***
Минерва расположилась в удобном кресле и приняла предложенную ей чашку чая. Она вытянула скрещенные ноги, откинулась на спинку и прошлась взглядом по комнате. Каждый раз, когда она приходила в гости, гостиная кардинально меняла своё убранство: начиная цветом обоев и заканчивая мебелью и безделушками, наполнявшими её. Хотя не все вещи, находившиеся в шкафах и на полках, можно было назвать безделушками. За некоторые из них очень многие волшебники удавились бы. В этот раз комната была сплошь зелёная: обои, мебель, ковры, даже люстра пестрели всеми оттенками изумруда и малахита, и только камин и шкафы разбавляли обстановку своим коричневым цветом. — Давно у вас не была. Я смотрю, дом оброс пристройками и теплицами, а Полумна опять перекрасила гостиную. Гермиона что-то буркнула себе под нос. Однажды она проиграла глупый спор Полумне, и теперь гостиная отдана ей на растерзание. И Гермиона уже сбилась со счёта, сколько раз эту несчастную комнату перекрашивали. — Что там у вас на этот раз? — поинтересовалась Минерва. — Конкретно сейчас статуя какой-то нимфы, которая приглянулась Гарри. И которая очень-очень тяжёлая! Поттер благоразумно промолчал, рассчитывая замять тему статуи как можно скорее. — Где вы были? — В Павлопетри. Минерва вопросительно посмотрела на них. — Это затонувший город в Греции. — Мерлин Всемогущий, вы путешествовали под водой? — А что тут такого удивительного? — Рон развалился в кресле, вытянул ноги и с удовольствием надкусил печенье. — Мы волшебники или кто? — Хорошо, волшебники, но тогда зачем тащить статую на себе, раз она такая тяжёлая? — Потому что предыдущая от применённых к ней заклинаний рассыпалась на моих глазах, — охотно пояснил Поттер. — Он не хотел рисковать. И я до сих пор не пойму, как он уговорил нас. — Я талантливый! — Вам не надоело? — поинтересовалась Минерва. — Семь лет лазаете по всяким развалинам. — Это лучше работы в Министерстве, — возразил Поттер. — И интереснее, — добавил Уизли. — И опаснее, — подытожила Макгонагалл. — Кто бы мог подумать, что Золотое трио превратится в искателей сокровищ! Гермиона фыркнула. Действительно, такого подумать никто не мог. Сначала они пропали на два года, уйдя в маггловский мир. Она занималась самообразованием, штудируя всевозможную литературу как магическую, так и нет, на предмет легенд, сказок и домыслов об утерянных сокровищах, городах, храмах и даже несуществующих миров. А мальчики по настоянию Поттера пошли в обычную британскую армию. Гарри обосновал это для Рона должным уровнем физической подготовки и дисциплины. Гермиона думала, что Уизли не протянет два года практически без волшебства, но ему, на удивление, быстро пришлось по вкусу учиться защищать себя не только с помощью палочки, но и собственных кулаков. Во время их отпусков они все трое учились у Кингсли боевой магии. Ребята натаскивали в беспалочковой защите, а она учила их различным заклинаниям, почерпнутым из книг у Флитвика, который с удовольствием уделял ей время, не предавая, впрочем, этого огласке. Магический мир и так всколыхнулся, узнав, что герои пропали и не желают появляться на людях. А уж когда позже пошли слухи об их делах, в обществе поднялся такой переполох, словно они лично возродили Волан-де-Морта. Хотя, казалось бы, какое кому дело, чем они занимаются? — Это действительно интереснее, чем быть клерком или даже аврором. Никакой бумажной волокиты, никаких начальников. Гермиона произносила эту фразу для Минервы уже далеко не в первый раз. И ничуть не кривила душой. Учитывая, сколько всего любопытного они смогли раскопать и достать за эти годы, их занятие вообще не шло ни в какое сравнение с обычными профессиями. — Да ещё и прибыльно, — вставил Рон. — Вы собираетесь заниматься этим всю свою сознательную жизнь? А эту фразу Минерва постоянно повторяла им в ответ. — Почему нет? — Великий Гриффиндор, когда вы женитесь уже, да замуж выйдете… Макгонагалл перевела взгляд на Гермиону. — За кого? — не поняла та. — Вот не мотались бы по развалинам, нашли бы за кого! — Я пас, — Поттер зевнул. — Я тоже, — проявил солидарность Рон, надкусывая очередную печеньку. — Минерва, ты к нам по делу или