Скайон стоял в дозоре, пока остальной отряд мирно спал. Хотя десантник и говорил, что гномы могут положиться на него, но гордые гномы не могли позволить ему охранять их в одиночку, словно малых детей и кто-то из гномов дежурил в противоположенном конце лагеря, сменяясь каждые пару часов, а в середине ночи обещали сменить и самого кемосийца.
Скайон держал пиломеч и смотрел на него, после чего слегка вздохнул и прикрепил его обратно к магнитному креплению на бедре. Поход по пещерам гоблинов не прошел бесследно. Хоть счетчик поверженных врагов на дисплее шлема и замер на цифре «1066», когда он выходил из их пещер, но и пиломеч израсходовал оставшийся запас топлива. Теперь он был практически бесполезен. Но десантник даже и не думал избавляться от него, он получил и его и болтер вместе с «мантией» силового доспеха и званием Боевого Брата, поэтому добровольно избавится от этих вещей он не мог. Хотя подобное решение было продиктовано не только лишь сантиментами. С чисто прагматической точки зрения, другого такого тут не сыскать, так же есть теоретическая вероятность найти хоть какую-то замену прометия и попробовать заправить оружие.
Через час его слегка похлопал по руке один из гномов, который пришел сменить его. Скайон слегка кивнул и лег по даль от костра. Хотя благодаря каталептическому узлу Скайон мог не спать многие недели, поочередно отключая отдельные области мозга давая им отдохнуть — полноценный здоровый сон это не заменяло. Десантник не просто так позволил себе такую привилегию, опасности рядом не было. В начале гномы утверждали что другие орки бросятся за ними в погоню, стремясь отомстить за своего вожака, но этого не произошло. Видимо при потере вождя они забились обратно в свои «норы» и сейчас увлекательно выясняли друг с другом кто же будет следующим вождем, проводя агитационную кампанию среди избирателей на языке насилия. Видимо между этими недоорками и орками каких знал Скайон, все-таки было что-то общее. На этих мыслях десантник заснул.
***
Лес начинался внезапной стеной, будто очерчивая его границы. В него вводила небольшая мощенная дорога, в центре которой стоял маленький фонтан, заросший мхом и лианами. Пока гномы возились с поклажей, Скайон, Гэндальф и Бильбо приблизились ко входу в Лихолесье.
— Эльфийские Врата, — проговорил Гэндальф, разводя руками. — Здесь начинается наш путь через Лихолесье.
— Этому лесу плохо. — Проговорил хоббит. — Будто он… заболел? А можем мы его обойти?
— Только если двести миль на север, или вдвое больше на юг. — Гэндальф осторожно прошел немного в глубь леса, озираясь по сторонам.
Для Скайона этот лес показался вполне обычным. Он осматривал кроны и стволы, вглядывался меж деревьев, ища возможную угрозу. Его взгляд привлек Гэндальф, который как-то слишком осторожно подходил к какой-то древней статуе, внимательно смотря на нее. Она, как и фонтан, была покрыта растениями.
— Гэндальф! — Позвал десантник. — Гэндальф! — Но не дождавшись ответа от серого псайкера, пошел за ним.
Ривальд подошел в тот момент, когда волшебник сорвал со статуи засохшие ветви и листья, после чего отпрянул. Скайон бросил взгляд на статую и увидел рисунок глаза, начертанный красной краской.
— Это… — Скайон помедлил с вопросом.
— Вы знаете что это, господин Скайон? — Удивился Гэндальф.
— Нет, сначала показалось что это знак одного из братских Легионов. Они похожи, но все же отличаются. Судя по вашей реакции, вы знаете, чей это символ?
— Это, — Гэндальф так же помедлил с ответом, — предзнаменование неприятностей. Больших неприятностей. — Волшебник резво зашагал к выходу из леса. — Господин Торин, господин Скайон, мой дорогой Бэггинс! Мне очень жаль, но я вынужден вас покинуть.
Среди гномов послышался шум, все глаза устремились на волшебника.
— Ты бросаешь нас? — Спросил Бильбо.
— Я бы остался если бы мог. Я буду ждать вас на отроге у склонов Эребора. Не потеряйте ключ с картой. — Гэндальф обвел глазами гномов. — Не заходите внутрь горы без меня. Этот лес уже не назовешь прежним, сам воздух пропитан дурманом… Помните, в лесу есть ручей, но ни за что не касайтесь его воды, пройдите его по каменному мосту. Не сходите с тропы, ни на шаг, иначе уже не сможете вернуться на нее! Что бы не случилось не сходите с тропы! — Гэндальф начал уходить, но остановился и развернулся к десантнику, — Я надеюсь на вас господин Скайон. — Дождавшись легкого кивка от Ривальда, волшебник зашагал прочь.
