В Случае Потопа Советую Тонуть

Бывают такие моменты, когда просто не знаешь куда себя деть. Я, как аутист, стоял на подмостках, осматривая масштабы бардака в актерском классе. Повсюду, куда ни глянь, валялся всякий хлам, и я даже предположить не мог: декорации это или просто мусор. Сайкс беспечно слонялся между рядами, время от времени поправляя разномастные стулья. Убирался, говнюк. Спрыгнув со сцены, я направился прямо к нему, с твердым намерением составить план уборки и разделить задачи, но не успел подойти, как он предупреждающе поднял руку, даже не повернувшись ко мне: - Я тебя сейчас стулом огрею. Я остановился в замешательстве и только хотел ответить, когда он снова махнул рукой: - Бирсак, нет. Молчи, правда. Нет, ну это просто невероятно! Кто он такой, чтобы я его слушал?! - Это еще почему? Нам нужно... Он пожал плечами: - Нет. Боже, как он меня бесил в тот момент. Я готов был снова кинуться на него с кулаками, клянусь вам. Но он, словно зная об этом, не спешил поворачиваться. Вместо этого, Сайкс наконец бросил показательно поправлять чертовы стулья и, не глядя на меня, пошел за кулисы. Вот же мудень! Я решил: к черту это! И мистера Моргана, и уборку, и поганого, ухмыляющегося утырка за кулисами. Я решил, что как только Сайкс выволочет свою тощую задницу в зал, я громко ему об этом сообщу и оставлю ключи, на случай, если он захочет здесь остаться. Но, когда спустя минуту он так и не показался, я пошел за ним. Не поймите меня неправильно, но меня сильно угнетала чертова перспектива застрять здесь на весь хренов вечер! В конце концов, Оливер сам меня спровоцировал. И чертовски заслуживал хорошего пинка в лицо, которого я ему, кстати, так и не дал! О, и я уверен: мистер Морган отлично все это знал. Я обнаружил Сайкса копающимся в старом деревянном шкафчике, бессвязно бормочущим: - Ну же, я знаю, ты где-то здесь... Я уже вскинул бровь и готов был отпустить какую-нибудь до усрачки колкую реплику, когда он распрямился, победно воскликнув: "Нашел!". Сайкс повернулся ко мне, держа в руках полную, еще даже не открытую бутылку Джека. Его зеленые глаза горели неподдельной жаждой. И, я уверен, что смотрел на нее точно так же. Он призывно махнул мне рукой: - Вот теперь можем и поговорить. Хрена с два тебе, а не поговорить, пес. Нет, мне, конечно, хотелось выпить, но... а как же уборка? Когда я задал ему этот вопрос, он пренебрежительно фыркнул: - Я до сих пор не уехал только потому что Морган с утра попросит у охраны журнал и увидит, что мы оставили ключи слишком рано. Не думаю, что он все же пошел бы в деканат, но перестраховаться не помешает. К тому же, он ведь даже не сказал нам, что здесь хлам, а что нет! Я нахмурился: - Поэтому мы вылакаем его виски? Сайкс радостно кивнул. Не знаю, чем я руководствовался, когда решал, что сидеть с ним бок о бок, иногда соприкасаясь локтями и коленями, и пить чужой виски - хорошая идея. Но, эй, это ведь все еще я! Рациональность и здравомыслие перед лицом полной бутылки - это ж просто, блять, мое! Полчаса и полбутылки спустя, у нас завязался глубокий разговор, наполненный пустыми разглагольствованиями и дрянной философией. Я отвязно хлопнул его по коленке: - Понимаешь, тут дело даже не в том, что ты - скотина, а я весь из себя такой правильный. - Оливер хмыкнул, но я не обратил внимания. - Я просто верю, что на свете есть люди, которым предназначено друг друга ненавидеть. Вот так вот, с первого взгляда и навсегда. Я категорично развел руками. Сайкс многозначительно фыркнул: - Типа как любить? Уверенно закивав, я залил в себя еще немного горючего: - Ага. Только наоборот. Поморщившись от противного ячменного привкуса и вытерев подбородок и майку, на которые пролил драгоценный продукт, я продолжил: - Вот ты, например. Я тебя еще издалека невзлюбил. И с каждой встречей это чувство только усиливается. Уверен, у тебя так же! Оливер хохотнул, отбирая у меня бутылку. Клянусь вам, я не знаю, почему меня так развезло - возможно, потому что я не выпил кофе с утра, а возможно, потому что забыл пообедать в кафетерии, пока на грани фола флиртовал с той самой Эшли, которая