Омертон

      — Не пойму, как я позволила уговорить себя.       — У меня тем более не спрашивай, — ответила Полумна.       Ведьмы приблизились к стадиону, на котором уже шли показательные сражения. Гермиона решила пропустить выступление авроров и министерских чинуш, решив для себя, что ничего интересного в их исполнении всё равно не увидит. Два трио — одно золотое, одно пожирательское — Минерва решила оставить напоследок и завершить шоу их выступлением. Называть то, что происходило на стадионе, шоу Гермиона не стала бы. На её взгляд, ничего захватывающего в относительно безопасных «Ступефаях» не было, но дети, наверное, воспринимают это по-другому. Они с Полумной подошли к квиддичному полю, которое переделали для боёв и накрыли куполом. Купол Гермиону порадовал: на улице было довольно холодно; скакать на морозе, уворачиваясь от заклинаний, не хотелось так же сильно, как и вообще принимать в этом участие. Все места были заняты разгорячёнными от зрелища учениками, небольшим количеством родителей и парой министерских крыс, которые сидели в учительской ложе с кислыми выражениями на лицах. Минерва ждала её у входа на поле, видимо, желая убедиться лично, что Гермиона придёт, не передумав в самый последний момент. За её спиной маячили Поттер и Уизли, чуть дальше стояли их соперники, флегматично разглядывая происходящее на арене.       — Минерва, я не хочу, — Гермиона встала перед Макгонагалл, скрестив руки на груди. Она хотела использовать свой последний шанс отвертеться от всего этого.       — Да что страшного может случиться? — удивилась Минерва.       — Действительно, что? Ты, видимо, забыла предыдущий урок.       Минерва вздохнула.       — Вообще-то, там всё обошлось. И ученицам даже понравилось.       — Чего нельзя сказать о Далтоне.       — Гермиона, мне опять нужно надавить на дочерние чувства?       — Я просто не хочу покалечить твоих подопечных. Я могу забыться и переборщить.       — Просто применяй обычные защитные заклинания.       — Хорошо, я постараюсь, — вздохнула Гермиона.       — Это не бой насмерть, а всего лишь демонстрация.       — Ах, оставь, Минерва! Это будет именно насмерть. Никто своего случая не упустит. Ты только посмотри на их лица, они же ждут не дождутся, чтобы вцепиться друг в друга.       Гермиона ещё раз прошлась взглядом по троице соперников. Они кивнули. К ней подошёл Гарри и поправил завиток, давно лезший ей на глаза, Рон притянул её к себе и прижался лбом к виску. Гермиона поймала странный взгляд Снейпа, но он тут же отвернулся, и она не успела понять, что мелькнуло в его глазах. Впрочем, едва ли ему самому хотелось прижиматься к ней и поправлять ей волосы.       — Сейчас по-быстрому уложим их и по домам, — прошептал Рон ей на ухо.       — Или они нас, — буркнула Гермиона.       — Обижаешь! — возмутился Уизли. — Ну, или как вариант, с поля вообще никто не выйдет.       — Это больше похоже на истину.       — Да ладно, Гермиона, я пошутил. Никто никого не убьёт.       Минерва отправилась на трибуну занимать своё место.       Гермиона прижалась к Рону и обняла его за шею. Его объятия всегда успокаивали её и сейчас помогали настроиться на предстоящее сражение. Она заметила, как рядом с троицей бывших Пожирателей появилась Боу. Конечно, она, как всегда, крутилась рядом со Снейпом. Боу что-то говорила ему, трогательно положив ладонь Снейпу на грудь. Гермиона скривилась. «Почему он позволял этой… дуре, — не без запинки подобрала она подходящий эпитет для раздражающей её ведьмы, — трогать себя? Что у них за отношения?» Она спрашивала у Минервы, поскольку Боу работала в школе второй год, и та, возможно, кое-что знала. Но она лишь усмехнулась в ответ, и Гермиона предпочла замять тему.       Она отпустила Рона, заметив, что пожирательская троица и пиявка двинулись в их сторону.       — Беспокоитесь, мисс Грейнджер? — спросил Снейп.       — По мне разве видно, что я беспокоюсь? — вяло огрызнулась Гермиона. Она была уверена: чего-чего, а беспокойства её лицо точно не выражает. Возможно, некую долю сомнения, но не беспокойство. Она не боялась боя с ними, она его просто не хотела. Это разные вещи.       — У вас чересчур язвительные уста, — снова поддел её Снейп.       — За своими устами смотрите, — Грейнджер старалась не отводить взгляд от Северуса слишком быстро, чтобы схватка не казалась проигранной. То, что он попытался вывести её из равновесия, не стало неожиданностью, но проигрывать бой до самого боя она не собиралась.       Брови Снейпа приподнялись, давая понять, что её реакция всё-таки была поспешной.       Эти его брови! Гермиона внутренне вздохнула. Одним их движением он мог организовать изрядную сумятицу в её душе и лишить внутреннего покоя. Их нужно приклеить скотчем, чтобы они не могли так изгибаться! И вообще, запретить ему вытворять такое бровями. На законодательном уровне.       — Конечно, мисс Грейнджер не беспокоится. Есть правила — никаких сложных заклинаний. Думаю, это её успокаивает, — вклинилась Боу.       Гермиона смерила тяжёлым взглядом лезшую не в своё дело мисс. «О, да, беспокоиться действительно не о чем!» — пронеслось у неё в голове. Для пятерых магов, собирающихся выйти на поле, было только одно правило — никаких правил. И все это прекрасно понимали. Минерва даже провела дополнительные разъяснительные беседы с угрозами на тот случай, если один из них вдруг забудет, где они находятся и в чём цель боя. После чего раз десять повторила, что бой — это демонстрация заклинаний, а не повод покалечить друг друга. Похоже, она уже сама начала жалеть, что затеяла всё это.       — И это хорошо, — продолжила Боу, — иначе вам, конечно, не стоило бы вставать против трёх сильных, в отличие от вас, магов. Уверена, что мисс Грейнджер, — Боу повернулась к троице, — рассчитывает на ваше снисхождение к ней, как к женщине! И надеется, что просто получит обездвиживающее заклинание и на этом для неё все закончится. Будьте к ней милосердны!       Гермиона прикусила язык, чтобы не рассказать Боу во всех подробностях, до чего она глупа, поспешно дёрнула Рона за рукав и наступила Поттеру на ногу, потому что те как раз собрались громко возражать. Им сейчас не нужны перепалки, тем более что Боу всё равно не поймёт, какая же она тупая овца. Выражение лица Рона ясно давало понять, что он считал ведьму, как минимум, странной, и это была очень поверхностная оценка такой идиотки.       За это время Минерва успела подняться на трибуну и, увеличив громкость голоса «Сонорусом», объявила начало следующего боя. Гарри и Рон одновременно чмокнули Гермиону в щёки с обеих сторон и вышли на арену. Не успела Грейнджер отреагировать, как к ней шагнул Далтон и тоже поцеловал её. Гермиона едва успела отвернуть голову, поэтому его губы коснулись только уголка её рта. Она демонстративно вытерла рот рукавом, на что Далтон лишь усмехнулся и отправился следом за ребятами на поле.       До неё доносился голос Минервы, поочерёдно представляющей их публике. Малфой кивнул и тоже удалился. Снейп сделал приглашающий жест, пропуская её вперёд. Гермиона двинулась к полю, разглядывая находившиеся на нём валуны, кустарник и редкую лесную поросль. На трибунах шумели дети, они скандировали, улюлюкали и кричали, выкрикивая их имена. Чаще всего с трибун слышалось «Поттер! Поттер!», Слизерин скандировал поочерёдно: «Снейп! Малфой! Далтон!»       Отругав себя, Грейнджер всё-таки не удержалась и оглянулась на Снейпа. В его глазах определённо плескалось веселье. Она отвернулась и ускорила шаг; ей нужно было догнать ребят, ведь у них, как всегда, не было никакого плана.       Сражение началось слишком быстро. До обсуждения стратегии дело не дошло, в них сразу же полетели заклинания, заставив разделиться. У соперников, судя по всему, наоборот, было чёткое представление, как действовать. Грейнджер нырнула за ближайший камень, в который тут же врезалось заклинание. Ну да, демонстрация, как же! Сейчас они тут повырывают друг другу глотки. Послав луч в ответ, Гермиона перебежала к другому валуну, успев увернуться от «Ступефая». Присев в укрытии, она заметила Малфоя и Уизли. Рон закидывал Люциуса вспышками заклинаний, вынуждая того обороняться, вместо того чтобы атаковать. К ним приближался Далтон, отвлекая внимание Рона на себя и давая Люциусу передышку и время перегруппироваться. Послав в Далтона заклинание хлыста, которое ощутимо прошлось ему по спине, она метнула перед Люциусом «Энгоргио», заставляя того отступить от выросших перед ним камней и деревьев почти в человеческий рост и ширину. Это дало Рону передышку.       — Мисс Грейнджер! — выкрикнул Далтон, привлекая её внимание.       Его глаза при этом блестели таким азартом, что Гермиона невольно ощерилась. Она тоже не станет упускать случая и с удовольствием надерёт им зад! В первую очередь — Далтону. Грейнджер бросила в него «Инкарцеро», но тот выставил щит, посылая в неё несколько «Ступефаев» подряд. Прыгнув, Гермиона увернулась и переместилась за очередной валун. Она не знала, кому в голову пришла идея натыкать на поле камней и редкие деревца, но была ему благодарна. Помимо элемента интриги, которые они привносили в бой, они также избавляли их от необходимости стоять друг напротив друга и сводить этот нелепый бой к тому, кто первый кинет заклинание и у кого оно выйдет сильнее. Гермиона вовсе не была уверена, чьи заклинания сильнее. Далтон знатно крошил камни, за которыми она пока успевала прятаться.       — Сражаться будете? — прорычал он. — Или вы решили породниться с камнями и отсидеться у них?       Грейнджер стремительно выскочила из укрытия и, метнув в него «Депульсо», побежала к Рону. Далтона откинуло волной, и он покатился по траве. Собрав каменную крошку, которой Далтон засыпал её минуту назад, Гермиона отправила мусор обратно в мага. Он успеет прикрыться, но это отвлечёт его на несколько минут. Заметив её передвижения, Рон подал знак, и они вместе послали в Люциуса небольшой смерч, опрокидывая его на землю и отбрасывая в сторону.       — Где Поттер? — спросила Гермиона.       Словно услышав её вопрос, над их головами, как ласточка в полёте, просвистел Поттер.       — Сцепился со Снейпом. Ты же знаешь, у них любовь! — ответил Рон, наблюдая за полётом друга.       Рон резко оттолкнул её и пропустил вспышку, его куртка стала каменной, сковывая движения рук. Гермиона направила на него палочку и оттолкнула за валун из-под летящих в него заклинаний. Удерживая свободной рукой щит, она кинула в Люциуса отталкивающие чары, снова сбивая его с ног, и подползла к Рону. Бросив в него «Фините», Гермиона увернулась от вспышки Далтона, но не успела среагировать на Люциуса, выбившего у неё из рук палочку «Экспеллиармусом». Это было плохо, очень плохо. Ладони зудели так, что первое же заклинание, что она сотворит голыми руками может наделать дел. Она отправила в землю с обеих ладоней по магическому всплеску, сбрасывая напряжение.       — Рон! — крикнула она, — Нужно вместе. Начнём с Малфоя!       Гермиона увернулась от ещё одного разлетевшегося на куски рядом с ней камня, краем глаза заметив катящегося по траве Снейпа. Тот резво вскочил, ответил Гарри невербальным заклинанием, и теперь по полю катился Поттер, словно пустынная колючка, несомая ветром.       Где-то на заднем плане бесновались дети, которые, несомненно, наслаждались зрелищем сцепившихся учителей. До неё урывками доносилось что-то вроде: «Против Снейпа ты пойдёшь и навеки пропадёшь!» и «Грейнджер, ну-ка не робей, Далтона скорей прибей!» Поэты, мать их.       — Я отвлекаю! — Рон выскочил из укрытия.       Взмахом руки Грейнджер послала в сторону «Иммобилюс», который, к её радости, захватил Малфоя, но — увы! — не достал Далтона. Люциус замедлился на середине шага, смешно зависнув с поднятой ногой, после чего Рон приложил его «Петрификусом». Около неё разлетелся на куски ещё один камень. Видимо, Далтону особо нравилось их крошить и засыпать её осколками — что-то вроде салюта в её честь. Гермиона споткнулась и покатилась по траве. Обернувшись, она увидела вспышку, летящую в Рона, и окутывающие его верёвки.       — Ну что, мисс Грейнджер? Вы да я! Кто кого?       Чем он в неё кинул, она не поняла: выставленный щит заклинание удержал, но от энергетического потока её прилично протащило по земле. Далтон в два прыжка оказался рядом и навалился на неё сверху.       — Похоже, Пожиратели побеждают! — Далтон сидел на ней верхом, навалившись всем своим весом и удерживая руки, чтобы лишить её возможности кинуть в него заклятье.       С трибун послышалось «Далтон! Далтон!», следом понеслось «Грейнджер! Поттер!» Видимо, Гарри всё ещё был на ногах, что, несомненно, радовало, не радовало другое — Далтон, сидящий на ней верхом.       — Можно мне поцеловать вас ещё раз? Наш первый поцелуй вы совершенно испортили.       Далтон склонился к её лицу, отвратительно улыбаясь. Гермиона понимала, что он всего лишь дразнит её. Однако, это нисколько не мешало ему действительно тянуться к ней, а ей — страшно злиться. Внезапно Далтон зашипел, отпустив одну её руку, но не успела она среагировать, как он снова прижал её к земле.       — Маленькая девочка испугалась и бьётся током? — глумливость его тона перемешивалась с шипением от очередного разряда, но держал он её крепко. — Так делают только детки, когда им страшно! — его улыбка стала ещё противней.       Резко вскинув голову, Гермиона со всего маха врезала ему лбом по носу. Ну да, так тоже можно. Глупо с его стороны лезть целоваться, прекрасно зная, что она будет вырываться до последнего, и не так давно убедившись в её даре ломать носы. Ещё глупее было дразнить её и глумиться. Почувствовав, что хватка Далтона ослабла, Гермиона вырвала руку и приложила его невербальным щитом. Щитами можно не только накрываться; от энергии этого Далтона толкнуло с такой силой, что он отлетел от неё, несколько раз кувыркнувшись через голову. Добавив вдогонку «Петрификус», после которого ему, возможно, потребуется помощь Помфри, она призвала палочку и встала, ища глазами пару Снейп-Поттер. Внезапно чьё-то дыхание опалило ей затылок. Гермиона резко развернулась, выкидывая руку вперёд. Она стояла лицом к лицу с Северусом Снейпом. Оба держали друг друга за горло, их палочки одинаково упирались друг другу в шею.       — Где Поттер? — спросила она.       — Я держу вас за горло, а вас, как всегда, волнует только Поттер.       — Надо заметить, что я тоже держу вас за горло. Так где Поттер?       Снейп усмехнулся.       — Я выше вас больше чем на голову, и держать меня за горло вам крайне неудобно. А ваш драгоценный Поттер лежит упакованный. Остались только мы с вами. Что будете делать?       Гермиона заглянула в его глаза и увидела в них всё те же искорки веселья. Несомненно, он наслаждался ситуацией. Наслаждался тем, что спеленал Поттера. И тем, что Грейнджер, как и он, понимала: Снейпа она, пожалуй, не потянет.       — А вы? — вернула Гермиона вопрос, не желая сдаваться.       Северус рассмеялся.       — Предлагаю разойтись. Пусть, на радость Минерве, будет ничья.       — Согласна.       Северус провёл большим пальцем по изгибу её шеи, прежде чем убрать руку. И поклонился ей. Гермиона на какой-то миг опешила, и Снейп, поймав её удивлённый взгляд, чуть приподнял уголки губ, обозначая улыбку.       — Оставим общение с министерскими и поклонниками Поттеру. Выпьем вина, мисс Грейнджер?       Гермиона оглянулась на поле. Гарри и Рон всё ещё лежали связанными, как и Малфой с Далтоном. Минерва что-то вещала с трибуны, дети кричали. А Снейп ждал её решения. Гермиона удивлённо посмотрела на него.       — Что вы так смотрите? Не яду же я вам предлагаю.       Кивнув, Гермиона двинулась за ним в сторону школы, гадая, что, чёрт возьми, происходит. Она часто бывала в его комнатах, делая выписки из книги, и даже сидела у него на коленях, но он ни разу не предлагал ей задержаться и чего-нибудь выпить, будь то чай или вино.       — К тому же я ознакомился с вашей рукописью, — усмехнулся Снейп.       У Гермионы отчего-то неприятно засосало под ложечкой. Похоже, причина приглашения выяснилась.       — У меня есть к вам несколько…       — Вопросов? — перебила она его. Под вино вполне удобно задавать вопросы. Обсуждение может стать даже приятным.       — Нет, — Снейп остановился. — Претензий. По законам этикета я, наверное, должен сказать вам спасибо за будущую прибыль, но делать этого не буду. И будет лучше, если никто не увидит, как я спускаю с вас шкуру за то, что вы там понаписали.       — А я-то размечталась, — буркнула Гермиона.       Метод кнута и пряника. Нормально для Снейпа. Просто так пряники он никогда не раздавал: за редкой плюшкой всегда следовала порка.       — Это нечестно, — заметила она, — заманить вином, а потом угрожать.       — Шагайте, мисс Грейнджер, шагайте.       — Интуиция мне подсказывает, что вы сейчас, как минимум, свернёте мне шею.       — Правильно подсказывает.       — Поэтому я считаю, что пряник был маловат.       Снейп снова остановился, и Гермиона почти налетела на него сзади.       — Хорошо. Добавлю ещё немного сладкого для вас. Это было впечатляюще.       — Что именно? — не поняла она.       — Ваше владение невербальными. С учётом той магии, что переполняет вас. Вы смогли сдержать её и не разорвать Малфоя и Далтона на кусочки. Вы в курсе, что её нужно обуздать, иначе вам будет худо, как и окружающим вас людям?       — Да, я в курсе. Я сбрасываю излишки, когда возникает такая необходимость. Именно это спасло ваших друзей. Вы одновременно сражались с Поттером и наблюдали за мной? — не удержалась она от вопроса.       — Это было несложно. Поттер всё ещё не соперник мне. И не за вами лично, а за происходящем на поле. И, кстати, есть ещё один способ обуздать вашу магию, мисс Грейнджер.       Способ был. Избавиться, наконец, от девственности, и тогда магия, что бушует в ней, уляжется, и её перестанет трясти в самые неподходящие моменты. Она и сама постоянно думала об этом. В конце концов, в этом была самая насущная необходимость. Вот только кандидатов в помощники пока на горизонте не наблюдалось, не считая постоянно атакующего её Далтона, конечно. Но этот вариант не рассматривался, даже если случится апокалипсис и они останутся единственными выжившими на опустошённой планете.       — Вы не себя ли, часом, предлагаете? — ляпнула Гермиона раньше, чем подумала.       Снейп загадочно молчал, и ей захотелось, чтобы он обернулся, и увидеть, какие эмоции сейчас на его лице. Он взбешён её предположением? Или, наоборот, развлекается её неумением держать язык за зубами?       — Если других вариантов у вас не найдётся, я подумаю над вашим предложением.       Его слова на какое-то мгновение вышибли воздух из лёгких. Взяв себя в руки, Гермиона фыркнула, только чтобы он там ничего себе не напридумывал на её счёт. Снейп был самым невыносимым мужчиной из всех, кого она знала. Даже похлеще Далтона. Тот хотя бы не строил разъедающие мозг словесные конструкции, а всегда говорил прямо: «Я собираюсь вас доставать бесконечно». Или «Один раз со мной переспите — и я потеряю к вам интерес». Но только не Снейп! Он умел перекручивать слова так, что идиотом всегда оставался его собеседник. Вот сейчас, например. Заговорил об этом Снейп, а в итоге предлагает ему себя она сама. Отвратительная и, похоже, врождённая способность переворачивать всё с ног на голову, да ещё и нахамил вдобавок этак ненавязчиво, мол, если желающих не найдётся. Грейнджер захотелось также ненавязчиво врезать ему по затылку чем-нибудь тяжёлым.       — Если позволите, я сначала загляну к себе.       Ей просто необходимо было хотя бы пять минут побыть в тишине и в собственном обществе.       — Конечно, — не стал возражать Снейп. — Я вас провожу. И подожду, — добавил он, заметив её недоверчивое лицо.       Остальной путь до замка они проделали молча. Гермиона смотрела вниз, на его ноги, а Снейп просто шагал, не обращая больше на неё внимания.       — Никак не могу припомнить, что же я такого про вас написала, что вы конвоируете меня, словно заключённую!       Они остановились у портрета, охраняющего вход в её комнаты.       — Потерпите немного, и мы устроим с вами подробнейший разбор, — Снейп бесцеремонно прошёл внутрь и остановился посредине её гостиной. — Берите, что хотели. Нас ждут подземелья и рукопись.       Гермиона сглотнула. Слово подземелья прозвучало довольно зловеще. А то, что он упорно называет текст книги не писаниной, как она ожидала, а рукописью, настораживало вдвойне. Она всё силилась понять, что же она могла такого написать про него, но на ум ничего не приходило. Там была правда и ничего, кроме правды.       — Я собиралась оставить кофту. Но, знаете, меня только что посетила мысль оставить ещё и завещание.       — Тогда поторопитесь!       Северус устроился в кресле, не спуская с неё внимательного взгляда.       Гермиона зачем-то направилась в кабинет, хотя насчёт завещания она пошутила, но, если уж на то пошло, побыть минутку в тишине она может и тут. Снейп подождёт. Нечего было тащиться за ней.       Как только она вошла в хорошо знакомую комнату, по телу поползли мурашки. Там что-то было не так, словно кто-то вторгся в её личное пространство и притаился, чего-то выжидая. Ощущение, что она тут точно одна, усиливало ощущение какой-то неправильности. Гермиона покрутилась на месте. Неприятное ощущение всё нарастало. Она достала палочку. Ничего ужасного в школе произойти не могло, но с палочкой в руках было спокойнее. Выявляющие чары подтвердили, что, кроме неё, в комнатах никого нет. Грейнджер убрала палочку в рукав, повернулась, чтобы вернуться в гостиную, и наткнулась на лежащего на полу Поттера.       — Гарри?! Что ты…       Гермиона опустилась на колени и протянула руку к другу. Он не дышал. Её захлестнула недоступная рассудку волна паники и ужаса.       — Гарри?! Тебя здесь не может быть!       Грейнджер трясла его за плечи, отчётливо понимая, что Поттер должен быть на поле, но зрелище неподвижно лежащего друга посылало мозгу волны безумного страха. Страшно было и оттого, что Поттер, которого в её руках быть не может, был настолько материален, что сомнений в его подлинности не возникало. Она продолжала трясти безжизненное тело.       — Минерва?!       Гермиона отказывалась понимать, что происходит. Только что она видела Поттера, а теперь это Минерва Макгонагалл с разбитой головой; кровь растекалась по полу. Боггарт? Грейнджер выхватила палочку и швырнула «Ридикулус» в лежащее перед ней тело, но боггарт не пропал, Минерва всё ещё лежала перед ней, истекая кровью. Она дотронулась до головы ведьмы и увидела, как кровь испачкала пальцы. Её снова окатило волной паники, почти не поддающейся контролю. Схватив свою приёмную мать, Гермиона попыталась нащупать пульс, но в её руках оказалась её родная мать. Она смотрела на неё немигающим взглядом, и этот взгляд обвинял.       — Почему ты не уберегла нас? — Гермиона резко выдохнула, как от удара под дых. — Ты же ведьма. Почему ты не уберегла нас с отцом?!       Гермионе очень хотелось что-то сказать, может быть, оправдаться, но вместо слов изо рта вырывалось лишь рваное дыхание, а по щекам потекли слёзы. Она действительно их не уберегла. Смерть родителей — её вина, она всегда винила в этом себя. Какой смысл во всей этой магии, если ты не можешь уберечь родных тебе людей? Она ничего не сделала, она доверила их безопасность другим, и они умерли, их смерть была страшной, и она никогда не простит себе этого. Мать на её руках захрипела и, запрокинув голову, испустила последний вздох.       — Нет! Нет! Нет! — закричала, наконец, Гермиона.       Северус удобно устроился в кресле, гадая, сколько Грейнджер понадобится времени, чтобы сделать свои дела. Он не торопился, хотя между тем мелькнула мысль, что Грейнджер непременно попробует затянуть время. Глупо с её стороны, поскольку разговор по поводу рукописи неизбежно состоится. Несмотря на то, что ничего крамольного или сильно отличающегося от правды он там не нашёл, потрепать ей нервы он всё равно собирался. Это была награда за упоминание его имени в её книге, прибыль не в счёт. Однако не успел он устроиться и приготовиться к скучному ожиданию, как из кабинета, куда она вошла, послышались крики. Грейнджер звала Поттера, причём явно была напугана. С учётом того, что Поттер остался на квиддичном поле общаться с поклонниками, это было странно. Северус резко поднялся, пересёк гостиную и распахнул дверь, ведущую в кабинет. Грейнджер уже звала Минерву, которой тоже в замке сейчас быть не должно. Он шагнул внутрь. Грейнджер уже заходилась криком. И брови Снейпа поползли вверх, потому что Грейнджер сидела посреди кабинета, держала в руках пустоту и выкрикивая имя своей погибшей матери. Потом имя своего отца. Грейнджер кричала, захлёбывалась рыданиями и упорно трясла руками воздух перед собой. Северус просканировал комнату. Кроме них тут не было никого, даже боггартов — они первым делом пришли ему в голову. Но тогда он бы видел то же, что видит она. А она явно видела что-то. Безумный взгляд Грейнджер был устремлён на пол перед собой, она смотрела и яростно мотала головой.       — Нет, нет, нет, ты жив… ты не мог!       Северус опустился рядом с ней на корточки и попробовал обратить на себя внимание, опустив руку ей на плечо, но мало чего этим добился. Гермиона не обращала на него никакого внимания: судя по её виду, была в трансе.       — Ты не мог! Нет! Я вытащила тебя, я тебя вытащила! Ты выжил! — закричала она вдруг. — Северус!       Он вцепился ей в плечи, Грейнджер кричала и вырывалась. Она видела его мёртвым? Она кричала из-за него? Что, чёрт возьми, здесь творится? Как она могла зайти сюда минуту назад абсолютно нормальной и за эту же минуту-другую дойти до такого состояния?       — Ты не мог, Северус, не мог, ты выжил!       Снейп прижал её к себе:       — Я выжил, Гермиона, выжил…       Он крепко держал её, не давая вырваться.       — Ты выжил… выжил…       — Я выжил. Посмотри на меня. Это не наваждение. Я перед тобой, и я живой. Ты спасла меня.       Она схватилась за него, рассматривая безумными глазами, потом стала ощупывать. Северус не противился. Он не стал возражать, даже когда она принялась целовать его лицо, заливаясь слезами и захлебываясь рыданиями. Даже когда она, хватаясь за него, сказала, что любит… В комнате что-то вызывало наваждение. И это что-то нужно срочно найти, пока Грейнджер не сошла с ума. Северус попробовал представить, что это может быть. Книга? Она вполне могла коснуться книги с каким-нибудь заклятием. В запретной секции таких полно, а Грейнджер всегда хватает всё, до чего может дотянуться. А уж теперь ей, с её-то возможностями, ничто не мешает не только хватать, но и тащить к себе. Если это книга, он не сможет приманить нужную, их тут слишком много; на зов притянет все книги, находящиеся в кабинете, их просто завалит. Снейп попробовал «Фините Инкантатем», но оно почему-то не сработало. Грейнджер всё ещё билась в его руках, словно испуганная птица в силках. Ладно, что ещё? Артефакт? Северус попробовал «Акцио» Ничего. Брошки, заколки, письма? Если ей что-то подбросили, то, скорее всего, что-то маленькое и простое. Медальон? Многие гадости запечатывают в медальоны, а в том, что ей подсунули гадость, он убеждался с каждой секундой всё сильнее.       