sugar, how you get so fly?

Нет ничего хуже навязчивых идей и тайных обид. Возможно, маленьких обид, больше даже на самого себя, и Луи, насупившись, сидит до еще поздней ночи на диване Гарри, в толстовке Гарри, с едой Гарри и с самим Гарри, собственно. Он пытается найти удобное положение какое-то время, использует гору подушек для этого, пока не понимает, что все тщетно и дело не в том, насколько идеален чертов диван. У него буквально все тело зудит на почве возбужденных инстинктов, его способности в постели были задеты и было чем-то вроде дела чести доказать, что это не так. Хотя бы попробовать. Но Гарри, кажется, просто смирился с полученным опытом и не желал ничего оттачивать. Его удивительное спокойствие просто раздражало и так нервного Томлинсона, который желал скрутиться в клубок, познакомить свои колени со своим лбом и просто сжаться до минимальных размеров от нестерпимого напряжения. — Да как ты можешь, — вспыхивает он, — сидишь, смотришь шоу, и тебе даже не хочется… Разбавить атмосферу? Гарри, как и следовало бы нормальному мужчине, таращится на него, как на идиота, но не выдает свое изумление словами, произнося: — О чем ты? Луи кипит как чайник, заводясь еще больше, и громко стонет в подушку, чувствуя, что озвучить вслух свои идеи будет куда сложнее. Он пытается сесть нормально, убирает все, что успел натянуть на себя, и сидит, скрестив ноги, внимательно рассматривая лицо Гарри в голубых оттенках от свечения телевизора. — Разве ты не чувствуешь напряжения после того, как мы обсудили кое-какую деликатную тему? — Ты о сексе? — без смятений спрашивает парень, — а что, у нас какие-то проблемы с этим? — Да. Да, Гарольд, огромные проблемы. Ты что, черствый сухарь? Я сижу, словно на лаве. Гарри округляет глаза, понимающе кивая и приоткрывая рот. — Оу. Так, ты хочешь, чтобы я помог тебе расслабиться? Оставаясь на том же месте, Луи просто сходит с ума. Он думает, будто предложи бы он Гарри ограбить банк, реакция была бы той же — он учтиво согласился бы, как на чашечку чая. — Разве тебя не мучает эта незавершенность между нами? — по-философски начал он, — мы так деликатно подметили все недостатки в постели ради того, чтобы проводить девичник с фильмами, или что? Пожалуйста, ты должен поддержать меня в том, что это абсурдная трата времени и возможностей. Усмехаясь, Гарри поправляет волосы и полностью забывает о своей программе по телевизору, он даже выключает звук, поворачиваясь к Луи. Тот нетерпеливо ждет его ответа, лучше действий, чтобы не тратить еще больше времени — кто знает, когда метель кончится. Теперь ему хотелось этого намного меньше. — Я, безусловно, не против заняться с тобой сексом снова, но будешь ли ты в порядке после? В прошлый раз у нас ушло какое-то время на то, чтобы не чувствовать неловкость. К тому же, в этот раз, с учетом наших дискуссий, все будет совершенно по-другому. Пожав плечами, Луи отводит взгляд, словно впервые задумываясь о такой перспективе. Ему правда было неловко находиться с Гарри вчера, но сейчас все не так, верно? Они лучше узнали друг друга, и Гарри, вроде как, практически парень мечты для Луи, дополнительный секс — только бонус к их сложившемуся пониманию и контакту. — Я полагаю, я буду в порядке? Теплый взгляд зеленых глаз будто подсказывает ему, что он и сам до конца в этом не уверен. Но тело Гарри взамен оказывается ближе, практически заслоняя Луи от внешнего мира, и кудрявый парень пристально смотрит на него сверху вниз, подцепив прядь волос и заправляя ее за ухо. Он наклонился к шатену, приподнимая его лицо за острый подбородок и поглаживая пальцем обостренные скулы, от чего у Луи непроизвольно приоткрывается рот, а звук того, как его губы пружинят друг от друга Гарри находит невероятно сексуальным, о чем и свидетельствует его прикрывшиеся глаза. — На этот раз мы сделаем все намного лучше, — шепчет он, окончательно подтверждая представление Лу о том, что он законченный и неисправимый джентльмен. Кое-как выбираясь из своей неудобной позы, Луи обхватывает чужое лицо руками, притягивая к себе. Не смотря на это, первым целует Гарри, прижимая юношу под собой ближе к спинке дивана. Если не этот напор сексуален, то какой тогда? Он просто возвышается над ним так, что Луи не чувствует себя в два раза меньше, но в то же время это идеальная позиция, которая показывала бы превосходство Гарри над ним в этой ситуации. И Томлинсон не представлял до этого, что какое-либо проявление власти над ним способно так заводить. Он тихо стонет, обхватывая голову мужчины, и по его недавнему совету вплетая пальцы в шоколадные завитки. Реакция не заставляет себя ждать, мелодичной хриплой вибрацией переливается в его губы, подталкивая лишь приложить еще больше усилий. Неожиданно Гарри поднимается на ноги, и так же мгновенно его раскрытая ладонь появляется перед Луи в приглашающем жесте. Тот принимает жест, оценивая то, что кудрявому парню практически не нужно напрягаться, чтобы поставить его на ноги в два счета. Хозяин квартиры молча ведет его в сторону спальни, крепко переплетая пальцы — это и есть то проявление хоть какой-то связи для партнеров на одну ночь, на котором настаивал Гарри. Его неисправимый романтизм толкает обоих в атмосферу безграничного доверия, несвойственную для их первого раза. У кровати зона инициативы Гарри внезапно кончается и он останавливается у подножья, выразительно глядя на Луи. Это на короткий промежуток времени застигает врасплох, но шатен одергивает себя — он ведь сам этого хотел — и с деланной невинностью принимается дергать шнурок на толстовке, слово колеблясь — снимать одежду, или нет. Гарри на это только улыбается: — Я видел тебя голым, не стоит переигрывать. — Заткнись и наслаждайся. Не смея отрицать, Гарри опускается на простыни, заинтересованно наблюдая за парнем. Луи в самом деле перестает