Не забывай меня

POV Тошик А я все думал, когда же Женя вспомнит про тот год, когда мы были детьми? До него доходило чуточку дольше, чем до меня. Когда мы были на крыше после самого первого концерта в рамках этого тура, и Женя «подарил мне звезды», я подумал, что он вспомнил. Но нет, вокалист больше не упоминал ничего такого. Почему я сам ему не сказал? Я не знаю… Просто мы тогда не очень хорошо распрощались по моей инициативе. Да, это глупо – считать себя виноватым, ведь я тогда был совсем маленьким и глупым… Но почему-то мне хотелось, чтобы Женя сам меня вспомнил. Теперь он не отпускал меня ни на шаг, постоянно бормоча: «Тошик… мой Тошик… я тебя нашел!». - Женя, блин! Мы уже почти год встречаемся, а ты меня только сейчас нашел?.. - Я же не знал, что ты – это ты, - усмехнулся вокалист, вглядываясь в мое лицо, как будто никогда его не видел, или разглядел там что-то новое. – Почему ты мне не сказал?.. - Хотел, чтобы ты сам допёр, - усмехнулся я. - Иди сюда… - Мильковский притянул меня к себе, требовательно целуя в губы. Ответ не заставил себя ждать, я попятился спиной вперед, упершись в кровать, на которую меня тут же повалили. - Женя… - мои губы терзали другие, горячие, периодически перемещаясь на шею. – Остановись… тут же дети кругом… - Во-первых, мы здесь одни, и дверь закрыта на замок, а во-вторых, я итак терпел почти месяц… Да уж, плюсом этого лагеря были двухместные номера, минусом – то, что они были блочного типа: одна ванная на две комнаты, а стенка очень тонкая – по соседству жили Вэл и Серёга. - Нас услышат, - простонал я, когда Женя зацепил зубами мой тоннель. - Будем делать это шепотом… - горячее дыхание прямо над ухом сводило с ума. - Ммм!.. Я не смогу… - я выгибался навстречу Мильковскому, чувствуя, как волны желания накатывают одна за другой. - Придется, - с меня сорвали майку, особо не церемонясь. Я запустил руки под футболку Жени, лаская каждый изгиб желанного тела, он покрывал поцелуями мои плечи и ключицы, спускаясь ниже, пока не завис. - Тошик, это что?.. – он смотрел на мою грудь. - Проколотые сосочки, - ухмыльнулся я, облизав губы. - Когда?.. - После аквапарка, в прошлом лагере… - И кто это сделал? - Тебя прямо сейчас волнует этот вопрос?.. – я нетерпеливо рыкнул, запустив руку в его волосы. - И правда, - Мильковский облизал один сосок, потеребив шарики зубами, а потом проделал то же со вторым соском. Я не сдержался, застонав: от прикосновения юркого языка к чувствительной коже по телу бегали мурашки, а волосы на затылке стояли дыбом. - Тише… - Женя приложил палец к своим губам и снова повторил «операцию» с сосками. Никогда не видел, чтобы он так завелся, да еще и пошлил – явно моя школа, и это безумно заводило. - Что же ты творишь?.. – я выдохнул в губы Жени, который уже ловко стаскивал с меня шорты. - Ты не представляешь, как я хочу трахнуть тебя каждый раз, когда ты надеваешь эти блядские шорты… - ощутимый укус в плечо, шорты улетели в неизвестность. Я стащил футболку с Жени, теперь наслаждаясь его подкачанным телом во всей красе. Поставил пару засосов на шее и ключицах. Мильковский запрокинул голову, дав моим губам простор для действий. - Если бы я знал тогда, что эти губы будут вытворять через тринадцать лет… - простонал вокалист. - Если бы я знал, что этот извращенец через двенадцать лет лишит меня девственности, я бы ни за что не… - коленка Мильковского скользнула по моему паху. – Нет, даже тогда я бы все равно лежал здесь, - застонал я. Женя ухмыльнулся, почти как маньяк, снимая с меня последний предмет одежды, небрежно касаясь моего члена руками. - Черт… я хочу тебя… - я кусал губы, сдерживая стоны изо всех сил. - Сильно?.. – Женя взял мой член в руку, совершив пару движений вдоль ствола. Я сильно вцепился зубами в свое запястье. - Я тебя урою, если ты не прекратишь издеваться надо мной! - Как скажешь, малыш, - улыбнулся