sugar, how you get so fly?

— Секс, — категорично заявляет Зейн, — все настолько просто, Луи. Ты, накачанный парень с хорошим членом, и прекрасная ночь вдвоем, а наутро ты снова здесь, будто и с места не сдвинулся. На самом деле, Зейн прекрасный горячий друг, который какое-то время пытался вывести Луи из дому всеми лояльными способами, даже иногда дарил ему карточки со скидками на ужин в ресторанчиках неподалеку, но Томлинсон был убежден, что еда на дом — самое большое проявление материального счастья на Земле. Так что Зейн устал терпеть эту несдвигающуюся человеческую массу на диване их общей гостиной, а еще у него ужасно болит спина, потому что кровать его бойфренда невозможно твердая для его спины. Лиам прекрасный, но кровать - не та вещь, которую Зейн может любить в нем. И в те редкие ночи, когда Лиам оставался у них, они даже не шумели слишком, но Луи через стенку громко читал список поз, которые хотел бы попробовать, но, если он не может, то это обязаны воплотить парни. — Это требует больше усилий, чем кажется, — отвечает Лу, прожевывая мороженое. Зейн откровенно завидовал тому, что друг ничуть не поправился от такого количества вредных сладостей. — Это требует всего лишь поднять жопу с нашего дивана, перестать таскать мою подушку и напиться в баре за счет какого-нибудь красавчика. — А, завидно становится, правда? Луи, все же, заслужено получает твердой ладонью по заднице, чему, скорее всего, может быть рад, потому что пальцы Зейна всегда особо приятно прикладывались о его полушария. — Засранец, — констатирует Малик, захватывая последнюю бутылку пива из холодильника, и, видит Бог, каким бы он ни был (и если он есть), Луи чувствовал непреодолимую обиду больше за ушедшее от него пиво, чем бойфренда. Скотт? Чак? Даже имена у них были, как для Луи, «не то». У него даже на секунду в голове не задерживалась мысль о том, что стоит что-нибудь менять. У него есть своя защитная оболочка из сарказма, пиццы и фильмов на старом ноутбуке, есть семья, правда эта «семья» толком и не родственники друг другу, да они просто трахаются и любят друг друга, и точно не в курсе о существовании своего двадцатичетырехлетнего сынишки, но Томлинсон сослался бы на ограниченность Лиама и то, что это заразно для Зейна. У них все в полном порядке. Но что-то определенно менялось. — Мы идем ужинать, — сказал Зейн, обувая ботинки, — и когда я вернусь, я хочу видеть тебя оттраханным, желательно уже одетым и безмерно довольным жизнью. Томлинсон презрительно фыркнул, выглядя еще более обиженным, чем на бутылку пива. Даже если с той обиды прошло два дня. — Способ бросить меня на произвол судьбы одного, в этой одинокой квартире, с чертовым Рейнольдсом, этой задницей в офигенном трико? — Я даю тебе личное пространство и время, чтобы найти кого-то. Сегодня меня не жди. И надень уже, черт ее бери, другую футболку, Лу, ты отвратителен. Притворно надув губки и сложив руки на все еще плоском животе, Луи дождался ухода друга и, серьезно, задумался. Он сидел и размышлял о том, какая он скотина, и, скорее всего, сгниет один в подземелье в свой последний день, нужно ведь сделать что-то, чтобы его кончина выглядела достойно. На самом деле, не только это толкало его в душ, он достал сам себя еще больше окружающих беспрерывным потоком сарказма в голове, и, наконец, решился что-то изменить. Начать хотя бы с запаха и вида, в двухнедельной футболке кого-то себе он точно не найдет. После душа, в чистой одежде, с пушистыми волосами (на голове), новеньких тапочках по щиколотки, он чувствовал себя младенцем. Но разница заключалась в том, что младенец вряд ли хотел бы заходить на сайт знакомств и искать себе кого-нибудь для секса на одну ночь. Всего один секс, и вы друг другу ничего не должны, одна ночь страсти, удовольствия, и вы либо на утро не помните имен друг друга, прощаясь посредством махания ладошками, либо живете в одном большом деревянном доме до конца дней. Либо завалились на первой же строке «Опишите себя» на дерьмовом сайте знакомств. Разве справедливо? Луи считал, черт, он не настолько ущербный, чтобы на этом этапе иметь проблемы, но воображение не подкидывало никаких идей, которые помогли бы заполнить обязательную графу. В