строить вид воплощения человеческой девственности, стягивая вещь, предоставленную Гарри, через голову, и отбрасывает ее на пол. Он ожидал бы каких-либо жалоб о том, что не стоит так обращаться с чужим великодушием, но слышит одобрительный вздох и поворачивается спиной. Это очень обдуманный шаг с его стороны, потому что как раз в таком положении он может куда более эффектно избавиться от штанов. Правда, все удовольствие застывает на середине, когда ему не удается справиться со шнуровкой и его пальцы хаотично пытаются распутать узел. Такая оплошность настолько задевает Луи, что он всхлипывает от усердия и громко пыхтит, пока Гарри не оказывается за его спиной, устраивая голову на плече и спокойно накрывая его руки своими совсем не для романтичной обстановки — он весьма ловко орудует длинными пальцами и собственноручно касается пояса штанов, когда с узлом покончено. Никаких звуков Луи не издает, боясь нарушить волшебное шуршание, когда домашняя одежда падает с его бедер, а руки Гарри остаются там. — Что же, — прочистив горло, говорит он, — довольно удачное начало, правда? Гарри с энтузиазмом кивает ему. — Вчера нам не удалось продлить этот процесс, но теперь ты понимаешь, о чем я говорил — так ведь куда лучше. Луи хотел заявить о том, что вчера и он сам меньше внимания уделял его бедрам, когда ладони Гарри проезжаются по их плавным изгибам, подхватывая нижнее белье. — Разве будет справедливым раздеть меня и остаться в одежде самому? — Тогда ты поможешь мне? — О, Гарри, я ведь не твоя мамочка. Звонкий шлепок обескураживает его, заставляя приоткрыть рот от возмущения и неожиданности, но почему-то это говорит о том, что он не должен спорить прямо сейчас. И Луи, удивляясь отсутствию своей гордости, поворачивается лицом к мужчине чтобы помочь тому избавиться от худи. Гарри смотрит на него со странной смесью удовлетворения и власти в глазах, сбрасывая одежду на пол. Было сложно уследить за его движениями, когда он снимал штаны, и точно Луи пришлось нелегко, когда спустя секунду парень стоял уже и без нижнего белья, если оно вообще было на нем. Моргнув несколько раз, чтобы в неярком освещении рассмотреть все, что ему предоставлено, шатен кивнул головой, говоря: — Прекрасно. Теперь на кровать. — Ты просто маленький Гитлер. — Я маленький? — Предполагалось, что тебя больше разозлит сравнение с нацистом, но ладно, малыш, завоюй эту кровать. Скептические гляделки кончились тем, что Луи сдался, уже лежа спиной на простынях. Он вздрогнул от прикосновения твердой плоти Гарри к внутренней стороне его бедра, и мужчина над ним одобрил этот контакт низким стоном. Необъяснимая и неуместная застенчивость захлестнула Луи так, что он робко поднял взгляд на Гарри, который был в сантиметрах от его лица, удерживая себя без особого труда, упершись на руки. Кудрявые локоны щекотали скулы и шею, так что идея заправить их за ухо исходила больше из практических нужд, но Луи видел все перед собой как в замедленном действии, и его пальцы слишком долго справлялись с прядями, поглаживая мочку уха. Если они говорили о налаживании контакта — что же, вот это и есть огромный шаг с его стороны, который Гарри встречает теплым взглядом и легкой улыбкой. — Не так уж и сложно оказывать внимание, правда? Не имея ничего особо ироничного чтобы сказать, Луи кивает и тянет парня на себя, встречая его поцелуй на полпути. Он приподнимается таким образом, что Гарри удается просунуть руку между его лопатками и матрасом, все еще держа свой вес на одной руке, и это кажется таким возбуждающим во всех смыслах. Это возбуждает сознание Луи, его воображение тем, насколько сильным может быть кудрявый парень, это возбуждает его нервные окончания от того, насколько большая и горячая чужая ладонь, и это болезненно сильно возбуждает его нетерпение, хотя они еще ничего не сделали. Достаточное время прошло для того, чтобы Гарри смог позаботиться о том, о чем сам говорил — чувствительная шея Луи, — но он продолжал целовать его, и пусть здесь не было, на что жаловаться, только Луи казалось это странным. Пока он не заерзал, чтобы отстраниться, и пальцы Гарри с небольшой силой проскользнули от скул к пульсирующим венкам, ведущим вниз к ямочке над ключицами. Если до этого желание отстраниться было результатом внутреннего каприза шатена, то теперь он просто задыхался, но губы мужчины сверху просто не давали ему и шанса на глоток воздуха. Искорка испуга зародилась мгновенно, когда грудь сводило судорожными вздохами, которых совершенно не хватало, и приступ легкой паники не прекращался до тех пор, пока Луи не осознал, что ему это нравится. Он рваными стонами пытался придвинуть Гарри к себе еще ближе, пока, наконец, они оба не вдохнули быстро и громко, как только отстранились. — Это я называю своей импровизацией, — нелепо подмигнув, Гарри расплылся в улыбке, беря некоторую паузу в их поцелуях, чтобы все это продолжало оставаться безопасным для них. Луи не ожидал от себя такого щедрого поощрения неловкого флирта, но практически сразу рассмеялся так громко, что даже Гарри было очень и очень приятно слышать это. Возможно, для кого-то способность рассмешить в постели и окажется оскорблением, но, по мнению Луи, точно не для этого парня. Гарри обладал непобедимой харизмой и обаянием, которое позволяло ему с позиции весельчака и клоуна переходить в образ секс-символа за несколько секунд, чтобы снова окружить Томлинсона своими руками, торсом и всем, что ниже, не давая перевернуть их и поменять местами. Искусство наслаждаться своей позицией снизу казалось Луи непостижимым, и он не оставлял попытки изменить это, пока Гарри угрожающе не зарычал на него, пригвоздив взглядом из-под упавших на лоб кудрей прямо к своему месту. Его руки властно и стремительно заставили ноги Луи буквально разъехаться на простынях, и скользкий палец проехался