— Помните, — послышался голос Торина, — мы должны достичь Эребора на закате в день Дурина. Это наш единственный шанс найти тайную дверь в горе. И пусть осень только приближается, но до Горы нам идти и идти. Промедление недопустимо. Выступаем!
Скайон занял место в центре шеренги, после чего они вошли под своды деревьев Лихолесья.
***
По всей видимости раньше, тропа была полностью вымощена и хорошо видна. Теперь же от нее мало что осталось, многие участки были занесены опавшими ветками и листьями, через каменную кладку проросли мох и трава, а где-то и вообще часть кладки отсутствовала. Из-за этого их отряд передвигался куда медленнее.
Хоббит был прав — лес будто был болен и Скайон тоже заметил это. Деревья будто поразила чума. На них почти отсутствовал лиственный покров, на стволах проросли какие-то нездорового вида грибы и наросты, а ветви были скрючены, как будто бы им было очень больно. Так-же почти отсутствовали и звуки, что для леса который должен кишеть живностью, был определенно плохой знак. Лишь скрипы деревьев прерывали тяжелые шаги и поступь гномов, будто они были не рады незваным гостям.
Потянулись однообразные дни. И чем дальше, тем больше десантник начал замечать, что гномы и хоббит ведут себя странно. Они постоянно жаловались на головную боль и иные недомогания, постоянно встряхивались, будто отгоняя сон и медленнее передвигались. Сначала Скайон подумал что это просто влияние спертой и душной атмосферы, подобной болоту. В мрачные предупреждения мага о дурмане в воздухе он не очень то и верил, но сомнения в этом слабели с каждым днем.
Также оставался вариант, что нечто в атмосфере так подействовало на гномов, но быстрый анализ окружающего воздуха авточувствами шлема не выявил никаких патогенов, бактерий, вирусов, токсинов или еще чего не будь опасного или подозрительного. Хотя это еще не значило, что там ничего нет.
Небольшое оживление наступало ночью. И без того непроглядные сумерки превращались в совсем уж суровую темень, что ни полурослик, ни гномы не могли и своей руки разглядеть. Явно зная про подобную беспомощность, вылезали всяческие насекомые немалых размеров и иные твари. Но благодаря незримой угрозе, исходящей от огромного сверхчеловека и яркого света встроенного прожектора, обитатели этого негостеприимного леса держались на почтительном расстоянии. За исключением нескольких особей, попытавшихся атаковать из засады и разрубленные в полете хирургически точными ударами.
На исходе второй недели сквозь тишину мертвого леса послышался едва заметный шум воды, на самой грани авточувств. Приободрившиеся после новости походники, успевшие проклясть это место, заметно ускорили шаг, отогнав эту странную апатию. И вскоре они достигли пресловутого Черного ручья. Речушка оказалась не сильно широкой, но весьма быстрой.
— Мы нашли мост! — Послышалось в начале походной колонны. Скайон, теперь замыкающий отряд, поспешил вперед.
— Проклятье, он сломан! И что нам делать? Попробуем переплыть?
— Ты разве не слышал что сказал Гэндальф? — Образумил своего собрата Торин. — Темная магия сковала это лес, воды ручья тоже зачарованны.
Скайон подошел на том моменте когда разговор стих, и гномы с хоббитом начали осматриваться по сторонам ища другой путь. Десантник взглянул на мостик, от которого остались лишь жалкие остатки на противоположенных берегах. Расстояние между берегами не позволило бы ни гномам ни хоббитам перепрыгнуть, но для генетически улучшенного человека, тем более облаченного в силовую броню увеличивающею без того немалую силу, это не составляло проблем.
— Сгруппируйтесь когда будете приземляться, — сказал Скайон, подходя к двум ближайшим гномам.
— Что сдел… — Фили не сумел закончить фразу, когда его и его брата сгреб в свои руки десантник и пройдя еще пару шагов к ручью, перекинул их на другой берег.
Крик двух гномов прорезал гнетущею тишину Лихолесья, с глухим стуком приземлившись на другом берегу и прокатившись еще несколько метров по инерции, гномы встали и отряхнулись.
