Голодные игры: За пять лет до...

      После визита к Джеку, который заметно погрустнел за последние пару часов, мне тоже стало как-то не по себе, вспомнился дом, родители, Анна. Снова… Несмотря на это, теперь я лежала, обняв мягкую, белоснежную, пуховую подушку и судорожно пыталась вспомнить, но будто часть моей памяти стёрли в порошок и развеяли над пропастью, ничего не вспоминалось, почему? Почему мы с Джеком перестали общаться? Почему, будучи когда-то лучшими друзьями, всё это время сторонились друг друга? Почему родители всегда избегали этой темы? Столько вопросов, но память не желала выдавать ответы, как бы я не старалась сосредоточиться… Попытки вспомнить хоть что-нибудь из детства с треском проваливались, заставляя меня мучиться от любопытства и головной боли. Почему я не помню своего детства? Лишь отрывки… Ведь я же сохранила в памяти, что мы с Джеком дружили, так почему же я не могу вспомнить ни дня?       На часах час ночи, но мне совсем не спится из-за всех этих мыслей, а чем их больше, тем больше становится вопросов, на которых, возможно, я так никогда и не получу ответов… Может, сходить в столовую, попросить снотворного, сейчас мне уже настолько тошно от всего происходящего, что я даже готова просить помощи у безгласых.       Встав с кровати, которая уже казалась мне противно тёплой, а не приятно расслабляющей, я решилась пойти в столовую, где, как и стоило ожидать, по углам комнаты смиренно, будто неодушевлённые статуи стояли четверо человек, вид которых вызывал у меня лёгкую дрожь, особенно ночью, но пришлось просить помощи, потому что привести в порядок то, что творилось у меня в голове, самостоятельно совсем не выходило, как я не старалась. — Извините, — я подошла к одной из статуй, ощущая как по телу разливаются неприятные волны, буквально парализующие меня и не дающие идти дальше, подобное я испытала и на Жатве, когда страх сковал меня настолько, что невозможно было даже понимать происходящее, сейчас всё было немного проще, — мне не спится, вы бы не могли дать мне нечто вроде сонных капель? Девушка кивнула в знак согласия, отойдя к буфету, за дверцой которого оказалось очень много цветных пузырьков, красиво отсвечивающих в темноте ласкающими глаз цветами: мягко-голубым, малиновым, насыщенно-зелёным, оранжевым… — Вот, — жестами показала она и улыбнулась самой искренней улыбкой, которую я когда-либо видела, может это от того, что я единственная, кто обратился к ней не как к рабыне, подобно Эфит и Экарту, гоняющих бедных безгласых по любому пустяку. Страх мгновенно испарился, и я мысленно уже винила в себя за недавние мои мысли на её счёт. Девушка начала пытаться спросить у меня что-то, но я не могла понять ничего из её жестов, так что решила пойти в комнату за бумагой и ручкой, но она, наверное, не поняла и, судя по выражению лица бедняжки, сильно огорчилась, когда я стала возвращаться в комнату, но, спустя пару секунд увидев меня с блокнотом и карандашом, улыбка вновь заиграла на её изнурённом лице. — Ты хотела что-то спросить? — «Да» — быстро настрочила она. — Спрашивай. — «Что вас так беспокоит?» — В смысле? Откуда ты знаешь? — «Три года назад я лишилась языка, мне пришлось учиться общаться с людьми, читая их эмоции и пытаясь манипулировать своими так, чтобы меня поняли, а на твоём лице я читаю лишь беспокойство.» — Просто… — я замялась. — «Я-то никому не расскажу, будь уверена.» — улыбнулась она. — Ну… Это странно, я сама не понимаю как, но… я совершенно не помню своего детства, лишь отрывки, всё никак не слагающиеся в единую картину… — «Может, ты просто была ещё слишком маленькой, чтобы помнить?» — Нет. Моя сестра помнит, что с ней было ещё в четыре года, а я почти не помню даже как в первый класс пошла! — «Это уже странно.» — Так вот и я о чём… Она снова подошла к буфету и, отодвинув от меня стакан с прозрачными сонными каплями, дала мне бутылочку с жидкостью синего цвета. — Что это? — «Оно поможет тебе.» — Уснуть? — «Да.» — написала девушка, улыбнувшись краем губ, но тогда ещё не понятно было почему, так что выпив эту горьковатую жидкость, я вернулась в кровать, пожелав своей спасительнице доброй ночи. Надеюсь, это не яд был.. Хотя, думаю, держать яд в апартаментах трибутов весьма неразумно. В любом случае, почти сразу как я легла, меня накрыло приятное тепло, постепенно вгоняющее меня в лёгкую эйфорию, я уже перестала соображать, а дурацкие мысли покинули мою голову, наконец, уступив место сну.