по расселине, словно подготавливая его к возможным неприятным ощущениям. — Мы занимались этим двадцать четыре часа назад, — неохотно и лениво запротестовал Луи. — Чш-ш. Гарри, смотрящий ток-шоу и вечерние программы, готовящий сам, предлагающий чай партнеру на ночь, и Гарри ака самый строгий Папочка, что был у Луи, так прекрасно уживались в одном кудрявом мальчике между его ног. Он решил не препятствовать ему в этом, запуская руку в каштановые пряди, ведь они вместе должны идти на определенные компромиссы, к тому же на этот Луи решался всего секунду. Все, что от него требовалось — дать супер горячему мужчине позаботиться о нем, должным образом растянув. Ко всему прочему, Томлинсон успел полюбить его длинные пальцы, и он удовлетворенно и расслабленно вздохнул, когда первый оказался в нем одной фалангой. Распахнув глаза, Луи удивленно взвизгнул, и пусть это не то, чем он может гордиться, но так же он не мог не спросить абсолютно очевидную вещь. — Черт, — не имея сил успокоиться, он просто пораженно хныкал, — ты не снял кольца? — Мне стоило? — Только посмей. И если Гарри мог так точно знать, что понравится Луи, и так хорошо терпеть его характер, то разве они не созданы друг для друга? Холодные массивные кольца, растягивающие его лучше, чем кто-либо когда-нибудь мог, погружались внутрь быстро и грубо, но Гарри знал, что Луи наверняка не больно, и он вжимается лицом в подушку больше только от того, что не хочет разбить окна своими криками. Но он не заслужил замечаний по поводу того, что не дает себя услышать, потому что Гарри прекрасно улавливал его скулеж и пронзительные стоны, как бы усердно Луи не старался их заглушить. — Ляг на бок, — прошептал он, сгребая кудри в чудный пучок на голове, пока миниатюрный шатен выполнял его просьбу. Его ноги едва держали его, подводя и путаясь, но несколько секунд — и он лежал именно так, как хотелось Гарри. Заняв место за спиной, мужчина оставил несколько быстрых поцелуев на бронзовой коже, и приподнял для удобства одну ногу Луи, снова давая ему почувствовать себя заполненным. Его пальцы двигались быстрее и через некоторое время без особого ритма, но, по-видимому, этого и хотелось Луи, который послушно принимал все, что ему дают, и даже не сказал ни одной колкости в его адрес. Он вел себя настолько подозрительно тихо, что справедливо заслужил небольшое поощрение. Перекатившись на спину, Гарри оставил Томлинсона без контакта, и тот обернулся, чтобы удивленно посмотреть на развалившегося в расслабленной позе долговязого парня. — Ты можешь объездить меня. Если хочешь, конечно, — усмехнувшись, сказал Гарри, разводя руки в стороны. Сверкнув довольными глазами, Луи настолько грациозно, насколько только мог, перебрался на чужие колени, разыскивая взглядом презерватив. Рука Гарри оказалась так к месту, услужливо поднося пакетик скользкими руками, и Луи не нашел ничего лучше, чем подцепить обертку зубами и разорвать упаковку прямо в пальцах кудрявого. Это было очень эффектно, потому что Гарри и правда остался довольным, поощрительно поглаживая его бедра. Справиться с презервативом было несложным заданием, и в скором времени Луи раскачивался над торсом Гарри, словно на качели. — Ты дразнишься? — шепот Гарри ни коим образом не заставил его приступить к делу, в отличии от его нуждающегося вида. Может Луи и тот, кого трахают, но в этот раз он был доволен количеством власти, отведенной ему. — Совсем немного, — пожал он плечами, — с этим же нет проблем? Гарри только терпеливо выдыхает, массируя его кожу на ямочках над ягодицами. Его руки — почти самое удивительное, что случилось с Луи. Большими пальцами он может дотянуться до выпирающих косточек на его тазе, и при этом не оставлять без внимания его задницу. Более идеального творения Бога Луи еще точно не встречал. Он опускается на член Гарри в момент, когда тот меньше всего ожидал этого, встречая его стон своими губами, и практически сразу начиная двигаться в прекрасном темпе для них обоих. Это не сумасшедшие скачки, как на ранчо, и не едва заметные движения уставшего отца двадцати младенцев, который не заинтересован в продуктивности процесса. Плавные и безусловно красиво смотрящиеся скольжения по твердой плоти, сопровождаемые частыми вздохами и попытками откинуть челку назад. — Ты удивителен, — восхищенный шепот Гарри заставляет его найти его лицо расфокусированным взглядом и посмотреть с благодарностью. Ответное «спасибо» звучит смущенно и тихо между стонами, которые почти заглушают его. Луи неожиданно нравится все в том, что изменил Гарри: ему нравится чувствовать себя неоправданно значимым, обожаемым и достаточно хорошим, чтобы о нем заботились. И реакция партнера заставляет его стараться еще больше, когда он видит, как тяжело дышит Гарри, как взмокла его грудь и чувствует, насколько сильно напряглись руки вокруг своей талии. Замедляя движения, Луи сбивается с того самого ритма, приносящего наибольшее удовольствие, чем заставляет одну невыразительную морщинку пролечь между бровями кудрявого. Гарри облизывает губы, прежде чем приподняться к Луи и спросить его: — Все хорошо? — Все замечательно, — ободряюще улыбается шатен, — только. Знаешь, не мог бы ты- мог бы ты трахнуть меня? Луи почти стонет, когда Гарри смещается в непонимании и задевает чувствительную точку внутри него. — Прости, малыш? Но мы этим и занимаемся? — Нет. Господи, я хочу, чтобы ты трахнул меня. Еще одна причина, по которой ему нравится Гарри угрожающе сильно — это то, насколько быстро он может понять и подхватить его настроение. Кудрявый понимающе округляет глаза и возбужденно кивает, нападая на его рот и страстно целуя в течении долгого-долгого времени, прежде чем перевернуть их и оказаться сверху, где ему самое место. С такой позиции он смотрелся в два раза больше самого Луи, согнутого в удобной ему