Не изменишь

      Чонгук удивлён ужасно, когда на отборе не вылетает, а проходит дальше, когда не готовился почти совсем. У них была простая тема с тротом, с которой Чон особо не заморачивался, как и Пак, но его оставляют, оставляют и Чимина, а одна команда уходит почти целиком, теряя сразу трёх участников. Тут, конечно, каждый сам за себя, но тем не менее выглядит жутко. Игра на выживание началась.       Чимин недоволен. Чонгук это видит прекрасно, пускай Чимин не особо хочет светить своими эмоциями перед всеми. Ему, вообще-то, наплевать, но не нужны лишние вопросы со стороны судей и участников. Хотя бы в самом начале. Тот без понятия, до куда дойдёт и до куда хочет дойти, но не стремится к конфликтам. Что даже странно для него самого, но его младший брат сейчас бы очень в тему пошутил, что Пак просто повзрослел.       Чимин недоволен только тем, что Джинхо оставили. Тот парень был куда способнее, но, увы, куда более скромный и стеснительный. Джинхо просто задавил его своей самовлюблённостью и наглостью. Чимина это не то, что разозлило, а выбесило скорее. Джинхо слажал, он был единственный, кто завалил выступление, но остался. Все остальные выбывшие не ошиблись, просто не понравились по параметрам судьям. Не дотянули до той планки, что поставлена. Джинхо же до неё даже не дополз.       Однако он в конкурсе дальше, а остальные покинули их круг. Несправедливо. Чимин бы сказал, что всё куплено, а судьи подставные, но если бы Джинхо тогда не влез, то его бы выкинули сто процентов. Просто удачливый засранец. Впервые в жизни его длинный язык ему помог, но привычно выбесил всех остальных: недовольных таким решением судей осталось много. Но никто ничего поменять не может, остаётся лишь ответственнее готовиться к остальным этапам, да не бояться показать себя.       Чимин кивает, получая задание, и собирается свалить, как его перехватывают и оттягивают в сторону, задерживая. Чимин чувствует на себе напряжённый взгляд чёрных глаз и недоволен тем, что происходит, сам. Он раздражённо выдёргивает руку и поднимает голову, встречаясь глазами с прищуренными чужими. — Чего тебе? — Ты согласен с выставленными баллами? — О, по отношению к тебе вообще нет. — А то, что Чонгука они посчитали лучше, тебе нравится? — Чимина передёргивает. — Мне кажется, он первого места не достоин. — Не тебе судить, Джинхо. Это промежуточный результат, я рад за него. — Чимин хочет развернуться и уйти, но ему вновь не дают, снова перехватывая и дёргая назад. — Помнишь, я говорил, что он выиграет и уйдёт? Ты сам начинаешь в этом убеждаться, Чимин. — Да? Ты так же говорил, что выиграешь сам. Что, струсил? — Ещё чего, — брюнет скалится и сжимает руку на локте шатена сильнее. — Мне ничего не стоит уделать твоего ненаглядного. — Особенно когда лажаешь, ты прав. — Это была случайность. — Это всё? Я могу идти? — Почти. Просто скажи, что ты будешь делать, как только вырвется Гук вперёд? — Поддержу его в любом решении. — Чимин раздражённо вырывает руку и уходит, не собираясь продолжать эту тему больше. Джинхо давит, подкидывает ненужные мысли и раздражает. Чимин не горит желанием с ним общаться совсем, но тот снова упорно лезет. В принципе, если бы не Джинхо, удачно подмазавшийся тогда, когда Чимин делал вид, что всё с ним хорошо, они бы не вступали ни в какие отношения вовсе.       Чимин кивает Чону, замершему в дверях, и тянет за собой на выход. Чимин чувствует повисшие в воздухе вопросы, но ждёт, пока Гук спросит сам. Момент того, что Джинхо активно пытается настроить их друг против друга, Чимин не рассказывает, считая пустяковым. Да и Чон скорей всего сам понимает, для чего его Джинхо постоянно дёргает, выбешивая этим ежедневно.       Они выходят из университета, когда на часах уже ближе к десяти, а на завтра дел дофига. Конкурс начинается поздно, закончился ещё более менее допустимо, могли уйти и за двенадцать, а пока они хотя бы успевают на автобус до дома. Чонгук молчит полдороги, а затем не выдерживает и, тяжело вздохнув, бросает взгляд на Пака, хмурясь. — Что на этот раз? — Как обычно. — В последнее время он на тебе чуть не виснет. — Знаю, и меня это бесит. — Как понимаю, твои «просьбы» прекратить его не трогают? — Скоро я начну его бить.       