New Year's Wishes

      Сегодня Рождество, и сейчас дома наконец-то тихо, ну, или, по крайней мере, тише, чем было двадцать четыре часа назад. Бабушка с мамой уверенно играли домохозяек и пригласили остальную часть семьи и бóльшую часть друзей на Рождественский обед. Сначала были какие-то путаница и шум, но после обеда пошли разговоры о еде, искусстве и литературе вокруг камина, и в этот момент Джерард почувствовал себя на небесах.       Все эти рождественские чувства уже приутихли, но дом все так же украшен омелой, вокруг камина обернута гирлянда, бабушка продолжает весело улыбаться, а папа все так же напевает песни, заканчивая свои дела на кухне. Бабушка и мама где-то рядом с ним. Они, как обычно, отправили Джерарда с Майки в гостиную, а те просто сидели напротив телевизора, хотя он и был выключен, потому что Майки пытался доесть второй кусок имбирного пирога, а Джерард пытался дочитать книгу.       Прежде чем он смог дочитать даже главу, бабушка зашла в гостиную и сказала:       — Хорошо, мальчики, думаю, уже поздно. Завтра я хочу пойти в магазин пораньше.       Джерард взглянул на нее.       — Насколько раньше? Я хочу пойти с тобой. Там будет много людей, которые хотят обменяться рождественскими подарками, а в кладовке все еще находятся коробки, которые нужно разобрать. Я могу помочь.       Она хихикает и постукивает по его голове.       — Тебе не нужно идти, Джерард. Я сама смогу со всем управиться. У тебя каникулы, и ты можешь немного поспать.       — Однако, завтра пятница, — говорит Майки из своего кресла, ставя тарелку на журнальный столик и беря свой телефон. Он садится обратно, подбирая ноги под себя.       Джерард медленно закрывает книгу и поворачивает голову в сторону брата, пытаясь понять, что тот имеет в виду. Бабушка тоже просит пояснить, поэтому Майки поворачивается к ней и отвечает, будто это и так понятно.       — Ну, это Фрэнковский день.       — Что такое Фрэнковский день? — вопрошает Джерард хриплым голосом. Их родители зашли в гостиную и уселись на диване, папа включил телевизор, а мама взяла журнал. Довольно забавно выглядит то, как все их движения согласованы, когда они вместе, но Джерард все так же пытается понять, о чем говорит его брат. — Майки?       Майки поднимает глаза со своего телефона, продолжая переписываться, и смотрит на Джерарда поверх очков таким взглядом, как будто Джерард просто обязан знать, о чем он говорит. Он просто был обычным младшим братом, обычным тринадцатилетним мальчиком, который всегда отчитывал Джерарда, доставал Джерарда своими шалостями, когда тот приводил друзей в гости, и кто всегда придумывал дурацкие маленькие и не слишком правдивые теории обо всем, потому что слишком часто общался с бабушкой и ее подружками, но сейчас он просто раздражающий.       — Что произошло? — спрашивает мама, переворачивая страницу своего журнала, но Джерард не глядит на нее.       Бабушка отвечает ей:       — Ладно, Майки хотел пояснить, что такое Фрэнковский день, и что завтра будет такого, что Джерард пойдет в книжный магазин.       — Завтра пятница, Фрэнк приходит каждую неделю в этот день, и они просто говорят и бесконечно долго говорят о книгах. Это не очень здорóво для твоей симпатии, Джерард, — роняет Майки, пожимая плечами, и снова опускает глаза в телефон.       — Что? — спрашивает Джерард, чувствуя себя в замешательстве.       — Кто такой Фрэнк? — заинтригованно интересуется бабушка, присаживаясь рядом с Джерардом и постукивая его по ноге, как делает она всегда, когда ей любопытно. Джерард смотрит на бабушкину руку широко раскрытыми глазами, а затем снова перемещает свой взгляд на брата.       — Ты знаешь, бабушка, Фрэнк. Низенький парень, темные волосы, покупает целые охапки книг. Джерард просто слюни пускает на него все время, — сказал Майки, глядя на нее. Он нарочно такой досаждающий.       — Я не пускаю на него слюни, — протестует Джерард, возвращаясь к своей книге и пытаясь этим закончить разговор.       — Угумм, — Майки устраивается на диване, телевизор на заднем фоне тихонько издает какие-то звуки. — Ты не пускаешь на него слюни, ты не влюбился в него, и ты никогда не читал книги. Все правда.       — Тебе нравится этот мальчик, Джерард? — спрашивает бабушка, придвинувшись к Джерарду и скользя рукой по его плечам. Это движение означает интерес, а он просто закатывает глаза, не желая верить, что она попалась на стеб Майки.       — Нет, — твердо отвечает Джерард, убирая ее руку со своих плеч.       — Конечно, нет, — поддразнивает Майки.       — Нет, он мне не нравится, Майки, заткнись, — огрызается Джерард, желая найти что-нибудь, чтобы бросить это в голову брата. Он не может поверить, он огрызается на тринадцатилетнего фрика.       — Кто этот Фрэнк? — спрашивает мама, наклонившись вперед и заинтересованно взглянув. Джерард снова закатывает глаза и садится обратно, чтобы сосредоточится на книге, планируя игнорировать каждого вокруг.       Бабушка чуть изменяет свое положение на диване и вновь гладит рукой плечи Джерарда. Он хочет опять смахнуть ее руку, но не хочет показаться грубым, поэтому не двигается и просто слушает всю ту ерунду, которую она собирается сказать.       — Тот самый Фрэнк, который иногда ходит в книжный клуб и всегда приносит Эдгара По или Вирджинию Вульф? — спрашивает бабушка, сжимая плечо Джерарда, чтобы привлечь его внимание.       — Видимо, да, — это единственная вещь, сказанная им. Он переворачивает страницу и пытается сосредоточиться на чтении. Хотя с бабушкой, нависшей над ним, это задача не из легких       — Ооо, он мне нравится. У него есть замечательные теории о По; мне нравится слушать, как он говорит о литературе, — невзначай добавляет бабушка. Она, возможно, сказала что-то еще, но Джерард закатил глаза так сильно, что не мог слышать, что она произносит. Он возвращается к происходящему, когда она сжимает вновь его плечо и говорит:       — Такой милый мальчик. Тебе повезло, что он у тебя есть.       — Нет! — стонет Джерард и рывком закрывает книгу. — Бабушка, я не…       — Ладно-ладно, ты не должен совершать каминг-аут прямо сейчас*.       — Почему тебе так трудно признать, что ты втюрился в этого парня? — вмешивается Майки.       — Майки, заткнись, я не…       — Ма, мне пойти завтра в книжный магазин, чтобы познакомиться с этим мальчиком? — спрашивает мама бабушку с тонкой усмешкой. Джерард реагирует на это остро, обвивая руками книгу и вставая с дивана. Он так устал сидеть здесь и слушать весь этот тупой разговор.       — Не могли бы вы, пожалуйста… — стонет Джерард, прежде чем закончить вопрос, повернувшись назад к маминым святящимся глазам. Он чувствует, как все его лицо горит, и бормочет:       — Спокойной ночи.       И все-таки слышит, как бабушка говорит:       — Довольно красивый женишок моего внука.       Джерард раздраженно закатывает глаза, на случай, если она все еще может видеть его из гостиной, но он и правда рад, что она больше не может его видеть, когда со стоном заходит в спальню. Он старается не думать о своих неловко горящих щеках. *       На следующее утро Джерард просыпается в семь часов утра без всякой на то причины и понятия не имеет, когда именно его бабушка планирует пойти в магазин. Он встает и идет в ванную комнату, но когда выходит, слышит непонятный шум этажом ниже.       — Бабушка? — зовет он ее, поворачивая голову в сторону кухни. Но там только его отец.       — Привет, пап.       — Доброе утро, — отвечает отец, не отворачиваясь от миски, в которой замешивает тесто. Он истинный кулинар и любит готовить завтрак на всю семью каждый день перед тем, как отправиться в ресторан, где работает шеф-поваром. Каждое утро — это целое приключение в мире вкусов, и Джерард даже скучает по тому волнению, которое он чувствовал, когда спускался вниз перед школой, гадая и восхищаясь тем, что же отец приготовил сегодня на завтрак.       