снотворное. Ты спал почти сутки. Теперь в течение года тебе нельзя принимать подавители, не говоря уже о препаратах для вызова искусственной течки. — И что ты будешь делать дальше? — Голос Энди звучал глухо и устало. — Оставишь меня наконец-то в покое? — Я не надеюсь, что ты меня простишь, но для начала я извинюсь перед тобой и постараюсь исправить то, что натворил. Я очень, очень сожалею о том, что сделал. Мне трудно говорить об этом, я никогда раньше не… Меня тянуло к тебе с самого начала, с того самого момента когда я увидел тебя. — Я хочу уйти. Где моя одежда? — Энди, пожалуйста, дослушай меня, это всё о чём я прошу. — Джеральду пришлось отойти, когда омега выбрался из кровати и схватил одежду со стула. — Пожалуйста! Я люблю тебя! — И поэтому ты превратил мою жизнь в ад. Знаешь, это какая-то неправильная любовь, больная и убогая. Ты действительно прав, у каждого своя цена и теперь я знаю сумму, за которую был готов продать себя такому, как ты. И теперь мне с этим жить до конца жизни. Ты больной ублюдок, Кавински. Больной ублюдок, которого я когда-то принял за хорошего человека и понадеялся, что у нас может получиться что-то хорошее! — Ты… — Джеральд попытался сглотнуть застрявший в горле шершавый комок, но омега уже не смотрел на него, торопливо одеваясь. — Когда омегу любят, то прячут за спину, но если когда-нибудь по чистой случайности я окажусь за твоей спиной, а в руках у меня будет нож, я не буду раздумывать, и медлить тоже не буду, я воткну его так глубоко, насколько хватит сил и замаха. Омега обернулся уже у самой двери, чтобы ещё раз посмотреть в глаза Джеральду: — Любишь? Действительно любишь? Бета кивнул, зная что любит, и, зная, что должен отпустить. — Это даже хорошо, что мне нельзя принимать подавители. Теперь ты будешь знать, что каждые три месяца я буду находить себе альфу и поверь, я буду получать удовольствие не столько от того, что лёг под кого-то, а от того, что ты будешь об этом знать. Омега не хлопнул дверью, уходя, но щелчок замка был похож на раскат грома в огромной квартире. Джеральд следил за омегой весь следующий месяц. Энди получил небольшое повышение в должности и окладе, работая всё в той же торговой сети, и снял небольшую студию в новостройке-муравейнике. Раз в неделю он встречался с друзьями, чтобы посидеть в пабе или сходить в кино. Бете немного легче от мысли, что Энди вернулся к прежней жизни. Сам же Джеральд ощущал себя тем самым живым трупом, с которым авторы бумажного чтива для омег сравнивали безответно влюблённых. Тяжелее всего было понимать, что он своими собственными руками сделал всё, чтобы омега его возненавидел и что его любовь действительно больна и убога. Как и он сам, карауливший ночами у подъезда многоэтажки и смотревший на чужие, зашторенные окна, в ожидании того момента, когда в них загорится свет. За два месяца Джеральд превратился в затворника, и редкими вечерами, когда он был вынужден присутствовать на каких-либо общественных мероприятиях, омеги обтекали его стороной, едва наткнувшись взглядом на его запястье, где болтался фиолетовый пластик. Отец не говорил с ним на эту тему, но всё чаще бета отмечал тревогу на лице отца и его седеющие виски. На очередном приёме в городской ратуше, устроенном адвокатской коллегией, он вновь столкнулся с тем омегой, с которым пытался забыть Энди, и того не смутила пластиковая дешёвка, но Джеральд лишь отрицательно покачал головой: — Не интересует. Он не был готов к тому, что спустя неделю двое детективов предъявили ему обвинение в изнасиловании того самого омеги. Майкл Кавински расхаживал по своему кабинету, не глядя на сына, а собранные адвокаты строчили в своих блокнотах, пытаясь выработать нужную тактику. — Разумеется, Джеральд не виноват и никакого досудебного соглашения не будет. Да, в ту ночь его не было дома, но записи с камер удалены и мы не можем это доказать. Следов аромата и быть не может, потому что он бета. Врачи подтвердили наличие полового акта и побои у омеги, а это значит, что мы должны добиться полного снятия всех обвинений, чтобы больше