Deus Mortem

«Monasterium ipsum magna… monasterium ipsum magna» Каштановые волосы разметались по белой подушке, глаза были плотно закрыты, но веки подрагивали, шелест черных ресниц щекотал нежную белую кожу. — Monasterium ipsum magna… monasterium ipsum magna. — Непрерывно шептали обветренные губы, нарушая полную тишину в комнате. Это продолжалось несколько минут, пока не послышался шорох маленьких ног по ламинату. А затем луч света из приоткрытой двери разрезал мрак. Высокая и стройная женщина проскользнула к кровати своей старшей дочери. Она смотрела на нее полминуты, наблюдала, как та в очередной раз бредит во сне. Светлана не сомневалась, что девочка спит. Вот уже на протяжении месяца это повторялось из ночи в ночь. И все это до чертиков пугало маленького Вовочку! Раздражение женщины нельзя было описать. Если попытаться придать этим чувствам словесную форму, то это больше напоминало ненависть. Да, Светлана ненавидела свою дочь, тем более что она даже не была ей родной… — Monasterium ipsum magna… monasterium ipsum magna. — Это стало последней каплей, и Светлана занесла руку в неслабом замахе. *** История Сони была до безобразия прозаичной. Родилась вследствие случайной связи молодого перспективного инженера и местной проститутки. К слову, нерадивая мамаша послужила только инкубатором, как только малышка появилась, ее тут же отдали предполагаемому отцу и ушли в закат. И сама того не желая, девочка загубила папе карьеру и остатки молодости. Вопрос, почему никто не сподобился на аборт, стоит и по сей день. Но на Сонину удачу, отец ее, Виктор Андреевич Логанов, был человеком порядочным, несмотря на свои увлечения продажными женщинами. Он не бросил дочь и растил ее всеми силами, пока не женился. Собственно, тут счастливая жизнь для Сони закончилась. Ей было на тот момент десять лет. По классике жанра мачеха к падчерице любовью не дышала, но терпела и была снисходительна. Соню такой порядок вещей устраивал, до момента, пока у Виктора и Светланы не родился общий сын. С тех пор прошло семь лет, за которые Соня ни разу не видела ласки, даже от отца. А отношения с братом складывались довольно прохладно. Но усугубилось все еще сильнее месяц назад, когда из детской по ночам стал доносится тихий шепот, когда Вовочка стал все чаще жаловаться маме, что сестренка пугает его. Соня старалась никак не комментировать происходящее, но понимала, что с ней творится что-то неладное. Первый раз это случилось, когда она задремала. Ее сознание было на грани сна и реальности, и когда она почти провалилась, громкий отчётливый шепот, прямо в ухо, разбудил ее. Она резко подскочила, но уже ничего не слышала. На бурную фантазию Соня ссылалась до тех пор, пока слова не стали различимы. Совершенно на непонятном языке они врезались ей в память и преследовали повсюду. «Monasterium ipsum magna… monasterium ipsum magna» *** «Соня, очнись!» — Снова этот шепот резко выдернул ее из сна. Соня чудом успела увернуться от удара мачехи. С трудом разглядев в темноте ее обезумевшее лицо, она закричала, Светлана еще раз попыталась ударить девочку, но та опять ловко увернулась и бросилась прочь из комнаты в спальню отца. Виктор, конечно же, уже не спал, стоя на пороге, он натягивал махровый халат, предчувствуя очередную семейную беседу. Эти ночные скандалы порядком вымотали и его. — Я этого больше не выдержу! У меня недосып! Вовочка все время напуган! Сделай же хоть что-нибудь, Витя. — Взбухала Светлана, расхаживая по кухне из стороны в сторону, на очередном ночном семейном совете. Сопротивляться жене Виктор уже не мог и, с тоской посмотрев на Соню, все-таки согласился, что ее нужно отвести к психиатру. Для девочки это был конец. *** — Итак. — Сутулый седой дядька в затасканном свитере и белом халате листал историю болезни. — Логанова Соня. Семнадцать лет. — Он поправил очки и посмотрел на девочку, которая спокойно сидела напротив него, ожидая вердикта. — Ранее никаких отклонений не замечалось? — Этот вопрос был адресован уже Светлане, которая вызвалась присутствовать на приеме. — Ну, Соня всегда была немного странной. — Она покосилась на девочку, та лишь крепче стиснула зубы и не удостоила мачеху даже взглядом. Соня знала, к чему все идет, чтобы она ни сделала, чтобы ни сказала — ей не поверят. Тем временем Светлана продолжала. — Нелюдимая и замкнутая, а когда она заговорила… — Светлана, конечно же, имела в виду ночные бредни. Кроме этого, давить было не на что. — Приступы лунатизма? — Что-то записывая в блокнот, уточнял доктор. — Я не хожу во сне. — Соня все-таки решила сказать слово в свою защиту, в противном случае ее точно упекут в дурку и не спросят. — Ну, на мой взгляд все не так серьезно, просто пропишем кое-какие таблетки… — Определённо что-то решив, мужчина кивал самому себе, выписывая рецепт. — Соня, выйди на минуточку. — Светлана поняла, что план ее летит в глубины Тартара и нужно срочно что-то предпринять. Однако Соня продолжала сидеть не шелохнувшись. — Соня! — Уже с большим напором обратилась к ней мачеха. Доктор наблюдал за всем этим, приподняв седую бровь. Смерив взглядом вначале психиатра, потом мачеху, Соня медленно поднялась с кресла и вышла за дверь. — Доктор, не поймите меня неправильно. — Заискивающе начала Светлана. — Но Сонечке нужен особый уход. — Крайне красноречиво выделяя слово «особый», она протянула мужчине пузатый конверт. Тот только хмыкнул и без лишних вопросов принял презент. После Сонечку пригласили обратно и пообещали незабываемые каникулы, написав в больничной карте неутешительный диагноз «диссоциативное расстройство личности» или «шизофрения».