Америке это не преступление? Просто Луи действительно чувствовал себя угнетенно от того, что сайт требует от него слишком многого, чего он дать не может, и кто знает, до чего способно довести такое давление? Нет ведь, да? Слишком глупо для преступления. В любом случае, он звонит Зейну, и где-то в перерывах между неразборчивыми стонами и дифирамбами члену Пейна, он все же отвечает, что лучше бы Луи отвалил прямо сейчас. А потом, когда его природа берет верх и он проникается жалостью к лучшему другу, Зейн говорит: — Напиши, что ты зануда. Лучше предупредить сразу. Он, возможно, в каком-то смысле, принял этот совет. Луи написал, что он «горячее твоей учительницы, и это единственное наше отличие». Еще он добавил смайлик члена, и кто знает, где он нашел его. А еще он включил мелодичного The Weeknd, что определенно помогало ему чувствовать себя особенным. В плейлисте Зейна, в общих, очень общих чертах, были хорошие треки. Итак, всего лишь полчаса, двадцать восемь минут из которых были потрачены на тему сочинения младших классов «Опиши себя», и его профиль с наилучшей, адекватной фотографией красовался на сайте. Знакомств. Он все еще не верил, что поступает так со своими чувствами прямо сейчас, но, оно происходило. А еще больше он пожалел об этом, когда пришли первые сообщения, он даже не ждал их так быстро. Открывая первое, в нем еще горел энтузиазм, но после фотографии качка с членом в руках и слащавенького «Познакомишься со мной? И с моим другом заодно?» он едва сдерживал рвотный порыв. Луи тут же клацнул на красный крестик в углу окошка диалога, переходя ко второму. Но даже на десятом или одиннадцатом намерения адресатов не менялись. Может это все еще тот накачанный придурок с первого сообщения? Потому что Луи крайне разочарован. Если это все методы заполучить его, значит он выглядел и чувствовал себя слишком дешево. Он был на стадии отчаяния, скинув один тапочек с ноги, уронив три подушки и переключив все каналы спутникового телевидения в который раз, когда ему написали два новых, определенно не похожи на простых съемных мальчиков, пользователя. Привет хх от некого Гарри, и хорошей ночки от Мэттью. Луи просмотрел фотографии обоих парней и, возможно, отдал предпочтение первому. Просто потому что, не мог бы он после секса рассказать смысл своих татуировок, только честно, они ведь все равно больше никогда не встретятся? Быстро написав каждому из них, Луи уселся, скрестив ноги, в ожидании ответа. И Гарри был первым, ура! — Что же, давай, мистер мышцы и татуировки, я в тебя верю. Он, как всегда, врал даже самому себе, потому что больше всего его захватили в плен не атлетическое тело, а кудри и яркие глаза. Луи не мог поверить, что такой парень нуждается в сайте знакомств, ведь, выйди он на улицу и щелкни пальцами, половина Тайм Сквер лежала бы под ним через четверть секунды. И, не смешно, тут Луи действительно осенило. Что, если это не его фото? Если это старый, дряблый извращенец? Потому что, объективно, такому парню, как Гарри, интернет-знакомства ради секса явно не нужны. И на четвертом их сообщении, Луи решил спросить это. зачем ты здесь? :) Ответ не заставил себя долго ждать. затем же, зачем и ты хх в наших профилях все указано Что же, Луи удавалось быть идиотом, но не настолько. Как оскорбительно. очевидно, но ты же горяч? довольно-таки. и сомневаюсь, что ты терпишь отказы настолько часто, чтобы спуститься до этого уровня Оу, почему бы разработчикам сайта не услышать его молитвы сейчас и не сделать строку «пользователь набирает сообщение», потому что для Луи смерть — знать, что безумно красивый и горячий парень прочитал его сообщение, но он не может знать, пишет ли он ответ сейчас. Потому что он не приходил долго, слишком долго. Около двух минут. если это способ сказать комплимент, то он достаточно изощренный, но спасибо, это приятно получать хх ты тоже получаешь этот вопрос, потому что ты очень, я имею в виду, ОЧЕНЬ красив, луи. так что, скорее, что ты здесь делаешь? хх Если он думал, что поставил Луи в тупик, тогда, хорошо, пусть подумает так всего на секундочку, потому что ровно столько длился этот ступор с красными щеками, и Томлинсон уже готов к следующему сообщению. тогда