Плохая девочка. Реставрация.

— Так ты занимаешься вокалом? — Да, примерно с трех, — Крольчонок кивнула, сопровождая свои слова легкой улыбкой, — мама говорит у меня талант от природы. — Здесь не поспоришь, — Майлз затолкал руки в карманы брюк. Пиджак сзади задрался, — давно работаешь? — Недавно, летом устроилась, — Крим поджала губы. Прауэр выжидающе смотрел на нее глубоким взглядом, как будто ждал продолжения, — маме помогать, ну и себе на карманные. Неловкость, вот так каждый раз приходить под вечер, сидеть втихушку за столиком и прожигать взглядом, а после ловить по окончании смены и заговоривать ей мягкие длинные уши. Майлз постоянно пытался словно потрогать их, а когда они с Рэббит сталкивались взглядом, то крольчонок пыталась смотреть мимо. » — Слушай, глаза хоть немного прикрой, ты словно призрака увидел, — советовал Соник» " — Что? Я так со стороны выгляжу? " — А по-твоему, почему эта школьница так шарахается от тебя? А лучше всего, советую найти кого-то постарше» Он находил и тут же бросал: причины были одна хуже другой. От: " — Меня раздражает, что я постоянно жру помаду и тоналку» до " — Убирайся вон, шлюха!» измен… Морально Майлз вырос еще в детском возрасте, как бы абсурдно не звучало. И отношения он имел с девушками как и ровесницами, так и куда старше его самого. Он не бабник, нет, он просто потерявшийся искатель своей родственной души. " — Все, с кем я имел романтическую связь — не были подростками, скорее это уже были устоявшиеся личности со своими взглядами на жизнь. Их сложно «подмять» под себя, им сложно довериться, им сложно открыться и сойтись во взглядах на этот чертов гребаный мир. Я знаю, ты скажешь " У тебя вся жизнь впереди, даже четверти не прожил», но я не хочу до конца жизни искать ту или того самого, я хочу сейчас, мне это необходимо Она сейчас в таком возрасте, когда я могу ее взять под свою опеку, не в буквальном смысле. Подростки очень импульсивны и эмоциональны, пускай даже этого и не показывают, я сам прошел через всю эту гадость, и был не самым лучшим ребенком для своих родителей, однако она — не погрязла в этом всем: у нее нету вредных привычек, она домашняя девочка, любящая дочь и мало без того — с мозгами, и она не из богатой семьи — и этим надо пользоваться. Подарки, возможно финансовая помощь, я найму охрану, чтобы за ней тайком присматривали. " " — А если она против тебя? А если нужен обычный парень, с букетом цветов и гуляньем за ручку. Майлз, она слишком мала». " — Она как белый сосуд, я буду «растить» её для себя». — Карманные? М, проблемы финансового плана дома? Как у вас с этим. Черная машина стояла рядом, а свет фар бил в глаза. Около трассы было шумно, но все же слышать, что лепечет этот ребенок. — Предпочитаю, это не рассказывать, — Крим нахмурилась, — Майлз, зачем вам всё это? Уезжайте уже. — Я беспокоюсь за тебя, — улыбнулся он, — если с тобой что-нибудь случится, то кто мне будет подавать такой капучино с рисунками цветов? А твои бабочки, ох, они прекрасны. Крим чуть сощурилась, отводя куда-то вниз глаза. — Садись, подвезу, — лукаво произнес он. — До свидания, — девушка поправила ручку рюкзака на плечах и развернулась, скорым шагом скрываясь вдали, нагоняя других мобианцев. С началом зимы, пришлось обновить одежду и прикупить куртку потеплее, чем его излюбленное темное пальто. Соник почесал карандашом ухо, почитал последние отчетные данные о продажах, выпрямился в кресле. — Родж, — окликнул он. Несколько мобианцев взглянули на него своими пустыми глазами. — Что-то не так? — в ответ послышалось за соседним столом в пару метрах от Соника. Он встал и живехонько подскочил к своему коллеге. — А что у нас в 22 районе? — Ты про Тюо? М, — Родж почесал локоть, — потенциальных клиентов там нет, всем торговым кварталом «Гиндза» заведует коммерческий банк мистера Шедоу. Основная специализация на выдачи банковских депозитов, выдача кредитов ну и сам знаешь. Круговорот бабла, вокруг этой семейке. — Не слышал о них, кто это? И с каких пор банки лезут не в свою сферу продаж? — Поговоривают, что их семейка — настоящие якудзы. Хотя вроде бы вся подпольная мафия и мелкие бандюганы перебрались уже давно в Кабуки Тэ. Странно это все пахнет, приятель, — он цокнул, — давай посмотрим место для рекламы в другом месте. — Да, хорошо, — Соник пожал плечами, — я думаю в этот раз можно использовать новую модель андроида, я обговорю с Майлзом на публикацию. Майлз — мобианец разносторонний. Сначала я даже не понял, что конкретно я буду рекламировать и с какими клиентами иметь дело. От простых андроидов то инноваций будущего — это было что-то невероятное, особенно тогда, когда я увидел его лабораторию у него в подвале