My letters always come

Чонде ничуть не жалел о своем внезапном решении стать добровольцем. У него в голове словно произошел заскок, переменивший его взгляд на жизнь. На самом деле Чонде всегда безумно любил мир. Он с самого малого возраста восхищался им, любовался его красотой, радовался каждому новому дню. И даже после смерти любимых родителей, он не утратил той страсти к миру, разве только стал чаще задумываться о серьезных вещах. Чонде вырос добрейшей души человеком, но всё разрушилось в один момент. Умер его единственный родственник — дорогой дедушка. У парня не осталось никого. Он стал вести себя по-другому, полагая, что так сможет защититься от смерти, ведь все добрые и искренние люди вокруг него умирали, и оставались лишь мелочные ненавистники всего на свете. Изображать мироненавистника Чонде было сложно. Он часто ловил себя на том, что любовался красотою природы, думая, как это прекрасно, и тут же одергивал себя. «Родители, дед… Налюбовались на мир. Теперь их нет, а тем, кому на все наплевать, живут спокойно. Надо добиться хотя бы безразличия, и тогда я смогу пожить подольше» — думал он. Но разве это было важно? Чонде соврал бы, когда сказал, что он остался абсолютно одинок. У него был друг, но, к сожалению, они с каждым днем общались всё меньше и меньше, и в конце концов из-за глупой ссоры перестали общаться совсем. А потом Чонде просто уехал в другой город. Без причины. Сел на поезд и уехал. Уже в вагоне он сотню раз пожалел о своем решении, но вернуться в Сеул не было возможности. Тогда пришлось устроиться фасовщиком на заводе. Но и недели не отработав, его выперли оттуда, понятно почему. Тогда депрессия совсем овладела Кимом, вдалбливая ему безразличие к миру. И Чонде, может, сдался бы ей навсегда, но увидев на улице ту трогательную сцену прощания женщины и солдата, он вдруг понял, что этот парень непременно останется в живых, и столь же непременно вернется домой. Понял, что любить мир не так уж и плохо. Понял, что любовь к миру не убивает быстрее, а наоборот заставляет цепляться за жизнь. И тогда он решил стать солдатом, чтобы доказать всем и самому себе в первую очередь, что он тоже чего-то стоит, что он тоже вернется. Чонде было нечего брать с собой. Из ценных вещей у него был только старый дедушкин револьвер — единственная память о родных. В Сеуле, несомненно, осталось еще что-то, но он ничего не мог поделать. Город захватила китайская армия, да и зачем брать с собой много, верно? Уже через четверть часа парень был на площади, но ждать прихода агитаторов ему не пришлось. Они уже были там. Помимо его самого здесь было около четырех десятков человек, собравшихся на войну. -Итак, молодые люди, сейчас вы будете должны сесть на поезд до Кванджу — это центр созыва. Там вас распределят по дивизиям, полкам и батальонам и снабдят всем необходимым, — начал один из агитаторов. Тот самый, что говорил с Чонде, — Я желаю вам всем удачи. Мы должны отстоять честь своего государства! Толпа выкрикнула что-то неразборчивое и, убедившись, что все, кто должен был, пришли, направилась прямиком на железнодорожный вокзал.

***

Чонде удобно расположился в одном из вагонов, где было поменьше народу. По дороге он хотел полюбоваться природой в окно, пока на это есть время. Пасмурная погода и дождь сменились солнцем, и парень был несказанно этому рад. Он ехал всего полчаса из пяти, и времени на любование у него было предостаточно, но разве можно заниматься этим так долго? Соседом Чонде стал невысокий парень с чуть пухлыми щеками. Его рыжие волосы торчали в разные стороны, но челка была как-то странно прилизана. У парня, как заметил Ким, были красивые темные глаза, и вообще он был довольно милым. Вот только… его красоту портили разбитая губа, нос и фингал под левым глазом. Именно из-за этого он решил не приставать к этому парню, мало ли что он мог сделать. Это с виду милашка, да в тихом омуте черти водятся. Но сбыться решению Чонде не удалось. Ему пришлось заговорить с парнем, когда у него вдруг из носа пошла кровь. -У тебя кровь, — кивнул Ким соседу. Тот удивленно посмотрел на него, дотронулся рукой до лица и судорожно начал рыться в карманах, что-то тихо бормоча. Обреченно вздохнув, парень просто запрокинул голову вверх, зажав нос рукой. -Спасибо, — тепло улыбнувшись в потолок, сказал парень. -Вот, возьми мой платок. И опусти голову. Знаешь, если её запрокинуть, кровь начнет стекать в горло, а это уже не очень хорошо. -Правда? Мне в который раз разбивают нос, а я даже не знал о том, что голову нельзя поднимать. Спасибо за это… «Мне показалось, или он смутился? Странный парень. Значит, нос ему не впервые разбивают. Мне это не очень нравится.» — подумал Ким, пожал плечами и спросил, отодвигаясь на всякий случай подальше: -Кто это тебя так? Парень в ответ лишь усмехнулся, прикрыл глаза и как-то медленно протянул: -Хулиганы. Чонде даже стыдно стало. Он думал, что этот парень хулиган, который не против помахать кулаками, а оказалось, что он сам жертва этих самых хулиганов. Внезапный порыв рассказать парню о своих мыслях застал того врасплох. -Я правда так похож на хулигана? — тихо рассмеялся парень, и Ким невольно сравнил его смех с колокольчиками. Не теми, что дико режут слух, а с теми, чей звон мягкий и приятный. Так могли смеяться только добрые люди, и, несомненно, этот рыжий парень был именно таким. Перестав смеяться, сосед приветливо улыбнулся и протянул Чонде руку. -Ким Минсок. Можешь звать меня Сюмином. Чон охотно протянул свою ладонь в ответ и так же приветливо представился: -Ким Чонде. Будем знакомы. Парни разговорились. Оказалось, Минсок едет на этой электричке вовсе не по призыву, а чтобы отвезти нужные армии вещи. -Для войны я не годен, мне только увидеть врага, тут же рассыплюсь от страха. И здоровье подводит. Слабак же, — грустно усмехнувшись, вещал парень. -Не говори так, — повторял вот уже в который раз Чонде и смешно хмурился. В ответ он слышал звонкий приятный смех. С интересным собеседником время пролетело совсем быстро, и Чонде немного погрустнел, когда поезд прибыл на станцию. Минсок на это снова ничего не ответил и лишь рассмеялся. -Давай, я буду писать тебе? — улыбаясь, предложил он, и Ким, конечно же, согласился. Он был несказанно рад тому, что у него появился такой замечательный друг с милыми щеками и приятным смехом.