два горячих парня для секса на одну ночь нашли друг друга? :) Откуда в нем эта смелость, снова? я надеюсь на это! х Либо у Гарри что-то случилось с пальцем, либо его клавиатура дала глобальный сбой, но должна быть причина, почему же Луи чуть не получил инфаркт из-за отсутствия одного маленького важного элемента смайлика? Чмоков? Он не уверен, есть ли термин для этого, но он хотел бы знать, почему получил только один «Х» в такой важный момент. погоди!!! Да ладно? видеосвязь? :) Он очень надеялся, что Гарри скажет «да», потому что, удовольствие удовольствием, но безопасность превыше всего. Он раздолбай, но не настолько. конечно хх Ох, блудный сын твиттерских задротов вернулся. Луи все равно не рассчитывал, что буквально на третьей секунде после соглашения Гарри позвонит ему. И Томмо даже стало страшно, потому что, о Господи, он сейчас в режиме реального времени увидит горячего парня, с которым хочет перепихнуться, с ума сойти, прямо как старшеклассник с бумбоксом в руках под окнами девчонки. Проверив, как он выглядит, и так и не отдав себе отчет в этом, Луи принял вызов, и картинка, представшая перед его глазами, действительно впечатлила. А еще он, кажется, не ответил ни слова Мэттью. — Разрази меня, мисс Америка, я думал, что увижу твой член крупным планом, — выкрикивает он, видя эту милую улыбку, милые кудри и милую картиночку на своем мониторе в целом. Гарри правда очаровательно смеется, а еще Луи уверен, что так же очаровательно он трахается и не храпит во сне. — Честно говоря, я тоже, — он быстро облизал губы, неловко устраиваясь удобней в кресле перед камерой, — так что, вот. Как видишь, соответствие фотографии процентов на девяносто девять. — Я бы добавил еще половину процента. С каких пор они говорят о математике? — Ты очень красивый, — вдруг выпаливает Гарри, и Луи меньше всего от ни к чему не обязывающей связи ожидал, что ему запомнится комплимент от партнера. — Спасибо, — отвечает он немного застенчиво и быстро сводит тему непосредственно к делу, — покажи мне… свою квартиру? Не знаю, как все происходит, просто хочется убедиться, что все безопасно? — Конечно, я понимаю. Гарри берет лэптоп в руки и показывает Луи панораму своей довольно просторной и милой квартиры, и Луи даже не заботит адрес, потому что Гарри красивый, сексуальный и вполне безопасный, подходит по всем критериям, и просто это Гарри, кажется, это имя для Луи стало новым пунктиком. Кудрявый что-то говорит о комнате, а затем его лицо снова появляется в кадре, а Луи едва успевает собрать себя воедино, думая только о тех руках, которые держали ноутбук. — Тест пройден? — спрашивает кудрявый, поправляя волосы. — На «отлично». Оу, Гарри был доволен тем, что Луи доволен им. Слишком много взаимопонимания, как для получасовой беседы? Тем не менее, это не мешает им поговорить еще немного, а затем Томмо сообщением получает адрес квартиры, и он чувствует себя довольно, ну, взволновано. Это ожидаемо, потому что он никогда не пробовал что-то в этом роде, и он не хотел бы, чтобы Гарри думал, словно это для него нормально. Ведь, когда он тащился на такси в незнакомый район Нью-Йорка, а водитель скручивал травку двумя руками, пока руль балансировал на уровне его разведенных бедер, он не мог чувствовать себя, словно проводит так каждый вечер. — Эй, — прохрипел водитель, оторвавшись от драгоценной самокрутки, — с тебя сорок. Будто бросая себе вызов, Луи брезгливо вытаскивает купюры из бумажника и, грациозно изогнув запястье, передает их парню за рулем. Тот, даже не глядя, берет их, и Томлинсон находит в этом только плюс того, что он побыстрее выберется из машины. Как только его кеды шаркают по асфальту незнакомой улицы, он внимательно вглядывается в дома вокруг. Все выглядит довольно прилично, не наркопритон, не психушки, обычный тихий район. Скорее всего, половина его жителей уже уехали на Рождественские празднования к семьям. Чего сам Луи, по некоторым причинам, делать не собирался. Ну, его звездный час настал. Хотя, кто знает, каков Гарри в постели, возможно, это его нашла удача. Да ладно, Луи просто насмехается, этот парень не может быть плох в чем-то. И ему было из-за чего волноваться, скорее всего. — Привет, — Гарри встречает