вокалист, достав из кармана смазку и выдавливая ее на пальцы. - Да к черту! – мне уже не хватало терпения: еще чуть-чуть, и я взорвусь. Я быстро смазал член Жени прохладной жидкостью и направил его в себя. Мильковский придержал меня за бедра, осторожно входя внутрь. Долгий перерыв в сексе давал о себе знать: член довольно туго проникал в меня, причиняя дискомфорт. Но я быстро расслабился, сосредоточившись только на приятных ощущениях. Женя начал двигаться, входя на всю длину, я двигался навстречу, едва сдерживая стоны и сжимая простынь. Мильковский чуть сильнее нужного сжимал руками мои бедра, наращивая темп. Я не сдержался и громко застонал. В соседней комнате шум стих: парни прислушивались к звукам в нашей комнате. Женя быстро заглушил мои стоны страстным поцелуем с языком. С каждым движением он задевал простату, вызывая нереальное наслаждение и кайф - хотелось кричать, не то, чтобы стонать. Словно чувствуя, что я на пределе, вокалист не выпускал мои губы из сладкого плена, глуша каждый стон и вскрик. Движения становились грубее, резче и быстрее, кровать едва слышно поскрипывала, что заводило еще больше. Руки блондина хаотично гладили мое тело, а губы беспощадно терзали мои. Я оттягивал его волосы на затылке – Женя безумно кайфовал от такого жеста, я уже давно просек эту фишку. Мильковский положил мои ноги себе на талию, проникая в меня как можно глубже, я царапал его спину, кусая его губы. Мы кончили одновременно, в глазах потемнело, а тело обмякло, безвольно отдаваясь в теплые, крепкие руки. - Тошик, ты чуть не сдал нас с потрохами! – проворчал запыхавшийся Женя. - Скорее с потрАхами, - фыркнул я под громкий смех Мильковского. - Мда, я уже давно понял, что ты и тишина – вещи едва ли совместимые, - обреченно вздохнул вокалист. - Тебе же нравятся мои стоны…- я коснулся пальцем опухших губ Жени. - Но не в детском лагере через картонку от Хаки, - хмыкнул гитарист. - Да ладно, было круто! Адреналинчик… - усмехнулся я. Женя тяжело вздохнул. - Как же я люблю тебя… ты не представляешь… это так невыносимо, мучительно и в то же время нереальный крышеснос!.. - Представляю – у меня также, только посильнее. - Не-а, - упрямился Мильковский, целуя меня в лоб. Я хотел возразить, вступить в спор, но силы покинули меня. Все, на что их хватило – это ткнуть Мильковского в бок и уснуть, закинув на него ногу.

***

На следующее утро я проснулся от визгов и писков под дверью. Черт! Снова пиздюки вычислили, где мы живем. Не в силах больше терпеть этот шум и гам, я вылез из объятий Милько, который тут же заворочался. - Ты куда?.. – прохрипел он в полусонном состоянии. - Спи, - я поцеловал его в лоб, нашел разбросанные по комнате шорты и майку (трусы искать вообще не было смысла), напялил их и вышел в коридор. Оказалось, я не один продрал глаза: недовольный Вэл сунул одному пацану арбуз, непонятно как у него оказавшийся, в надежде, что дети свалят, но не тут-то было: криков стало еще больше. - Так, а где ваши вожатые? – я перекрикнул толпу, щурясь от яркого дневного света (шторы в номере были задвинуты: не дай бог дети увидят чего лишнего). - Спят! – хором прокричало множество голосов. И тут мне в голову пришла идея. - Кароче так, сейчас мы берем плакаты и идем на улицу: нефиг тут орать – люди спят… - А позови, пожалуйста, Женю… - скромно пробормотала одна девочка. - Хочешь, чтобы он спел сегодня тебе свои песни?.. - Да! - Тогда дай ему поспать! – шикнул я, выпроваживая девочку и остальных пиздюков на улицу. Я захватил из комнаты кучу ненужных плакатов и вышел следом. Часа три мы с детьми вырезали из плакатов части тел Нервов, Хаки и Леры, склеивая их в рандомном порядке, создавая каких-то чудищ. Меня прикольнул чудик с телом Леры и головой Жени – а ему идет хрупкая девичья фигурка! С детьми было прикольно: у них такие интересные, необычные и, порой, смешные