В эту минуту Джерард вдыхал все запахи, которые только мог уловить. Он оперся на отцовское плечо и спросил:       — Чем ты нас сегодня удивишь?       — Бананово-ореховым хлебом, — ответил он. — Не передашь мне чашку с измельченными орехами?       Джерард выполняет его просьбу и высыпает орехи из большой чашки. Он так давно не помогал отцу на кухне. Ему нравится учиться в колледже и жить в общежитии, он очень волнуется из-за по поводу следующего года, потому что это — последний год, а с сентября — шесть месяцев стажировки, но он помнит, как здорово было помогать отцу на кухне до того, как родился Майки. Джерард никогда не смог бы стать поваром, он никогда не отличался особым пристрастием к готовке, но на кухне Уэев всегда царила какая-то особая атмосфера.       Он улыбается самому себе, смотря на отца, который сосредоточенно все перемешивает и заливает смесь в тесто. Как только отец ставит готовое тесто в духовку, он спрашивает Джерарда:       — Что ты делаешь тут так рано?       — Понятия не имею, но опять же, я не знаю, когда бабушка собирается пойти в книжный, так что…       — Твоя мама убедила ее открыть магазин в девять вместо восьми тридцати. Не спрашивай меня, как это было решено, — отвечает отец, закрыв дверцу духовки и поставив таймер. — В любом случае, ты не хочешь вернуться в постель? Майки сказал, что будет здесь к семи и поможет приготовить мне кексы, но он должен выспаться, так что я…       — Я уже здесь! — сообщает из ниоткуда Майки, поворачивая за угол на кухню и случайно налетая на Джерарда. — Прости.       — Я в порядке, — говорит Джерард. Майки — типичный тринадцатилетний подросток, он, конечно, раздражает и дразнит всех большую часть времени, но в то же время он второй самый преданный повар в доме. Никто не может подсчитать, сколько раз он что-то поджигал здесь, но и никто не может отрицать того факта, насколько сильно он любит готовить.       — Ты рано встал, Джи. Не терпится пойти в книжный магазин, да? — снова дразнит его Майки, но Джерард даже не удосуживается отреагировать слишком пылко.       Он поворачивается и изрекает:       — Я ухожу сейчас. Надеюсь, все твои кексы сгорят. *       Этим утром Джерард тщательно моется совершенно без повода, если не учитывать того, что у него еще много времени, а возвращаться в кровать было бы бесполезно. Он закатывает глаза, когда вспоминает, как Майки дразнил его вчера, а сегодня за столом наверняка будет дразнить еще больше, но Джерард сильный. Он сможет не обращать внимания на Майки с его издевательствами и игнорировать свою семью.       Он не втюрился во Фрэнка. Ни капли.       Они много разговаривали о книгах, у них огромное количество одних и тех же любимых книг, и Фрэнк самый большой литературный энтузиаст, которого Джерард когда-либо встречал. Он проводит большое количество времени в магазине, рассматривая книги или, опершись руками на прилавок, обсуждая с Джерардом проблемы того или иного персонажа. Очень здорово знать кого-то, похожего на себя, и они, вроде как, были друзьями, но они никогда ничего не делали вне магазина, поэтому это ничего не значит.       Джерард каждый раз напрягается, когда видит Фрэнка в книжном клубе. Бабушка устраивает такие встречи каждую неделю во вторник вечером, в большей степени для ее подруг, которые разделяют ее страсть к чтению, а также для нескольких молодых завсегдатаев, включая Джерарда. Он приезжает в город каждый раз только ради этих встреч. Они всегда разговаривают о книгах, которые были выпущены на этой неделе, и о книгах, которые должны скоро появиться на прилавках магазинов; обсуждают книгу, которую они читали на этой неделе, и каждый зачитывает свой любимый отрывок, и, конечно же, очень интересно послушать предложения каждого человека о том, что им следует прочитать в следующий раз. Фрэнк участвует в некоторых собраниях и всегда звонит в книжный магазин, чтобы узнать, какую книгу они будут читать на этой неделе. Также, он один из самых самоуверенных членов этой группы, не смотря на то, что был одним из самых юных; он нервничает всякий раз, когда люди не согласны с ним.       