позе, которую Гарри все равно поменяет на ту, которая неожиданно понравится еще больше. Теперь это больше не похоже на компромисс, это похоже на то, что Луи в самом деле нуждается в парне над собой, способном в нужной мере контролировать его движения. В более интимном положении Луи чувствовал себя по-прежнему расслабленно, оттягивая прядями волосы Гарри, пока он искривлял губы в хриплом стоне. На следующее утро никто из них и не вспомнит, о чем они успевали перешептываться в перерывах между толчками и поцелуями, но важным было только то, как это сближало их в конкретный момент. Луи необходимо было слышать, как хорошо он справляется, а Гарри нуждался в поощрительных стонах, выбирая с какой скоростью ему двигаться. В определенный момент напряжение, зудевшее под кожей, вырвалось хаотичными движениями и громкими стонами, неизвестно чья точно рука сбила часы с тумбочки, а кто виноват в разбитом светильнике, возможно, отдаваться порывам страсти на самом краю кровати было непрактично, но Гарри не пожалеет ни об одной испорченной вещи. Он только вжимался в тело под собой сильнее и для удобства подхватил Луи под поясницу, чтобы не рыться по кровати, ища в этом хаосе подушки. — Боже, Лу, — ему и не было необходимости говорить, Луи чувствовал все абсолютно так же, — представь, что соседи не уехали, да, детка? Ты бы хотел, чтобы они тебя слышали? Томлинсон хаотично кивает, слыша слова недостаточно четко. Он бы согласился на все сейчас, только пусть Гарри не останавливается. — Сделай так, чтобы они тебя услышали, малыш. Гарри двигался так ошеломляюще быстро и задевал все места, которые Луи хотел бы, что шатен был готов сорвать голос, чтобы доказать, насколько он хорош. Никто больше не беспокоился о состоянии окон в комнате или сохранности вещей поблизости, Гарри заботило только то, что он может ухватиться за спинку кровати достаточно крепко, чтобы та не распалась по частям от таких содроганий. Луи не нужно было говорить о том, что он близко, когда Гарри прекрасно чувствовал это своими руками — как дрожат его мышцы, усиливается хватка и напрягается низ живота. Но он не предпринял ничего, замедляясь и растягивая сладкий для себя момент подольше. Лицо шатена искажается, когда он чувствует нехватку контакта и слишком медленные, ленивые толчки в себе, но он не просит ничего, даже заведя руки за голову, словно понимая, что именно этого Гарри и хочет. — Хороший, — хриплый голос гремит над ушами, и Луи верит ему, обхватывая кудрявую голову руками, — хороший малыш. Он тянет волосы Гарри слишком сильно, не встречая сопротивления, когда оргазм накрывает его непреодолимой дрожью и громким шумом в ушах. Когда гул немного спадает, Луи открывает глаза, понимая, что Гарри больше не нависает над ним, а лежит рядом, обнимая одной рукой. — Отличный выход, — шатен кивает на пространство между ними. У мужчины не занимает много времени понять, что он имеет в виду — крепкие объятия после секса между незнакомцами — это слишком, а их непринужденная поза — то, что надо. Стоит только взгляду Луи опуститься ниже, и он замечает, что Гарри все еще болезненно твердый, и это не дает ему покоя даже после того, как он кончил всего несколько минут назад. Он убирает лениво скользящую по стволу руку под вопросительный взгляд парня, и только пожимает плечами. — Я давно нуждался в конструктивной критике моих способностей, знаешь ли. И прежде, чем он подумает протестовать, голова Луи оказывается под простынями, а рот опускается на покрасневшую головку глубоко и удовлетворенно стонущего Гарри.

***

Первое, что Луи почувствовал — это ограниченное пространство, в котором он умудрился проспать всю ночь. Он был где-то между самым краем кровати и громко дышащим ему на ухо Гарри. Его разбудили даже не кудрявые волосы, а порыв воздуха, который щекотал его кожу до смеха. Не имея возможности уйти от этого, Луи не сдерживается и как можно тише смеется, заглушая порыв хихиканья краешком подушки, но это не особо помогает, потому что Гарри все равно просыпается, утыкаясь губами, растянутыми в улыбки, в голую кожу. — Что смешного? — его вопрос пробивается до сознания Луи через затяжной зевок. — Ты дул мне в ухо. — Прошу прощения? Луи думал, что сможет хотя бы попытаться объяснить, но его слова тают в хохоте, когда он вспоминает щекотку, и абсурдность ситуации оказывается Гарри совершенно понятной. Он только присоединяется к шатену, широко улыбаясь, и первым покидает теплую кровать чтобы сделать им кофе. Это потрясающе, как кажется Луи. Он проснулся в хорошем настроении, мышцы приятно ноют и совсем скоро его ждет кофе и Гарри. Теперь интересно было провести с Гарри еще один день, а не узнать, когда погода улучшится, хотя на первый взгляд за окном все стихло, не гудела метель, и по новостям сообщают, что снегоуборочные машины уже могут справляться со стихией. Абсолютно ненужная информация. Спать голышом оказалось интересным опытом и этой ночью было даже удобно укутаться в одеяло без одежды, но сейчас следовало бы найти по крайней мере белье. Задуматься о чем-то большем Луи не дала назойливая мелодия звонка телефона Гарри. Поскольку это не его дело, он просто старался пропустить все мимо ушей и заняться своими делами — проверить собственный смартфон, почту, новости, но кто-то весьма настойчивый звонил снова и снова, будто и правда может быть что-то важное в такую погоду. Все-таки стихнув, телефон потух, и Луи вздохнул с облегчением, потому что кричать через всю квартиру Гарри о том, что кто-то очень хочет с ним поговорить, не хотелось — кудрявый парень сейчас слишком занят их утренним кофе. Но стоило звонкам прекратиться, Луи буквально застонал от уведомления об оставленном сообщении. Какая наглость и напористость. Он думал, наконец, сосредоточиться на чтении Твиттера, но оставленным сообщением оказалось короткое аудио.