***

— Эльза! — послышался крик, прерванный кашлем и заглушённый треском обвалившейся балки, чуть не обжёгшей мальчику ногу, — Эльза! Где ты? В нескольких комнатах дальше по коридору, испуганно ища выход, суетилась маленькая шестилетняя девочка с белоснежными волосами, от жара и копоти уже превратившимися в серые, которую огонь так не кстати застал спящей и теперь не выпускал из своего адского плена, заставляя малышку так же сильно кашлять от едкого дыма и ужасного запаха гари. — Джек! Выбравшись из очередной всполыхнувшей комнаты, мальчик побежал в следующую, но, услышав громкий кашель с другого конца коридора, поспешил туда. — Джек! Вытащи меня отсюда! Детей разделяла огненная полоса: комод, упавший раньше, преградил крохе путь к отступлению. — Я что-нибудь придумаю! — крикнул черномазый мальчик, став судорожно что-то искать, и он нашёл… Вернувшись с железной палкой, судя по всему, вывалившейся из каркаса дома и ещё не успевшей сильно нагреться, малыш всунул арматуру между комодом и дверным косяком, пытаясь сдвинуть его, но шкаф был слишком тяжёлым, поэтому в одиночку, измотанный восьмилетний мальчик смог лишь немного отодвинуть его, после чего рухнул на пол без сил, снова сражённый приступом кашля. У Эльзы уже сильно кружилась голова из-за такого количества угарного газа, поэтому, истратив последние силы, она вскоре упала без чувств, её ещё совсем детский организм не мог выдержать такой нагрузки. Тем временем Джека это ещё сильнее вогнало в панику, он, уже не соображая, бросился сквозь узкий проём к упавшей в обморок девочке, и сильно обжёг при этом левую руку, но не сдался, а, схватив другой конец арматуры, смог достаточно отодвинуть комод, чтобы создать проход через который можно бы было пройти. Это был не первый раз, когда Джек оказался в горящем доме, поэтому он действовал гораздо сознательнее Эльзы, но в этот раз не было взрослых, которые вытащили его тогда, он потерял отца в тот день и ему не хотелось потерять и её, ведь, может мама и нашла отчима, но лучшую подругу не сможет заменить уже никто и никогда. Малыш, кое-как придерживая маленькую девочку, вышел из зловещей комнаты и поспешил к выходу, а выбравшись из охваченного огнём дома, тут же свалился без сил, упав на больную руку, послышался пронзительный крик, по которому его и заметили соседи, мгновенно забравшие детей к себе в дом до окончания беспорядков и оказавшие малышам первую помощь.

***

— Эль! Эль! Вставай! Ты пропустила завтрак! — тормошил меня Джек. — А?! Что?! Я вся была в холодном поту, это был не сон, а ужасный кошмар, совершенно выбивший меня из калии, всё же не нужно было пить ту микстуру…       Весь день я была совершенно разбита, пару раз стукнулась головой, забывая пригнуться в палатке, где проходили уроки по выживанию, сильно порезалась об один из ножей, оскорбила Оверлэнда, в столовой рядом с тренажёрным залом подскользнулсь на пролитом супе, опозорившись перед всеми. Подводя итоги, день, мягко говоря, не задался, а завтра ещё и индивидуальный показ… — Да что с тобой сегодня?! — недовольно рычал Экарт за ужином, виня меня за сегодняшнее падение, после которого над «девчонкой из девятого» стало подшучивать большинство капитолийцев, в том числе и спонсоров, впрочем, как и трибутов, в глазах которых я теперь стала лёгкой мишенью.

***

— Ты как? — заглянул ко мне Джек. — Просто супер! Не день, а сказка! — Да уж, ты сегодня явно не с той ноги встала. Приснилось что-то? — он сел рядом. — В том то и дело! После этого кошмара у меня весь день не задался! Снилось, будто мы с тобой, будучи детьми, оказались в пожаре во время беспорядков, я лишилась сознания и ты спас меня, но сильно обжёг себе руку, потом нас забрали соседи и… Джек, ты в порядке? Он смотрел на меня взглядом в которым не читалось эмоций, будто из него выкачали все чувства, и мне показалось, что его обычно голубые глаза стали прозрачно-серыми, всё это сильно меня обеспокоило. — Сон? — пустым голосом переспросил Джек. — Да, сон… Что-то не так? — Нет, всё хорошо, — резко очнулся он, но уже несколько растерянно смотря на меня. — Может, тебе всё же пойти спать? Ты какой-то странный… — Да, наверное, — начал подниматься он. Меня насторожило, что он всё время ходит то в толстовке, то в тунике, всегда в чём-то закрытом, хотя здесь жарко, поскольку очень сильно топят. — Джек, а тебе не жарко? — Нет, а что? — Здесь же топят, зачем тебе толстовка? Надел бы футболку… — Нет, не могу. — Почему? — Не важно, — бросил он, хлопнув дверью.

***

      Ночью я проснулась от фейрверка, который устроили прямо перед Тренировочным Центром, видимо о том, что трибутам тоже нужно спать здесь не думают… Зато мне в голову пришла мысль снова пойти к той девушке и спросить чего она мне подлила, но её нигде не оказалось, так что пришлось ни с чем возвращаться к себе.       Уже собираясь зайти в комнату, я заметила Джека, на удивление в футболке, заходящего к себе, у него до сих пор горел свет. Неужели он не спал всё это время? Тогда понятно почему он с утра обычно такой вялый. Но уже когда он закрывал свою дверь, я замерла… на его левой руке красовался огромный ожёг, но было видно, что он давний, поскольку уже сильно затянулся. Так вот почему он закрывает руки…       Всю оставшуюся ночь я не могла уснуть, теперь меня мучил лишь один вопрос…, а сон ли это был?