взгляды на жизнь! Кто-то рассказывал про семью, кто-то делился планами на взрослую жизнь – я даже вспомнил маленького Мильковского, который с точно таким же блеском в глазах планировал подарить мне звезды. Я-то думал, от спиногрызов одни проблемы, но нет: время, проведенное с ними, пролетело быстро. Я даже пожалел, что им уже пора уходить на обед, а чудной плакат «Лерваки» уже был готов. Раньше нашей задачей было приехать в лагерь, отстроить звук, отыграть концерт, поспать и уехать. Иногда были, конечно, еще и автограф-сессии, но вот так близко с детьми мы не общались: не играли с ними, никаких совместных творений или еще чего-то в этом духе. Так здорово было вернуться в детство и вспомнить, как мама точно также сплавляла нас с Толиком в лагерь. Какой же я был дурак, когда не ценил это время! Пока я собирал обрезки от бумаги со стола, кто-то слабо подергал меня за майку. - Тошик?.. – тихий голосок. Я обернулся: передо мной стояло миловидное длинноволосое чудо с голубыми глазами, скромно теребящее какой-то лист. - Да?.. – я присел перед девочкой на корточки, чтобы поравняться с ее лицом. - Можно твой автограф?.. - Конечно! Где тебе расписаться? – я приветливо улыбнулся, расписавшись на клочке бумажки, который девочка достала из кармана. - А ты – возьми это… и Жене покажи!.. – она протянула мне слегка помятый лист, на котором были наклеены наши с Женей вырезанные лица и фотки в полный рост. Крупнее всех была вырезка из плаката, где я облокотился на плечо Жени, второй рукой взъерошивал его волосы, а вокруг фотографии были сердечки разных размеров. Что это?.. Откуда она узнала?.. Мы где-то прокололись?.. - Как мило… - я сглотнул, принимая подарок. - Просто вы с Женей мне очень нравитесь… Пожалуйста, не распадайтесь, как Ранетки… Ах, вот, в чем дело! А я-то уж тут ищу скрытый смысл, дурак! - Нет, зайчонок, мы далеко не Ранетки, - рассмеялся я, легонько щелкнув ее по носу. – Мы будем дарить тебе песни, пока совсем не состаримся, так что успеем еще тебе надоесть. - Это невозможно, - заулыбалась девочка. - Спасибо за подарок, - я подмигнул ей. – Обязательно повесим с Женей в комнате, а ты беги кушать, а то все порции разберут. Девочка быстро чмокнула меня в щеку и убежала в столовку. Какие же они, все-таки, милые создания…

***

После того, как мы вручили стенгазету Лере, я вернулся в номер. Женя еще валялся в постели. Я запрыгнул сверху, мягко целуя его в губы. - Вставай, соня, мы тут с пиздюками такие шедевры забацали! - Какие шедевры?.. Я показал Жене подарок девочки – он чуть не потерял челюсть. - Откуда она..? - Значит, не мне одному сразу только такая мысль пришла в голову, - усмехнулся я. – Она просто наша общая фанатка, вот и посвятила сей лист нам обоим. - Прикольно… - Женя внимательно посмотрел на меня. – Ты такой счастливый… я думал, ты не любишь детей… - Я тоже так думал, но оказалось, что они вполне милашные создания, - улыбнулся я. - Значит, когда станем старше, усыновим кого-нибудь? – усмехнулся Женя. - Ага, и будем Папой-1 и Папой-2, - фыркнул я. – Только зарубежные извращенцы на такое способны. - Тогда попробуем сделать своего ребеночка?.. – Женя перекатился, нависая надо мной. - Слушай, после такого количества попыток у нас бы уже давно детей десять было, - хмыкнул я. – И вообще, я сам еще ребенок, - я надул губы. - И что же хочет мой сладкий ребенок?.. - Мороженого и тебя! – я капризно заканючил. - А что сначала? - Тебя, конечно! За мороженым ты попиздишь, когда я буду отдыхать после жаркого секса, - фыркнул я. - Очень по-детски, - ухмыльнулся Женя, стаскивая с меня шорты. А был ли смысл их надевать?.. POV Женя До конца тура оставался один, заключительный концерт. Времени у нас было, как ни странно, больше: мы приехали в лагерь за день до выступления, так что было время сходить всем вместе на пляж. Сначала мы загорали, играли