Грейнджер всё ещё цеплялась за него, то обнимая за шею, то покрывая лицо поцелуями, и, не останавливаясь, повторяла, как она его любит. Северусу уже было не по себе. Во-первых, Грейнджер сходила с ума у него на глазах; во-вторых, он не мог не слушать её слов. Тяжело будет убедить себя, что это неправда. В такие моменты люди не могут лгать, потому что не могут себя контролировать. Ему не хотелось этого слышать точно так же, как и семь лет назад. А ей с большой вероятностью не хотелось этого опять говорить. Причём скорее даже себе, чем ему. Судя по её манере общения с ним за эти полгода, она вроде как давала понять: «Мы просто с вами знакомы и можем иногда общаться, терпимо или нетерпимо, но никто из нас не будет вспоминать того пресловутого разговора». И Северус тоже старался его не вспоминать.       На его зов из-под шкафа скользнул медальон. Снейп, не раздумывая, пустил в него «Редукто». Вещица лишь подпрыгнула на каменном полу и ничего больше. Приманив медальон, Снейп попытался открыть его руками, раз магия не берёт. Замок поддался не сразу, да и вообще идея была не ахти какая. Невольно вспомнился Дамблдор, его чёрная рука. Смерть. Но вид безумной Грейнджер, твердящей о его собственной мнимой смерти вперемешку с признаниями в любви, заставил действовать грубо. Открыв эту проклятую штуковину, он увидел волос. Конечно, это был волос Грейнджер. Северус вытащил его. Ведьма в его руках обмякла. Схватив медальон и подняв её на руки, он шагнул в камин.

***

      Как только они вышли из камина в больничном крыле, Северус опустил свою ношу на кровать, а затем отправил патронуса Поппи. Не успел он повернуться обратно к Грейнджер, как дверь с треском открылась, являя его взору запыхавшегося взбешённого Поттера. Рядом, конечно, стоял Уизли, не менее запыхавшийся и злой.       — Что вы сделали с ней?!       Обе палочки были направлены прямо ему в лицо.       — Я ничего не делал, мистер Поттер, — спокойно сообщил Северус.       Показывать, насколько он взбешён нелепыми обвинениями, Снейп не стал. Стоит ему повысить голос, как эти два идиота в ответ не постесняются запустить в него чем-нибудь запрещённым. Судя по бешеным взглядам, опасение за Грейнджер застило им глаза.       — Опять несчастный случай?       — Нет. Сейчас раз, думаю, это сделано намеренно.       Они постояли несколько минут, сверля друг друга глазами, и отвлеклись от этого занятия только тогда, когда в лазарет влетела Поппи. Причём в прямом смысле этого слова — на метле. Конечно, в таком возрасте за пару минут от стадиона до больничного крыла не доберёшься. Северус был рад ей как никогда. Помфри растолкала Поттера и Уизли и подскочила к кровати Грейнджер.       — Что с ней, Северус?       — Не знаю. Она сидела на полу и кричала над чем-то, что видела только она, — Снейп положил на тумбочку медальон. — В комнате было вот это, внутри её волос. Как только я его вытащил, она потеряла сознание, — отчитался он, хотя сухой тон давался ему с трудом. Волнение за несносную Грейнджер и желание шарахнуть шрамоголового ещё раз, довели его почти до дрожи в руках.       — Ну так разберись сам, что это за гадость! — прикрикнула на него Помфри, водя своей палочкой над Гермионой. — Она просто без сознания. Травм нет, безумия или помутнения рассудка я не вижу, — Поппи призвала флакон с полки и поднесла его к носу Гермионы.       Как только Грейнджер открыла глаза, к ней тут же подлетели Поттер с Уизли, но Поппи уверенным жестом оттеснила их от кровати. Движение это было отработано годами, и ещё ни у кого не получилось приблизиться к больному без её на то разрешения.       — Дайте ей в себя прийти! — осадила она друзей. — Ей воздух нужен, а не мельтешение ваших голов.       — Что случилось? — Гермиона непонимающе смотрела на собравшихся у её кровати. — Почему я, — она осмотрелась по сторонам, — в больничном крыле?       — Вы ничего не помните? — спросил Снейп, не поворачиваясь к ней.       Он делал вид, что рассматривает медальон. И пытался разобраться, чего сейчас в нём больше: разочарования или облегчения оттого, что она ничего не помнила.       — Я… — она запнулась. — Нет, только ощущения какие-то неприятные… — закончила Грейнджер так же неуверенно.       — Какие?       — Тоска… Наверное, отчаяние… Бессилие… — перечислила она. — Ужас… Мне кажется, я сходила с ума.       — Так и было, — Северус повернулся к ней. — Вам подбросили медальон, сводящий с ума. Это моя первая гипотеза, я проверил её лишь поверхностно. Но если бы я не вытащил из него ваш волос, вам пришлось бы худо, — сказал он, не ожидая благодарностей.       — Кто мог подбросить ей это дерьмо? — спросил Уизли.       — Я не знаю, мистер Уизли. Я осведомлён об этом в той же степени, что и вы.       — Да ладно. Как насчёт Малфоя, Далтона?       — Рон! — попыталась остановить его Гермиона, потому что не стоит вот так бросаться обвинениями налево–направо.       Северус молчал. Он был уверен, что это не Люциус и не Томас, но они первые попадали под подозрение. Бывшие Пожиратели. Вполне вероятно, что они будут не только первыми, но и единственными, кого обвинят в покушении на Грейнджер. Героиню войны, часть Золотого трио и прочее, и прочее.       