Связанные узлом

                    Эта майка такая же тесная, как и предыдущая. Абсолютно в облипку, и Дерек начинает раздувать ноздри. Он знает, конечно, что у Стайлза нездоровая зависимость от созерцания его накачанной спины, но что-то ему подсказывает - шмотки выбирала Лидия. Она вообще с весьма подозрительным энтузиазмом взялась за организацию этой вечеринки, будто бы в ней было что-то особенное. Он еще слышал, как Стайлз яростно шептал ей с громким шипением на ухо - "не вздумай произнести ЭТО при нём!", будто бы Дерек и так не понял позже, что замышляется за его спиной. Это первая вечеринка, которую они устраивают в новом отстроенном доме в лесу. Приглашена куча народа, и почему-то даже шериф. На этой "вечеринке" Дерек впервые возьмет Стайлза за руку прилюдно, обнимет его, возможно, а если несносный болтун будет вести себя хорошо, то придется даже публично его поцеловать. Взасос. А то какая свадьба без поцелуев? То, что затевается именно она, ясно как день: над открытой верандой натянут белоснежный шатёр и расставлены столы. Повсюду хризантемы. В глубине дома бар, набитый под завязку шампанским, и это тоже работа Лидии. Ладно, пусть гости хлещут игристое, пусть даже присутствует торт. Какой-то трехъярусный, сливочно-пломбирный и пусть одеты они со Стайлзом одинаково - в джинсы и белые майки. Но только вот Стайлз выглядит в этом как Стайлз, а Дерек - будто долбанная модель месяца из "Плэйгёрл". Именно поэтому уже четвертая по счету, явно брендовая и дорогая майка, Дереку не подходит. - Она не подходит, Стайлз, - рычит он раздраженно, не оборачиваясь. Стилински сидит на полу, сложив ноги по-турецки и всё это время таращится на него. Дерек не видит его взгляда, но прекрасно ощущает - в тот момент, когда он сдирает с себя очередную "алкоголичку", рот у Стайлза смешно по-лягушачьи распахивается. Дерек ставит сто баксов на то, что мальчишка зависает сейчас на его трискелионе и плавно ведёт плечами. От этого движения спирали на его лопатках оживают и Дерек слышит позади себя восхищенный вздох. Наверняка, рот Стилински распахивается еще шире, делая своего хозяина некрасивым и трогательным, и Дерек, ловя его бессмысленный, зависший на себе взгляд, думает, что Стайлз даже не понимает, как напрашивается. Хочется заткнуть ему его чем-нибудь и ни один предмет или часть тела, о которой думает Дерек, приличными не являются. Но Стайлз, виновато втянув голову в плечи, рот закрывает и кивает в сторону кровати, на которой лежат еще несколько моделей маек. - Примерь другие. Дерек послушно зарывается пальцами в трикотажный ворох, и выуживает следующую. Надевает, мелькая тёмными подмышками. Его мышцы выставлены напоказ, а сквозь тонкий белый хлопок двумя твердыми горошинами просвечивают соски. Стайлз за спиной пыхтит совершенно неприлично, хотя причин такого волнения нет у него никаких - они всё утро голыми лизались в постели и Стайлз чуть не стёр язык о возбужденно торчащие пуговки волка, не встречая никакого сопротивления. Но только Дерек решает, что неплохо бы воспользоваться ситуацией снова, как в дверь просачивается Лидия: - О. Да, очевидно, что спина Дерека вдохновляет не только Стайлза. И Дерек молчаливо закатывает глаза - господи, за что ему всё это? - Дерек, - деловито сообщает она, - я отказала Питеру в приглашении. Опять. Всё верно? Волк наконец оборачивается, решая оставить майку, которая на нем, и сверкает глазами. Он может даже ничего не говорить о старшем Хейле - и так понятно, что его не должно здесь быть. Не после того, как он вылавливал его мальчишку везде, где только мог и домогался. Стайлз молчал как партизан, но Дерек-то знал - Питер обещал ему золотые горы, как это говорится, за один только поцелуй. Сволочь. - Он все-таки твоя родня, - палится Лидия, сообщая своё мнение о том, что на торжество такого масштаба надо бы приглашать всех вплоть до седьмого колена. Дядя Питер - единственный старший родственник Дерека. Который совсем недавно высказывался об их союзе как о немыслимом мезальянсе. - Дерек, приди в себя! Пусть красивый мальчишка останется игрушкой в твоей постели! Перестань играться с ним при всех! Дерек знает - Питер имел виды. Но никогда не прикасался к Стайлзу. И всё же делает пометку у себя в голове, что вырвать дядюшке сердце надо бы обязательно. Так, для удовольствия. Когда на веранде собираются гости и они выходят из комнаты к ним, Дерек ловит Стайлза одной рукой за шиворот всего лишь в шаге от шумящей толпы. Притискивает к себе сильно-сильно и