А еще Фрэнк носит самые потрясающие худи и свитера и надевает несколько мерчевых вещей тех групп, которые любит Джерард. А на собрания книжного клуба он всегда приходит со своими прямоугольными очками, которые придают его глазам медовый цвет. Не то чтобы Джерард разглядывал его глаза, они на самом деле просто выделяются по некоторым причинам.       Должно быть, это какое-то состояние ажиотажа, в котором Фрэнк находится всегда. Или же это веселость его голоса, когда он звонит в книжный магазин, чтобы узнать, не получили ли они определенную книгу, которая была недавно выпущена. Или это яркая улыбка Фрэнка, с которой он заходит в книжный магазин, когда Джерард стоит за прилавком. Это то, о чем Джерард думает довольно много, но это все так же ничего не значит.       На лице Джерарда появляется улыбка, когда он идет в спальню из ванной комнаты, и он улыбается все время, пока ищет удобную и в то же время красивую одежду, чтобы надеть сегодня, и продолжает улыбаться, осматривая свой внешний вид в зеркале на дверце шкафа, но это ничего не значит.       Он не втюрился во Фрэнка.       Ладно, он горд, что не разговаривал с кем-нибудь об этом, но он абсолютно сражен Фрэнком. Он как можно сильнее пытается не показывать это, убеждая, что все, о чем они говорят, это книги, и старается не пялиться на него слишком много. Иногда это безнадежно, потому что у Фрэнка пушистые волосы, и он смахивает челку со своего лица рукой или быстрым движением головы, а иногда он просит совета Джерарда выбрать одну из двух книг, и Уэй приходит в восторг, что с его мнением считаются.       Джерард должен признать, что во Фрэнке есть что-то милое, например это свечение от счастья, когда он находится в магазине. Может быть, это то, как он выглядит, но это притягивает Джерард как ничто другое.       — Ты идешь в магазин, только потому что любишь книги, — говорит он своему отражению, убедившись, что произносит это с паузами. — Не Фрэнка; книги. *       — Бабушка, я подожду около машины, — говорит Джерард, выглядывая на кухню из-за угла.       Он идет в прихожую, чтобы захватить свое зеленое длинное пальто с вешалки и застегнуть его, перед тем как покинуть дом и забрать свою машину. Он подвозит бабушку до книжного магазина каждое утро с тех пор, как начались зимние каникулы, так как он дома, но с некой нежностью смотрит на ее старый велосипед в углу, который она продолжает использовать в хорошую погоду, несмотря на свой возраст.       Каждый раз, когда Джерард смотрит на старый красный велосипед, он не может сдержать улыбку. Бабушка всегда выглядит так бодро, катаясь на нем, и Джерард помнит, когда получил свой первый велосипед на Рождество. Она научила его на нем кататься, и несколько лет спустя, он гонял с ней наперегонки по своему району. И тогда его маленький братишка получил собственный велосипед, а Джерард пытался научить его, потому что бабушка заболела, но это уже история о том, как Майки никогда не нравилось кататься.       Джерард качает головой на все эти мысли и открывает гаражные ворота, выгоняя машину на улицу и дожидаясь, когда бабушка выйдет. Джерард согревает руки своим дыханием, когда она, наконец-то, приходит с коричневой сумкой в одной рукой и кексом в другой, предлагая:       — Кексик?       — Я наелся, спасибо, — отвечает Джерард, меняя передачи. Он уже позавтракал, и кексы были довольно привлекательными, но Джерард следит за своем питанием из-за нескольких прошлых проблем с весом. Он всегда был крупным ребенком, и, бывало, из-за этого над ним смеялись в старшей школе, но он определенно не справлялся с этим. Он прошел через много фаз, начиная от буквально утопления в еде к избеганию ее, и, наконец, к посещению доктора. Он научился контролировать себя и присматривать за тем, чтобы не поправиться еще раз очень быстро, ведь у него были к этому склонности. Сейчас Джерард доволен своим весом, своей фигурой, и своим психическим состоянием.       — Из твоего брата выйдет замечательный повар, — говорит бабушка с набитым кексом ртом. — Не могу поверить, он печет всего лишь два месяца. Это просто восхитительно. Ты знал, что он сам придумал этот рецепт?       — Да, он начал хвастаться этим, как только я зашел в кухню позавтракать. И папа тоже, кстати. Он ненавидит тот факт, что я люблю все книги, кроме кулинарных, — бросает Джерард, пытаясь не закатывать глаза. Отец пытался улучшить навыки готовки Джерарда, но тот никогда не заходил так далеко, как его младший брат. Он не плохой повар, но у него нет такой большой страсти к этому, как у папы и Майки.       — Никогда не говори так, — отчитывает его бабушка, кусая кекс. — Ты не так уж и плох собой. Я пробовала твою лазанью, она очень вкусная.       — Учился у лучших, — с нежной улыбкой острит Джерард. Несколько лет назад Джерард мог бы помчаться на улицу, а потом наверх в квартиру бабушки, где бы ни находился, если запах проникал сквозь открытые окна. Ее лазанья была его самым любимым блюдом многие года подряд. Он испытывал настолько огромную слабость к этому, что попросил бабушку, чтобы та разрешила помогать ей на кухне каждую вторую среду месяца после школы.       Бабушка гладит его по голове, как будто жалея, из-за чего Джерард инстинктивно дергается, а бабушка смеется. Между ними повисает тишина, и, несколькими кварталами позже, бабушка тихо включает радио, чтобы заполнить тишину между ними. Джерард по привычке постукивает пальцами по рулю и, сворачивая влево, понимает, что осталось три квартала до книжного магазина.       — Джерард, я не хотела ничего говорить во время завтрака, чтобы не поднимать эту тему снова, но я должна извиниться перед тобой, — говорит бабушка, когда Джерард сворачивает на улицу, где находится книжный.       Он издает удивленный звук и украдкой глядит на нее, но потом опять поворачивается к дороге, чтобы припарковать машину. Позже он спрашивает:       — Извиниться за что?       — За то, что дразнила тебя прошлой ночью, — просто отвечает бабушка. — Это было очень неправильно.       — Все нормально, бабуль, — пожимает плечами Джерард.       — Ну, я до сих пор сожалею, хорошо? Мы не должны стеснять тебя по поводу Фрэнка таким образом, — продолжила бабушка с небольшой улыбкой на лице. Джерард паркует машину и поворачивается к ней с нежностью смотря ей в глаза. Прошлой ночью было нелегко бороться с этим, он стал мишенью для насмешек каждого, но ее извинения кажутся искренними и своевременными.       — Все хорошо, правда, — настаивает Джерард, они выходят из машины, он закрывает ее, перед тем как пойти следом за бабушкой в книжный магазин. — Тут не о чем говорить. Фрэнк милый парень и все, нам нравятся одинаковые книги, но на этом все. Он просто парень, который заходит по пятницам и приходит в книжный клуб с несколькими идеями обсуждения для дискуссий, понимаешь?       Она начинает открывать дверь и говорит через плечо:       — О, это здорово. Может быть, мы поддразнили тебя немного, и, может, ты покраснел достаточно сильно, чтобы все это выглядело так, будто мы попали в точку, но это не значит то, что мы поддерживаем тебя меньше. Я имею в виду, ты выглядишь по-другому, когда находишься рядом с Фрэнком, но это...       — Ладно, перестань, — Джерард прерывает ее, прищуриваясь, когда они заходят.       Бабушка поворачивается и щипает его за щечку с изящным смехом, шутливо говоря:       — Я просто дразню тебя, Шмелёк**.       — Можешь не называть так меня вне дома, пожалуйста? _________________________________ * Данную фразу можно перевести и как "Ты можешь не уходить прямо сейчас", т. е. "Можешь почитать еще немного". На всякий случай: Каминг-аут — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству, либо результат такого процесса. **Непереводимая игра слов. В оригинале бабушка называет Джерарда Bumblegee. Такого слова нет, она переделала Bumblebee (Бамблби — шмель) на Bumblegee (Бамблджи)