Любовь - это...

- Я не собирался в Бартс в то утро, когда мы впервые встретились. Джон приподнял диванные подушки. Ничего. Он приподнял подушку на кресле. Ничего. Он пнул кресло. Если он потерял свои новые очки, да поможет ему бог, он заставит Шерлока спать на диване. - Ну я тоже не собирался в тот день в парк. Потому что Джон вообще никогда не теряет очки. Нет, не теряет. Шерлок Холмс, которому потребовалось скорректировать зрение на целый год раньше, чем Джону, частенько «одалживает» его очки. Чтобы более ответственно игнорировать отчеты Скотланд-Ярда, которые он должен прочесть, или лучше рассмотреть предмет на кухонном столе, который он только что случайно поджег. - Мы были близки к тому, чтобы вообще не встретиться, Джон. Не то чтобы Джону нравилось носить очки, знаете ли, не намного больше, чем это нравится любому, у кого нормальное зрение. И вообще у Джона есть полное право более трепетно относиться к своему зрению, благодаря паре случаев в прошлом, когда возможность нацелить маленькую штучку в сердце штуки побольше сыграла ему добрую службу. - Да, но мы встретились. И все же Джон смирился с тем фактом, что те дни безупречного зрения уже в прошлом, и как часть этого смирения он хотел бы носить те очки, что он пошел и купил. - Все, что потребовалось бы, - это тебе пойти через парк другим путем, и Майк никогда бы тебя не заметил. Теперь Джон понял, что ему следовало купить две пары очков. Или четыре. Возможно, двенадцать. Сколько бы ни потребовалось, чтобы ему удалось сохранить хотя бы одну. Или половинку. На этой стадии Джон был бы рад и моноклю, если бы это позволило ему почитать газету хоть пять минуток. Пять гребаных минут, потому что через час они должны быть в Ярде, чтобы подписать показания, о, и, между прочим, для этого Джону тоже понадобятся пропавшие очки. - Тогда мы бы пересеклись в Бартсе. Джон прищурился на стопку газет на их письменном столе. Он спихнул их на пол с куда большим энтузиазмом, чем требовалось. Газеты разлетелись, но он уловил стук предмета размером-с-очки при их приземлении, потому что зрение Джона могло портиться, но слух его оставался безупречным. - Ага! Джон упал на колени… - Ай! …и было больно. Просто отлично. Сегодня его тело внезапно решило отправиться в паломничество к одряхлению. В качестве компенсации за его теперь-ноющие колени, Джон практически расшвырял газеты по комнате в попытке раскопать свои очки. Шерлок сидел в своем кресле, выпрямив спину, на его сомкнутые ладони приземлилась одна парящая страница. - В Бартсе? Как? - Не знаю, я как-нибудь пошел бы пообедать с Майком в кафе во дворике. Ты бы залетел туда, как, как… - В одной из газет было большое фото гнездящихся в Риджентс Парке лебедей. Джон умолк и улыбнулся птицам. - …как самый большой и эффектный лебедь на планете. Шерлок, не замечая газеты на собственной персоне, пристально смотрел в камин, словно в его тьме он мог отчетливо видеть их едва не случившийся промах. – Ты бы не смог. Тогда во дворике еще не было кафе. Джон прочел дальше, улыбнулся шире. Лебеди были геями. Поэтому про них писали в газете. Редкая гнездящаяся пара красивых-красивых птиц-парней. - Ну тогда мы с Майком прогуливались бы, чтобы размять ноги или типа того. Я бы заметил тебя на пути из морга в… может быть, музей патологии. И пробегая мимо, ты бы сказал что-то язвительное Майку. Твои волосы блестели бы на солнце. Или твои глаза. Ты выглядел бы таким высоким и дерзким, и, может быть, ты подмигнул бы Майку. Я попросил бы его нас представить. Легкота. Шерлок моргнул-прищурился в камин, разыскивая там эту уверенность. Джон сел на пятки, посмотрел в окно. – Или моя знакомая по армии, Магдалена, у нее клиника возле Ярда. Я бы, наверное, заскочил спросить, нет ли у нее для меня работы, заменять кого-нибудь. Джон широко улыбнулся, соскользнул с пяток на задницу, легонько ударившись спиной о ноги Шерлока. Он улыбнулся светлому потолку и увидел там нечто прекрасное, подлинное. – Я работал бы в клинике однажды вечером, и ты вошел бы, мокрый настолько, что с тебя бы капало, после незапланированного погружения в Темзу во время… погони на катерах. – Джон захихикал. – Ты бы откашливал эту мерзкую речную воду и был бы таким, таким мокрым, и я попытался бы не замечать, как ты дрожишь, и твои соски, а ты бы подмигнул мне и сказал что-нибудь о том, что тебе нужен сосед. Иногда так соблазнительно легко заплутать в собственных страхах. Они питают друг друга, начинают казаться неизбежными. Но они не таковы. Это всего лишь мысли, и они наделены лишь той силой, что мы сами им даем. - Но, Джон… Джон повернулся, стянул газету с Шерлока – и, о, смотрите-ка, вот и его очки, на проклятой цепочке на проклятой лебединой шее Шерлока. Джон встал, потом сел верхом на колени к Шерлоку. Он стянул очки с цепочки, потом забросил цепочку в камин. Он посадил очки на лоб и повернул подбородок Шерлока, чтобы они смотрели друг другу в глаза. - Однажды, несколько лет тому назад, когда я был сломлен, а ты одинок, мы встретились. В тот день я пошел туда, куда никогда не хожу, потому что, по какой-то причине, не мог оставаться в квартире ни минутой дольше, а потому не стал. Несмотря на то, что у меня болела рука и болела нога, я пошел в город и блуждал там, пока Майк меня не заметил. Я прошел прямо мимо него, знаешь ли, но он вовремя поднял глаза и увидел меня. А потом они привел меня к тебе, и мы встретились. Мы встретились, потому что нам было суждено встретиться, Шерлок. Это в любом случае должно было случиться. Никогда не случилось бы так, что этого бы не произошло. Я нашел бы тебя, Шерлок, клянусь. Нет такого мира, где я перестал бы искать прежде, чем нашел бы тебя. Мы неизбежны. Так? Иногда любовь кажется великой клятвой, невыполнимым обещанием, обещанием, которое человек на самом деле не может дать… но дает все равно. Прищурившись, Шерлок снял очки с головы Джона, надел их, чтобы глубже заглянуть в прекрасные глаза, полные уверенной синевы. - Так.