«Хэй, детка, я звонил тебе. Много раз, на самом деле. Эта ужасная погода, я не мог приехать раньше, но сейчас уже начинают возвращать рейсы, поэтому хочу чтобы ты знал — я вернусь домой совсем скоро. Не могу дождаться, Хаз, нам ведь есть, что обсудить. Целую. Люблю тебя!»

О, оу, нет. Если бы сейчас было Рождество и его День рождения одновременно, Луи бы пожелал, чтобы аудио-сообщения никогда не воспроизводились автоматически, он бы просто вычеркнул эту функцию для всех телефонов. Теперь он, самый большой идиот на Земле, застрял посередине комнаты в одном белье, с хаотично носящимися туда-сюда мыслями в голове и горьким разочарованием на кончике языка. Этого ведь не могло произойти с ним. Зейн обещал, что ему просто стоит выбраться из дому, и все будет в порядке, но последнее, что Луи мог бы сейчас чувствовать, это порядок в его голове. В комнате запахло свежезаваренным кофе и гелем для душа, а после этого запаха в спальню вошел и сам Гарри, с таким энтузиазмом что-то бормотавший, пока Луи взглядом нашел свою, действительно свою одежду. — Хаз? — слабо спрашивает он, — так кого ты ждешь? Улыбка Гарри меркнет, а глаза наполняются той отвратительной эмоцией, которую Луи всем сердцем ненавидел. Эта смесь жалости и сожаления душила его так, как не смогло душить во сне тяжелое тело Гарри на нем, и Луи не хочет вдобавок к этому разочарованию получить еще несколько новых. Он втискивается в джинсы за рекордные секунды, пока Гарри оказывается одновременно везде, окружая его и пытаясь что-то сказать. Его голос дрожит, а слова почти не имеют смысла, поэтому, натягивая остатки своего гардероба, он думает только о том, брал ли он деньги на такси. — Ты собираешься уйти, так и не выслушав ничего? — Гарри буквально ползет за ним до самой двери, разрываясь на части. Но Луи, в отличии от него, не станет унижать его своей жалостью. — Может, ты хочешь сказать мне, что я не так все понял и ты не состоишь в определенного рода отношениях с этим парнем, который звонил? — Нет, — вздыхает мужчина, проводя руками по лицу, — но это не так легко, как тебе кажется. Луи только хмыкает и выдавливает кривую ухмылку, хлопнув дверью погромче. Если уходить, то только драматичней. Хотя бы воспоминания о том, насколько он эффектный в отчаянии, согреют его одинокую старость. Высшие силы высказывают ему свое почтение, потому что дверь подъезда наконец открыта, и ничего не мешает ему действительно исчезнуть навсегда отсюда. Покидая это место, он старается убедить себя, что не чувствует ничего — никаких позитивных или негативных эмоций, просто ноль. Вокруг слишком много снега, холодно и одиноко на пустых улицах, но где-то через несколько кварталов в абсолютной тишине слышен шум работающих снегоуборочных машин. О такси не придется заботиться еще хотя бы одну-две улицы, пока не появится возможность увидеть расчищенные дороги, о чем Луи даже не заботиться.