его слишком легким, как для мужского, ароматом одеколона, немного растерянным видом и широкой улыбкой, — вау. Это явно прозвучало одобрительно, восхищенно и просто очень-очень хорошо по всем меркам, и Луи в этот момент понял, к чему были эти дурацкие смайлики в конце каждого сообщения. У него чертовы глубокие ямочки, которые уже хочется попробовать. Во всех смыслах. Быстрым движением и неразборчивой фразой Гарри пригласил его в квартиру, и Луи совсем, совсем-совсем застенчиво ступил на ее порог, не будучи уверенным, снимать ли джинсовую куртку сейчас или, или снимать ли ее самостоятельно вообще? Черт, жаль, что о таких вещах нельзя спрашивать предварительно. Но Гарри казался очень добродушным хозяином, словно они не знали, для чего здесь вместе. Он провел Луи в гостиную, соединенную с кухней, усадил на диван, усыпанный милыми подушками, и Томлинсон устроился с удобством, только он полагал, что куда удобней ему было бы сидеть явно не на белой коже. Это все грозилось сойти за дружеский вечер, будто они сто лет знакомы, и когда Гарри уже вовсе предложил ему чашечку чая, Луи не посчитал нужным проявить скверное воспитание, не сдерживая себя. Ему и дела не было, какой же замысловатый принт на рубашке Гарри, ему было важно только то, что он сможет легко ее снять. И им обоим повезло, что кудрявый сидел близко. Луи не был уверен, случалось ли с ним такое когда-либо прежде, было это последней степенью отчаяния или парень рядом кружил ему голову, но он прижал его широкие плечи к спинке дивана, седлая его бедра. Гарри заткнулся на середине вопроса, какой чай предпочитает его гость, и с нетерпением уставился на Луи, который впопыхах пытался стащить со своих плеч джинсовую куртку. Вернув руки на мягкую и приятную ткань рубашки на плечах, Томмо удобней устроил задницу на коленях Гарри, услышав, как тот выдохнул, и немедленно закрыл его рот своим, плавно перемещая пальцы в длинные волосы. Ему это уже нравилось. С кем бы ни был Гарри прежде, он хорошо целуется, и если это замечание проскользнуло в голове Луи на второй секунде их поцелуя, это значит, что Гарри действительно очень, очень хорошо целуется, заставляя шатена забыть, как он ранее хотел выпить с ним чай. Чай — это принципиальный вопрос. — Йоркширский, — промычал он в губы кудрявому, — с ложечкой. Обязательно, там должна быть чертова ложка. — Думаю, что найду одну. Гарри сместил руки на задницу парня, предварительно поймав его взгляд из-под ресниц. Такой красивый садист. Он наблюдал за Луи те доли секунды, за которые мял пальцами мягкие ягодицы, и Томлинсон не подумал бы, что Гарри способен довести его до румянца только тем, что он будет смотреть на него. Потому что он предлагал ему чай. — Я бы хотел одну из твоих ложек прямо сейчас, я уверен. Его глаза зеленые, руки сильные, пальцы длинные, губы мягкие и этого хватает, чтобы снова начать целоваться и трогать друг друга на кожаном белом диване. Гарри ведет руками чуть выше, задевая края футболки Луи, но он не снимает ее, что немного расстраивает Томлинсона. Но, ну и пусть, все, что угодно, пока он обращается с ним так, как сейчас, потому что у Луи даже язык лениво двигается против языка Гарри, он так сильно расслабился в его руках. Каким-то образом и в неясный момент они меняют положение, и Луи прижат лопатками к милым подушкам, пока Гарри над ним медленно двигается против его тела, создавая дразнящее трение между ними. Как бы ошеломительно он не смотрелся сверху, со спадавшими кудрями, нечетким взглядом и приоткрытыми губами, Луи должен был прервать все это, так как делать это на диване ему было не по душе. Именно сейчас, не то чтобы всегда, или это правило жизни, но, к черту, он не мог взять контроль над ситуацией и сдвинуться хоть немного в сторону от этого парня. — Гарри, — прошептал он, быстрым движением облизывая губы. Они ведь даже чисто теоретически пересохнут от дыхания кудрявого сверху, зачем все проверять на практике? — как бы, мне нравится твой диван, понимаешь? Очень, но, если я произвожу впечатление человека, желавшего заняться, возможно, самым лучшим сексом в твоей жизни на диване, то — Он смеется. Просто разражается смехом и утыкается влажными губами в шею Луи, и делает