так просто, в гости? — А что, гоните уже? — Ну как тебе такое в голову пришло?! Гермиона подошла к ведьме и обняла её за плечи. Минерва в ответ похлопала её по руке. Она прекрасно знала, что никто её не гонит, просто Гермиона не любила пребывать в неведении, особенно когда его можно было устранить одним вопросом. — По делу. И дело у меня к тебе. — Отлично! — Гарри вскочил. — Пойду, разберу остальное добро. — Честно награбленное? — уточнила Минерва. — Честно добытое! — возмутился Поттер. — Да погоди, не мельтеши. Я хочу послушать. Рон удобнее устроился в кресле. — Р-о-н! — менторским тоном осадила его Гермиона. — Нет, ну, а что? Всё, что касается тебя, касается и нас. Мы, так сказать, неразделимы. — Ладно, — Минерва поставила чашку на столик, — ничего секретного всё равно в моём деле нет. Гермиона, — она просяще посмотрела на девушку, — ты нужна мне на год в Хогвартсе. — Вот те на-а-а… — удивился Уизли. — Зачем? — тоже удивилась Гермиона. — У меня нет преподавателя по Чарам. Через неделю начнётся учебный год, и я уже не успею найти замену Флитвику. — А что с ним? — спросил Поттер, сидя на полу и размахивая палочкой над какой-то брошью. — Гарри! Не здесь! Сколько раз говорить: в дом ничего непроверенного не тащим! — Так я как раз и проверяю! — возразил Поттер. — Не в доме! — отрезала Гермиона. — Иди в гараж! — В сарай, — поправил её Уизли, — машин там отродясь не стояло. Гермиона проигнорировала друга и повернулась к Минерве. — Так что случилось с профессором Флитвиком? Макгонагалл вздохнула: — Филиус долго терпел. Последние несколько лет у нас довольно напряжённая атмосфера среди преподавательского состава. А тут в конце года произошла не очень приятная сцена. Так что он просто заявил мне, что больше не может. Извинился, что дотянул до такого срока, и уехал. Все четверо замолчали. Смысла спрашивать, из-за кого возникла эта ситуация, не было, и так понятно: два новых (ну, относительно новых) преподавателя из числа бывших Пожирателей. — Ты сама виновата, Минерва. Пожилая волшебница снова вздохнула: — Это был шантаж со стороны Северуса и необдуманное решение с моей стороны, о котором я жалею почти каждый день. Не стоит мне напоминать об этом. — Ты просто могла расстаться со Снейпом, — возразил Гарри. — Я не могла, Гарри. Во-первых, найти ему замену крайне трудно; во-вторых, директор школы — он, даже если в директорском кресле сейчас сижу именно я. Я не сразу догадалась, что тогда Хогвартс принял его. И решение попечительского совета назначить после войны меня никак не отменяет решение замка. — Почему тогда он не пытается официально занять свой пост? — «Успею ещё». Это цитата, — Макгонагалл устало потёрла переносицу. — Мне пришлось совместно с ним взять на поруки этих двух товарищей. Однако ничто не удерживает других учителей ни от конфликтов с ними, ни от ухода из школы. Никто не сказал, что уйти может и сама Минерва. Троица прекрасно понимала: школу Макгонагалл покинет только по очень веской причине, а именно — в случае своей смерти. — Я не хочу в Хогвартс. Целый год сидеть взаперти! — откровенно призналась Гермиона. — И у нас были планы на этот год, — вставил Уизли. Гермиона кивнула: — И у нас планы! — Ничего с вашими планами не случится. Тем более что у вас планы всё время. А у меня нет других вариантов. Вообще, ты не первая, к кому я пришла. Но то одно, то другое… В общем, подходящего кандидата я так и не нашла. — Совсем? — удивилась Гермиона. — Есть мистер Бруни. Он прекрасно справится с этой должностью, но он в этом году не может. Попробую уговорить его на следующий. И пока ты будешь делать одолжение своей приёмной матери, — она выразительно посмотрела на Гермиону, — эти оболтусы посидят в Англии и, может, наконец, подыщут себе жён! Грейнджер вздохнула. Если Минерва давила на её дочерние чувства, значит, сопротивление бесполезно. Хотя стоит отдать ей должное, этим приёмом Минерва пользовалась нечасто. У них был уговор разыгрывать родительскую карту не чаще двух раз в год. — Хорошо. Но только на год! — Вот и славно, девочка моя. Жду тебя завтра в школе. — Уже завтра? — Да. До учебного года неделя осталась. Посмотришь учебные