***

Его дом встречает его запахами пирогов, горячих напитков и Зейном на коленях своего парня прямо на их кухне. Они не занимаются ничем таким, насколько Луи может видеть, только удивленно таращатся на него, словно не ждали его возвращения вообще. Первым приходит в себя Зейн, он встает и приближается к Луи, почему-то застывшему на пороге, и крепко обнимает его, поглаживая по мокрой от снега голове. Удивительно, но Луи рад даже Лиаму, который принес ему чашку горячего чая, не говоря ни слова. Благодарно кивнув им обоим, Луи планирует скрыться в своей комнате, как минимум, на неделю, но Зейн ловит его тоскливый взгляд в сторону спальни и начинает этот неловкий разговор. — Все прошло плохо? Луи думает совсем немного, прежде чем ответить. — Нет. — Тогда, у вас все получилось? — О да, — оживленно кивает шатен, — даже несколько раз, Зи. Но у него уже есть кто-то, о ком я не знал. Зейн держится лучше всех — он ничем не выказывает даже малую долю того сожаления, которое затапливает его полностью, он только поджимает губы и отводит взгляд. Лиам что-то говорит, что странно, ведь Луи даже не перебивает его, а внимательно слушает, и они обмениваются несколькими фразами о том, как прошел уикэнд парней в квартире наедине, и здесь слишком много надежды в глазах Лиама и счастья в обрывках фраз Зейна, что толкает Луи скорее оставить их наедине и сказать, что устал и хотел бы поспать немного. Когда его тяжелое тело плюхается на груду подушек, он слышит, как воркуют в гостиной его друзья, и удивляется, что наконец признал Лиама своим другом. Он бы хотел лечь и спокойно уснуть, но для начала он включил свой ноутбук. Чтобы облегчить себе жизнь на ближайшие несколько часов здорового сна, Лу заходит на сайт знакомств и как можно скорее удаляет профиль. Он успел заметить накопившиеся письма, и поэтому быстрее ищет нужную опцию, подтверждая действие, избавляясь от возможных проблем. Теперь ничего не мешает хорошо поспать. — Я подумываю найти работу и съехать, — говорит он, когда они все вместе сидят в гостиной и смотрят фильм. Зейн сжимает руку Лиама, а тот успокаивающе гладит его плечо. Малик отставляет миску с поп-корном, прочищая горло, так как совершенно не уверен в том, что только что услышал. — Милый, ты уверен? — Да. Я долго думал об этом, к тому же, вам с Лиамом было хорошо здесь, верно? Вдвоем. А мне давно пора двигаться дальше. — Ох, Лу, — теплотой своего голоса Зейн окутывает своего друга и пересаживается на подлокотник его кресла, — ты же знаешь, мы всегда можем подождать, если ты хочешь съехать. Но, если ты правда уверен, я тебе помогу. Мы все поможем, да, Ли? У Лиама есть друзья, которые могут помочь найти подходящую квартиру. Я могу узнать у своего босса, есть ли в офисе какая-то работа для тебя. Впервые за несколько дней Луи улыбается широко и искренне, похлопывая друга по колену. — Спасибо вам. — Ты же знаешь, в любое время, — серьезно говорит Лиам, листая в своем телефоне список контактов. Луи не дает себе возможности думать о Гарри. Он даже не думает о его имени, вовремя останавливая себя и игнорируя тихие разговоры друзей о том, что, видимо этот Гарри был особенным, если Томлинсону стоит таких усилий забыть о нем. Нет, он обязан взять себя в руки. Пусть этот случай будет примером тому, что нужно научиться извлекать из всего урок с первого раза — он не впервые чувствует себя брошенным. Он должен что-то сделать со своей жизнью, кроме прожигания долгих дней напротив телевизора. Зейн оказывается невероятно мотивированным тем, чтобы помочь Луи устроить свою жизнь должным образом, и собеседование оказывается в его руках уже на следующей неделе. Чего только стоил их поход по магазинам в поиске новой одежды для Луи, потому что его тинейджерские шмотки оказываются непригодны для офисной работы. Он даже не спорит и не возмущается, настолько жаждущий изменить в себе все до последней мелочи. И, когда строгий мужчина в неприлично дорогом костюме задает ему стандартные вопросы, вертя в руках скудное резюме, Луи не верит, что ему так повезет. Но усилия Зейна и его собственная харизма дарят ему место секретаря. Это не вау, это мечта всей жизни, но Луи закатывает вечеринку по этому поводу, потому что он что-то сделал, и ему удалось. Им удается найти ребят с колледжа, с которыми они оба вроде как хорошо ладили, и еще несколько новых парней, с которыми Луи не знаком, приходят на домашнюю вечеринку с небольшими подарками, как правило с вином в руках. Томлинсон делает все, о чем он слышал в фильмах и от Зейна — улыбается, общается и рассказывает о себе только хорошее. Несколько номеров телефонов и один поцелуй в щеку от особо смелого парня оказываются у него к концу вечера, и он, вроде как, счастлив, что что-то меняет. На следующее утро после громкой музыки и танцев Лиам будит его хорошей новостью — один его знакомый обещал подыскать ему квартиру недалеко отсюда, учитывая ограниченный бюджет. Практически все деньги, что есть у Луи, он благоразумно копил на приличное жилье, ожидая только того момента, когда Лиам пригласил этого знакомого на совместный обед в кафе под их квартирой. — Знаешь, он отличный парень, даже не берет деньги, если оказывает услугу друзьям. Я уверен, он поможет тебе. Луи пожимает плечами, улыбаясь их официанту, просто витая в эмоции счастья за то, какой поддержкой он окружен. Многие расстроились и огорчились из-за того, что сарказма и протеста с его стороны исходит разительно меньше, но, в целом, Луи тешит себя тем, что у него есть Зейн и Лиам. Только благодаря этому чувству он все еще не заперт в комнате с фильмами, в которых невероятно грустные концовки. — А вот и он. Хэй, привет, Эйч! Все тяжело выстроенное счастье Луи лопается, как мыльный пузырь, стоит кудрявой голове показаться в толпе у входа. Он оказывается возле их столика за секунды, кажется, не замечая Луи, пока Лиам не решает представить их. И тогда зеленые глаза округляются до смешного, а их обладатель тщательно подбирает слова, но в итоге все равно выкрикивает первое, что пришло в голову. — Простите, — бормочет Луи, на дрожащих ногах выбираясь из-за стола и задевая кого-то коленом. — Лу, — быстро шепчет Гарри, пытаясь удержать парня от падения. — Нет, — яростно выкрикивает шатен, — я не знаю, сколько весит сила кармы, но ты не имеешь никакого, черт возьми, права сидеть здесь, с моими друзьями, после того, что ты сделал. — Ты даже не дал мне сказать! Все в кафе уставились на них, кто-то с раздражением, но большинство людей пялилось с явным интересом — что же будет дальше? Луи устал нести на себе ношу счастливого друга, который настолько сильный и мудрый, чтобы менять свою жизнь каждый день. Он сталкивается с этим так же, как столкнулся с Гарри, и не хочет возвращаться к себе прежнему, никчемному и слабому комнатному растению. — Тебе вообще не стоит со мной говорить. Он уходит только благодаря толпе посетителей, которая не дает никому встать из-за стола и удержать его. Гарри должен был подыскать ему хорошую квартиру, позорище какое. Почему это вообще произошло — он не мог понять, как обстоятельства могли свести его с Гарри снова. Спустя несколько часов Зейн и Лиам возвращаются, настроенные на серьезный разговор, но Луи совершенно к нему не готов. Он хочет вернуться к себе в комнату, провести сутки наедине с самоанализом и двигаться дальше. Он уверен, что с логической точки зрения просто невозможно испытывать такое разочарование из-за человека, с которым он был знаком всего два дня. Конечно, книги и фильмы твердили другое, но он перестал уделять им время именно из-за этого.