все так интимно и по-своему, что у парня под ним (он не признается) скрутило низ живота. Будто Гарри везде чувствует себя, как дома. Даже если это «везде» это тело Луи. — Конечно, мы займемся этим в спальне, — заверил он, поправляя волосы, — и слишком громко сказано — «самый лучший секс в твоей жизни». — Кто знает, я подаю большие надежды, — возразил Луи, разводя руками в том крошечном пространстве между ними. Гарри подхватил его на руки, размещая ладони на ягодицах, и Луи будет таким грязным вруном, если скажет, что это не завело его еще больше, не заставило на несколько мгновений задержать дыхание и не расположило его к кудрявому еще больше, если это возможно. Томмо не особо вглядывался в интерьер спальни, когда она пролетала у него перед глазами после того, как Гарри мягко скинул его на матрас, ему было точно наплевать, стоит ли где-то у парня в комнате кактус, когда все, что он услышал, было: — Я готов проверить.

***

Голова Луи трещит по швам только по одной причине — никому не было дела до незадернутых штор и, Бога ради, кто ставит будильник на восемь утра? По крайней мере, оба весьма раздражающих фактора мешают только Томлинсону, пока Гарри спит рядом, будто отключенный. Луи не хотел хвастаться, но, кто знает, возможно, это его заслуга? Он быстро отключает абсолютно ненужную функцию на телефоне хозяина квартиры и бегло оглядывает спальню: его вещи наверняка разбросаны по всей комнате. И, скорее всего, этот будильник — знак свыше, Луи пора идти? Это был секс на одну ночь с самого начала, очень хороший секс на одну ночь, но все должно заканчиваться, он благодарен за вечер, и готов валить, пока не пришло время неловких моментов. Когда штаны, футболка и носки были на нем, все казалось безумно простым, потому что еще буквально несколько шагов, и он покидает спящего Гарри навсегда. Но блядская черта всех Томлинсонов, а именно — феноменальная удача и карма, подводят его в последний момент, ведь его собственный телефон вибрирует в руках и падает на пол, что, парадоксально, но будит Гарри. Он разлепляет ресницы, сонно глядя на загнанного в угол Луи, будто ничего не замечая, и расплывается в ленивой утренней улыбке, приподнимаясь на локтях. — Доброе утро, — говорит он глубоким голосом и таким же, как и спал — обнаженным — поднимается с кровати, останавливаясь рядом со своим гостем. Мысли в голове Луи бегут с устрашающей скоростью, он растерянно смотрит на возвышающегося над ним кудрявого, но не говорит ничего, потому что тот наклоняется для поцелуя, и это выбивает все представления Луи о не значащем ничего одноразовом сексе. Потому что, он очень сомневается, что партнеры обмениваются поцелуями, ласками, объятиями и хоть словом на утро после случившегося. — Ты голоден? — заботливо интересуется Гарри, и тот факт, что на нем ни клочка ткани, напрочь сбивает Томлинсона с толку. Он не видит ни единого способа сказать кудрявому, что они ничего друг другу не обязаны. — Эм, — мямлит он в смятении, — ты знаешь, я думаю, — — Ты одет, — замечает Гарри, — ночью было холодно? — Да. Это звучит настолько неубедительно, что даже парень напротив хмурится, склонив голову набок. Это звучит как вопрос, и Луи вздыхает, опуская глаза. — Нет. Ночью было тепло и, знаешь, все было прекрасно, но уже утро, и я правда не искал ничего больше связи на один раз. Гарри пялится на него, словно в спальне сейчас прозвучало что-то очень ошеломляющее, и он в самом деле расстроен. Это ничья вина, Луи старается так думать, но огорченный вид парня застревает в его голове, заставляя чувствовать себя, как самое отвратительное дерьмо в этом мире. — Ты понимаешь, что это должно было быть именно так. Гарри кивает, поджав губы, и наверняка чувствует себя очень глупо. Заслуга Луи, обидно. Но он должен. На пороге квартиры, когда Томмо уже полностью одет, а Гарри все еще голый, они коротко прощаются и на этом все. Луи чувствует тяжелый груз в груди, но спускается по лестнице и дергает на себя дверь подъезда. Возможно, это шутка, упадок сил или магнитные бури, но дверь не поддается. Дважды. Трижды. И в десятый раз тоже ничего не меняется. Луи выглядывает в заснеженное окно и понимает, что такая проблема сегодня, наверняка, не у