планы, подготовишься, и всё такое прочее. Минерва встала, обняла Гермиону и направилась к выходу. — «Всё такое прочее» — это что? — Побудешь со мной. — Я с тобой весь год буду, — с подозрением уточнила Гермиона. — Значит, это будет год и ещё одна неделя, — отозвалась на прощание Минерва. — А чем нам заниматься весь год? — спросил Поттер после ухода Макгонагалл. — Рассортируете и проверите то, что у нас накопилось, потом продадите. А наши планы перенесём на каникулы. Ну, или жён себе подыскать можете, — Гермиона ехидно улыбнулась. — Ага, прямо завтра и начнём подыскивать, — фыркнул Уизли. — И все планы в каникулы не запихнёшь. — Сходите куда-нибудь без меня. Полумну возьмите, а то она засиделась с Невиллом в оранжерее. Кстати, Гарри, позови их, давайте перекусим? — Да их не вытащишь сейчас из теплиц! — фыркнул Рон. — Лучше разберём то, что принесли, а потом уже попробуем оторвать Лонгботтома от его фикусов и пообедаем. — У нас нет в теплицах фикусов, Рон! — Да какая разница, — махнул он рукой, — ты знаешь, я в траве не разбираюсь. Троица вернулась в гараж-сарай и принялась доставать из рюкзаков честно добытые артефакты. Поттер кружил вокруг статуи, восхищённо вздыхая на мраморную обнажённую красавицу. — Гарри, я уверена, когда Минерва говорила о жене, она не имела в виду каменный вариант женщины, которую ты заставил нас приволочь шантажом, нытьём и оскорблёнными гримасами. Поттер сделал ещё круг около изваяния и, трепетно вздохнув, обнял статую сзади, уткнувшись лицом ей в спину. — Ничего не могу с собой поделать, она пленила меня. — Она похожа на Джинни, — заметила Гермиона. — Почему бы тебе не перестать валять дурака и не попробовать восстановить отношения? Вы оба выросли, хотя на твой счёт я могу и ошибаться. Теперь у вас, может, что-то и получится. — Только после того, как ты попробуешь проделать то же самое со Снейпом, — Поттер ещё раз вздохнул и поцеловал изваяние между лопаток. — Это запрещённый приём, Гарри! Мы договорились не упоминать… Гермиона не договорила, потому что статую ощутимо тряхнуло, и каменная девушка в руках Поттера зашевелилась. Грейнджер ахнула, выхватила палочку и направила на оживший артефакт. Рон высказался более связно, но нецензурно. Поттер просто застыл. Мраморная нимфа повела плечами и уставилась на них. — С этой минуты вступает запрет на целование артефактов, — непреклонным тоном заявила Грейнджер, её палочка продолжала упираться в статую. — Кто ж знал, что у Поттера животворящие поцелуи? Рон во все глаза пялился на подвижную каменную грудь красотки. — Ты страшненький, — заявила ему ожившая статуя. — Даже не мечтай! — и прикрыла бюст рукой. — Да больно надо! — Рон покраснел и отошёл подальше. Нимфа оглядела их по очереди: — Вот ты ничего, — указала она пальцем на Поттера. — А ты бедненькая! — Взгляд, направленный на Грейнджер, выражал неподдельное сочувствие. — Ты кто? — спросила Гермиона. И пусть вопрос был вполне уместным, прозвучал он как-то немного глупо и настороженно. Нимфа хихикнула: — Боитесь? — Только не статую. Так кто ты? — Я Амариллис. Луговая нимфа. — Ты статуя луговой нимфы, — поправил её Уизли. Поттер всё ещё стоял в молчаливом изумлении. — Нет, я нимфа, превращённая в статую. Он меня недостаточно поцеловал, поэтому я недостаточно ожила. Повторим? — она развернулась к Поттеру и подмигнула ему. Гарри шагнул к деве, но был схвачен Грейнджер за ворот футболки и оттащен на безопасное расстояние. — Эй, лохматая! Так нечестно! — Нимфа обиженно надула губки. — Я не позволю ему целовать тебя, пока не узнаю, почему тебя упекли в камень и чем нам грозит твоё полное оживление. Поттер, двинешься — останешься без губ. Понял?! Гарри кивнул и остался стоять поодаль. Гермиона сотворила защитный купол вокруг статуи и посмотрела на друга. — Я же сказала, что это, — она указала пальцем на нахмурившуюся нимфу, — тащить в дом не стоило. Доволен?! — Частично. — Да что с тобой?! — возмутилась Грейнджер. Поведение Поттера было до абсурда странное. — Я не чувствую угрозы. — Это потому, что я не опасна, — статуя снова подмигнула ему. — Да в самом-то деле, лохматая, чего я могу вам сделать? Я создана