Радость

*** Жоффрей не скрывал своего восторга и своей гордости. Этой зимой, когда все пребывали в волнении, готовясь к королевской свадьбе, которая, впрочем, могла и не состояться, но на которую все сеньоры провинции все же надеялись получить приглашение, жизнь во дворце Веселой Науки шла очень спокойно. Посвятив все свое время работе и молодой жене, граф де Пейрак прекратил светские приемы в своем дворце. Наконец, не говоря об этом Анжелике, он воспользовался отсутствием архиепископа, чтобы усилить свое влияние на общественную жизнь Тулузы, к большому удовлетворению со стороны капитулов и горожан. *** Незадолго до родов чета де Пейрак отправилась в принадлежащий графу маленький замок в Беарне, в предгорьях Пиренеев. Там на западе, вдали от охваченной жарой Тулузы, царила свежесть, которую приносило океаническое дыхание Большой Атлантики. По соседству с беарнским замком жила женщина, известная своей мудростью, которой граф пожелал доверить Анжелику. Ее называли госпожой Изор. Ее отец, член городского правления маленького горного местечка, выбрал это имя, чтобы ей покровительствовала Клеманс Изор, легендарная поэтесса, учредительница «Цветочных игр». Госпожа Изор обладала влиянием в обществе, все признавали ее ученость и искусность и иногда даже приглашали в местную столицу, город По. Но она не любила путешествовать, поэтому гораздо чаще приходили к ней, ведь госпожа Изор была одной из тех редких женщин, которых допустили к изучению медицины. Она училась в Школе Монпелье, основанной в давние времена арабами и сохранившей с тех пор дух независимости и свободы. Граф де Пейрак знал Изор еще в юности и любил беседовать с нею. Анжелика осведомилась у служанки Маргариты: — Я поняла, кто это! У него еще одна молочная сестра?! — Нет, только я, — сказала Марго, смеясь. Но она согласилась, что действительно было некое сходство между ней и госпожой Изор, и это качество могло бы помешать их пребыванию в одном доме. Однако причина, по которой Маргарита не сопровождала их в Беарн на роды, была иной. Анжелика сожалела об этом. Привыкшая к заботе Марго, молодая графиня хотела бы, чтобы сейчас та была рядом. Рассказы и объяснения Маргариты об этом крае не смогли помочь разобраться в личностях или характере местных жителей и переселенцев. Беарн всегда стремился быть независимой страной. Сложилось так, что родовые владения графа располагались в одной из трех долин, которые не считали себя принадлежащими ни Франции, ни Испании, и, что еще больше усложняло дело, ни Аквитании, ни Беарну. Здесь, в горах, на берегу бурного горного потока между ледниками, среди озер и лесов, обитали люди, чьи селения в старину называли «маленькими республиками». «Чужеземцы», проникающие в их земли, должны быть готовы к множеству трудностей. «Мадам сама убедится в этом на месте», — сказала Марго. Но мессир де Пейрак, сеньор фьефа, был там у себя дома и в полной безопасности. * * * Анжелика сразу же полюбила все, что она увидела. Впервые в жизни она поднялась на вершину настоящей горы, откуда равнина казалась не только недосягаемой, но и безлюдной. Уступ за уступом медленно поднимались местные лошади, низкорослые и сильные, несущие багаж, доставленный к самому подножию горы мулами, и Анжелика спрашивала себя о том неведомом, что, казалось, готовил им каждый новый поворот восхождения. Словно слившись с горой, основательно выстроенный маленький замок стоял на открытом выступе у края пропасти. Путешественники поднимались по левому склону и попадали во двор, хорошо защищенный окружавшей его крепостной стеной. Между двумя башнями, из которых более массивная называлась донжоном, находилось главное здание — два этажа жилых комнат. Нижний этаж, по обычаю этих мест, предназначался для скота. Сейчас там находилось