него одного. На улице все покрыто толстым слоем снега, ужасный ветер, который задувает через щели, и это полная задница. Еще три удара ногой по двери, и Луи накрывает совершенное всепоглощающее отчаяние. Это определенно плата за распутность. Да, он согрешил и по воле Божьей обязан расплатиться. Так эпично. Его расплатой, судя по всему, должно стать возвращение в квартиру парня, с которым он переспал. По заслугам грешнику. — Луи? — как бы не хотелось съязвить, но да, чертова судьба сама постаралась, чтобы Гарри снова открыл ему дверь. — Там хренов апокалипсис, — вздыхает парень, — дверь завалило снегом, все примерзло, не знаю, возможно, это из-за той степени грешности, которой я достиг этой ночью? Он правда не собирался обсуждать это с Гарри, ведь, по логике, он так же порочен, как и Луи. Вообще, это было дерьмовой идеей с самого начала, но кудрявый, все еще с тем же количеством одежды, с каким его оставил Луи, громко смеется, пропуская парня в квартиру. — Не мог бы ты, ну, одеться? Если это будет нормальным требованием, сидя в твоей квартире? — Да ладно, я думал, тебе не привыкать к такому зрелищу. С места своего приземления, точнее — дивана, Луи медленно повернул корпус к собеседнику, абсолютно точно прожигая взглядом его супернакачанную спину. Каким бы богом он ни был, сейчас в голове шатена прозвучал явный намек на того, кем он не является. — Я, кажется, сейчас услышал что-то неприятное? — Совсем нет. Совсем нет, Лу, я не осуждаю тебя за это. — Не осуждаешь меня за что? — Томлинсон соскочил со своего места и свирепо уставился на парня рядом, готовый врезать ему в любой момент. — Секс на одну ночь, незнакомые партнеры, да ладно, все мы иногда пробуем нечто новое. Степень и температура кипения Луи Томлинсона достигала апогея. Он не мог поверить, что этот хипстерский комок ямочек и кудрей только что назвал его шлюхой буквально в лицо, абсолютно не жалея об этом, еще и сделал это лжевежливо, что никак не помогло бы успокоиться, будь Томмо чуть сдержанней. — Да знаешь что, пошел ты, Гарольд, — он схватил свою куртку и натянул бинни в спешке, — чтоб тебя, чертов вонючий хипстер, кто тебе дал право говорить так о людях, видя их впервые? — Я вовсе не собирался тебя обидеть, Лу. Неизвестно, что бесило больше — само оскорбление, или тот факт, что Гарри все еще вел себя вежливо и мило. Во всяком случае, Луи не посчитал нужным долго об этом рассуждать, вылетая из квартиры. Он правда не ожидал, что его партнер на одну ночь окажется настолько тронут, задет, сумасшедшим, чтобы голым кинуться вслед за ним в подъезд собственного дома, рискуя быть замеченным соседями. — Какого хрена ты творишь? — возмутился Луи, отталкивая парня, — вернись в чертову квартиру, твои соседи — — На рождественских каникулах, — усмехнулся Гарри, все же схватив старшего парня выше локтей, — если объективно — тебе некуда идти. Ты даже не выйдешь на улицу, все замело, и я единственный в этом доме, кто может дать тебе теплую квартиру, еду и душ на время, пока там все не утихнет. Я совершенно не хотел называть тебя шлюхой, просто, как для новичка в этом, ты делал все слишком уверенно. — Я просто был в отчаянии, — жалкая попытка оправдаться. — Я знаю. Пойдем. Сидеть на ледянющих ступеньках и правда было плохой идеей, так что Луи просто мастерски сделал вид, что пересиливает себя, принимая квартиру и еду Гарри, а второй парень просто вел себя, будто не замечал этого притворства. У них мог быть шанс на нескучное проведение времени в пургу. — Итак, — Гарри был единственным инициативным человеком в этом доме, — если нам нужно провести какое-то время здесь, думаю, стоит как-то веселиться? Например, для начала, неплохо бы узнать друг друга. Луи кивнул, черпая ложкой малиновую кашу, выглядя немного смущенным своим паршивым поведением. — Я Гарри. — Надо же, — хихиканье против воли все же вырвалось наружу, заставляя одного кудрявого мальчика в этом мире широко улыбнуться, — я Луи. — И чем ты занимаешься, Луи? Шатен застыл с открытым ртом, выглядя глупо, и поскорее отодвинул от себя тарелку с кашей, чтобы вернуться на диван, будто он стал бомбоубежищем. Гарри медленно, точно так же, как он говорит, последовал за ним, присаживаясь у