***

— Дай мне шанс, — ныл Лиам уже несколько дней, — я хочу устроить тебе хорошее свидание вслепую. Тебе понравится! — Лиам, «свидание вслепую» и «хорошее» просто невозможно использовать в одном предложении. Его скептицизм тянул на дно так же, как и сарказм в свое время. Луи хмурой тучей перемещался в пределах квартиры и на своем новом рабочем месте, и его выманивали из темной оболочки под различными предлогами множество раз, но свидание было чем-то новым. — Клянусь, он правда достойный парень. Слушай, что это изменит, в любом случае? Если он не понравится тебе — вы не встретитесь больше. А я и Зейн на время отстанем от тебя. — На время? — Лу. Громко вздохнув, Томмо понимает, что ему правда не отвертеться. Любое его слово найдет отклик в невероятно сопереживающей душе Лиама и он найдет, чем дать отпор. И только осознание собственного провала, постигшей его безысходности заставили его сидеть в такси в семь вечера, в его долгожданный выходной. Луи поставили перед фактом — у него состоится ужин в итальянском ресторане, и точка. Все еще веря в удачную судьбу, он надеялся, что счет будет оплачивать его разрекламированный достойный парень. Милая девушка на входе улыбнулась ему и сообщила, что его спутник уже ожидает его. Решив умолчать о своем статусе незнакомца для этого спутника, Луи покорно последовал за ней между рядами столиков, за которыми сидели мужчины в костюмах и дамы в дорогих платьях, что заставляло отчасти чувствовать себя немного неловко. У него был выдержанный дресс-код, ничего за сумасшедшую сумму или от Армани, но он бы сказал, что выглядел подходяще. — Вот Ваш столик, к Вам подойдет официант, как только Вы будете готовы сделать свой заказ. Чувствуя желание проявить какие-никакие манеры, Луи открывает рот, чтобы поблагодарить ее, когда встречается взглядом со своим… с Гарри. — Что? — возмущенно вскрикивает он, привлекая внимание. Гарри поднимается со своего места чтобы взять Луи за руку и не дать ему выйти из себя еще больше, если это возможно. — Здравствуй. — Лиам неделями уговаривал меня на это свидание вслепую, чтобы сделать такую пакость? Кудрявого словно пощечиной ударили, он дергается и отступает на шаг. Вздохнув и приведя мысли в порядок, он уверенно указывает рукой на высокий стул, предлагая сесть. Он даже отодвигает его для Луи, на что не получает никакой реакции, и ждет некоторое время, прежде чем шатен примет этот жест и сядет. Вернувшись на свое место, Гарри подзывает официанта, заказывая бутылку вина, пасту, салат, еще что-то, на что Луи не обращает внимания, уставившись в окно. Он не реагирует никак и ни на что, поэтому оказывается очень удивленным, когда официант ушел, не спрашивая его. Коварство Гарри позволило ему сделать заказ за двоих, поэтому Луи только больше вскипает. — Я очень хочу верить в то, что в тебе говорит обида, и я не такая уж пакость. Луи уперто молчит, избегая возможности встретиться взглядами. Он рассматривает вид из окна, гостей ресторана, чопорных официантов, но только не Гарри, который сидит напротив в прекрасном костюме и рубашке, расстегнутой на три пуговицы, с зачесанными назад кудрями. Кажется, он подстригся, но шатен не позволяет себе обращать на это внимание. Как бы не выглядел Гарри сейчас, это не подкосит его стремление игнорировать его на протяжении вечера. Луи устал сбегать, поэтому один раз он решил вытерпеть этот вечер, а потом парень сам должен понять, что у него нет шансов. В конце концов, кто будет терпеть такое отношение к себе, и после снова пытаться встретиться? — Раз уж у меня есть шанс объяснить все, пока ты молчишь, у тебя нет другого выхода, кроме как выслушать, — оживляется Гарри, — тот, кто звонил и оставил сообщение — мой лучший друг Ник. Громко фыркнув, Луи продолжает молчать, будучи отчасти оскорбленным — он совсем не выглядит настолько наивным, чтобы верить в подобное. — Да, он весьма своеобразный и любвеобильный, как ты мог слышать, но, клянусь, он не мой парень. Как бы я мог поступить так с тобой после того, что ты мне о себе рассказал? Луи, это самая дурацкая ситуация, которая случалась со мной. — Сомневаюсь, — шипит Томлинсон, но для Гарри это уже большая удача, ведь он сказал хоть что-то. — Мне нет смысла врать тебе. Какой чудак будет искать парня, с которым провел две ночи, по всему городу, если правда ничего не чувствует? — Ты, — Луи ухмыляется, не обращая внимания на официанта, который принес их заказ. Он ни капли не смущен небольшой перепалкой гостей, расставляет блюда на столе и поспешно исчезает, чтобы молнии, которые метал Луи, не задели и его, — Мое тело просто вскружило тебе голову и ты не можешь забыть о нем! Нет, он не считал так, на самом деле. Он был куда худшего мнения о себе для такого, но Гарри непрерывно смотрит на него, и под этим взглядом Томлинсон чувствует себя уязвимо. — Это правда, — честно признается кудрявый, — но я мог бы найти парня с миниатюрным телом и радоваться этому до тех пор, пока член не отсохнет, тем не менее, я сижу здесь и пытаюсь извиниться перед тобой. — Этот парень не был бы мной, — обиженно бурчит шатен. — Именно, — Гарри кажется усталым, впервые Луи