дома. Этот парень — настоящий гений. — Это — мой шедевр: воздушная, лазерная плазма. Вдохновился «Звездными войнами». Помнишь такие, как лазерные мечи? Круто было бы иметь такие, но зачем. Этим вопросом он задавался, когда изобретал что-то новое. Все испытания он проводил за границей, выезжая на открытую территорию, так же выкупленную у правительства другой страны. Со всеми документами он так долго возился, что иногда не успевал анонсировать новые модели мелкой техники. Таких как голографический интерфейс, ускоренный рост живых организмов, на клеточном уровне. — Как тебя называть? Гением в области всего? — Ну почему же всего, например на уроки Японского и физкультуры я мало ходил, там я вообще Вольфрам. — Кто? Майлз закатил глаза: — Вольфрам — самый тугоплавкий металл, ну тоесть «Тупой» в какой-то области, — он прорычал, — ну блядь. — Все, я понял, — Соник засмеялся. На работе Майлз был самым настоящим «Босс-тварь», который большую часть времени просиживал в своем кабинете, вызывал свою «Ниночку» за кофе, а после выходил наружу, проведать работоспособность своих подчиненных. Останавливался около кого-то, последний оборачивался, и Майлз спрашивал: — Чем занят? — Пишу кассовый ордер, — отвечал ему кто-то. И Прауэр мычал, понимающе кивнул и прошел дальше, словно выборочно глядел на кого-то, дико улыбался и уходил обратно к себе в нору. Соника до жути этого пугало, потому что, если Майлз заставал кого-то за «Ноги в потолок», то делалася выговор, а после первого предупреждения — увольнял, а на утро — сидел уже кто-то другой, совсем Сонику незнакомый. — Какие у вас отношения с Шедоу? — Соник сидел на черном диване, тыкая пальцем в телефоне. — Без формальностей, — улыбнулся Тейлз и откинулся на спинку кресла, — м, — промычал он, закусил щеку, — недели может три мы расторгли контракт, черт знает. Сложный он, в плане денег постоянно мечется. — А что случилось? — Ничего плохого, просто нам обоим это не принесло никакой выгоды, мои акции упали после того, как мы оформили договор, — Тейлз изобразил руками взрыв, — я поспешил отказаться от этой идеи и ну, вот так вот. Мы не в самых лучших отношениях. И я не могу сказать точно из-за чего, но поверь на слово — мужчина он не плохой, и эти слухи, про его подпольную деятельность — только слухи, вытащенные скорее из страха к его внешности и характеру, а так же, — засмеялся лис, — резким закрытиям нескольких коммерческих банков. — Родж, говорил мне об этом, — поднял брови Соник. — Кто? — Родж, ва…твой сотрудник, — Соник указал пальцем на выход, — около меня там. — Да ей богу, думаешь я запоминаю вас всех? Эти блохи меняются ощущение, что за восемь на дню. — Не утрируй, — смеется Соник. — Да я и не пытался. Коммерческая организация Шедоу и Торговая компания Майлза — совершенно разные на вид, вкус и цвет. Когда Майлз — больше ценит трудоспособность и энергичность работников, то Шедоу придерживается порядка «Ближнего круга», качественного выполнения своих обязательств, пускай даже если что-то не успевают в срок. Шедоу — требователен, не меньше Майлза, однако из них двоих, работники стекаются больше к мистеру Тени из-за стабильности. — Не суйся туда, не надо, — скривился Майлз, отмахнувшись, — рассмотри другой вариант, хорошо? — Как скажешь. Зима проходит теплыми воспоминаниями о ночных посиделках в клубе вместе с Эмили, горьким алкоголем в горле и на губах Роуз. Соник глаз не сводит, а она украдкой глядит. Он рассказывает ей о том, как хочет съездить за границу, куда-нибудь в Европу, например в Рим или Венецию. Эмили лишь замысловато кивает, скрывая в мыслях, что весь мир — скучен, и везде она уже побывала, пускай и ненадолго. — Как по мне здесь лучше всего, не люблю все это старье с винтажем, — пожимает она плечами, — высотки Токио гораздо лучше. — Какая ты противная, — улыбается он в ответ. Майлз кувыркается в своих мыслях, грызет алюминиевую штучку карандаша, где должна быть на конце — стерка, которой уже давно нет. Соник смеется с него, как его в какой раз не подпускает к себе малышка Крим, как та интересно манипулирует им в кафе. Он постоянно много заказывает, но не ест, так и оставляет, мол «перехотелось, но спасибо». На последующие недели в первых числах марта, Соник отправляется за границу — по делам, с Майлзом, а если еще точнее — за компанию. Последний улетает из аэропорта на личном самолете далеко в пустоши, в Штаты. Они останавливаются в отеле, в одном номере, и на один день даже выбираются вместе в город, Соник — поглазеть, Майлз — по делам. В основном они проводят время вместе наблюдая за «Прекрасными» взрывами, как выражается Майлз. — Это законно? — Еще бы, пускай только вякнут, я столько денег вбахал