порхать над цветочками и помогать им расти, а не убивать всех, кто встретится на моём пути. У вас есть цветочки? — Допустим, — пошла на компромисс Гермиона. — Ну и отлично. Я рождена не причинять вред. Я рождена для прекрасного. — И тем не менее, тебя кто-то превратил в статую, — Гермиона не спрашивала, она утверждала. — За какие заслуги? Порхнула не над тем цветочком? — А! — нимфа досадливо махнула рукой. — Неудавшийся любовный роман. Не тому отказала. Кстати, я ещё и судьбу могу предсказывать. Хочешь, тебе предскажу? — Обойдусь. И пока я всё не выясню, никто тебя целовать не будет. Вы двое — за мной, — Грейнджер подождала, пока парни покинут гараж, и вышла следом. — У тебя будет дочка, — донеслось ей вслед. — Только если ты не сваляешь дурака. Гермиона захлопнула дверь. — Рон, ты за Невиллом с Полумной. А ты, целователь статуй, за мной в библиотеку!***
Спустя два часа совещания четверо из пятерых собравшихся пришли к выводу, что нимфа никакого зла людям причинить не сможет и абсолютно точно в хозяйстве пригодится. Амариллис действительно была луговой нимфой. В книгах говорилось, что она хороша собой, а там, где ступают её ножки, расцветают чудесные цветы. Правда, там ещё говорилось о жестоком сердце красавицы и о том, что она пленяет юношей своим очарованием. Прилагались и легенды об этих пленениях, но их сочли мифическими издержками и проголосовали за поцелуй. Гермиона упиралась, но сдалась: нимфы невраждебны, это она знала. Но конкретно эта почему-то сразу стала действовать ей на нервы. Впрочем, Грейнджер решила, что всегда сможет упрятать её обратно в камень. Целовать нимфу Поттер отправился лично и в одиночестве. Когда через полчаса он вернулся в дом, на его плече сидела рыжая крылатая девица ростом в один фут, не больше, всё такая же обнажённая и весело болтающая ножками. — Он показал мне ваши цветочки, и я согласна порхать над ними, — заявила она с порога. Невилл счастливо улыбнулся. Редким растениям абсолютно точно не помешает дополнительная мотивация к росту. Он уже прикидывал, какие из них особо быстро дадут прирост, а у каких может увеличиться сила. — Вы двое, — нимфа указала на Лонгботтома и Лавгуд, — поженитесь. Полумна смотрела куда-то в потолок, не обращая особого внимания на появившееся в их хозяйстве создание. — Я сделал сегодня Полумне предложение, — Невилл слегка зарделся. — Да, — подтвердила Лавгуд, — рядом с «Психотрией возвышенной». Это было очень романтично. — Ты женишься нескоро, — нимфа перевела палец на Рона. — Девиц у тебя много, долго выбирать будешь. А ты, лохматая, скоро за своего будешь сражаться. Гермиона поперхнулась воздухом. — Победишь, родишь дочку. — Ну да, она же к Снейпу едет… — Полумна всё ещё смотрела в потолок. Грейнджер тяжело закашлялась, и Рон заботливо похлопал её по спине. — А кто этот Снейп? — спросила нимфа, щекоча ухо Поттера. — Тот, за кого она будет сражаться. — Полумна! — Гермиона, наконец, прокашлялась. — Я не собираюсь ни за кого сражаться! Тем более за Снейпа! Это было давно. И мы не говорим об этом! — Потому что ты всё ещё переживаешь. — Мне интересно. Хочу посмотреть на него! — заявила крылатая девица и прижалась к Гарри. — А ты, мой красивый, жену себе выберешь с моего одобрения. Я тебя только в хорошие руки отдам, — она поцеловала Поттера в висок. — Ну, что будем делать? — Мы ужинать, а ты молчать! — рявкнула Грейнджер. — Не сердись, лохматая. Я же не виновата, что тебе мужа надо взять силой. Гермиона выскочила из комнаты. — А у кого? — спросил Поттер. — У вселенной, — вздохнула нимфа. — Ну и ещё там одна крутиться будет. — Я думал, у неё всё давно прошло к Снейпу, — Невилл озадаченно посмотрел на Гарри и Рона. — И мы так думали, — высказался за всех Уизли. — Нет ничего более живучего, чем безнадёжная любовь. Взаимная любовь может наскучить. Любовь страстная — перейти в дружбу или ненависть. Но любовь неразделённая никогда окончательно не покинет сердце. Гарри, Рон и Невилл растерянно посмотрели на Полумну. — Можно знать, — продолжила философствовать та, — что он где-то там живёт, можно убедить себя, что всё прошло. А вот провести с ним год под одной крышей — это совсем