— Фили, Кили?! — Торин подбежал к краю моста беспокоясь за племянников. — Вы целы?
— Целы! — Хором ответили гномы. — Мистер Скайон, в следующей раз предупреждаете когда задумали такую вещь. — Поднимая выпавший кинжал проворчал Фили.
— Верно, — вторил ему его брат, — гномы не рождены летать!
Торин уже было развернулся к Скайону что бы что-то сказать ему, но затих увидев в его руках очередных «жертв», которые пытались вырваться.
— Готовьтесь, сейчас вы окажетесь на другой стороне. — Копошащиеся гномы в его руках обреченно затихли.
Вскоре гномы были перекинуты на другую сторону, разбежавшись, десантник преодолел сломанный мост и сам. Хоббита он бросать не решился, не будучи уверен в его способности пережить падение. И тому досталось сомнительное удовольствие совершить кратковременный перелет, судорожно вцепившись в легионера.
Гномы отряхивали одежду и потирали ушибленные места, бросая на Скайона взгляды исподлобья, но никто не решался что-либо возразить. Ибо хоть способ которым они оказались на другой стороне ручья и был не очень приятен, зато он был быстр и гарантированно исключал попадание в колдовскую реку. Отойдя от переправы, гномы остановились на краткий привал, дабы слегка перекусить и перевести дух после такого нестандартного преодоления водного препятствия.
Ретинальный дисплей в шлеме безмолвно отсчитывал пройденные мили. Черный ручей остался далеко позади, и дорога вновь стала столь же однообразной и постылой, что и до того. Ну, по крайней мере, так считали гномы. Ривальда же больше беспокоило нарастающее недомогание у его подопечных. Шаг давался им все хуже и хуже, словно они чудовищно медленно пьянели. Нарушалась дикция, связность речи, мутнел взгляд… По всякому измываясь со встроенными в броню датчиками и анализаторами, легионер так и не смог подтвердить физическую природу этого явления. А значит тут и вправду замешано, как предупреждал Гэндальф, некое колдовство, против которого он бессилен. Предел его возможностей в данной ситуации — не дать им разбрестись, начать ходить кругами или же отбить внезапное нападение, как единственному, кто не утратил боеспособности.
Вместе с состоянием гномов, ухудшалось и окружение. Лес стал более зловещим, теперь грибы, что росли повсюду в этом лесу, стали крупнее, а их шляпки покрывала отвратительная на вид слизь, к тому же добавилось много больше гигантской и плотной паутины. Она свисала с веток, обволакивала стволы, а кроны, так и вовсе были почти полностью покрыты ею.
Спустя еще несколько дней отряд остановился на внеочередной привал. Гномам и хоббиту стало совсем плохо. Они бредили, кричали что-то в пустоту и засыпали практически на ходу. Ситуацию усугубляло то, что их припасы подходили к концу. Для космодесантника это было не критично, благодаря своей физиологии и генетическим улучшениям, он мог есть практически что угодно. Так же выручал встроенный в доспех резервуар питательных веществ, что мог питать его много дольше, перерабатывая отходы жизнедеятельности в питательную пасту. Хотя вкусовые качества стремились к отрицательной величине и есть такое без опасности умереть мог только астартес. Скайон как мог пытался привести гномов в чувство, то встряхивая их, то разговаривая с ними. В начале это помогало, но со временем становилось все менее эффективным.
— Когда же кончиться этот проклятый лес?! — Торин крикнул в чащу леса и облокотился на ствол одного из деревьев. Остальные гномы поддержали своего короля кивками и согласиями, те кто еще мог. — Вон там! Смотрите! — Торин вскочил и устремил взгляд куда-то в глубину леса, после чего зашагал туда бодрым шагом. Но его путь преградила лапища в латной перчатке.
— Торин! — громыхнуло сверху, — Соберитесь! Вы бросаете своих людей на произвол судьбы, что-то там увидев во тьме проклятого леса! Мало того, недопустимо покидать дорогу! Вы меня слышите? — пару ударов сердца и взгляд короля как будто прояснился.
— Ч-что?! Да-ка. Кхм, прошу прощения за резкость, но мне действительно показалось, что там костры. Разум помутился…
Скайон встал и окинул взглядом гномов, кто-то облокотившись на деревья отдыхал, кто-то сидел прямо на земле, кто-то просто глядел в одну точку, а хоббит и вовсе, присев, дергал за паутину.