в эти территории, и никакие Гринписовцы сюда не посмеют лезть, — заулыбался он. Они возвращаются в разных эмоциях: Майлз озадаченный, а Соник — счастливый, по крайней мере до тех пор, пока его не стали утыкаться носом в клавиатуру и монитор компьютера. Роуз вызывают по мелким делам в организацию, Руж пребывает в смятении на работе, пытаясь не докучать любимому шефу, за что он ей по правде говоря — благодарен. Мужчина хмурится, но пытается улыбнуться, видя мельком, как Бэт всячески ходит за ним и жалобно глядит. — Кто-нибудь еще знает? — тихонечко спрашивает она. — Из работников — ты, и еще пара, кто проработал здесь до меня, не говори никому. И это не просьба, это приказ, а приказы надо выполнять. — Хорошо. Шедоу сидит на конференции, утыкаясь лбом в ладони, тяжело дышит и пытается карем уха слушать его коллег. его постоянно окликают, а он лишь махает рукой — «Продолжайте». Все косятся на него с подозрением, но ссылаются на обычную простуду. Еж часто выходит по делам из зала, отмазываясь звонками, и все продолжают без него. Салли названивает ежу каждый день, словно ждет его смерти, что и поспешил озвучить он. Акорн недовольно мычит, закатывая глаза. — Какой же ты придурок, — цокает она, — извини, но если ты не способен, то я начну первая: на выходных я записала тебя на прием. — Почему без моего ведома ты принимаешь за меня решение? — Шедоу хмурится еще больше, но казалось, куда больше? Всю неделю он ходит как грозовая туча, почесывая красный лабиринт на шее, разросшийся уже на затылок и плечи. — Потому что у тебя мозг отшибло! С такой проблемой ходить и ничего не делать. — А я бы назвал тебя безответственной! Точнее: ты даже не помогла, ты хочешь чтобы все ухудшилось, легло на мои и так больные плечи, а после пиздела бы о том, что вся такая правильная, — рявкнул он, — я не могу уйти с работы, тут все по наклонной поедет, если я не буду присутствовать на рабочем месте. — Какой же ты кретин, Шедоу! — Спасибо на добром слове, Сэл. И так каждый день, вплоть до выходных. Утром было не до шуток, а вставать с такими мыслями совсем не хотелось. Мужчине казалось, что он стал бояться врачей, что сейчас он придет — и его наругают как маленького мальчика. Все это как зубы — не сходишь вовремя, кариес проявится еще больше — а там и вырывать, новый ставить. Вот и плакали твои зубы, Шедоу, только в данном случае — мозг и сердце, если и не дыхалка от курения. Он скривился, прополоскал бальзам во рту, выплюнул, умылся еще раз, подышал влагой, как в парилке ей богу. Одел непримечательный костюм, посмотрел в зеркало, снял, надел вообще кофту с закрытым горлом и длинными рукавами, натянул черные брюки. Выполз с пальто в руках и тяжелых ботинкам на ногах. Дверь машины открыл Майкл, придерживая Шедоу голову, чтобы тот ненароком стукнулся. Охрана блядь, забота. Спасибо. Сэл брыкалась рядом, все что-то тыкая в телефоне, глядела на ежа, а после снова тыкала. Отлично, хороший разговор перед смертью, думает еж. Они приезжают рано утром, в часов восемь, где все горожане, даже побогаче, обычно спят. Салли тащит его по ступенькам, через дверь, к регистрационной стойке. Акорн тыкает пальчиком туда туда и вот туда, Шедоу ничего не понимает и просто следует за подругой. — У нас целый день на твой осмотр, и только давай по честному, без всяких придуманных историй «со мной все впорядке». Шедоу лишь выгибает бровь. Его тащат к терапевту, где Салли просят выйти, а после говорят: Ну давайте, мистер Шедоу, рассказывайте, что беспокоит. Мужчина без раздумий рассказывает о наболевшем, а терапевт молча слушает, с вытаращенными глазами, а после в действительности чуть ругает: — Вы с ума сошли доводить себя до такого состояния? Шедоу лишь хмыкает. Народу чуть прибавляется, но Шедоу не приходится ждать, он первый, вне очереди, клиника частная. И по списку: Дерматолог, Кардиолог, Невролог, Психолог, Психотерапевт, Нейрохирург и пошло поехало. С ним много общались, много осматривали, делали узи, осматривали шею, щупали и что-то чиркали непонятным подчерком, молчали. Ожидание смерти — хуже самой смерти, и Шедоу как мальчишка верил, что все это ему приводились и он сам себя накрутил. Белочка ходила рядом, держа того под руку, сзади вышагивал Майкл, ничего не говорил, озирался по сторонам. — Диагноз: инсульт, ишемическая болезнь сердца, вирус гепатита, нарушение в дыхательных путях, нарушение в кровообращения и циркуляции крови, высокое артериальное давление, камни в почках, и мало того Атеросклероз, — врач с вызовом посмотрел на Шедоу, на что получил такой же взгляд. Он облизнул губы, посмотрел в пол, сжал руки в замок, скривился. — Исход? — Это билет в один конец, мистер Шедоу. Летальный.