в пляжный волейбол, катались на квадро- и гидроциклах, бананах, я даже опробовал водные лыжи под неусыпным убийственным взглядом Ниженко с берега. Набесившись, все устали и просто сидели на берегу, играя в Шляпу с музыкальной тематикой, в слова, картишки или просто тупо загорали. Когда мы с Серёгой пригоняли сюда квадрики и прочий инвентарь, я нашел классное место за скалой, куда решил непременно украсть Тошика. Я подошел к Ниженко, шепнув ему на ухо, чтобы шел за мной. Нашего ухода никто и не заметил: все были заняты игрой. По пути мы купили мороженое, без которого в такую жару не прожить. - Черт, я последние бабки потратил, - вздохнул Тошик. - Я тоже, - я растерянно похлопал себя по карманам. - Как за маршрутку до лагеря платить будем? Натурой? – фыркнул Ниженко. - Да похуй, на месте разберемся, - я улыбнулся. Когда мы зашли за скалу, то попали на безлюдный кусочек пляжа, словно отрезанный от остального мира, я взял Тошика за руку. Он озирался по сторонам, рассматривая красивый пейзаж: яркое солнце красиво играло на воде, одинокий пирс разрезал волны, где-то над головой кричали чайки. - Как красиво… - Ниженко достал телефон, попытавшись сделать наше селфи на фоне моря, но аппарат противно пикнул. – Черт, память закончилась… - сокрушенно вздохнул барабанщик. - Главное, что ты сам это видишь… а если забудешь – я напомню, - я нежно поцеловал мягкие губы. Нет памяти на телефоне – Ты знаешь, есть кое-что кроме… Твои глаза увидят все, Забудешь – тебе напомнят… Устроим самый лучший день – потратим все, Чтоб не хватило на билет обратно. Ни на секунду не жалей, и все путем. Любовь не будет никогда напрасной! Я потащил Тошика в воду. - Неееет, только не плавать! - Тебе понравится, - я улыбнулся. – Я же обещал тебя научить! – я упрямо тащил Ниженко вглубь, достигнув глубины по пояс. - Все, хватит, дальше я не пойду! – Тошик занервничал. - Успокойся, котенок, я рядом, - я взял его лицо в руки, снова касаясь пухлых губ своими. Как давно я мечтал вот так остаться наедине с любимым, чтобы никто не смог помешать или прервать нас! Снова единение троих: я, Тошик и тишина, нарушаемая лишь криком птиц и шепотом волн. Вдохновение сразу почуяло свободу, выплескиваясь через меня в строчки. Целуй меня еще сильнее На пляже по пояс в море. Хочу сбежать от всех людей - Туда, где нас только двое И ничего не говори, я знаю все – Останься, останься… Я нырнул под воду, не разрывая поцелуя. Тошик крепко обнял меня под водой, но на поцелуй отвечал довольно пылко. Жалко, что воздух быстро кончился, и пришлось выныривать. Ниженко обхватил мою шею, глядя мне прямо в глаза. Чувствовалось его напряжение: он не хотел отпускать меня ни на секунду, боясь утонуть. Пришлось действовать жестко. Я кое-как расцепил его руки, надавил на его грудь, опуская его на воду. - Ложись на спину – научиться плавать проще сначала на спине. - Ага, щас прям! - Я держу тебя, - я обхватил его талию одной рукой, пытаясь положить его на свою руку. - Не особо-то обнадеживает… - упрямился Ниженко. - Ты мне не доверяешь?.. – я заглянул в его глаза, получая ответный внимательный взгляд. Словно найдя что-то в моем взгляде, Тошик сдался и расслабился, ложась на мою руку. - А теперь расслабься, почувствуй под собой толщу воды, представь, что она – обычная кровать, которая спокойно может выдержать твой вес… - Ниженко закрыл глаза, понемногу расслабляясь, я ободряюще поцеловал его. – Теперь двигай понемногу ногами, как ластами… можешь помогать руками. - Ты держишь?.. - Держу-держу, - я улыбнулся. Тошик начал двигать ногами, сдвигаясь с места. - Не так резко, плавнее… Тебе, барабанщику, это сложно, наверное… - С твоими сопливыми песнями я только плавно и играю, - барабанщик успевал подкалывать меня даже в момент, когда его жизнь зависела от моей руки, крепко держащей его за талию. - Не отвлекайся, - фыркнул