шепчет на ухо: - Свадьба, значит. Ухо у Стайлза становится красным и малиновое это пятно ползет на щеку, расползаясь по ней некрасивой кляксой. Он дергается в руках волка, вскидывает на него испуганные глаза и оправдывается: - Да не-ет, какая свадь... Ну, типа того... Ты против? Ну, как сказать. Нет. Он совершенно не против новой, непривычной уверенности Стайлза в том, что теперь они не должны разлучаться; не против ровного биения его сердца; его мятых шмоток, раскиданных с некоторых пор по всему дому; не против вернувшейся чувственной утренней тишины и болтливых дней; уютных вечеров и громких ночей. Даже не против чудовищных размеров торта, который со вчера занял весь холодильник и был привезен не иначе как под покровом ночи кем-то неизвестным, личность которого еще предстоит выяснить, чтобы надавать ему люлей. Дерек уже не против. Он согласен на всё ради того, чтобы Стайлз перестал доказывать ему свою любовь всеми человеческими доступными способами. Это, знаете ли, утомительно. Как и доказывать самому, что волчьи гены оборотня весьма недвусмысленно побуждают Хейла вернувшуюся пару любить, вязать и метить, а не наказывать тяжелыми психологическими разборками за трехлетний сексдебош. Дерек - волк. Волки не усложняют. Но Стайлз не понимает этого. Стайлз с упорством осла вынашивает в себе планы по наказанию... себя. - Дерек, а, Дерек, мне нужно знать - ты точно уже не злишься? Так не бывает, ну, не бывает и всё. Так... слишком просто. Дерек... Убить его, что ли, правда, думает волк и молча складывает на груди руки. Так, от греха подальше. - А вот сейчас ты совершенно точно хочешь меня убить, - тут же ловит его говорящий сердитый взгляд Стайлз и радуется этому, как ребёнок. В последнее время он радуется любой эмоции Дерека, особенно, если сам становится их причиной. С некоторых пор он старается сделать жизнь волка невыносимо яркой, оставив в прошлом те дни, когда он сам жил сожалением, а Дерек - надеждой. - И как сегодня ты будешь меня убивать? - мужественно вопрошает Стилински и не выдерживает лицо - смеётся счастливыми глазами и плюхается задом на их кровать, с которой встали они совсем недавно. Ноги раздвигает широко-широко. - Молча, - говорит ему бровями Дерек и слушает тяжёлый вздох. - Я надоел тебе, да? - догадливо интересуется Стилински. - Нет, - врёт Дерек и молча расстёгивает пуговицу на своих джинсах - медленно. Это приятный способ заткнуть любимого говоруна: Стайлз хорошо отсасывает. А главное - без слов. Но это временное избавление от приставаний. Вот сейчас, например, Стилински решил извиниться свадьбой. Интересно, в какой момент торжества волк был бы проинформирован о намечающемся браке? ... - А когда это, напомни, ты сделал мне предложение, Стайлз? - забавляется он и заглядывает в янтарные глаза своей пары. И сам Стайлз, и его яркая метка предсказуемо реагируют на смешливый тон Дерека, на его объятия, и он позорно быстро возбуждается всего-то от обнимающих его рук Хейла. Краснота затапливает его лицо и шею уже основательно, когда он смущаясь, вдруг выдает: - Три года назад. Не помнишь? Дерек все помнит. Он даже сохранил дурацкое кольцо, хотя было желание выкинуть его куда подальше, когда через полтора года, за месяц до своего восемнадцатилетия, ненагулявшийся засранец Стилински вместо того, чтобы вернуться, принялся сводить метку. Но Дерек, в общем-то был готов. Еще задолго до всего произошедшего, он знал, что этот яркоглазый мальчишка будет с ним. Когда увидел его впервые, когда так много раз мутузил его и приучал к себе. Когда пришел в его спальню в первый раз через окно и не обращая внимание на смешное сопротивление, вынудил кончить под своими руками. Доверившись звериному в себе, не человеческому, потом он инстинктивно медлил. Не брал, не метил. Смеясь, ловил Стайлза с дурацкими волчьими книжками и как мог разъяснял суть создания истинной пары. Молча. Он плакал вместе с ним, когда сажал на узел. Когда ставил метку. И этого было достаточно для доказательства его любви. Когда Стайлз заговорил о свадьбе, в тот гадкий нехороший год, насквозь пропахший будущими изменами, он еле сдержался, чтоб не прибить любимого гадёныша, потому что понял - на самом деле Стилински хочет уйти. И когда Стайлз ушел, он еле сдержался, чтобы не вернуть его насильно. Он знал, что будет больно, когда метка его станет исчезать. Просто не думал, что больно будет ТАК. Он выл, он катался по земле от судорог, сводивших всё тело, чувствуя, как вместе с ним от невыносимой боли так же кричит