свисающих на пол ног Луи. — Не думал, что мы так быстро закончим, — хмыкнул он, — в чем дело? То есть, это не выглядит обидным вопросом. — Но это так, когда ты уже несколько месяцев не видишь мир дальше порога своей квартиры. И квартира формально не твоя, ты делишь ее со своим старым другом из колледжа, у которого, в отличии от тебя, жизнь прекрасна. — Все в твоих руках. — Ты так оптимистичен, Гарольд. На самом деле, Гарри, а не Гарольд, только хмыкнул, перекладывая ноги гостя на свои колени, и задумчиво побарабанил пальцами по его лодыжкам. — Это не мое имя. — Разве? — Да, мое имя Гарри. — Я так и сказал, Гарольд. На самом деле Гарри усмехнулся, постукивая пальцами по острым коленкам. Они посмотрели друг на друга, тут же отводя взгляд, и никто не мог игнорировать то, что между ними было явное сексуальное напряжение, которое давило на них. Они занимались сексом прошлой ночью, они нашли друг друга для связи на один раз, и все должно было кончиться максимум неловким прощанием, но у Луи слишком неудачная судьба в этом мире, чтобы все оказалось так просто. Неизвестно, сколько им нужно просидеть взаперти, когда дороги расчистят и все прекратится, так что, Луи должен был включить всю свою фантазию, делая вид, что никогда не сосал и не принимал в себя член Гарри. — Могу я позвонить? Моему другу, он, наверное, взволнован тем, что я впервые не ночевал дома. — Конечно, — Гарри выпустил его колени из своих пальцев, наблюдая, как Луи медленно подходит к телефону на столике, как наклоняется за смартфоном, как задумчиво набирает цифры и неуверенно прикладывает его к уху. Он действительно не мог не обращать на него внимания. То, как Луи двигался, напоминало Гарри о прошлой ночи, и в общем, шатен был очень даже в его вкусе, так что перестать хотеть его было чем-то вроде не драматичной Киры Найтли — невозможным. Луи отошел от хозяина квартиры, садясь на последнюю из трех ступенек — импровизированная лестница была чуть завышенным подъемом, ведущим в другую комнату — и слушал гудки, пока его сосед, наконец, не отреагировал на звонок. — Ты худший из всех возможных вариантов для совместного проживания, — шепчет Луи, желая сохранить разговор в тайне. — Да, я был слишком занят своей глубокой скорбью из-за твоего отсутствия, Лу. Помимо голоса Зейна шатен слышал еще какую-то возню на заднем плане, а когда до его слуха долетели чьи-то вздохи, ну, это совсем не то, что он должен был услышать. — Малик, ты же не пригласил Лиама, так? — Почему нет? Тебя впервые нет под боком, свободный вечер, чем он может помешать тебе там? — Черт, Зейн, ты должен не им заниматься, ты должен вытащить меня отсюда. Малик молчал какое-то время, или просто закрыл рукой динамик телефона, шушукаясь со своим бойфрендом, пока Луи продолжал кипеть, как чайник, заботливо поставленный на плиту Гарри. Йоршкширский с ложечкой, разумеется. — Самовлюбленный козел, — прошипел Томлинсон, царапая ногтями свои штаны. — Что? — Забери меня отсюда, — теперь он позорно ныл, будучи на грани слез, — пожалуйста, Зейн, разве я причинял тебе неудобства? После минуты или двух полнейшей тишины, Луи надулся еще больше. — Хорошо, ладно. Возможно, несколько раз я сделал твою жизнь менее красочной, но, Зи, мы же друзья. — Как бы я не любил тебя, Военно-Воздушные Силы США не в моем подчинении. — А кто сейчас министр? Алло? Зейн? Либо это все погодные условия, либо Малик не стерпел его голоса из мобильного телефона и сбросил вызов, что окончательно подтолкнуло Луи к пику его истерики, пока Гарри, уже в штанах и футболке, возился с приготовлением идеального чая. — Насколько ты хорош в этом? — самодовольно спросил Луи, стараясь думать, что Гарольд не слышал его унизительное общение с лучшим другом. — Настолько, что не многие способны сделать выбор, где я лучше — в постели или на кухне. Самонадеянно. Когда чай был сносен и готов, Луи занял место в удобном кресле, которое успел заприметить еще вчера, и с милой интонацией в голосе выдурил у хозяина квартиры его лептоп, чтобы бездумно листать ленты новостей в социальных сетях. Возможно, он надеялся прочитать хоть где-то, что это стихийное бедствие скоро закончится и он навсегда забудет о своей хреновой карме, о Гарри, о