«Отходить от них на разведку — все равно что бросать их на съедение дикому зверью. На себе их всех не потащишь, а если перекатами, то скорость и вовсе будет черепашьей. Хотя можно соорудить волок. Хмм… Будет резервный вариант. Ждать, пока они придут в себя еще бессмысленней, а пробовать их излечить… Значит, темный и затхлый колдовской лес… Темный и затхлый… Добавим света! Вдруг поможет… »
Внимание привлекло шебуршание на грани слуха. Кто-то достаточно шустро приближался. Множественные отметки целей постепенно окружили отряд, хотя и не показывались на виду. Так же чуткий слух трансчеловека выделил из общего потока клацанье жвал или челюстей.
«Становится интереснее…»
— Стоять тут, — послышалось от космодесантника, — и никуда не отдалятся. Отдохните. Я попробую несколько улучшить освещение.
С этими словами он снял с себя тюки, взятые у совсем обессиливших гномов.
И вот огромная фигура полезла на ближайшее и самое основательное на вид дерево.
***
Максимально осторожно забравшись вверх, насколько позволяла прочность ветвей, кемосиец начал неторопливо расчищать пространство, срезая и спиливая ветки с паутиной. Работа шла споро, благо нож был с мономолекулярной заточкой.
Параллельно он отслеживал перемещение, как уже было установлено, гигантских пауков, гораздо больше даже тех тварей, что были встречены в лесу ранее.
Монстры же кружили вокруг, пытаясь подгадать момент для рывка.
«Ближе, дрянь, еще ближе… Ну же, решайтесь, соберитесь уже в одну кучу, что бы я все вас смог передавить! Где гранатомет, когда он так нужен…»
Гномы же, как по волшебству постепенно оживали под солнечными лучами, проникшими в созданную среди порченных деревьях брешь. Хотя даже после таких солнечных ванн их состояние было сродни очень тяжкому похмелью. Вероятно было бы эффективнее поднять их наверх, но сами они бы не смогли, а астартес бы выше не забрался.
И тут события понеслись вскачь. Насекомые, обуреваемые голодом, понявшие что добыча вот-вот будет в состоянии дать отпор, решись на атаку.
Со всех сторон донеслось оглушительное шипение и яростное скрежетание паучьих хелицер.
Еле-еле начавшие приходить в себя гномы недоумевающе оглядывались по сторонам, даже не вынимая оружия. И только громоподобный рев сверху заставил их вздрогнуть:
— К оружию! Враг атакует! К оружию, варп вас подери!!!
Словно подстегнутые, часть походников наконец сподобилась обнажить клинки. Выскочивших из зарослей тварей встретил хоть и разрозненный, но строй.
И тут сверху рухнула скала. Ну, как показалось вначале.
Скайон, расправившись с теми пауками, кто пытался напасть сверху, рухнул прямо в на несколько монстров, с влажным хрустом хитина вбив их в землю. Мгновения ока его фигура буквально взорвалась градом ударов, буквально разрывая мерзких порождений тьмы. Каждый удар отсекал конечности, потрошил, сминал в кашу тела.
Видя стремительное уменьшение числа собратьев, они не бросились в бегство, нет. Большая часть стаи бросилась в самоубийственную атаку на залитого ихором десантника, стремясь буквально похоронить его под телами. Все для того, что бы дать шанс тем, кто напал на гномов. Последние достойно защищались, но истощенные колдовской аурой леса и долгим походом они были быстро смяты диким напором. Десятка паучьих туш разной степени расчлененности оказалось недостаточно, что бы заставить их отступить.
***
Чертову дюжину гномов споро пеленали в липкие тенета многоногие победители. Вдоволь напоенные паучьим ядом коротышки лишь слабо сопротивлялись. И нигде не было видно бедного хоббита, хотя один или два гнома, на остатках воли пытались найти его взглядом или докричатся, пока еще могли. Но очевидно, ему посчастливилось еще в самом начале боя каким-то чудом затеряться в сумраке леса, среди затхлой листвы и корней.
***
Скайон пробирался среди деревьев, едва не соскальзывая мокрыми от грязи сабатонами по корням. Кровь, разгоняемая двумя сердцами и разгоряченная недавней схваткой ритмично стучала в голове. Гномы казалось только что были рядом, а теперь их и не видать нигде. Надо вернуть их, но пауки были всюду. Он слышал их, чувствовал их запах, перебиваемый теперь смрадом останков. Но наученные предыдущим уроком, в поле зрения они более не совались.