мне не по зубам, но Сайкс был раз в пять трезвее меня. Я никогда раньше не пил с ним в такой тесной компании, и не знаю, как он себя ведет, когда напьется. Просто, блин, не обращал на это внимания, а сейчас отчаянно жалел о так и не приобретенном знании - оно бы мне сейчас очень пригодилось. Тем временем, Оли залпом сделал несколько глотков - возможно, пытаясь догнать меня, а возможно, просто расстроившись от того, что я сказал, что терпеть его не могу. Но тут же пригладив челку и весело глянув на меня, он пожал плечами: - То есть, тебе все еще хочется думать, что ты ненавидишь меня? Я вытаращил глаза в праведном негодовании: - Что значит "хочется думать"?! Я правда ненавижу тебя, Оливер! Он отдал мне бутылку, устало протянув: - Бирсак, друг, - воздев глаза к потолку, Оли тяжело вздохнул, - не дай Бог, конечно. Но тут же продолжил: - Ты ненависть не узнаешь, даже если она голышом на столе спляшет под песню "ненавидеть снова модно"! Я закатил глаза: тоже мне, остряк хренов! И сделав очередной глоток, решил, что мне пока хватит - дурно пахнущее самогоном пойло плескалось на самом дне, а я уже был косой, как заяц. Так ничего и не ответив, я тяжело поднялся на ноги, все так же опираясь на его колено. Открыв большое окно, я облокотился на подоконник и закурил. Сайкс, очевидно, заскучав в нашем углу, подошел ко мне почти вплотную и нагло вытянул сигарету из моих пальцев. Я остолбенел, завороженно глядя на него стеклянными глазами. Прикрыв глаза, он глубоко затянулся, чуть втягивая щеки, и расслабленно выдохнул дым в открытое окно. Я, наконец проморгавшись, немного отодвинулся, освобождая ему место возле подоконника, и стараясь не стоять к нему слишком близко. Ну, потому что, как-то оно неловко, сами понимаете. Внезапно, он сам вернулся к поднятой ранее теме: - Тебя послушать, Бирсак, так у нас здесь прям идиллия: ты ненавидишь меня, я - тебя. Я растерянно кивнул, не понимая к чему он ведет. Тем временем, Сайкс снова затянулся: - И все бы хорошо, да вот только я тебя не ненавижу. Ну, знаете! Вот тут уж я совсем растерялся. Потому что за то время, что мы знакомы, я сделал блестящую карьеру ненавидя этого парня! И был чертовски уверен в полной взаимности! От удивления я даже посмотрел прямо ему в лицо: - Как это?! Он безразлично пожал плечами: - А вот так. Срочно цитату Паланика, у нас тут случай безответной ненависти! Я набычился: - Да ну тебя, придурок. Выбросив окурок в окно и тщательно закрыв его, Сайкс, наконец, повернулся ко мне и взлохматил мои, с таким трудом уложенные волосы: - Я не хочу разбить тебе сердце или еще что, но не могу же я тебя ненавидеть просто из жалости? В его глазах плескались веселье и алкоголь. Наконец, когда он чуть пошатнулся, я понял, что все это время мы были примерно в одной кондиции. И от этого, почему-то, сразу стало легче. Но не настолько, чтобы я мог действительно расслабиться, конечно. Когда он подошел ближе, я перестал дышать, боясь уловить запах его духов, но, непонятно зачем, немного наклонился к нему. Ну, знаете, вдруг ему срочно нужно рассказать мне секрет, а громко говорить он не хочет? Хотя, к черту, я ведь знал, что это не так. И вы прекрасно знаете, зачем я к нему наклонился. И он прекрасно знал, зачем положил руку мне на плечо. Мы продолжали сокращать расстояние между нашими лицами, клянусь вам, как в замедленной съемке! Я мечтал только о том чтобы все побыстрее случилось, закончилось, и я наконец смог спокойно все обдумать! Но когда между нашими губами оставалось не больше трех миллиметров и я чувствовал его теплое дыхание на своем лице, за дверью актерского класса послышались громкие, уверенные шаги, и мы, резко отпрянув друг от друга, одновременно уставились на дверь. Не сговариваясь, и не забыв прихватить с собой виски, мы рванули за кулисы, а оттуда юркнули прямо под сцену и притаились. Дверь резко отворилась. Вы скорее всего подумали про себя: "вы - гребаные алкаши-параноики, зачем было прятаться?". А я объясню зачем. Помните, я говорил вам, что в большом и серьезном университете, институт киноискусства, мягко говоря, недолюбливают? Так вот, сильнее