Хранители

Часы мирно отстукали семь раз. Утро уныло опускалось на заброшенную бухту, озаряя её бледноватым светом. Одиноко стоящий домик то и дело скрипел, будто норовя упасть. Этот домик стоял здесь около девяноста лет. По крайней мере, так говорили. Раньше здесь жила старая ворожея вуду. Потом она умерла, и этот дом должен был достаться её дочери, но та не захотела жить в старой хижине, и потому продала его. На полученные деньги девушка купила довольно приличную квартирку в Хельсинки. А его новые владельцы, супружеская пара, решившая жить вдалеке от мира, вскоре расстались и бросили дом, оставшийся стоять там ещё десять лет. Но потом его выкупил бедный финляндец, жену которого убили неизвестные, и поселился там вместе с маленькой дочерью. Теперь они жили там, так как другого пристанища им в мире не было… *** - Нет! – душераздирающий вопль поразил умиротворённую тишину, эхом пронесся по волнам в тихой бухточке. - Нет! Сабина привстала на кровати, мокрая от пота. Тот же сон… Которую ночь он снился ей, не давая спать. Сколько раз она ругала себя, что ничего не сделала тогда. Но прошлого нельзя было вернуть. Она как наяву каждый раз слышала мамины последние слова: «Это должно было когда – то случиться, если не сегодня то завтра! Ты сама скоро всё узнаешь! Когда придёт время». - Эй, лентяйка! Чего орёшь – то? К психиатру захотелось? – послышался грубый голос из соседней комнаты. Вернее, комната здесь была только одна, и голос доносился из-за перегородки. – Прости, пап… - процедила Сабина сквозь зубы, которой уже порядком надоели эти папины придирки. – И ещё – сегодня мы едем в Хельсинки, так что будь любезна вести себя прилично. В город? Сабина вздрогнула. Она никогда не была там, в Хельсинки, если не считать трёх лет в младенчестве. Да и то, те года она не отметила у себя в памяти, как «самые счастливые». – Хельсинки? – переспросила Сабина как бы вскользь. - Это же далеко! – Ничего, потерпишь. Иногда можно и потерпеть… Ты, иди завтрак готовить. Мало того, что ты всё утро проспала, так ещё что – то там бормочет, - пробурчал папа, заправив постель. – И побыстрее там! Мы через час выезжаем! Сабина встала, заправила постель и отправилась на кухню. Однако она добиралась до неё настолько долго, что отцу это вскоре надоело, и он сам с перекошенным лицом стал готовить нечто… хм… странное. Когда она вбежала в кухню, стол был уже накрыт. Отец с недовольным видом просматривал газету, которую им доставлял какой – то несчастный почтальон. Сабина села за стол, немного поёрзала на стуле и потрогала вилкой расплывшуюся фиолетовую жижу непонятного происхождения. Это вот папа называл «желе». Отец недовольно покосился на Сабину, что – то буркнул и снова уткнулся носом в газету. Девочка немного посидела на стуле, несколько раз покосилась на «желе», а потом взяла тарелку и деликатно вылила содержимое в мусорку. Отец снова покосился на неё, но ничего не сказал. Что – что, а готовить он действительно не умел. После завтрака Сабина побежала собирать вещи, но, так как собирать ей было почти нечего, она задержалась, что бы чуть – чуть прибраться. – Ну, где ты там? Спишь, что ли? Быстрее иди! – услышала Сабина крик отца. Она быстро выключила лампу и выбежала из дома. Отец заправлял моторную лодку. Старая такая лодка, ещё советских времён. Она была достаточно маленькой, и кроме Сабины с папой и двух спасательных жилеток, в ней больше ничего не помещалось. Отец долго дергал лодку и пинал её ногой, но плавательное средство упорно не желало заводиться. Сабина покосилась на мотор и сказала: - Пап, а знаешь для чего вон тот шнур с колечком? Папа в упор уставился на «шнур с колечком» и бросив косой взгляд на Сабину, влез в лодку. Лодка тронулась. Сначала она плыла медленно, но потом разогналась так, что Сабине показалось будто они взлетели над волнами. Лодка скользила по воде. Мимо проносились пейзажи Скандинавской природы. Конечно, это не Норвегия с её неземной красоты фьордами, величественными скалами и гигантскими ледниками, но Сабине нравился её тихий уединённый край, где она могла остаться наедине с собой. И вот сейчас они ехали в Хельсинки, в