Снейп почувствовал на себе её взгляд. Она морщила лоб и смотрела на него так, словно силилась что-то понять или вспомнить. Хотя, наверное, так оно и было. Глаз он не отвёл, но всё ещё не понимал, чего ему самому хочется: чтобы она вспомнила или чтобы не вспоминала. Вопрос, что он будет делать с её воспоминаниями и с ней, если это всё-таки случится, стоял вторым в списке.       — Нужно позвать Минерву, — предложила Помфри. — Думаю, это касается её напрямую, как директора.       — Я уже здесь, Поппи, что случилось? — Минерва прошла к изголовью кровати Гермионы.       Гермиона глубоко и прерывисто вздохнула.       — Меня пытались свести с ума. Наверное… С большой вероятностью, — добавила она.       Выслушав обстоятельный рассказ Снейпа о случившемся, Макгонагалл отправила патронусов Малфою и Далтону.       — Думаю, стоит спросить их сразу и напрямую. С сывороткой правды, Северус! Ты ведь сам понимаешь, что так будет лучше.       Снейп молча шагнул в камин. Минерва была права, стоит сразу отмести очевидные варианты и начать искать настоящего виновника. У него были нехорошие предчувствия, что в школе есть ещё один человек, который очень хочет добраться до Грейнджер. И, если это действительно он, дело принимает скверный оборот.       Выйдя из камина в своём кабинете, Северус отослал записку Претвику и открыл кладовку в поисках веритасерума. Достав пузырёк, он сел за стол в ожидании ученика. В голове был абсолютный бардак. Перед глазами всё ещё мелькала цепляющаяся за него Грейнджер, в ушах звучали её слова любви, на лице ощущались её губы. Северуса в который раз посетило желание обратиться с вопросом к Мерлину, или кто там наверху главный, зачем, зачем в его жизни опять появилась Гермиона Грейнджер?       Почему эта девчонка любила его, что она могла любить в нём? Было бы проще для всех, если бы она выкинула этот бред из своей головы ещё семь лет назад, когда закрыла за собой дверь этого кабинета. Почему на её пути не встретилось ни одного смазливого юнца, который смог бы привлечь её внимание? Северус устало провёл ладонями по лицу. У него неприятно саднило в груди, словно кто-то сжимал и разжимал стальными пальцами его сердце. Он довольно долго убеждал себя, что эта ведьма ничего не значит для него, а все необычно тёплые эмоции вызваны нестабильным состоянием его психики после войны и чувством благодарности за свою спасённую жизнь. Он действительно был ей благодарен за то, что жил. Хотя после войны много писали о том, что он сломлен безответным чувством и, возможно, сам стремился к смерти. Иначе эти психологи годы шпионажа и хождения по лезвию ножа объяснить себе не могли. И всю теплоту, что вызывала в нём Грейнджер, он списывал на благодарность. То, что девчонка следила за каждым его шагом, он понял сразу, и поэтому предпочёл избегать её весь их восьмой курс. Но он никак не ожидал ни признания в любви, ни собственного нежелания отпускать её из своей жизни. Чёрт побери, ему было хорошо от осознания того, что она рядом! Как семь лет назад, так и сейчас. Проблема была в том, что он не хотел этих хороших чувств. Он не хотел её любить. Им нечего предложить друг другу. Слишком разные — как огонь и вода. Возможно, поддайся он ей тогда, всё бы быстро закончилось, не успев даже толком начаться. Может быть, получи она его, поняла бы, что он не тот, кто ей нужен. Может, стоило выбрать этот вариант, а не гнать её. И никто бы сейчас не мучился неразделёнными чувствами.       Претвик возник на пороге его кабинета довольно быстро, и Северус с досадой отложил препарирование своих эмоций, поскольку только-только вошёл во вкус. Он умел это делать так же хорошо, как и прятать чувства внутри, а потом игнорировать их наличие. Иногда это доставляло ему необъяснимое удовольствие: разбирать себя на составляющие, а потом складывать обратно, как мозаику. Претвик как раз помешал процессу сборки, Северус практически убедил себя, что правильнее было бы завязать отношения с Грейнджер тогда, дав ей то, что она хотела, чем возвращаться к этому сейчас. Сейчас влезать во всё это было страшнее, чем семь лет назад. Северус вздохнул и внимательно взглянул на своего подопечного, понимая, что перед ним стоит виновник происшествия. Претвик был слишком возбуждён, хоть и старался держать себя в руках; он как будто ждал чего-то. Может, вестей, что у него получилось свести с ума Грейнджер. Или, например, сообщения о том, что она умерла. Северусу страшно захотелось ударить мальчишку, не разбираясь в его мотивациях. Но он просто встал из-за стола, молча взял его за плечо, подвёл к камину и отправился с ним в больничное крыло.       Грейнджер сидела на кровати, разглядывая пейзаж за окном. Хотя, казалось бы, что там можно разглядывать, кроме мокрого снега и голых деревьев? Ничего выдающегося в зимнем пейзаже Хогвартса не было. Она не повернула головы ни при слове «веритасерум», ни когда Минерва удивилась присутствию ученика, ни клятвам Малфоя с Далтоном, принявших сыворотку правды. Только когда напоили Претвика и он сознался, Грейнджер повернулась к нему и довольно равнодушно спросила:       — Почему?       — Потому что я ненавижу тебя! — выкрикнул он.       Ожидания Претвика увидеть в больничном крыле безумную Грейнджер не оправдались, и предвкушение обернулось открытой злобой.       — Что я сделала тебе? Я впервые вижу тебя, не знакома с твоей семьёй, никого из вас не трогала.       — У меня нет семьи!       — Это моя вина?       Претвик сверлил её ненавидящим взглядом. Если бы взгляд был материальным, Грейнджер уже была бы вся в дырках и дымилась.       — Это моя вина? — повторила она вопрос.       