Чем дальше в пропасть , тем больше боли.

      «Может, если я хорошо отсосу, он отвлечется и уже не захочет меня в попку». Я лизнул головку, прошелся несколько раз кончиком языка по всему члену, тщательно и максимально нежно облизал яйца. Хуй Августа входит в мой рот, он насаживает мою голову также, как вчера, нимало не заботясь о моем удобстве. Но вдруг он останавливается и вынимает свой агрегат из моего рта. Я невольно тянусь к нему снова: — Понравилось, аж оторваться не можешь? — от насмешки в голосе Рейха я готов провалиться под землю. Что на меня нашло — Ты была плохой девочкой, Мишенька, так что пойдем в кроватку. Я буду тебя наказывать. Он поднимает меня с пола и буквально тащит к постели. Миг, и я уже лежу на покрывале лицом вниз. Мой зад оттопырен, а руки прижимает к кровати подоспевший на помощь другу Семен. Мне стыдно. Стыдно и страшно. Меня душат рыдания, и тогда я делаю вторую бессмысленную вещь, которой пытался не допустить — начинаю умолять. — Мальчики, ну пожалуйста, не надо, мальчики. Я все буду делать, я вам буду сосать когда и сколько скажете, мальчики, умоляю, не надо, пожалуйста, пожалуйста…. Марк смотрит на меня странным взглядом, кажется он готов кончить прямо сейчас, от одного вида моего залитого слезами лица, от моих бессвязных причитаний. Его я не убедил, а, наверное, сделал только хуже. Сзади же крепкие ладони уверенно мнут мою нежную попку. В анус проникает палец, покрытый чем-то холодным, и я невольно сжимаюсь. Но он, сделав пару движений, и выдавив из меня очередное рыдание, исчезает. Вместо него я чувствую кожей прикосновение чего-то большого, горячего. Я не хочу думать, что это, не хочу… - И, поехали! — Рейх всаживает член в мой зад одним плавным, но уверенным движением, буквально сминая всякое сопротивление. Боль просто ошеломляет, и первые несколько секунд я не могу даже кричать, лишь судорожно разеваю ротик. Он же продолжает давить, и его могучий агрегат погружается все глубже. Ко мне возвращается дыхание, и квартиру наполняет жалобный крик, переходящий в визжание. Я ни о чем не могу думать — сил хватает только кричать, но даже крики с каждым вздохом получаются все тише, переходя в стоны и рыдания. — А-а-а-а, мамочка! … А-а-а-а! Ма…..! Я словно пришпилен к кровати, изнутри меня распирает член Августа, его руки сжимают ягодицы, а нежной кожей попки я чувствую волосы его паха. Он полностью во мне. Сил кричать уже нет, я лишь поскуливаю, умоляюще глядя на все еще держащего мои руки Артёма. Член Рейха начинает выходить из меня. Это тоже больно. Я опускаю лицо и вцепляюсь зубами в покрывало. Головка выскальзывает из попки с особым звуком, словно кто-то откупорил бутылку. Эта мысль приходит в голову не только мне. — Вот и раскупорили! Целочка сбита. Ты, Мих, теперь у нас настоящая женщина, — они смеются, все трое. И под их смех член снова начинает входить в меня. Еще несколько раз Август Рейх развлекается полностью выходя из меня, а потом засаживая вновь. Но, постепенно он ускоряет ритм, и начинает размашисто ебать меня. Боль… Всё что чувствовал на тот момент - это боль… А потом темнота… Последнее, что я слышал прежде чем погрузиться в неё, так это был смех. «Ненавижу» - эта фраза пронеслась у меня в голове и я провалился в темноту. Вот бы никогда из неё не выходить.