Глава 14. Эхо прошлого. Часть 2.
12 августа 2016 г. в 13:24
Кэтрин крепче ухватилась за камень, на котором сидела. Девушка воскрешала в своей памяти самые ужасные воспоминания о том, что она хотела бы забыть навсегда.
День четверга начался как обычно. В издательстве намечалась еще одна встреча с журналистами по поводу нового бестселлера, и в офисе стояли кипы стендов, которые предстояло развесить по стенам конференц-зала. Кэтрин несла уже третий стенд, когда все произошло. Она начала осторожно спускаться, но на четвертой ступеньке внезапно поскользнулась. Девушка закричала, пытаясь удержаться за перила, но было поздно.
Как Кэтрин позже узнала, "скорая помощь" прибыла в течение нескольких минут, но она уже начала истекать кровью, и ребенку никак нельзя было помочь. Девушка очнулась на узкой кровати в одиночной палате, вся покрытая синяками, с душой, разрывающейся на части. Врачи назвали произошедшее "несчастным случаем" и сказали, что тут нет ничьей вины. Но Кэтрин винила во всем себя, и не могла никак простить. Ведь она хотела этого ребенка и хитростью добилась своего, забыв о желаниях Кола. И теперь судьба жестоко наказала девушку. Снотворное, которое ей дали, позволило заснуть, а когда она проснулась, то увидела Кола сидящим рядом с кроватью с белым лицом и сухо блестящими глазами.
- Меня не было в офисе, поэтому меня не сразу нашли. - Он взял ее руку и поднес к своей щеке. - О, любимая... - Его голос прервался. - Ты могла умереть.
- Нет, - возразила Кэтрин. - Умер ребенок. Вместо меня.
- Милая, мне так жаль.
- Почему? - Девушка потрясла головой с почти безумными глазами. - Ты никогда не хотел этого ребенка. Ты знал, что я тебя обманула. Ведь так?
- Да, - согласился Кол. - Но это уже не имеет значения. Это перестало что-то значить уже давно. Ты должна мне поверить.
- Теперь это совсем неважно.
- Это важно для меня.
Девушка молча отвернулась.
- Миссис Майклсон пора спать, покиньте, пожалуйста, палату, - сказала вошедшая медсестра.
Кол холодно посмотрел на нее.
- Я хочу остаться с моей женой.
- Нет, - сказала Кэтрин. - Не стоит. Пожалуйста, уходи. Я очень устала.
На мгновение ей показалось, что Кол запротестует. Но он, вздохнув, смирился.
- Хорошо. - И в его голосе была бесконечная усталость. - Если ты хочешь этого...
Кэтрин осталась в больнице на несколько дней, ее комната была завалена цветами и нежными посланиями. Ей также предложили обратиться к психотерапевту, но она отказалась. Больничная палата стала ее убежищем, но пришло время вернуться в холодный и враждебный мир. Дом стал похож на пустую раковину, холодную и бездушную, отвечавшую гулким эхом на одинокие шаги Кэтрин. Наверху, в комнате, которая так и не стала детской, уже не было кроватки, которую она купила несколько недель назад, детские картинки тоже были сняты со стен, и она превратилась в обычную комнату. Должно быть, это сделал Кол, и ей нужно было бы благодарить его за это, но вместо этого Кэтрин обуял слепой беспричинный гнев: как легко он избавился от всех ее надежд и мечтаний, подтвердив тем самым, как мало они для него значили!
Звонок Кэролайн отвлек девушку от невеселых мыслей. После обмена банальными фразами Кэтрин сказала:
- Кол убрал из детской все, что напоминало бы о ребенке.
- Я уверена, что он хотел как лучше, - мягко ответила Кэролайн. - Он очень беспокоится о тебе.
- Да. - Кэтрин сильно прикусила губу. - Но он никогда не беспокоился о ребенке. Никогда. Ни единого слова сожаления. Ни одного. Кол совсем не говорил о ребенке...
- Для него это тоже тяжело, - старалась успокоить ее Форбс.
- Тяжело? - хрипло спросила Кэтрин. - Тогда почему он выбросил все из комнаты? Как говорится, с глаз долой - из сердца вон. Чтобы все продолжало идти так же, как и раньше?
- Может быть, для него это единственный способ справиться с горем. Не будь слишком требовательной к нему, милая!