Её взгляд и голос потяжелели. Гермиона хотела знать причину такой ненависти к себе.       — Моя мать, она была при смерти, — парень готовился разрыдаться, но злость пока сдерживала слёзы. — И отец, он… он ушёл с ней…       Гермиона вопросительно посмотрела на Минерву. Макгонагалл молчала. Взгляд Гермионы обратился к Снейпу: может, он хоть немного прояснит ситуацию, потому что слова Претвика были каким-то не расшифровываемым бредом. Мать больна, отец ушёл… Гермиона не понимала, как это касается её, причём настолько, что парень решился пустить в ход тёмную магию.       — Отец мистера Претвика, — начал Снейп, правильно поняв вопросительный взгляд Грейнджер, — ушёл к водопаду жизни в каменный лес Шилинь вместе с больной женой. Надеялся вылечить её в его водах…       — И пропал там вместе с ней, — продолжила за него Грейнджер. — Только дурак сунется один в Шилинь. Из каменного леса нет выхода. Туда можно войти, но не выйти. Я-то здесь причём?       — Ты! Ты была моим кумиром! — выплюнул Претвик.       Грейнджер равнодушно смотрела на подростка, ожидая продолжения. Такое безразличие бесило того всё сильнее. Северус всерьёз опасался, что ещё немного, и у парня пойдёт изо рта пена.       — Вы! Вас! Никто! Не любит! — выкрикивал Претвик. — Ни среди чистокровных, ни среди Слизерина! Даже в Министерстве вас не любят! Но я восхищался тобой! Слышишь, ты?! А ты мне не помогла!       Гермиона устало посмотрела на него. Ну, не любят их и её, в частности, тоже ей открытие. А что Претвик лично ею восхищался, её ни к чему не обязывало. Гермиона всё ещё не улавливала сути и не видела смысла в его поступке.       — Я писал тебе! Я отправил тебе чуть ли не сотню писем. Ты бы смогла найти их и вывести! Но ты даже не ответила мне!       Ах, вот оно что… Гермиона вздохнула. Всё, что у неё сейчас вызывал этот диалог — это усталость.       — Ты не слушаешь. Я же сказала, людям оттуда выхода нет. Даже если бы я видела хотя бы одно твоё письмо, а я не держала в руках ни одного, я бы всё равно не пошла туда. Твоё восхищение лестно, но оно не стоит того, чтобы сгинуть в Шилине. А ты просто наивный дурачок, если решил, что я тотчас побегу спасать твоих родителей.       Претвик дёрнулся в её сторону, вытянув руки, явно собираясь вцепиться ей в лицо, но Снейп успел схватить его за ворот мантии и удержать на месте. Ей не было стыдно за свои слова, даже если они причинили боль этому малолетнему идиоту. Желание спасать прошло вместе с войной. Там она спасла достаточно. Жертвовать собой и бросаться в пекло только потому, что просят, она не обязана. На такие просьбы у неё теперь стойкая аллергия.       — И ещё кое-что, мистер Претвик. Если вы попробуете повторить нечто подобное, я сама лично сверну вам шею. Буквально.       Прозвучало это до ужаса холодно, но парень должен понять, что лимит её терпения он исчерпал.       — Ты! Ты поганая грязнокровка! — Претвика окончательно прорвало, он кричал и рыдал одновременно, пытаясь вырваться из рук Снейпа и добраться до неё. — У меня нет родителей, вообще никого! У меня всё отняли! Даже дом! Меня сдали в приют! К магглам! Министерство отправило меня к поганым магглам!       — Это не моя вина. И не моя забота. У вас есть свой декан, есть директор Хогвартса, с которыми можно поделиться проблемами. У вас должны быть родные, друзья семьи, которые помогут решить эти проблемы. Я к вам никакого отношения не имею.       Запал у парня кончился. Это Северус понял, когда Претвик перестал вырываться, уткнулся лицом в его мантию и снова разрыдался. Снейп прижал его к себе, ненавидя одновременно и бездушное, безликое Министерство, и Клиренса, который бросил сына ради призрачной надежды, и наследственную тупость его сына. Потому что Грейнджер права — ни один маг не сунется в Шилинь, выхода оттуда нет. И себя он тоже ненавидел, потому что не мог помочь парню. Его влияния не хватило даже на то, чтобы забрать Претвика у магглов и просто оставлять его на лето в замке. Министерские скоты быстро припомнили ему Малфоя с Далтоном и отыгрались на мальчишке. Опеку над Претвиком ему тоже не дали, как и Минерве, которая честно старалась помочь.       Грейнджер отвернулась к окну. Она не чувствовала ни капли сострадания, сейчас она была слишком зла. У неё тоже не было родителей, их убили, и полчаса назад она смотрела в глаза своей умирающей и обвиняющей её в этом матери. Пусть это были галлюцинации, но эмоции, что переполняли её сейчас, не располагали к сочувствию. А ещё она соврала Снейпу. Она помнила. Не всё. Кусками и вспышками. Но как кричала, что любит его, помнила. И за это она злилась на Претвика больше всего. Он одной своей выходкой сломал всё, что она с таким трудом возводила все эти годы. Стену непоколебимого равнодушия.       Снейп вывел упирающегося Претвика в коридор, за ним больничное крыло покинули Малфой и Далтон. Поппи пошла по своим делам, понимая, что здесь больше не нужна. Минерва тяжело вздохнула. Поттер молчал. Рон подошёл к Гермионе и, взяв её на руки, двинулся к выходу.       — Рональд! — воскликнула Минерва.       — Я забираю её из этого дурдома. Она побудет дома, пока вы не разберётесь с этим малолетним идиотом, — отрезал Уизли.       Гермиона закрыла глаза и положила голову на плечо друга. Домой — это то, что она сейчас хотела больше всего. Скоро Рождество; оставшиеся несколько дней в школе обойдутся без неё, а на каникулах она подумает, возвращаться или нет.