я. Тошик плавнее задвигал ногами. Теперь он держался на воде, а не утопал через каждые две секунды так, что мне приходилось возвращать его на поверхность. Он плыл, а я постепенно ослаблял хватку, в конце концов совсем отпустив его. Ниженко сам отплыл от меня метров на пять, не замечая, что я его не держу. - Получается?.. – он повернулся, в надежде встретится со мной взглядом, но не обнаружил меня рядом и запаниковал. Конечно же, он сразу начал барахтаться и тонуть. Я тяжело вздохнул и за две секунды подплыл к нему, возвращая его на поверхность воды. Барабанщик выплюнул воду и вцепился в мои плечи мертвой хваткой. - Ты отпустил меня! – обвиняюще начал он кричать. - Но ты ведь плыл сам, - улыбнулся я. – У тебя получилось! - Зачем ты отпустил?! – продолжал он испуганно кричать. Я взял его лицо в руки, мягко целуя это милое создание, чтобы успокоилось. - Как ты будешь плавать, когда меня не будет рядом?.. - Я только с тобой буду плавать, - Тошик прижался ко мне еще ближе. - Брось, Тош, что ты, как ребенок? У тебя же получилось! Ты даже не заметил, как я отпустил тебя… Давай еще раз, я буду тебя держать. - Нет! Я тебе не верю – ты меня бросил! Я тяжело вздохнул, не выпуская его лица из рук и заставляя посмотреть в глаза. - Когда мы с тобой находимся в одном море, у тебя нет ни единого шанса утонуть – я не позволю, - Ниженко доверчиво посмотрел в мои глаза, медленно расцепил руки и снова лег на воду. – Вот так, хороший мальчик, - одобрительно хохотнул я. - Допиздишься, - фыркнул он. Еще через полчаса Тошик уже вовсю плавал без моей помощи, успевая брызгать мне в лицо водой. Я нырнул под воду и затих. Тошик встал на дно, оглядываясь по сторонам. - Жень?.. – я услышал его взволнованный голос, глухо пробивавшийся через толщу воды. – Это нихера не смешно! Ниженко принялся вглядываться в дно сквозь воду, а потом шарил под водой руками. - Женя! – не в силах больше пугать свою любовь, я подплыл к нему сзади и вынырнул, запрыгивая ему на плечи. - Ах, ты ж сволочь! Какого хера ты меня так пугаешь?! – барабанщик стащил меня со спины и начал в шутку топить. Когда мы успокоились, то обнаружили, что подплыли к краю пирса. Меня осенило. - Нырнем?.. - Откуда? Отсюда?.. – Тошик с испугом посмотрел на пирс. - Ну да, а что? Смотри, мы же у края, и ты не тонешь – тут даже до дна можно достать. - Плохая идея, - неуверенно пробормотал он. - Сколько раз повторять? Я рядом. - Тогда только за руку, - поставил условие Ниженко. - Окей, детка, - я чмокнул его в шею. - Сам ты детка! – я тут же получил подзатыльник, громко рассмеявшись. Мы доплыли до берега и подошли к пирсу. Тошик забрался на деревянную постройку и тут же заскакал на месте. - Сука, он раскаленный! - Тогда бегом! – я схватил его за руку и побежал к краю пирса быстрее, чем он сообразил, что происходит. Мы бежали, как по горячим углям, подгоняемые палящим солнцем и теплым ветерком. Достигнув края пирса, я оттолкнулся ногами, Тошик повторил мои действия, а через секунду мы уже с размаху погрузились в воду. Контрастно: температура воды была значительно ниже температуры воздуха. По раскаленному пирсу, Сквозь жаркое солнце в холодное море… Я вынырнул, вытаскивая за собой Тошика. Тот был явно в смешанных чувствах: по выражению его лица было видно – он хочет либо убить меня, либо зацеловать. В конце концов, Ниженко подплыл ко мне и страстно поцеловал с языком, обхватывая мою талию ногами. Я держал его за бедра и пылко отвечал на поцелуй, запустив руку в его мокрые волосы. Твое влюбленное сердце, влюбленное сердце рвется на волю… - Жень?.. – минут через десять Тошик неохотно отстранился от моих губ, крепче обвивая мою талию ногами. - Да?.. - Я люблю тебя, - твердо и серьезно сказал Тошик. – И не смей меня бросать, никогда! - Взаимно, заяц, - я улыбнулся, потрепав его по волосам. – Я всегда буду рядом, не сомневайся.