всех, нас не любит мужик, следящий за порядком и дисциплиной. Ну там, подписывает справки, тщательно следя, чтобы они были настоящими, проверяет посещаемость (то и дело бродит как привидение по 12-му и ищет опаздывающих или праздно слоняющихся). И не дай Бог кому-то из нашей братии задержаться после пар... Поэтому мы и спрятались - ведь, кроме Профессора Солдафона никто не стал бы сновать по этажам после окончания занятий. И, нет, я правда не знаю, как его зовут. Все говорят просто ПС и, честно говоря, мне этого достаточно. Из своего укрытия мы с Оливером видели только его скучные, до блеска начищенные черные туфли. Он постоял немного, очевидно, осматриваясь, но подавать голос не спешил (как будто его шаги не было слышно на первом этаже!). Пройдясь по зрительному залу, тщательно осматривая закутки, он влез на подмостки, и мы услышали, как дощатое покрытие затрещало. Обойдя сцену, он зашел за кулисы и мы с ужасом переглянулись: он ведь вполне может обнаружить небольшой лаз, оставленный на случай, если сцену надо будет чинить или что-то в этом роде. Я, честно говоря, понятия не имею, зачем он, но в данный конкретный момент, горячо благодарил Бога за то, что он есть. Когда мистер ПС вернулся на сцену и энергично пройдя ее, спрыгнул обратно в зал, мы облегченно выдохнули: вот бы номер был, если бы сцена под ним сломалась и погребла нас всех в куче щепок. Нас с Оли точно исключили бы, говорю вам! Скорее всего - посмертно. Наконец, бросив презрительное "чертовы бездельники", он щелкнул выключателем и покинул мастерскую. Мы не решались двигаться, пока не перестали слышать его гулкие шаги, эхом разносящиеся по коридору. Шумно втянув носом воздух, я чуть не поперхнулся: в который раз эта хренова заноза в моей заднице, по имени Оливер Сайкс, оказался слишком уж близко ко мне. Мы лежали в тесном пространстве под сценой, разделенные только железным перекрытием, поддерживавшим всю конструкцию. И я точно помню, что он лежал намного дальше. Но, черт возьми, в кромешной темноте чувства всегда обостряются и, возможно, запах его духов кажется мне таким навязчивым потому что... - Бирсак, ты завис? Я встрепенулся. Оказывается, Сайкс успел включить фонарик и теперь с любопытством изучал мое лицо, пока я с видом полнейшего дауна пялился в пространство. И я правда надеюсь, что у меня был закрыт рот. Я раздраженно бросил, неловко отползая назад, то и дело цепляя железные балки: - Давай просто, блять, выберемся отсюда. Сайкс согласно последовал за мной. Внезапно задев что-то ногой, он ругнулся, и посветив в ту сторону, радостно выдохнул: - Бирсак, ты не поверишь. О, я уже верил. Волей случая, Сайкс обнаружил едва початую бутылку самой дешевой вишневой наливки. Нет, не так: самой любимой вишневой наливки. Ведь до сих пор не ясно почему, но эта штука убивает даже сильнее старой доброй водки. Возможно, от того, что она очень сладкая, а возможно, потому что содержит в себе идеальную комбинацию различных химикатов. Со священным трепетом распив сладкий суррогат, оставляющий после себя ощутимый привкус отказа печени, мы вдруг стали делиться друг с другом всякими тупыми историями. Ну, знаете, из тех, вспоминая которые, хочется провалиться сквозь землю. Оливер рассказывал о том, как допился буквально до белой горячки и втемяшил себе в голову, что пожарная машина, бесхозно стоящая на обочине - его личная собственность, ну, и разумеется, ломанулся в кабину. Пожарники, курившие в сторонке, со смехом подошли ближе, наблюдая за пьяным придурком. Оливер, поняв, что у настоящих пожарников обязательно должна быть пожарная машина, попытался им ее втюхать, то ли за деньги, то ли за бутылку, то ли за возможность бибикнуть разок - парень не помнил. На этом его воспоминания вообще обрывались и очнулся Оли уже дома на кухонном столе, от истошного вопля матери, которая пришла включить кофеварку. А я, сквозь смех, в который раз поразился способности неспособного уже ни на что человека, всегда безошибочно находить дорогу домой. Отсмеявшись, я рассказал ему, как однажды, не рассчитав свою мощь, слишком сильно нажрался на какой-то тусовке у знакомых скейтеров, и пока все дрались подушками, я, забытый всеми, лежал на заблеванной рампе, которую сам же и заблевал, не в силах даже открыть глаза. Я был уверен, что умру и настроение от этого лучше не становилось, сами понимаете.