♪angel ― azu
Иногда, когда Джухён смотрела на Чунмёна, то думала, что он ― вишня. То самое прекрасное весеннее дерево, что цветёт всего лишь несколько дней, а потом отцветает, и ветер срывает с его с ветвей нежные лепестки, и, оседая на земле, те чернеют…
***
Когда-то давно, кажется, в прошлой жизни, он протянул руку девушке, которая поскользнулась на льду и с глухим звуком приземлилась на пятую точку. Он помог ей отряхнуться и, взяв у неё тяжёлый рюкзак с учебниками, зашагал рядом, провожая её до дома. Джухён в тот день не сводила с него восхищённого взгляда. Он улыбался так, что посреди тёмной зимней улицы стало по-летнему тепло и светло. Он рассказывал ей о том, как красиво в Японии весной, когда цветёт сакура. И Джухён представляла всё в ярких розовых тонах. Как пылает нежным цветом пышное вишнёвое дерево на фоне светлого голубого неба. Как он, Чунмён, облокотился о тёмный ствол под кремово-розовыми лепестками. А она, Джухён, стоит напротив, скрестив руки на груди, и смущённо отводит взгляд в сторону, не решаясь взглянуть на его улыбку и на то, как в тёмных радужках отражается ярко-розовый цвет. ― Эй, Джухён. ― Она глянула на парня, который стоял напротив неё, облокотившись о стену её дома. ― Что с тобой? Он смотрел на неё нежно, по-доброму. И улыбался тепло-тепло, так что по чувственной девичьей коже разливались мурашки, пробегаясь от груди и до кончиков пальцев. Джухён таяла, словно зима перед наступлением весны. ― Задумалась, ― коротко ответила и пожала плечами. ― Ты очень красиво рассказываешь о сакуре… ― По-другому ― никак, ― он улыбнулся и вручил девушке рюкзак. ― Ну, я пойду. И Чунмён, почесав затылок, помахал ладошкой и медленно направился в сторону остановки. Джухён смотрела ему вслед и думала о том, что он ― вишня. То самое прекрасное весеннее кремово-розовое дерево. И хоть она никогда не видела сакуру, но видела Чунмёна и была уверена в том, что прекраснее этого дерева нет ничего на свете. Он цвёл для неё целый месяц: провожал до дома, заклеивал пластырем ссадины и целовал макушку. Он улыбался для неё и из-за неё. И Джухён любила всем своим внезапно вишнёвым сердцем такого же внезапно вишнёвого парня. Они держались за руки, и от тепла, что исходило от их ладоней, пальцы становились розовато-жёлтыми. И Джухён была уверена, что это магия Чунмёна: красить всё, до чего прикасается, в цвета весенней вишни. Но Джухён не подумала о том, что сакура быстро отцветает, а Чунмён – сакура. В первый день весны, когда они с классом собрались в поход, одноклассники увидели их вместе. И противный Пак Чанёль, смело встав между ними, засмеялся Джухён в лицо: ― Страхолюдина и наш красавчик! Ты что, ведьма, Бэ Джухён? В её минутой ранее счастливых глазах скопились горячие слёзы, грозясь позорно слететь с коротких ресниц и скатиться по щекам. Она смотрела на Чунмёна, надеясь, что он поставит этого идиота на место, но Ким не просто молчал, а слабо ухмылялся и еле заметно кивал, когда Чанёль предложил ему присоединиться к их компании. ― Ты куда? ― Джухён поймала его ладонь и сжала в своей, но он, старательно отводя взгляд, мягко высвободился из рук девушки. ― Прости, Джухён, ― ушёл за Чанёлем. А там, в их компании, его ждала Йери, самая красивая девчонка в классе. И в первый день весны, сакура, которая должна была пылать розовато-жёлтым цветом, отцвела для Джухён навсегда. Она никогда не видела цветение сакуры, но была уверена, что прекраснее этого нет ничего на свете, потому что он ― вишня. Он цвёл для неё целый месяц, превратив её жизнь в вишнёвый рай. Но, как и подобает сакуре, быстро отцвёл. Первый весенний ветер беспощадно сорвал нежно-розовые лепестки и унёс их далеко, чтобы Джухён никогда до них не дотянулась.***
Иногда, когда Чунмён смотрел на Джухён, он думал, что она ― весна. То воздушное время года, пробуждающее всё неживое, придающее всему нежные пастельные тона. Жаль только, что весна слишком слаба: одно неверное дуновение ветра, который приносит с собой тучку, убивает её. Но, окрепнув, она обязательно возрождается снова…
***
Когда-то давно, кажется, в прошлой жизни, она смущённо отвела взгляд и сжала пальцами его ладони, заставив всё внутри него расцвести прямо посреди тёмной зимней улицы. Она позволила ему быть её защитником и возлюбленным, став для него самой настоящей весной. Она была такая же неустойчивая, несуразная: совсем негустые длинные волосы, глаза-щёлочки, красные щёчки и мелкая россыпь прыщиков вокруг носа; угловатая и бесформенная, но тёплая и лучистая. Для него она была красива, для него она была весной. В тот день он рассказывал ей о весне в Японии. А она смотрела на него своими искрящимися глазами. Смотрела неотрывно. А он щурился в улыбке, смущённо почёсывая затылок. Он представлял её стоящей посреди сотен тонких деревьев с набухшими на их ветвях зелёными почками. Джухён тонула в свежей траве и жёлтых одуванчиках. Её несовершенное лицо ласкали прозрачные солнечные лучи, а прохладный ветер спутывал длинные волосы. Она улыбалась ему, отчего радужек в её глазках-щёлочках не было видно, а в уголках появлялись тонкие морщинки. Она будоражила его целый месяц. Касаясь своими ледяными пальчиками его щёк, морщила носик, закрывала ладошками лицо, которое становилось прекраснее с каждым днём. Он сжимал в руке её ладонь и думал о том, что, наверное, она родная сестра Весны, ведь они были очень похожи друг на друга. Она была такая же лёгкая, такая же тонкая и хрупкая. И Чунмён боялся разрушить Джухён, потому что любил её всем своим тающим от её весеннего тепла сердцем. Но он даже не предполагал, что так подвластен мнению окружающих. Пак Чанёль, который не видел в Бэ Джухён той прекрасной весны, стал для них отголоском суровой зимы и превратил Чунмёна в ветер, который привёл за собой тучи и убил только-только зарождающуюся весну. ― Ты куда? ― в её голосе было столько горечи, но он лишь сказал: «Прости», – и ушёл к совсем не весенней Йери. Она будоражила его целый месяц, превратив его жизнь в вечное царство тепла и уюта. Но, как и подобает весне, она была слишком хрупкой. Она умерла от его сильного ветра…***
Но, окрепнув, Джухён ожила вновь в первый день весны следующего года. Только теперь она была совсем не весной Чунмёна. А Чунмёну зацвести вновь не удалось. Потому что вишня ― дерево-однодневка. И Джухён теперь точно знала, что люди-вишни ― синоним к слову «боль».