Стайлз где-то там, на железном столе ветеринарной клиники. Он просто не понимал, почему они проходят через всё это, если всё равно будут когда-нибудь вместе? Но Дерек привык доверять инстинктам. Инстинкт говорил, что Стайлз вернется. И он ждал. ... Его молодой муж вовсе не спит, а только притворяется. Дерек дышит ему в шею и прижимается к спине сильней. С веранды тянет вчерашним праздником - салатами вперемешку с запахом маленьких высохших лужиц шампанского, пролитого на одноразовые скатерти. Коптящими фитильками многочисленных свечей, зажечь которые придумала Лидия, и это было действительно красиво. И слава богу, не так светло и ярко, когда под рёв гостей им все-таки пришлось поцеловаться. У Стайлза в тот момент, кажется, подкосились ноги от волнения, и Дерек подхватил его сильной рукой, прижал к себе, уже мечтая сбежать от толпы. Измазавшись тортом, проигнорировав нож, и растащив его руками, они неслышно ускользнули в темень леса и долго бежали, доверившись зрению оборотня. Потом босой Стайлз, ну кто бы сомневался, неудачно наступил на шишку, и воя от боли в расцарапанной ступне, совсем не думал сопротивляться, когда такой же босой Дерек подхватил его на руки. - И что, - спросил он его, неся в чащу, - теперь мы по-человечески женаты? Стайлз сиял глазищами так ярко и так странно молчаливо, что Дерек уж испугался - чего молчит? Но потом Стилински руками обхватил его шею сильнее, потянулся к губам и счастливо закивал головой - женаты. Они валялись на траве полночи - целовались, тискались и лазали друг к другу в джинсы. Секс на природе переоценивают, чуть позже сердито просопел Стайлз, исколов себе всю попу о сосновые иголки, и потянул Дерека в дом. Они вернулись, когда вечеринка уже закончилась и веранда была пуста. В глубине гостиной на столе стояли многочисленные коробки с подарками и почему-то именно это действительно напоминало настоящую свадьбу. Странный человеческий ритуал, который Стайлз хотел исполнить до всей остальной кучи. Ну, чтоб уж теперь действительно "навсегда". ...Он смешной, его мальчишка. Делает вид, будто спит, а задницу отставляет. Дерек улыбается ему в лопатки и ловит языком первую попавшуюся родинку. В последние недели он исколол отвыкшую кожу Стайлза своей щетиной так, что кое-где ещё заметно раздражение. Больше всего, конечно, на щеках, губах, плечах, ключицах, белых ягодицах и между ними... Неженка. Опять плакал и вырывался, когда Дерек вязал его и ставил метку, и их второй первый раз был даже наверно жестче и больнее. Новая метка как влитая встала поверх затянувшегося шрама от первой его отметины, которая чуть не убила их обоих, а секундой позже Дерек, подумав немного, легонько куснул Стайлза, оставляя вдавленные отметины клыков на белом плече, бескровным шрамированием визуально подтверждая право на собственность... Кроме двух выразительных тёмных точек на коже Стайлза, ничего вроде бы не изменилось в его мальчишке. Стилински до сих пор немного нервно спит и иногда кричит во сне "Мама!". Он так же болтлив и приставуч, но Дерек терпит это с улыбкой. Он и сейчас улыбается и молча ёрзает позади своей пары, прилаживая свой вставший член ему между прохладных ягодиц. Стайлз бесстрашно заводит руку назад и хватается за стояк Дерека, направляя. Ладно, тихо посмеивается над жадиной волк, начнём наш второй медовый месяц. И медленно, без прелюдий входит.

***

Через неделю после "свадьбы" их в постели оказывается трое. В ногах сопит маленький черный щенок, и уже по-хозяйски укоризненно повякивает, когда во время секса его изгоняют на пол. - Взял из приюта, - объяснил Стайлз Дереку кратко о пополнении. Дерек пожал плечами - ладно. У кобелька была черная шёрстка и гетерохромия: один глаз коричнево-коньячный, другой - зелёный. Он почему-то совсем не боялся оборотня и всегда объединялся со Стайлзом в битве за последний кусок пиццы. Дерек считал, что это заговор. Но всегда завороженно смотрел, как Стайлз играет во дворе с неугомонным дворнягой. Он вспоминал давно забытые им рассказы Талии о древних временах, когда причуды эволюции создавали особенных мальчиков-омег, которые могли вынашивать потомство. Он наклонял голову, представляя своего тоненького яркоглазого мальчишку с животом, и жмурился от сладости таких мыслей. Конечно, те рассказы были лишь сказками и мечтать об этом не вредно. Вредно слушать саркастичного Питера, и все его обидные слова насчет волчат и прочего. Во-первых, у них со Стайлзом уже есть щенок, а во-вторых, приюты тоже бывают разными.