* Но умирать почему-то совершенно не хотелось, и внезапно, я Уверовал. Сложив руки в молитвенном жесте, я стал горячо взывать к Господу Богу, умоляя чтобы меня поскорее отпустило, пожалуйста. Самое странное в этой истории, что десять минут спустя, я действительно смог встать. А еще через двадцать, уже дрался подушками вместе со всеми. С тех пор, моя вера непоколебима. Мы смеялись, как два дурака, пока допивали наливку и, хочу сказать, чем пьянее я становился, тем меньшим Злом мне казался мой вынужденный собутыльник. А потом, Оли нашел костыли. Свет мы так и не включили, на случай, если страж порядка и просто редкий мудак ПС все еще околачивался где-то поблизости. И поскольку мы освещали пространство вокруг себя только фонариками на своих мобильных, я ума не приложу, каким образом эта хренова пьянь их увидел. Но схватив их, как ценнейший и невиданный доселе артефакт, расставаться с ними Сайкс наотрез отказался. Как раз в этот момент я решил, что мы выпили недостаточно. Улица встретила нас легкой вечерней прохладой, мокрым асфальтом и запахом дождя. Я остановился и глубоко вдохнул, блаженно прикрыв глаза. Мне было хорошо и спокойно на душе, а голова была абсолютно пуста, и ничто в целом мире не могло разрушить моего умиротворения. Я неспешно спускался с крыльца, пока Сайкс уже бодро и целеустремленно ковылял в сторону большого супермаркета, шлепая по лужам и спотыкаясь на каждом шагу. Я уже говорил, что костыли он таки взял с собой, мотивируя это тем, что "друзей не бросают"? Когда я нагнал его и хлопнул по плечу, он вздрогнул и удивленно оглянулся, как будто меньше всего ожидал увидеть меня: - Чего тебе, Энди? Я попытался подстроиться под его шаг и при этом не угодить под костыль: - Ты куда торопишься? Он пожал плечами и остановился рядом с широкой и красивой лужей, в которой отражались рваные темно-синие облака и желтый огрызок луны: - Да вот, прогуливаюсь, закатом любуюсь. Я нахмурился, все еще глядя на небо, отражавшееся в луже: - Оли, сейчас что-то около десяти вечера. Какой закат? - Какой вопрос, такой и ответ! Что значит, куда я тороплюсь?! Он хотел сказать что-то еще, но верный костыль, наконец, подвел его. С деревянным скрежетом поехав на мокром асфальте, опора подвернулась. Такой подлости, Оливер, конечно, не ждал. Но, вместо того чтобы уронить костыль и остаться на ногах, он в полном замешательстве смотрел на меня, пока, словно в замедленной съемке, все ниже накренялся над лужей, по траектории падения своего чертова костыля. Я видел, как его глаза удивленно распахнулись, когда он наконец понял, что сейчас упадет в грязную, мокрую и холодную лужу, и попытался схватить его за руку, и заставить держать равновесие. Но этот придурок намертво вцепился в чертову деревяшку, опасно шатаясь над Пропастью. В тщетной попытке удержать убуханного Оливера, я забыл, что обул сегодня носатые казаки, и мне хватило всего одного неосторожного движения, чтобы поскользнуться окончательно и бесповоротно. Раскинув руки, я ухватился за падающий костыль. Осознав свою ошибку, я попытался другой рукой ухватить падающего Оливера, который и сам пытался ухватить меня. Что ж, нам удалось, но мы, к сожалению, продолжали падать. Гладкая поверхность лужи приближалась слишком медленно, и даже наши голоса звучали так, будто их пропустили через фильтр слоу моушен: - Ооооооооолиииииииии!!! - Эээндиииииииии!!! А потом, все резко ускорилось. К чести Оливера, должен отметить, что сначала он поднял меня, а потом уже свои костыли. В супермаркет мы зашли грязные, мокрые и продрогшие до костей. От нас на несколько метров разило перегаром и, наверное, мы были сильно похожи на бомжей, потому что к нам сходу рванул охранник. Я, пытаясь выглядеть расслабленно и круто, в полной уверенности, что я здесь самый трезвый, предупреждающе поднял руку: - Я упал в лужу, а этот, - я небрежно махнул на Оливера, сгорбившегося