город, ставший ей ненавистным. Город, в котором погибла мать. Но прошли года, всё вернулось на свои места, а вернее, ничто больше не стало прежним. Жизнь в обществе злого отца где-то в старом полуразвалившемся доме не доставляла Сабине большого удовольствия. Бежали дни, проходили года. Сабина росла и расцветала, будто бутон розы. К своему четырнадцатилетию она стала писаной красавицей. Девушка очень любила природу, ведь всю жизнь провела почти в лесу. Прошёл час. Лодка стала замедлять свой ход. Впереди показалась земля. Это был небольшой портовый городок под названием Турку. Наконец лодка остановилась. Отец пришвартовал её и вылез на землю. Сабина последовала его примеру. Пока он разговаривал с молодым парнем на парковке, Сабина стояла и удивленно озиралась по сторонам. Здесь все казалось ей неземным, каким–то волшебным и невероятным. Отец освободился очень скоро. С трудом оторвавшись от открывавшихся ей пейзажей, она пошла следом за ним. Машинка, доставшаяся им, была, мягко скажем, в плачевном состоянии. Обшарпанные бока, битый перед, облезший зад, крохотный размер давали понять, что эту машину разбивали столько раз, сколько не хватило бы пальцев на обоих ладонях, чтобы пересчитать. Сабина едва втиснулась в узкий салон. Внутри машина была ещё хуже, чем снаружи. Впрочем, выбирать не приходилось. Отец залез спереди и захлопнул дверь. Затем он завёл машину, и они поехали. *** Путешествие заняло, как и предполагалось, около часа. Мимо мелькали бесконечные леса и редкие домики. Машина то и дело вздрагивала и кривилась то в одну сторону, то в другую. Наконец впереди показались дома, большие и маленькие. Вот их становилось всё больше и больше. Мелькали церкви, кафе, магазины… Сабина не понимала, когда отец научился водить. Однако он в конце-концов, жил на бухте не всю свою жизнь. Улицы Хельсинки были безлюдны, хотя погода была довольно сносная. Редко одна – две машинки проезжали мимо, но тут же исчезали за поворотом. Ну прямо сцена из фильма ужасов! Только тумана и кошмарных завываний не хватает. Преодолев пару километров пути, наши герои остановились рядом с высоким домом. Дом был сделан из красного кирпича и выглядел довольно молодым. Отец подошёл к двери и открыл её. На двери домофона не было. С удивлением озираясь, Сабина засеменила за ним. Неужели это и есть тот дом, в котором она родилась и провела своё детство? И сейчас они зайдут в их квартиру, где лежат старые игрушки Сабины, вещи матери и отца, и всё остальное. Мысли крутились в голове у Сабины всё это время, пока они поднимались по ступеням, пока папа открывал дверь и… Перед глазами Сабины предстала квартирка, довольно опрятная и ухоженная, но в ней не чувствовалось того уюта, что присутствует во всех других домах. Все вещи были холодными и чужими, в квартире пахло сыростью. За тринадцать лет она потеряла всю свою красоту и уют, ничего больше не пахло мамиными духами, в квартире больше не царил такой уютный беспорядок, как раньше. Сабина переступила через порог и огляделась. В целом это была обычная городская квартира, такая же, как и сотни других Квартира состояла из четырех комнат – кухни, гостиной и двух спален. Все комнаты были небольшими, но очень мило оформленными, хотя вроде бы ничего оригинального в них и не было. Девушка обошла все комнаты, с улыбкой пересмотрела старые альбомы, посидела в кресле, прижимая к себе старые игрушки. Когда Сабина вошла в кухню, папа воевал с плитой, которая никак не хотела включаться из собственного самолюбия. Отец же бил её кулаком и орал так, что, через неплотно закрытое окно, его голос разносился по всему кварталу. - Пап, а может… Спичкой чиркнуть попробуешь и в фитиль бросить, а? – спросила Сабина, смотря на отца с явным недоумением. - Без тебя знаю, - буркнут отец, но попробовал. Видя, что дела плохи, плита сдалась. - Вот, вот! – восторжествовал отец и со всего размаху бабахнул кулаком по плите. Фитиль погас. Отец посмотрел на плиту с такой ненавистью, что, кажется, хотел испепелить её взглядом. Понимая, что он сейчас сломает измученную технику, и они останутся без завтрака, Сабина быстро заговорила: - Пап, давай