лишь несколько овец и две коровы, а остальное стадо увели на верхние пастбища, за пределы густого леса, где встречались медведи. Суровость этого закрытого от остального мира края смягчал открытый и общительный нрав местных жителей, никогда не сидевших на месте: летом и зимой они перегоняли в горы овец, делали сыры или перевозили товары. Повседневная жизнь жителей долин протекала в праведном труде и в обсуждении новостей… Госпожа Изор, которая жила в маленьком поселке, расположенном у подножия замка, держала все в своих руках и сохраняла равновесие между сильной протестантской верой и необходимой видимостью католичества. По вечерам, беседуя у камина, геройство приписывали и войскам мессира де Монморанси, и армиям мессира де Рогана. Времена Религиозных войн — к счастью, угасших — явили в равной степени как свидетельства мужества, достойного первых христиан, так и примеры позорной жестокости. Примирение состоялось только потому, что люди хотели жить вместе в мире и согласии — и у остроконечных вершин заснеженных гор, и в плодородных долинах. Только на вершине этих гор Анжелика осознала смысл слов, которые она когда-то прочитала или слышала на занятиях по богословию: «И тебя вывел бы Он из тесноты на простор, где нет стеснения». Никакое другое место не могло подойти лучше для события, которое скоро должно было произойти. Жоффрей был прав, когда привез ее сюда. По винтовой лестнице, как в Монтелу, Анжелика поднималась на вершину донжона и вдыхала живительный воздух. Ее взгляд терялся в глубоких пропастях или поднимался туда, где парили орлы. Близость между супругами казалась еще совершеннее и безмятежнее. У них снова появилось время для уединенных встреч наверху донжона или долгих вечерних бесед у камина. *** Жоффрей обнял Анжелику за плечи и коснулся губами ее виска. Сейчас он испытывал невыразимую нежность к жене - еще не до конца проснувшейся, утопающей в легкой пене кружев ночной рубашки, с разметавшимися по подушке золотистыми волосами. И такой очаровательно-беспомощной в своем нынешнем состоянии. - Я говорил вам, мадам, что вы становитесь круглой, как винная бочка? - смеясь, спросил он, однако глаза его были полны горячей любви к ней, поэтому ей даже не пришло в голову обидеться на мужа. - Скорее, как неуклюжая гусыня, - поправила Анжелика. – Мне кажется, что я похожа на гусыню. Она обхватила живот руками и поморщилась. - И как только вы еще можете желать меня такую? Он усмехнулся и лег на спину, заведя руки за голову. - Я желаю вас, мадам, потому что вы красивы. Женщина, которая носит моего ребенка, - самая красивая из женщин! Ведь это самый чудесный подарок, который вы можете мне сделать. - И этот подарок становится все тяжелее, - Анжелика села в кровати, поглаживая живот. Ладони Жоффрея успокаивающе принялись массировать ее спину. Анжелика закрыла глаза. Все, что она ощущала, - это магическое прикосновение его пальцев, прогонявших ноющую боль, которая донимала ее последние дни. Руки мужа переместились на плечи и шею, и он нежно поцеловал ее затылок. Затем граф скользящим движением направил их к животу жены и осторожно его погладил. Ребенок задвигался, и Пейрак прижал ладони к огромной округлости, поверхность которой вздрагивала по мере шевеления плода. - Сильный какой! – рассмеялась Анжелика. – Наверняка мальчишка! - Нет, это девочка, и она со мной здоровается, - поддразнил Жоффрей, покусывая ушко жены. - Вы виделись с повитухой? - Изор? Да. Она сказала, что с завтрашнего дня будет здесь неотлучно. - Но ведь я рожу не раньше, чем к концу месяца! - Не мужское дело – спорить с повитухой, - рассмеялся Жоффрей. Робкий солнечный луч проник в окно. Анжелика опустила ноги на пол и, уперев руки в поясницу, с трудом распрямила спину. - Что-то не так? – спросил