Два месяца спустя
Мисс Оберлин, медленно ступая по только что скошенному газону, направлялась в главное здание лечебной больницы, как вдруг услышала знакомый голос — Чед, скорчив рожицу изумления, он направлялся к Шанель. — Ого! Какие люди, Шанель, как странно тебя здесь видеть. Что ты тут делаешь? — с усмешкой спросил парень. Медленно, будто нехотя обернувшись, девушка расплылась в презрительной улыбке. — Ого! Чед, какие шлюхи пожаловали сюда, странно тебя здесь видеть, — повторила за бывшим фразу блондинка, — не делай вид, что ничего не знаешь, стерва, — убрав с лица улыбку, продолжила Шанель, — а это кто? Твоя новая выхухоль? — Она одним взглядом указала на рыжеволосую девушку, что так беспардонно шла по цветам, приближаясь к беседующей паре. — Вообще-то, её зовут Менди, и да, она моя новая девушка, — злобно сверкнув глазами, ответил Чед. — Рада за тебя. — Собираясь уйти, заключила Барби. — Постой! Ты так и не сказала, что делаешь в таком престранном месте. — Ты что, и правда ничего не знаешь? — Не скрывая изумления, спросила девушка. — Нет. Расскажи. — Ну ладно, шлюха, слушай.Два месяца назад
Все произошло после смерти этой... как ее там... Ах да, Шандель, точно. Полиция встала на уши, кто-то наконец-то начал шевелиться, и мы (даже я) поначалу радовались, что эти шлюхи наконец-то разыщут убийцу. В Каппу вновь вернулось спокойствие. И гламур, конечно же, гламур вновь занял свое почетное место в моем доме. Я и другие Шанели вновь принялись за старое, мы вновь начали унижать тупых жирух, и всё шло хорошо, до тех пор, пока Красный Дьявол (черт бы его побрал) не вернулся. Этот паршивец... Он обезумел окончательно. Он зарезал безумную Калдвелл, Буна (ты тогда уезжал к своей чокнутой семейке, а Манч всё выставила так, будто он добровольно покинул университет, и нет, не нужно плакать у меня на плече, грязный соплежуй), покушался на Манч и... и во всем обвинили меня! Нет, конечно, я не отрицаю того факта, что я портила жизнь любому живому существу, что попадалось на моем пути, но чтобы убить... Ты же знаешь, я на такое не способна. Чед усмехнулся. Что? Тебе что-то не по нраву? Лучше стой и не вякай. — Как скажешь, — отозвался собеседник. Так вот, меня привели в дом Каппы, а ключ отобрали, усадив меня в мое же белоснежное, до безумия мягкое кресло, о, как я скучаю по своей мебели, но не в том суть, туда же привели и других Шанелей (Номер Пять и Номер Три). Должна признаться, это меня немного успокоило, в конце концов, лучше делить беды с кем-то, чем выпутываться одной. Но мое спокойствие тут же сменилось тревогой, когда нас начали допрашивать. О, это было похоже на муку. Эти стервы (Манч и Хемпфилл) как будто заранее знали, что все так и произойдет, да еще и эта шлюха Эстер встала на их сторону. Как она меня тогда выбесила, я даже, кажется, ударила ее по щеке. Меня оттащил один из офицеров. пребывавших в то время в доме. Нас спрашивали о разных вещах, и сначала все выглядело весьма безобидно, вопросы о том, как мы тут появились и как подружились не слишком-то пугают, но потом пошли вопросы об убийствах других Шанелек и о том, что тела их так и не были найдены. Вот тогда-то я и поняла, что это подстава, из которой нам уже точно не выпутаться. Всё пошло против нас самих, и, не сумев ответить, все мы (я и мои Шанели) были вызваны в суд. В утро перед судом я пообещала себе говорить только правду и выбраться из всего этого дерьма как можно скорее, но попав в это здание, я поняла — вариант с правдой отпадает. Тогда я решила заговорить им зубы, но эти ублюдки настолько зациклены на своей работе, что даже подкупы их не взяли. В общем, нам предъявили обвинение и срок в пять лет лишения свободы, но меня это категорически не устраивало, и тогда я встала и высказала о них все, что думаю, полагаясь в тот момент на своего богатенького папочку. Нас попросили выйти, пока они будут совещаться, и мы ждали их в коридоре, прошло около десяти минут, и мы вновь вошли в этот лишенный всякого вкуса зал. Не успели мы дойти до своих мест, как судья объявил нам, что он изменил вердикт. Он замолчал. А мы с Шанелями перекинулись торжествующими взглядами. Но когда он начал говорить, до нас дошло, что все пропало. Он объявил нам, что мы должны пройти курс лечения в этой (гребанной) психиатрической клинике. Я не верила своим ушам, я встала, приблизилась к судье, и, взглянув на него самым злобным взглядом, на который я только способна, напомнила ему, кто мой отец. Я до сих пор помню его злую ухмылку, обыкновенно я так смотрю в случаях победы, а тут этот мерзавец глядел на меня моим же взглядом. Неспешно, будто по слогам он объявил мне, что мой отец не желает вносить за меня залог и предпочел бы поскорее забыть, что у него есть такая неуравновешенная дочь. Я закричала, я кричала и тогда, когда охранник уводил меня, кричала тогда, когда меня привели в палату, я кричала очень, очень долго. А после предалась размышлениям, вот тогда-то я поняла, кто во всем виноват. Виноват на самом деле. То была сучка Эстер. Ловко же она всё провернула! Подумать только, так удачно втереться в доверие, так правдоподобно прикинуться больной, так круто меня подставить! Я и не думала, что у этой суки столько мозгов, однако поняв это, я уже ничего сделать не могла.Наше время
— Вот так вот все и произошло, — скучающим голосом сказала Шанель. — И что, совсем ничего нельзя сделать? Совсем никаких доказательств, что виновна она, а не вы? — Увы, но нет. Хотя, возможно, все и к лучшему. Я вновь королева. Королева сумасшедших. Номер Пять наконец-то стала нормальной, не поверишь, но мы даже стали лучшими подругами, настоящими подругами. Ну а Третья... Третья олесбиянилась полностью. Каждую неделю к ней бегает безумная Грейс, а все остальное время она сидит и говорит о ней, в общем, скучать одной ей никто не дает. Жизнь бьет ключом, и, несмотря на то, что это психушка, мы чувствуем себя тут как дома. — Сказала Шанель и посмотрела в сторону. — Смотри! Твоя подружка подоспела, тебе пора. Может, еще увидимся... — Оберлин повернулась и ускорила шаг. Быть может, судьба и обошлась с ними несправедливо, но все остались довольны.Конец.