Вернувшись домой в тот вечер, Кол выглядел очень усталым и измотанным, и было понятно, что задушевного разговора не получится. Кэтрин пошла спать первой, а полчаса спустя Кол последовал за ней. Она сидела в кровати и читала, подперев спину подушкой, когда он вошел в комнату. Глядя, как Майклсон расстегивает рубашку, девушка быстро и почти беззвучно произнесла:
- Кол, врач сказал, что я должна как можно больше отдыхать, - Кэтрин сглотнула. – Мне надо крепко спать по ночам, и чтобы меня никто не беспокоил.
Кол застыл на какое-то мгновение, а затем положил снятую рубашку на стул и начал снимать брюки.
- И?
- И я постелила тебе в соседней комнате. - Она нервно улыбнулась. - Это только на несколько ночей.
- Я понимаю. - На мгновение Кол замолчал. А когда заговорил снова, его голос был ровным, но едва уловимо жестким. - Кэтрин, мне нужно спать рядом с тобой, обнимать тебя. Ты ведь не думаешь, что я так обезумел от страсти, что могу заставить тебя сделать то, что ты не хочешь? Я твой муж, а не чудовище.
- Я вовсе не это хотела сказать. - Девушка села в постели и провела рукой по волосам, пытаясь успокоиться. - Я просто хочу мирно спать в течение нескольких ночей...
- Мир, - медленно сказал Кол, - это то, чего всем нам так не хватает. Но я не уверен, что твои поступки приведут именно к нему. Если ты не хочешь моего присутствия в твоей постели, я не буду настаивать. - Его губы изогнулись в усмешке. - И я лучше не буду целовать тебя на ночь, а то вдруг во мне проснется зверь. Поэтому, спокойной ночи, любовь моя.
Дверь закрылась, и Кэтрин осталась одна, чего, собственно, и добивалась. Отчего же она чувствовала себя так одиноко? Еще обидней было то, что девушка так и не смогла заснуть. Синяки все еще не сошли, и ей было больно поворачиваться, поэтому она просто лежала и смотрела в темноту. Ей стало интересно смог ли Кол заснуть. Конечно, она могла пойти и проверить. Он был всего в нескольких метрах от нее, и желание почувствовать тепло его успокаивающих объятий было почти непреодолимым. Почти, но не полностью! Ведь ничто между ними не могло быть прежним, и было бесполезно притворяться. Как бы Кэтрин ни желала его физически, эмоционально они существовали на разных планетах, и ей нужно было привыкнуть жить с этим.
Наконец ее синяки сошли, и Кэтрин начала выздоравливать. Но она и Кол по-прежнему были далеки друг от друга, как днем, так и ночью. Чем больше времени проходило, тем сложней ей было решиться позвать его в супружескую спальню. Кэтрин поняла, что ждет, пока Кол сделает первый шаг. Но он не предпринимал ничего, а потом и вовсе собрался в командировку.
- Ты не думал сначала обсудить свое решение со мной? - Кэтрин стояла и беспомощно смотрела, как он собирает вещи.
Кол пожал плечами и тихо сказал:
- Это моя карьера и моя жизнь, Кэтрин. К тому же мы редко что-нибудь обсуждали в последнее время. Но, когда я вернусь, мы поговорим, если хочешь.
- Я не могу поверить, что ты делаешь это. Оставляешь меня одну после всего, что случилось.
Его губы сжались.
- Ты вовсе не одна, дорогая. И никогда не была одна. - Кол стал считать на пальцах. - У тебя есть семья, друзья, работа в издательстве, куда ты собираешься вернуться. Я очень сомневаюсь, что ты вообще заметишь мое отсутствие.
Кэтрин хотелось умолять его, повиснуть на нем и никуда не пускать. Но гордость не позволила ей сделать это. Она очень скучала по нему, каждый час каждого дня. И когда он вернулся, то увидел, что его одежда и вещи снова лежат в шкафу в их общей спальне, как молчаливое признание окончания его ссылки. Но, когда они занялись любовью, Кэтрин была напряженной, а Кол почти безразличным. Пока Майклсон спал, девушка лежала рядом с ним, и слезы разочарования и недоумения катились из-под ее прикрытых век. Была еще одна причина, почему она не могла расслабиться в его объятиях: Кэтрин боялась забеременеть. Она не хотела снова огорчать Кола. В конце концов, когда они изредка занимались любовью, то делали это поспешно и невнимательно, как будто выполняли какую-то неприятную обязанность. Когда-то Кэтрин боялась, что Кол уйдет, но сейчас это было бы почти облегчением. Так она себе говорила. Но в то же время ее сердце плакало, глядя, как разваливается их совместная жизнь. А потом она вернулась в издательство и окунулась в работу с головой, изматывая себя до невозможности.