граф. - Нет, все хорошо. - Я знаю, когда вы говорите неправду, любовь моя, - проговорил он тихо. – Вас что-то тревожит, я чувствую… - Я немного беспокоюсь, - она посмотрела ему в глаза. - Это из-за ребенка? - Нет. Скорее из-за родов… Он промолчал. - Моя матушка родила десятерых, но ведь женщины иногда умирают в родах… - И тебе страшно? Анжелика услышала в его тоне тревожную нотку. - Да, немного… Он ничего не ответил, только встал и крепко обнял жену. - Думаю, надо положиться на Господа, - сказала Анжелика после паузы. – И на госпожу Изор. - Ты права, - прошептал Пейрак. *** Присматривая за Анжеликой, госпожа Изор представила ей несколько молодых крестьянок, которые составят «дом» маленького сеньора, так как, руководствуясь своим богатым опытом акушерки, она полагала, что, скорее всего, родится мальчик. Все девушки в капюшонах из малинового атласа пришли поприветствовать мадам графиню. Устроившись в замке незадолго до родов, они разговорами отвлекали Анжелику от ожидания, которое уже начинало ее тяготить; она любила слушать их рассказы об этой земле, о ее прошлом и настоящем. Когда-то это была Аквитания, «Страна Вод», провинция, более всех любимая римлянами, которые ценили ее и дали имена ее рекам и множеству горячих целебных источников. Кроме того, весь мир знает, что женщины под небесами Лангедока и Аквитании вечно красивы, вечно молоды и вечно любимы. При этом вспоминали об удивительной судьбе великой герцогини Алиеноры, наследницы Аквитании, сначала королевы Франции, а затем королевы Англии. Ей было около сорока пяти лет, когда она родила своего восьмого ребенка или десятого, если еще считать двух девочек от короля Франции — Людовика VII. Это доказывало, что второй супруг Алиеноры, король Англии Генрих II Плантагенет, и в сорок пять лет находил ее великолепной и желанной, хотя сам был десятью годами моложе своей королевы. Анжелика удивилась, узнав, что любимым городом и столицей герцогства Алиеноры был Пуатье. Ее двор, согласно хроникам, был местом встреч писателей и поэтов, которые говорили на самых разнообразных языках: «Ок, ойль, бретонский, кастильский, баскский или арабский». Анжелика изумилась, ведь она видела совсем другой облик Пуатье. Значит, время и испытания меняют лица провинций и городов? Как женщина, лишенная света и благосклонности любви, утратившая поклонение своего народа, блекнет, теряет вкус к яркой жизни и выбирает покой, забвение, принимая лишь обычную почтительность, так и Пуатье снова замкнулся в себе самом, в своей скрытой жизни, которая пламенела лишь в его монастырях, церквях и школах. Но Алиенора не теряла блеск никогда. Великолепная, проницательная, чарующая, она была такой всегда, даже в восемьдесят лет, когда отправилась в Испанию к одной из своих дочерей, той, что была замужем за королем Кастилии Альфонсо VIII. Алиенора не переставала беспокоиться о судьбе своего дорогого герцогства Аквитания — что будет с ним, когда ее не станет? Она приехала, чтобы забрать одну из своих внучек и обручить ее с сыном французского короля, которому она, таким образом, завещала бы свое герцогство. И она выбрала — сначала никто не знал почему, но поняли позже — младшую, Бланку, которой в то время было только одиннадцать лет. Тут южане на время оставляли свои восторги. Ведь именно Бланка Кастильская, ставшая регентшей при своем маленьком сыне, короле Людовике IX Святом, повелела уничтожить религию альбигойцев и разжечь костер Монсегюра в 1244 году, когда двести Совершенных, мужчин и женщин, были сожжены, но не отреклись от своей ереси. «Надо обезглавить дракона!» — постановила королева Бланка Кастильская, преисполненная духом решимости, унаследованным от своей бабки Алиеноры Аквитанской, сумевшей распознать в ней качества великой властительницы.