на своих костылях, - со мной. И подтолкнув Сайкса, насколько мог уверенно пошел в ликероводочный отдел. Сходу прихватив с полки пол литра клюквенной финки* (ну, чтоб не возиться с десятью бутылками - ведь кто запивает вкусную водку?), мы уверенно ломанулись к кассам. Я даже согрелся немного. На глаза снова попался тот самый охранник, пристально следящий за нами. Я манерно потряс в воздухе кошельком, в знак того, что могу позволить себе не воровать бухло, даже если от меня воняет и вся подводка, нахрен, растеклась. В конце концов, я всего лишь нажрался и упал в лужу! Это, блять, не запрещено законом. Когда подошла наша очередь и кассир взяла в руки бутылку, мы нетерпеливо посмотрели на нее, стоя бок о бок. Но она не спешила: - Молодые люди, документики, пожалуйста. Мы с Оливером нервно переглянулись. Вот серьезно, какой кретин носит с собой все эти бумажки, по которым можно установить твою личность, если тебя случайно зарезали в подворотне? Как бы то ни было - уж точно не мы с Сайксом. Сзади послышалось нетерпеливое: - Ну что там так долго? Я только закатил глаза. Секунду помедлив, Оли полез в кошелек, и я уж думал, мы спасены. Даже кассир, казалось, удивилась - она ведь сто пудов уже собиралась убрать нашу бутылку с глаз долой, и выгнать нас к чертовой матери. Очередь почтительно затихла, пока Сайкс копался в кошельке. Наконец, он извлек на свет пластиковую карту и победоносно помахал ею в воздухе, чуть снова не уронив костыли, вместе с собой: - Как насчет вот этого? - пафосно спросил он. Кассир вскинула бровь, а Оли милостиво пояснил не впечатленной публике: - Это золотая карта. Снова ничего. Совершенно растерявшись, он попытался еще раз, чуть помахивая костылем, и даже не понимая, что он пьяный, грязный и воняет: - У меня золотая банковская карта! Как мне может не быть восемнадцати?! Из очереди донеслось усталое: - Парень, мы уже поняли, что ты мажор. Кассир отставила бутылку за прилавок. Я чувствовал себя так, будто у меня отобрали единственное и горячо любимое чадо. Пошатнувшись, Оли обернулся к очереди: - Дам двадцатку тому, кто купит нам с другом водку. Сняв с полки пачку презервативов, чувак стоящий за нами протянул: - Только наличными. Ну, что ж. По крайней мере, водку мы получили. Я изо всех сил пытался удержать на ногах безвременно павшего товарища, хотя сам стоял с большим трудом. Честно говоря, мы поддерживали друг друга, отставив ноги, навалившись друг на друга щека к щеке, и подпирали асфальт костылями, для пущего равновесия, образуя тем самым красивый треугольник, пахнущий бомжами фаршированными клюквой. Я не знаю, как таксисту удалось усадить нас в машину, и как он вообще решился рискнуть, но был очень ему за это благодарен. Когда последняя капля водки была выпита и пришла пора разъезжаться по домам, мы с Сайксом внезапно осознали, что ни один из нас не сможет сесть за руль (в конце концов, мы алкоголики, а не самоубийцы!), и машины придется оставить на темной университетской парковке до лучших времен. После того как мы нежно попрощались с нашими красавицами, выяснилось, что наличных денег нам хватит только на то чтобы доехать до моей квартиры. В любой другой день, я уверен, нас обоих это сильно расстроило бы, не смотря на то, что Сайкс лопотал что-то о том, что не ненавидит меня. Сейчас, решение ехать ко мне, казалось чем-то само собой разумеющимся, и сидя на заднем сидении, отделенный от Оливера только двумя костылями, я внезапно подумал, что в моем рейтинге он спустился с десятки до моей личной твердой семерки. Кое-как дотащив наши с трудом слушавшиеся тела до кровати, я не давал ему упасть на простыни, пока он не разулся. Вместо этого, Оливер желал прихватить в мою кровать какой-то дорожный знак. Я честно не понимал, о чем он. Скинув грязные сапоги, я наконец упал рядом с ним и у меня моментально закружилась голова. Мне казалось, что меня все дальше уносит от него течением, и я схватил Оливера за руку, в ужасе прошептав: - Чувак, не дай мне уплыть!!! Внезапно просунув руку под мою голову, он прижал меня к себе, крепко обнимая за плечи: - Не бойся, Бирсак. Не дам.