Кэтрин перевела взгляд на город, раскинувшийся внизу. Теперь ей предстояло вспомнить самый худший день ее жизни, который разбил ее семейное счастье на тысячу осколков. День, когда она, так и не прибрав разгромленную спальню, ожидала возвращения Майклсона с очередной командировки.
Кэтрин услышала звуки подъезжающего такси, поворачивающегося ключа в двери, затем стук чемоданов, которые ставят в прихожей. Но Кол не стал звать ее, и девушка едва не задохнулась от гнева и обиды. А затем Майклсон поднялся в спальню, громко присвистнул и спустился вниз. Он вошел в гостиную и увидел жену стоящей у потухшего камина. Кол не сделал ни малейшей попытки приблизиться к ней, вместо этого он остался стоять у двери.
Наконец Кэтрин сказала:
- Я приезжала к тебе в Калифорнию вчера.
- Да, - сказал Кол. – Когда я проснулся, Давина с радостью сообщила мне эту новость.
- И это все, что ты хочешь мне рассказать?
- Я вижу, - ответил парень, - что остальное ты додумала самостоятельно.
Губы Кэтрин приоткрылись в беззвучном вскрике. Она ожидала, что Кол будет все отрицать. Она, черт возьми, отчаянно желала этого.
- Ты трахался с ней? - хрипло спросила Кэтрин.
- Здесь больше подходит слово «спал», - ответил Кол равнодушно.
Кэтрин взглянула на него, ища хоть какие-то признаки смягчения, раскаяния, сожаления. Хоть что-нибудь, что она могла использовать, чтобы снова построить мост между ними. Но холодная маска была непроницаемой, безжалостной.
Внутри девушки бушевала буря, но она нашла в себе силы открыть рот и заговорить. Ее голос был холодным, и слова падали словно льдинки.
- Пошел вон, Майклсон! Чтобы я тебя больше никогда в жизни не видела!
Его брови поднялись.
- У меня есть время упаковать свои вещи, или ты хочешь, чтобы я ушел сразу?
Кэтрин напряглась и крепко сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони.
- Уходи сейчас.
Кэтрин отвернулась, глядя в пустой очаг невидящим взглядом. Даже сейчас она ждала, что Кол позовет ее, перешагнет пропасть, разделяющую их, и вернется к ней. Что он, обнимая и лаская ее, будет жарко бормотать ей на ухо свои извинения. Придумает оправдание своей измене и будет умолять ее о прощении. Но Кол ничего не сказал. Кэтрин услышала звук его шагов по прихожей. А затем за ним закрылась дверь, как она часто закрывалась за ним раньше. Только этот раз был последним.
Гнев, который поддерживал ее, исчез и оставил вакуум, который вскоре заполнила удушающая боль. Девушка упала на колени, повторяя непослушными губами:
- Все кончено…
Кэтрин не знала, как ей удалось выжить в тот день. Гнев вел ее, когда она паковала его одежду и личные вещи, пытаясь избавиться от малейшего напоминания о том, что он здесь жил. И перед тем, как девушка закрыла последний чемодан, она положила на самый верх маленькую бархатную коробочку с обручальным кольцом так, чтобы это было первое, что Кол увидит. А затем Кэтрин отнесла чемодан в прихожую, присоединив его к остальным, чтобы отправить их неверному мужу. Потом она забрала свои вещи и поехала домой к той, кто всегда поддержит, поймет и примет ее любой. К матери. А еще через пару дней самолет уносил сломленную девушку в Нью-Йорк, подальше от Кола, от призраков ушедшего счастья и несбывшихся надежд.
Ну вот, она сделала это – взглянула на свои самые болезненные воспоминания. Но удалось ли ей навсегда изгнать демонов, терзающих ее, и с чистым сердцем навеки распрощаться с прошлым? Девушка в этом сомневалась.
Кэтрин знала одно: несмотря на всю боль, что Кол ей причинил, он по-прежнему жил в ее уме и сердце. Для нее ничего не изменилось. А Майклсон пошел дальше, нашел себе другую женщину и другую жизнь. И вот сейчас ее бедное сердце вновь пульсировало болью отчаяния. Как и тогда, после ухода Кола...