я сама, а? А ты иди, почитай книжечку… Я тут сама, ладно? – проворковала она. Отец посмотрел на неё с явным недоумением, но только махнул рукой и отправился смотреть телевизор. Как-никак, первый раз за девять лет. Нельзя ведь упускать такую возможность! Тут Сабина кое о чём вспомнила. - Пап, а у нас продуктов – то нет… - сказала она голосом человека, который, садясь за стационарный компьютер, вдруг вспоминает, что блок питания отсутствует. - О Боже! Ладно, сейчас вернусь. Напротив магазин есть. А ты тут попробую ничего не спалить, - буркнул он и пошёл одеваться. Отец вообще нормально не разговаривал, только буркал и фыркал. Прямо как лошадь. Хлопнула дверь. Сабина осталась одна в новой или, вернее, старой квартире. Она подошла к окну и увидела чуть вдалеке церковь в скале – одну из главных достопримечательностей Хельсинки. Тут, позади послышался неясный шорох. Сабина резко повернулась. Ничего. Шорох всё ещё был слышен. Он доносился из коридора. Сабина неуверенно направилась туда. Шорох исходил из родительской спальни. Переполненная всякими невероятными ожиданиями, Сабина открыла дверь. То, что она увидела, ввергло её в состоянии минутного шока. На краю постели сидела темноволосая девушка в белом платье. Невесть что подумав, Сабина прошептала: - Мама?.. Девушка подняла голову. О, Боже! Эти глаза она не спутает ни с чем. Эти синие, глубокие и полные ласки и заботы глаза она не забудет никогда! - Мама… Мамочка! – вскрикнула Сабина и у неё из глаз покатились слёзы. Она кинулась к матери, но вдруг остановилась, потому что мать встала и подошла к ней сама. Сердце бешено заколотилось. Мать коснулась призрачной ладонью щеки дочери, но Сабина не почувствовала ничего, кроме холода, внезапно пронзившего её насквозь. Призрак понял это и отдёрнул руку. - Мамочка? Я… Я не верю! Это ты? Девушка улыбнулась. Сабина вдруг почувствовала неясное, никому непонятное счастье. Её мама здесь, рядом с ней, разве этого не достаточно? Пусть она уже и не человек, но так ли это важно? - Сабина, я рада, что я нашла тебя и смогла встретиться с тобой. Я хочу тебе кое-что сказать, - начала девушка. Голос её был нежный и бархатистый, но глаза смотрели серьёзно. - Мамочка, я так рада, так рада… Папа, он… Понимаешь...? – попыталась что-то сказать Сабина, но мама не дала ей договорить. Она приложила палец к губам и наклонилась к дочери. - Сабина, дорогая, я очень сильно люблю тебя, но я пришла сказать одну вещь. Я не буду говорить прямо, но… Я хочу тебя предупредить. Подойди к той тумбочке и открой первый ящик, - попросила девушка. Сабина без вопросов подчинилась и достала из ящика конверт. Она вопросительно оглянулась на маму, но та только улыбнулась в ответ. Сабина открыла конверт и достала оттуда листок. На нём было написано всего четыре имени: «Софья Данте, Маргарет Гот, Нонна Лаус и Алекс Сотрес». В углу листка стояла странная печать, но Сабина не обратила на неё никакого внимания. Она повернулась к матери, ища ответа, и тут с ужасом осознала, что мама становиться всё бледнее и бледнее. - Нет! Мама, один раз я уже потеряла тебя, я не позволю тебе уйти! – в отчаянье крикнула Сабина, бросаясь к матери. - Сабина, я хочу сказать… Не верь ей, той, которая… - попыталась что-то сказать, но не успела. Тело её стало полу - прозрачным, она почти растаяла, когда Сабина услышала, что она прошептала: «Время истекло», а потом она исчезла. Сабина резко открыла глаза и села. Огляделась вокруг. Никого. Ей что, всё это приснилось? Для сна это было как-то слишком реально. Сабина вскочила и посмотрела на тумбочку. Открыв шкафчик, она не увидела ни конверта, ни чего другого. Тогда, отчаявшись, она повернулась и внезапно заметила на полу вскрытый конверт и лежащий рядом листок. Опять эти четыре имени. Значит, ей ничего не приснилось! Она кинула листок в сумку, потому что услышала, как отец стоит у двери и кого-то ищет, поэтому оставила сумку в комнате и отправилась готовить еду. Мужчина свернул в подворотню и достал мобильник. Из трубки послышался голос, искажённый помехами: - Это ты, Пит? Что надо? - Я уже говорил – мне нужна машина. Без номеров. Мы должны её