My letters always come

Была самая середина июня. На улице было очень жарко и душно. Солнце только поднималось, вяло освещая и без того проснувшийся город. Ким Чонде был на ногах давно, он всегда вставал рано. Торопиться было абсолютно некуда. Парень, потерявший родителей в возрасте семи лет и воспитывавшийся дедом, который умер к совершеннолетию внука, потерял и работу. Причина тому была весомая — началась война. Все заводы разу сократили количество работников, а кто-то и вовсе закрылся. Война началась неожиданно, неожиданным был и противник — страна состоявшая с Кореей в союзе — Китай. За четыре дня они успели захватить Сеул, пользуясь шокированным состоянием государства, и уверенно двигались вперед. Причина нападения была неизвестна. Намвон обезумел. Люди судорожно носились по улицам, собирая продукты и все необходимые для армии вещи. Чонде, наверно, тоже стоило бы забеспокоиться, ведь речь шла о его родной стране, к тому же всех совершеннолетних парней забирали в солдаты, но ему было все равно. Ким неделю назад переехал из Сеула в Намвон (очень вовремя, кстати), потеряв из-за ссоры всякую связь со своим единственным другом, и сейчас находился в состоянии глубокой депрессии, победить которую не мог и не хотел. А зачем? Позавтракав, Чонде вышел из своего дома, если его можно было так назвать. Поговорку «в гостях хорошо, а дома лучше» он встречал со смешком. Его дом служил лишь местом для ночлега, а в остальное время парень предпочел бы его не видеть. Вообще. Чонде был огромным любителем свободы. -Извините! — испуганно взвизгнул какой-то мальчишка, чуть не снесший Кима с ног, и помчался дальше. Кореец только пожал плечами и зажмурился от яркого солнца, резко полоснувшего по глазам. Он уныло побрел по кишащей народом улице, наблюдая, как агитаторы забирают мужчин на войну. На самого Чонде никто не обращал внимания, будто все посчитали его ненужным молодым мальчишкой, вроде того, который так уверенно куда-то бежал, не замечая ничего вокруг. Но мальчишкой Ким не был. Ему было полных двадцать лет, и даже, как многие говорили, он выглядел старше своего возраста. Выйдя на главную площадь и взглянув на огромные городские часы, парень отправился на рынок. В восемь часов утра можно было купить самое свежее. Он неспешно шел к торговым палаткам, уворачиваясь от взбалмошных людей, готовых прибить его чем-нибудь и не заметить, и думал о том, что ему в самом деле на всех них наплевать. Как и на других существ в этом мире. Как и на себя. -А где все продукты? — раздраженно спросил Ким у старушки, торговавшей тут мясом. -Так ведь на войну всё забрали, — добро ответила та, но Чонде уловил в её голосе что-то отталкивающее и безумно неприятное. -Сейчас всё солдатам отдадим, а сами что делать будем? Святым духом питаться? — еще более раздраженно произнес Чонде, со всей дури пнул камень, валявшийся на земле и, не желая слушать причитания мерзкой старушки, пошел прочь. Он проклинал всё живое на свете. Ким бездумно шел, куда глаза глядят. Домой возвращаться он не хотел, а впереди был еще целый день. В голове не было ни единой мысли, он шел словно в трансе, из которого его смог вывести только внезапно начавшийся дождь. Не было видно и кусочка неба, даже солнце исчезло, не выделяясь за тучами ярким пятном. Дождь был ледяной, и Чонде, верно, мог бы подхватить простуду или еще чего похуже, но ему, опять же, было всё равно. Иногда он всерьез думал о том, что умереть вовсе и не против. Ему не для кого было жить. -Дядя, пожалуйста, не уходи! — плакала маленькая девочка на руках женщины, которая тоже была готова расплакаться. -Надо дорогая, надо, — мужчина твердо кивнул головой, но потом, смягчившись, ласково провел рукой по щеке ребенка. — Я буду защищать нашу страну от врагов. Ты же позволишь своему дядюшке стать героем? -Хорошо, дядя, я позволяю. Только вернись обязательно, ладно? — голос девочки стал увереннее. -Обязательно вернусь, милая, — смахивая с глаз слезы произнес мужчина, обнял женщину на прощание и ушел с агитаторами. Эта сцена заставила сердце Чонде сжиматься от боли. Он имел сильную слабость к детям, пусть и недолюбливал их. Он тоже хотел иметь семью, где в тебя верят, любят и ждут. Но он прекрасно понимал, что семьи у него нет и никогда не будет. Это заставляло задуматься о многих вещах, и всё не слишком позитивных. Чонде пустым взглядом смотрел на заплаканную женщину и на девочку, подбадривающую её. Женщина рыдала, сложив руки на груди, и смотрела вслед мужчине, который уже скрылся из виду. И Чонде понял, что никакая лепечущая о любви девушка не любит так своего любимого, как это делает женщина, готовая хоть всю жизнь простоять в ожидании его возвращения. -Подождите! — вскрикнул вдруг Чонде вслед агитаторам, — Я хочу стать добровольцем! Хочу воевать! Пожилой мужчина, шедший позади всех, обернулся, смерил Чонде оценивающим взглядом и с грустью произнес: -Через два часа на главной площади, молодой человек. Соберите только необходимое. Чонде улыбнулся. Он внезапно подумал, что хочет во что бы то ни стало защитить свою Родину. Место, где он родился и вырос. Место, на которое напала соседняя страна, являвшаяся их союзником. Кима будто подменили. Депрессии как не бывало, и он словно позабыл о том, что минуту назад ему было абсолютно наплевать на этот мир.