другое. Я думаю, до неё это только что дошло. — Заткнулись там! — донеслось до них с кухни. Ребята поднялись и покинули гостиную. По кухне металась страшно недовольная Гермиона: гремела сковородками, переставляла кастрюли и уже раз десять заглянула в холодильник, так ничего и не достав из него. Нимфа хихикнула. — Всё, что было у меня к Снейпу, давно прошло! — в подтверждение Гермиона грохнула сковороду на стол. — И если вы не закроете тему сейчас же, я обещаю всем тяжёлые телесные повреждения! И никогда, и ничего больше вам не расскажу! — Да успокойся ты, кудряха. Всё, забыли про Снейпа, — Рон забрал у неё сковородку и поставил на плиту. — Садись, я сам ужин сделаю. Кстати, раз ты уезжаешь, нам действительно нужно составить план, куда и когда мы сможем выбраться. Мы хотели проверить ещё одно место и поискать «Сад сокровищ». — А что это? — новое приобретение всё ещё цеплялось за Поттера. — Книга, — пояснил Гарри нимфе. Та разочарованно фыркнула. — Возможно, лучше заняться этим ближе к Рождеству, — Гермиона опустилась на высокий табурет. — Я не знаю, как сложится моё преподавание и насколько оно будет выматывающим. — А что насчёт Триктонового леса? — спросил Невилл. — Если сможем найти там триктоновый паслён, это будет невероятная удача. — Сходишь с ними вместо меня, — отмахнулась Гермиона. — Никаких проблем, кроме обнаружения этого самого паслёна, там не предвидится. Все согласно кивнули.***
Позже, уже лёжа в своей постели, Гермиона позволила себе вернуться к теме Снейпа. Он всплыл в памяти, едва Минерва заикнулась о Хогвартсе, но она сразу же отмахнула воспоминание и вышла из себя только из-за этой нахальной нимфы. Теперь стоило понять, в чём причина такой реакции. Семь лет прошло, она всё давно пережила и изжила из себя, не было никаких признаков оставшихся чувств и не было никакой причины волноваться об этом. Ничего не изменится, если она увидит его снова. Тревога её не обоснована и иррациональна. Конечно, с противоположным полом не всё в её жизни ладно… Гермиона вздохнула. Зачем себе врать? У неё вообще не заладилось с противоположным полом. Сначала юношеская трагедия — именно так она тогда воспринимала свою влюблённость в Снейпа. Потом пара неудачных романов: её либо пытались соблазнить, как трофей («боевая подруга Поттера» и «та самая Грейнджер» значительно этому способствовали), либо на спор, бывало и такое. Или же на её пути попадались такие откровенные идиоты, что она сама не давала хода событиям. В общем, к своим двадцати двум годам она всё ещё гордо носила свою девственность. После душераздирающего разговора с Полумной, ночи слёз, небольшой истерики на плече у подруги и пары бутылок вина Лавгуд просто посоветовала ей не трепыхаться. «Рано или поздно, — сказала она, — ты встретишь того, кто предназначен тебе, а пока оберешки присмотрят за тобой». Выяснять, кто такие оберешки, Гермиона не стала, но к подруге прислушалась. В качестве примера Полумна привела себя, сообщив, что бережёт себя для Невилла и ждёт, пока тот созреет и будет готов взять за неё ответственность. После чего предложила не усердствовать в поисках похитителей невинности и сохранить её до двадцати пяти, тем самым увеличив свой магический потенциал. На том они и решили. Гермиона тяжело вздохнула. Вот и вся её бурная, романтическая, взрослая жизнь! Она была крута влезать во всякие сомнительные предприятия и неприятности, но совершенно беспомощна в обустройстве своей женской доли. Её преследовало навязчивое ощущение, что встреча со Снейпом обернётся тем самым сомнительным предприятием и неприятностями. Вздохнув ещё раз, она поклялась себе, что Снейп на её женской доле больше никак не отразится. История старая и давно законченная. Ещё более лучшим решением будет завести себе кого-нибудь; она проведёт год в Хогвартсе и обязательно заведёт себе мужчину. Или прямо в Хогвартсе, в Хогсмиде непременно найдётся какой-нибудь симпатичный волшебник. На этом Гермиона и решила: вскоре она вернётся к обустройству своей женской доли. И ни одна мысль о Северусе Снейпе больше не коснётся её мозга. Поклявшись себе в этом, Гермиона закрыла глаза и решила всё-таки поспать.