устранить! – пробубнил Пит, объясняя это, как видимо, уже в десятый раз. - Кого? А зачем тебе это? – спросил его собеседник. Мужчина обречённо вздохнул. - Это мои дела, зачем и кого. Так что будь любезен. Я заплачу. Голос в трубке сразу потеплел на полградуса. Видимо, деньги его интересовали больше всего. - О`кей. Машина будет через час. - Не подведи. Просто помни про деньги. Всё, конец связи, - он отключил мобильник и довольно хмыкнул – пока что всё шло по плану. - Эй! Где ты там – услышала Сабина недовольный голос отца. Видимо, он только что пришёл и теперь искал, на кого наорать. Сабина замешкалась на полпути и вернулась, забрав сумку с собой. По пути она заскочила в свою временную комнату и кинула сумку туда. - Ну? – повторил отец. – Иди завтрак готовить! На кухонном столе лежало три пакета, набитых продуктами. Сабина вытащила четыре яйца для яичницы, достала сковороду и включила плиту. Вскоре яичница была готова. Она вышла какой-то огромной, с ярко-желтыми желтками. Но все же съедобная. Они сели завтракать. Сабина покосилась на отца. - Па, а мы когда домой вернёмся? – спросила она наконец. Отец исподлобья взглянул на неё и буркнул: - Вечером. Может и завтра. Ты ешь лучше. Мне жаль, что ты не считаешь этот дом своим родным. Остаток завтрака прошёл в абсолютной тишине. Сабина обдумывала всё, что с ней произошло сегодня. Больше всего её беспокоил призрак матери, ведь она была скептиком и не верила в призраков. И всё же она была счастлива, что увидела мать. Хотя бы раз. Завтрак кончился, а отец уже собирался куда – то. Он снял с крючка куртку, достал из шкафа ботинки. Сабина, только что домывшая посуду, с удивлением обернулась в его сторону и спросила: - А ты куда? - Прогуляться. Хочешь, иди со мной. Только не попади под машину. Сама потом будешь платить за лечение в больнице. У нас, как знаешь, денег не много. Если идёшь, то побыстрее. У меня нет времени ждать! Сабина не обратила внимания на предостережение отца, а зря. Хотя бы потому, что такие вещи не говорятся просто так. *** Из дома Сабина выскочила первая. Достаточно свежий воздух наполнил лёгкие. Отец вышел следом, предварительно громко хлопнув дверью. Они шли куда – то вперёд. Куда – оставалось загадкой. Сабина то и дело поворачивалась к отцу, но он невозмутимо шёл вперёд. Тут впереди показались купола церкви в скале или лютеранской церкви Темппелиаукио. Сабина вопросительно посмотрела на отца, но он только махнул рукой. Сабина вбежала внутрь. То, что она увидела, заставило её вздрогнуть от восторга. Церковь была прекрасна. Стены были сделаны из камня, вернее, церковь стояла в камне или скале. Своды соединялись высоко – высоко над головой Сабины. В церкви немного попахивала сыростью, но только когда подходишь к стенам. И это было только начало. Когда Сабина зашла в главную часть, то увидела гигантское множество скамеек и прекрасный чёрный с переливами орган на одной из стен… Сабина прошлась вдоль стен, касаясь руками холодного камня. В зале играл орган. Звуки были невероятно прекрасны, Сабина почувствовала в душе такое спокойствие и наслаждение, что все проблемы отошли на второй план. Ей было хорошо, пожалуй, почти впервые за девять лет, но ей действительно было хорошо. Она забыла про время, она забыла почти про все. Её всю просто наполнила загадочно – торжественная музыка. Сабина сама не заметила, что был уже полдень. Она спохватилась и быстро выбежала из зала. Отца нигде не было. Не было его и рядом с церковью на улице. Девушке стало страшно. Она одна в почти незнакомом городе, без гроша в кармане. Сабина метнулась вперёд, расплывчато припоминая дорогу до дома. Она выскочила на проезжую часть. Даже не смотря на светофор, она рванулась вперед. И вдруг… Брюнетка замерла. Где - то в полутора метрах от себя она услышала пронзительное сигнал. Машину уже не остановить. Сабина метнулась в сторону, но воздух будто сковывал движения, мешал двигаться. Последнее что она запомнила – так это затенённые стёкла автомобиля и отсутствие номеров. Но девочке было уже всё равно. Она взглянула на небо невидящим взглядом, как вдруг упругий порыв ветра смазал всё в её глазах…