ни у кого не возникло подобного желания. Адвокат омеги уже выставил желаемую сумму, и он не должен её получить. Джеральд, кто-нибудь может подтвердить, что ты был именно по указанному тобой адресу и провёл там всю ночь, сидя в машине? Камеры у дома снимают подъезд, а не улицу. Бета отрицательно покачал головой. Он не стал скрывать ни от отца, ни от полиции, где он был в ту ночь, но никто не мог вспомнить заляпанную, взятую напрокат машину, стоящую среди сотен таких же у жилого муравейника. Телефоны офиса были атакованы журналистами уже на следующий день, когда стало известно о выпуске Джеральда Кавински под залог, а новости об открытом слушании сочли своим долгом донести все телеканалы, не говоря уже о печатных изданиях. Майкл мрачнел всё больше, а бете казалось, что происходящее сейчас с ним, это расплата за то, что он сделал с жизнью Энди и Бойда. Секретарь положил списки перед бетой и вышел, а Майкл придвинул к себе тонкие листы, скользя глазами по именам и фамилиям желающих взять интервью. — Мистер Кавински, с вами хочет встретиться Энди Томсон, он раньше работал у нас в архиве. Сказал, что у него есть, что сообщить вам по делу мистера Джеральда. — У секретаря от волнения очки сползли на кончик носа, а бета вспомнил слова омеги, сказанные им перед уходом, и почувствовал как вспотели ладони. — Свяжись с ним и как можно скорее. — Майкл посмотрел на сына, но тот смотрел в одну точку, словно замерев. — Скажи, что мы готовы встретиться с ним в любое время и в любом месте. — Он ждёт на проходной центра. — Секретарь поспешно бросился к телефону, а альфа остановился перед бетой. — Есть ли что-либо, что мне надо знать до того, как сюда войдёт этот Энди? Джеральд посмотрел в глаза отцу и сказал правду: — Я его люблю. И я сделал ему очень больно. Так больно, что он пообещал вонзить мне нож в спину, если когда-нибудь окажется за моей спиной. Вошедший Энди не смотрел на Джеральда. Он коротко поклонился Майклу Кавински и положил на стол флешку и стопку фото. — Здесь видеозапись, которая подтверждает, что ваш сын провёл ту ночь у окон моего дома. Фото и видео сделаны частным детективом, которого я нанял, чтобы убедиться в том, что за мной следят, он готов выступить свидетелем. Вот его визитка. — Мистер Томсон, что бы вы хотели взамен этих документов? — Альфа не смог скрыть вздоха облегчения. — Я был бы рад перестать оплачивать услуги детектива. Если ваш сын перестанет преследовать меня, то этого будет достаточно. В противном случае, я сам найму адвоката и подам в суд. Этих записей хватит для того, чтобы судья вынес постановление о запрете на приближение. Отец Джеральда кивнул поседевшей головой: — Я провожу вас, Энди. — Не стоит. Всего доброго. Майкл подождал, пока двери за омегой закроются, а потом подошёл к сыну: — А теперь рассказывай. И Джеральд рассказал. Рассказал, торопясь поделиться тем, что сидело у него в груди всё это время, что болело, протыкало сердце насквозь, текло ядом по венам, отравляя кровь, мучая бессонницей. Он говорил, сбиваясь, начиная заново, и видел, что на лице его отца впервые за двадцать семь лет всё отчетливее проступает разочарование. Разочарование в собственном сыне. Когда бета закончил свой рассказ, альфа встал и, сунув руки в карманы брюк, отвернулся от сына. — Он оказался честнее и благороднее тебя. Не думаю, что когда-нибудь ты сможешь расплатиться с ним. И мне жаль… Мне очень жаль, что этот омега не станет частью нашей семьи. Если бы он стоял за твоей спиной с самого начала, я мог бы быть за тебя спокоен. Через пятнадцать минут после ухода Томсона адвокаты «Кавински и Ко» приступили к работе. Ещё через неделю омегу арестовали в здании суда и предъявили обвинение в обмане следствия и шантаже, а бета вышел к журналистам победителем. У этой победы горький вкус поражения Джеральда, ведь запястье Энди, когда он приходил в офис, обхватывал тонкий зелёный пластик. «Свободен. Ищу партнёра». Когда-нибудь Джеральду станет легче, когда-нибудь он сможет думать об Энди без боли. Но до этого момента… «Свободен. Не ищу партнёра».