замечает это за вечер — мешки под его глазами, тяжелые вздохи и нервно сплетенные пальцы, — что бы ты сейчас не спросил об этом чертовом сообщении, клянусь, я могу объяснить каждое слово. Выпрямившись и сев, наконец, так, чтобы смотреть прямо на Гарри, шатен задумался всего на несколько секунд, пока не начал. — Он сказал что едет домой. Гарри уверенно кивнул: — К себе домой. Он мой сосед и, пока он был на рождественских каникулах, я присматривал за его котом. — Нонсенс. У тебя в квартире не было кота. — Нет, он был в его квартире. Видишь ли, он слишком принципиален и уперт, чтобы пожить у меня какое-то время, поэтому мне приходилось заглядывать иногда, приносить еду. Если этому нашлось объяснение, Луи и не думал сдаваться. — Он сказал, что вам есть, что обсудить. — Да. Тебя. Луи хотел держаться холодно и безэмоционально, но сейчас он сидел, выпучив глаза и не зная, что спрашивать теперь. От этой неловкости его спас Гарри, ответив сразу на все, что крутилось в голове: — Я рассказал ему о тебе, ничего такого, просто что встретил хорошего парня и было бы замечательно, если что-то выйдет. Громко выдохнув, Томмо поднимает взгляд к потолку, думая, сколько еще продлится его пытка. Он должен был просто забыть об этом и двигаться дальше, но Гарри поразительно настырный юный джентльмен, говорящий слишком серьезные вещи о них. Нельзя верить всему, что вылетает у него изо рта, их связывает только хороший секс некоторое время назад, и горькое послевкусие обиды Луи. Если он сейчас просто возьмет и поверит кудрявому, выходит, он подпишется снова на постоянные сомнения, что уже завело его однажды в тупик. — Ты не обязан верить мне, — говорит Гарри, накручивая пасту на вилку, словно мысли умеет читать, — но, если ты позволишь мне попробовать все снова, обещаю, что ты не упустишь ничего. В любой момент мы можем остановиться. — И ты бы смог? — Нет, — хриплый тихий смех каким-то чудным образом разбавляет напряжение, — я бы все равно бегал за тобой и выпрашивал у Лиама еще одну встречу. Скрывать улыбку было слишком сложно, к тому же, Гарри заметил ее сразу, поэтому Луи просто пожал плечами и спрятался за бокалом вина. Ужин в молчании — его изначальный план — не казался правильным решением сейчас, пока он смотрел, как увлеченно парень накручивает на вилку что-то, чего Луи не видно из-за бокала прямо перед его глазами. Гарри перегибается через стол, пренебрегая правилами хорошего тона, и протягивает Томмо вилку с пастой в соусе. — Ты что? — протестует Луи, — ты забыл, где мы находимся? Нас сейчас выгонят, опусти свою вилку немедленно. — Просто попробуй мою пасту, — усмехается парень, замирая в одном положении. Люди начинают оборачиваться, и это не по вине Луи в этот раз, поэтому, чтобы избежать еще более настырного внимания, он наклоняется навстречу и обхватывает губами нечто, что взрывается томатными искорками на его языке. — Черт, — стонет он, — Господи, я буду заказывать еду только у них. И счет за тобой. — Тогда от тебя тоже кое-что ожидается, — поигрывая бровями, весьма неумело, шепчет Гарри. — Какой холодный расчет, — фыркает Лу, но сдается, — ладно. Но есть некоторые правила, если ты, конечно, сможешь придерживаться моих пунктов. Кудрявый отложил столовые приборы, внимательно уставившись на парня, и кивнул головой, предлагая продолжить. — Все будет развиваться… Не так стремительно, — тщательно подбирая слова, Луи не перестает постукивать кончиками пальцев по бокалу, — никакого секса до пятого свидания. Поскольку ты обещал, а джентльмены сдерживают свои обещания, ты поможешь мне найти квартиру, и это только потому, что тогда я согласился на помощь, не зная, кого подсунет Лиам. Даже не знаю, когда ты сможешь претендовать на первый поцелуй. И никаких пошлых намеков, Гарри, мы просто ужинаем и едем домой. Он не думает слишком долго, прежде чем согласиться — на самом деле, он едва не перебивает Луи своими словами: — Хорошо. К тому же, я нашел нечто подходящее, мы можем даже сейчас съездить и посмотреть, все ли тебе нравится в квартире. — Правда? — Конечно. Если только ты наелся.

***

Луи планирует заняться самоанализом немного позже, когда лежит на заправленной кровати и самозабвенно целуется с Гарри, пока тот все еще в костюме, и это чертовски горячо. — Возможно, мы засчитаем то время, что провели вместе во время снегопада, за неплохие четыре свидания, — обрывисто предлагает кудрявый, пока его голос заглушается услужливо подставленной шеей Луи. — Да, это спасет меня от размышлений о том, насколько я легкодоступный. — О, нет, — Гарри смеется, проводя пальцами по скулам и приоткрытым губам, — мне пришлось здорово попотеть, чтобы добиться тебя, знаешь ли. — Ты всего лишь устроил ужин! — Неужели ты думал, что я не знал, кто на самом деле Луи, хороший друг Лиама, которому понадобилась новая квартира? Побежденный, Луи стонет, скрывая улыбку в широких плечах. Он проводит пальцами по татуировкам, вызволенным из-под слоя одежды, и умиротворенно вздыхает. — Тогда тебе следует знать, что мороженое, сладости и мексиканская еда делают мои бедра такими, какие они есть, если у тебя настолько серьезные планы на меня.