Таинственный незнакомец

      В свои лет семь мне казалось, что нет прекрасней человека, чем сын папиных друзей – Питер Хейез. И то, что он вспомнил тот факт, когда я неумело пыталась «состроить» глазки ему, лишнее тому подтверждение. На тот момент мне казалось, что Питер – мальчик моей мечты.       Но тот факт, что сейчас я оказалась прижатой к стене Тобиасом Итоном, человеком странным и весьма неоднозначным, который беспардонно шарится своим языком в моем рту, который вкладывает в свой поцелуй не только злость от нашей ссоры, но и, как мне показалось, всю боль и отчаяние от сложившейся ситуации, а я просто таю, как свеча, сгораю в его пламени, наконец, желаю этого хама, доказывает, что Питер Хейз уже давно остался в мечтах семилетней Беатрис.       И когда нехватка кислорода обожгла легкие, его и мои, мы нашли силы оторваться друг от друга. Мы нашли, а вот наши тела плотно «прилипли» друг к другу. Я даже не заметила, когда его руки скользнули под мою майку на спине, когда же я так бессовестно успела прижаться к нему, потому что я четко чувствовала свое возбуждение, которое тянуло низ живота, и его, которым он «уперся» в мое бедро.       Рука Тобиаса запуталась в моих длинных волосах, его вторая рука сжала кожу на спине до боли, мои руки будто окоченели и буквально вросли в тело Фора. Он сильно уперся в меня своим лбом, в то время как я искала точку опоры в нем. Так мы простояли несколько минут, боясь нарушить тишину, которая возникла между нами.       - Я бы и рад сказать, что жалею, но не хочу врать тебе, - грустно усмехнувшись, прошептал Тобиас, отчего я издала гортанный смешок и закусила нижнюю губу. - Прости… Больно? – я почувствовала, как Тобиас разжал пальцы под моей майкой, и кожу буквально обожгло от расслабленного состояния, отчего я немного поморщилась.       - Интересно, ты умеешь решать вопрос мирным путем? Без применения силы, я имею в виду? – усмехнулась я.       - Сам удивляюсь, но с тобой трудно по-другому, - отвечает Тобиас.       Я решаю проигнорировать это колкое замечание, и выпутываюсь из его объятий. Неловкость момента повисает тяжелым бременем, отчего мы оба стараемся не смотреть друг другу в глаза.       - Скоро ужин, - напоминаю я ему.       - Да, ты права, - как-то сбивчиво отвечает Тобиас. – Я пойду, мне нужно собраться. И тебе тоже.       Я лишь киваю головой в знак согласия, как снова чувствую жар его тела рядом. Снова волна экстаза прокатывается по телу, когда Тобиас аккуратно и неторопливо касается моих губ своими, оставляя на моих губах вкус нежности и легкого трепета; уже нет той агрессии, которая была ранее.       Через некоторое время, когда я осталась одна и практически закончила сборы, в мою дверь постучали. Я открыла ее, на пороге стоял Питер собственной персоной. Лучезарно улыбнувшись, он протянул мне руку, согнутую в локте, призывая меня следовать за ним. Когда же моя рука устроилась на его руке, я внутренне сжалась от пронзающего взгляда карих глаз. Тобиас вышел из своего номера и замер, глядя на такую «милую» картину. Но поделать что-либо я не могла. Поэтому, решив, что не стану «тушеваться», я вскинула голову вверх и прошла мимо своего «брата».       - Трисси, у меня… кхм… есть один деликатный момент… я не говорил тебе… - Питер начинает мяться, как школьник. Краем глаза замечаю, как напрягся Тобиас, идущий сзади нас. – Нита… Она как бы… Она моя жена…       Я резко останавливаюсь и снимаю руку с его локтя. Тобиас от неожиданности вскинул брови вверх и тоже замер. Питер, чувствуя неловкий момент, начал заметно нервничать.       - Жена? – удивляюсь я.       - Это было давно, - сразу же находится Питер, - мы были молоды, я женился на ней сразу же, потому что Нита сказала, что беременна. Но плод замер на шестом месяце, а развестись я не успел… Точнее, мой отец и отец Ниты были давними приятелями, но вскоре мой тесть скончался, а отец пообещал ему позаботиться о сиротке Ните. И когда я завел разговор о том, чтобы развестись, он категорично был против этого, пригрозив мне, что оставит все наследство ей, если я разведусь. Но мы уже давно с Нитой живем каждый своей жизнью. Конечно, отец догадывается, что мы уже давно являемся лишь формально мужем и женой, но он считает, что его долг перед другом превыше всего. Поэтому мы лишь для него разыгрываем женатую пару.       Я в шоке перевожу взгляд на Тобиаса, которого вся эта ситуация явно забавляет. Он улыбается краешками губ, а в глазах появился лихорадочный блеск. Признаться честно, мне все равно, что происходит в жизни Питера и его жены. Это их жизнь. Просто немного неожиданным было его признание.       Мы возобновили свой путь к столовой, и когда подошли к двери, то я заметила стоящую рядом Ниту. Увидев нас, она обворожительно улыбнулась. Но когда я поняла, кому предназначалась эта улыбка, то сразу помрачнела. Переведя взгляд на своего «брата», я с облегчением отметила, что он даже не посмотрел на нее, хотя та активно старалась привлечь его внимание.       - Дорогая, - учтиво обратился Питер к своей жене, предлагая ей локоть.       Она немного скривилась, но приняла его предложение. Толкнув дверь рукой, они первые вошли в столовую. В этот момент я посмотрела на Тобиаса, который довольно хмыкнул и протянул мне руку, согнутую в локте.       - Сестра? – наигранно улыбнулся он, на что я лишь закатила глаза к потолку и цокнула языком.       Я проследовала вслед за Питером и его женой, за мной вошел довольный Тобиас, закрывая за собой двери.       Столовая оказалась довольно просторной комнатой, в которой посередине стоял огромный длинный стол, щедро уставленный разными блюдами. И глядя на него, я поняла, что зверски голодна.       - Беатрис, дорогая! Сколько лет, сколько зим! – с такими словами ко мне подошел высокий мужчина с седыми волосами и живыми зелеными глазами, раскинув руки в разные стороны. – Добро пожаловать к нам! Чувствуй себя, как дома, девочка моя!       Он обнял меня, прижав к своей груди, по-отечески нежно и ласково. Я обняла его в ответ и прикрыла глаза. В это мгновение я почувствовала себя немного ближе к своему отцу, потому что Джонатан Хейез являлся близким другом моего отца, которому, я надеюсь, тот доверял.