***

Где-то через час мы вернулись обратно на пляж. К счастью, вовремя: ребята как раз собирались. Значит, нам не придется топать несколько километров пешком или ехать зайцами. Хотя, в компании Тошика я готов идти хоть на другой конец света. - А где это вы двое были? – подозрительно посмотрел на нас вечно за всеми следящий Вэл. - Гуляли, - я невинно пожал плечами. – Там такие телочки у палатки с мороженым тусят, - мечтательно улыбнулся я. – Ты многое пропустил, Вэл. Тошик наступил мне на ногу. Мстительная зараза! Лера как-то странно усмехнулась, проходя мимо и невольно став свидетельницей нашего разговора. Что это с ней?.. - Вещи собирать помогайте, охотники за телочками! – фыркнул «Тарзан». POV Лера Пляж, море, теплый песок и пение чаек – что еще нужно творческой душе для отдыха? Несмотря на мою общительность и непосредственность, я, хоть и привыкла к обществу одних парней, иногда уставала от него. Хотелось побыть в одиночестве, отдохнуть от суеты, поэтому я незаметно ушла подальше от вечно шутящих и пошлящих парней. Соберу-ка я разных ракушек и камней: папа их коллекционирует, будет рад, когда я вернусь с целым пакетом «даров моря». Я медленно прогуливалась вдоль берега, собирая самые красивые и необычные ракушки. Как же здорово побыть простым человеком, без камер, без фанатов! Нет, я не зазналась, просто правда, иногда все это давит и сильно утомляет. А сейчас я словно вернулась в беззаботное детство, когда точно так же бегала по берегу моря и собирала камни и ракушки для родителей. Я не заметила, как дошла до скалы – ребята почти пропали из видимости. Сейчас гляну, что там, за небольшим природным выступом, и вернусь обратно: нехорошо теряться. За скалой оказалось райское место: одинокий пирс, тихий пляж и палящее солнце. Но, как оказалось, я была не одна на пляже. Когда я повернулась к морю спиной, наклонившись и рассматривая очередную красивую ракушку, я услышала радостный вскрик и последующий за ним плеск воды. Я обернулась. Из воды вынырнули двое. Даже издалека я узнала крашеную белобрысую макушку Жени и Тошика, который еще вчера не умел плавать, а сейчас, походу, нырнул с пирса. Странные они, все-таки. Но, судя по всему, на этом их странности не заканчивались. Выплюнув воду и отдышавшись, Тошик подплыл к Жене и запрыгнул на него, впившись в его губы далеко не целомудренным поцелуем. Мильковский обнял Ниженко за талию, страстно отвечая на поцелуй. Ну нифига себе! Нет, я ожидала всего, что угодно, но не этого! Женя и Тошик… вместе?.. Но… может, это очередной их прикол, который мне не дано понять?.. Может, они так придуриваются?.. Сомневаюсь, что ради прикола, да и наедине, люди будут так долго целоваться. Мои опасения подтвердились, когда Тошик чуть отстранился от Жени и вполне серьезно, без подколов, как само собой разумеющееся, выдал: - Я люблю тебя… Так, я явно тут лишняя! Нечего мешать людям, да и неловко выйдет, если меня обнаружат. Теперь понятно, кто Женина муза - я была уверена, что его такие искренние и мощные по энергетике песни не рождались просто так, без источника вдохновения. Видимо, это настоящая любовь, раз для них нет никаких преград... Я поспешно вернулась к ребятам на пляж, решив для себя, что унесу эту «маленькую» тайну одного из своих лучших друзей в могилу. POV Женя Все вещи были собраны, а ребята готовы стартануть в любой момент. Но мы ведь музыканты! Конечно, было решено спеть песенку на дорожку. Мне вручили гитару. - О, я как раз только что придумал песню!.. Надо только немного подзаморочиться, аккорды подобрать… - Да давай, Жек, лабай, как есть! – Илья хлопнул меня по плечу, а остальные поддержали. По ходу игры подбирая аккорды, я начал петь песню, которая родилась у меня сегодня. На втором припеве подпевали все: По раскаленному пирсу, Сквозь жаркое солнце с холодное море! Хэй! Твое влюбленное сердце, Влюбленное сердце рвется на волю!