Воитель упорно шел в направлении, куда мутанты утащили его подопечных. Изредка попадавшиеся обрывки одежды, мелочи вроде пуговиц и следы самих пауков не давали сбиться с верного пути. Отсутствие следов крови и знание о привычках знакомых ему видов подобных созданий вселяли надежду, что он успеет их спасти.
Откуда-то справа донеслись крики и звуки драки… Удары метала о металл? Кто-то третий вмешался или компания Торина окончательно сбрендила под влиянием дурмана и начала маленькую междоусобицу?
В какой-то момент ощущение присутствия враждебных сил пропало, сменившись резкой тишиной. Затаились, отступили?
Спустя минуту внезапно сзади раздались тихие, на грани чувствительности шаги. Двуногого. Резко обернувшись он узрел стоящего на ветви гуманоида в плаще с луком в руках. Мелькнувшие под капюшоном миндалевидные глаза и ненормально для человека длинные уши не оставляли сомнений. Эльф.
Снова звуки шагов, один в один как предыдущие. Но уже по ходу движения. И хлесткий удар нити по дереву.
В шлем развернувшего обратно легионера ударила стрела, попав точь-в-точь в левый визор.
И бессильно отскочила, даже царапины не оставив на армированном материале.
Повисла тишина, в какой-то миг прерванная искренним, с нотками безумия смехом обильного покрытого ихором астартес, но со все еще узнаваемой для знающего человека геральдикой на броне.
— Вы надеялись, что жалкая стрела из примитивного лука сможет поразить меня? Это хуже, чем преступление… Это ошибка.
Незаметным для человеческого глаза движением метнув выхваченный боевой нож в стоявшего перед ним ксеносом, Ривальд подскочил к замешкавшемуся второму остроухому. Удивление в его глазах смешалось со страхом, когда неожиданно быстрый для своих размеров рыцарь прыгнул к нему. И схватил его за вытянутую руку лопатообразной ладонью, до хруста сжав ее. До хруста костей невезучего эльфа.
Тот взвыл от боли, пытаясь вырваться или разжать кулак, но его палачу были глубоко безразличны его страдания и попытки раскрыть державшую его железную длань. Экзекуция продолжилась. Через некоторое время избитый до полусмерти, с измочаленной до состояния безвольного куска мяса рукой остроухий был милостиво отправлен в спасительное забытье точно рассчитанным анестезирующим ударом по голове.
Все-таки Ривальд дал слово, что не будет убивать их, без непосредственной угрозы жизни.
Возвращаясь к его напарнику, он застал его за увлекательным занятием, по вытаскиванию клинка, пригвоздившего его предплечье к стволу дерева. Зазубренное на обухе лезвие глубоко ушло в древесину. Услышав приближение жуткого человека, эльф вперил напряженный взгляд в лицевую сторону его шлема, не прекращая попыток освободится.
И неведомый рыцарь вновь заговорил на всеобщем.
— Сомневаюсь, что тебе понравились недавние несколько минут жизни твоего дружка. Уверен, они тебе совсем не понравились. Вероятно, это были худшие мгновения его жизни, хотя мне, право, это доподлинно не известно. Впрочем, сейчас я раздумываю о том, что приготовить для тебя, ксенос. В сущности, у тебя есть богатейший ассортимент из двух вариантов — я освобождаю тебя, а ты спасаешь себя и сородича от печально участи истечь кровью в этом поганом лесу или же творишь глупости и умираешь. Выбор за тобой. И поторопись, утекающая жизнь твоего напарника ждать не будет.
— Первое, — будто выплюнув, сказал эльф весьма благозвучным голосом, пытаясь прожечь взглядом фигуру астартес.
— Мудро.
Одним движением клинок покинул рану. Хотя это было явно очень болезненно, чужак не издал ни звука. Едва оказавшись на твердой земле, он кинулся спасать куда как более тяжело раненого сородича. И лишь убедившись, что немедленно он умирать не собирается, занялся перевязкой своей раны.
Всего этого Скайон уже не застал, уйдя едва забрав оружие, не став ожидать продолжения. Да и зачем?
«Какой негостеприимный этот лесок. Унылая флора, агрессивная и мутировавшая фауна, вдобавок еще и недружелюбные ксеносы. Хотя, где дружба и где ксеносы… А судьба гномов-то проясняется. Из огня да в полымя.»