его довольно хорошем чае и огромных руках, прекрасно державших его за- — У тебя есть парень? — Что? — Луи усмехнулся, откладывая гаджет, — в чем твоя логика, Гарольд? — Гарри, — он вряд ли устанет его поправлять, это в какой-то странной степени мило, — ну, возможно, свободные отношения? — Перестань таким образом называть меня шлюхой. Прекрати делать это любым образом. — Я не, — Гарри вздохнул, улыбаясь, — значит, у тебя нет парня. — Потрясающая проницательность, где ты обучался? — В Фордемском Университете, но мою работу вряд ли можно связать с проницательностью. Луи не хотел в этом признаваться, но каким-то образом Гарри очаровывал его, заинтересовывал и не мог оставить равнодушным ни к одной детали своей жизни. Он буквально заставлял Томлинсона хотеть узнать имена его родителей и дату рождения прабабушки. — Это слишком очевидно, что ты подталкиваешь меня к вопросу «А кем же ты работаешь, юный кудрявый мальчик?», но я стойкий и не задам его. Гарри улыбнулся еще шире, выпуская тихий смешок изо рта и опуская глаза на мягкий ковер. — Тогда ты наверняка не откажешься посмотреть хороший фильм. — Смотря что ты называешь хорошим фильмом, — Томлинсон сощурился, пересаживаясь на диван, просто потому, что отсюда ему будет куда удобней смотреть. Как оказалось, Гарри знал толк в фильмах, так как включил одну из частей Мстителей, и Луи устроился поудобней, наблюдая на экране за любимым фильмом. Было слишком рано для марафона кино, как для Луи, потому что куда интересней устраивать это вечером или ночью, когда вокруг темно. Так, по его мнению, атмосфера куда больше располагала к просмотру и было более комфортно. Они сидели близко, что значит, конечно, они не должны были смотреть фильм на разных концах дивана, но это было действительно близко. Одна рука Гарри была закинута на спинку, в непринужденном жесте касаясь плеча Луи, вторая часто скользила от бедра до коленки, парень иногда задумчиво барабанил пальцами во время этого пути, вызывая в Луи слишком много «Что?». Будто это было нормальным для Гарри — облапать незнакомца, с которым переспал. Черт, как можно было закрыть глаза на то, почему они здесь вместе застряли? — Гарри, — Томлинсон вскрикнул, когда руки кудрявого опасно близко подобрались к красной зоне. Хозяин квартиры заинтересовано повернул к нему голову, то ли не понимая, что происходит, то ли искусно делая вид, что понятия не имеет. — Твои руки, — Луи изогнул бровь, кивая на предмет своего беспокойства. — Я всегда так делаю, — пожал плечами парень, — люблю прикосновения. — Ты так безнадежен в том, чтобы сделать вид, будто мы не спали. Гарри громко засмеялся, удивляя своего гостя еще больше, и Луи буквально был на грани истерики, когда услышал: — Хочешь накуриться? Оказалось, идея была просто превосходной. Гарри знал толк в хорошей траве и по личной шкале Луи он мог бы занять довольно высокую позицию в рейтинге его знакомых травокуров. Это было просто охренительно. Громко смеясь и раскачиваясь на удобной подушке под задницей, Луи с трудом заставлял себя слушать и следить за движениями Гарри, пока он рассказывал ему, как пытался продать дом в Бруклине какой-то знаменитой парочке. — Так ты риелтор, — протянул Томмо, делая еще одну затяжку, — черт, выходит, ты богатенькая сучка. — Тебе даже не снилось, насколько. Приличное количество выкуренного делало Луи предельно искренним, он почти не паясничал, не острил, даже с интересом принимал все, что готов был предложить ему этот кудрявый хипстер, особенно если этим всем были новые затяжки. К более позднему времени у них осталась одна самокрутка на двоих, хотя даже это не заставило кого-то из парней загрустить, потому что Гарри после затяжек охотно делился травой с Луи, приставляя косяк к губам шатена. Все было весело, просто, задымленно и круто. Просто круто. Они должны были узнать, выпытать что-то друг у друга, но расслабились настолько, что едва заставляли себя держать глаза открытыми. Луи засмотрелся на втягивающего щеки парня и, кажется, как-то прокомментировал это зрелище, но не мог вспомнить, что сказал минуту назад, помнил только лицо Гарри крупным планом, как на фотоснимке, такое красивое, и его мягкое удобное плечо под своей головой.