Чонгук хмыкает и тихо смеётся, чуть расслабляясь. Он не ревнует, не злится на то, что Чим контактирует с Джинхо, его это просто слегка напрягает. Тот не появлялся никак, даже после того, как Пак ему всё рассказал, тот просто учился тут и всё, а теперь липнет вновь. Хорошо, что руки не распускает, тогда Чонгук уверен, что ревность бы проснулась. Или хотя бы желание набить тому морду, смотря как бы распустил ручонки. — Ты молодец, Гуки. — Чимин вдруг улыбается и поворачивает к брюнету голову, смотря мягко и нежно. — Первый в рейтинге. — Я туда не стремился, но спасибо. — Чонгук улыбается в ответ и чувствует лёгкую тянущую эйфорию от похвалы. Ему действительно это не важно, но когда хвалит Чимин, это приятно. — Уже есть идеи к следующему выходу? — Нет, я не сильно знаком с джазом. — Аналогично. — Красивая музыка, но слишком для моего голоса. — Не думаю, что ты выступишь плохо снова. — Посмотрим, — Чонгук хмыкает, а Чимин чувствует лёгкую тревогу. Слова Джинхо его жалят, но Пак в них откровенно не верит. — Хосок звонил и звал нас на следующих выходных к ним. — Едем? — Едем. — Что за повод? — Тэ приспичило напиться, всё просто. — Только он это может планировать, а не устраивать спонтанно. — Чонгук смеётся, и Чимин смеётся вместе с ним. В этом весь Тэхён. Примчаться домой с двумя бочками мороженого, когда на часах второй час ночи, не беспокоясь о том, что его выгонят, или запланировать заранее день, когда они напьются. Две несовместимые вещи в одном таком совместимом Тэхёне. Хосоку скучно не придётся никогда. — Впрочем, ничего удивительного. — Чонгук, давай пешком? Хочу немного погулять. — Сам же говорил, что у тебя куча дел на завтра. — Они подождут. Пойдём. — Чимин улыбается, совсем нежно и мягко, цепляет Гука за руку и тянет в сторону. Чонгук в принципе Паку редко когда хочет перечить, а такому и вовсе. Чон поддаётся, позволяет себя с дороги в переулок утянуть и просто следует за что-то придумавшим Чимином. Пак мягко переплетает их пальцы и пристраивается сбоку, даря тепло и приятные всплески чего-то нежного и успокаивающего внутри.       Они гуляют до поздней ночи, когда перестаёт ходить любой транспорт, а денег на такси тратить не хочется. Чимин мёрзнет, и Чон то и дело греет его в своих объятиях, вызывая у старшего звонкий смех и широкую улыбку, ответно льнущего к нему каждый раз. Так не сильно теплее, но приятно, да и почему бы нет. Чонгук не помнит, когда в последний раз они так много целовались, замирая чуть ли не на каждом повороте и припечатывая друг друга к стенам. Чонгук не помнит, когда в последний раз было столько нежности и мягкого Мина, соскучившегося, видимо, по таким влюблённым контактам.       Дома Чонгук его согреет сначала чаем, а потом собственным телом, вжимающим Пака в кровать и раздающего тепло по венам. Им будет очень жарко, душно и хорошо, да так, что конца не будет хотеться. Чимин потом долго обязательно будет лежать на его груди и водить пальцами по мышцам, нежась от мягких поцелуев и скользящих движений вдоль позвоночника. Им всегда хорошо друг с другом, насколько близки они бы не были или что бы не делали. Это чувство где-то внутри и, кажется, называется любовью.       Уснут они ближе к рассвету, оставив всего пару часов на сон, а затем дружно вырубят будильник, решив прогулять универ вовсе. Чонгук потом поругается, когда проснётся окончательно, но пока, засыпая, он будет только радоваться и прижимать Пака к себе крепче, расслабляясь в его руках. Им обоим нравится их спонтанность, их чисто личная жизнь и её темп. Не хочется торопить или замедлять, их устраивает абсолютно всё. И так должно быть, они счастливы именно в их собственном, трепетно выстроенном мире.       И, кажется, ничего не может это пошатнуть. Особенно какие-то Джинхо и конкурсы. Засыпая второй раз, Чимин в этом уже уверен, а Чонгук не думал о таком вовсе. Всё на своих местах и так, как должно быть.

***

      Неделя подготовки снова пролетает быстро. Зрители ликуют от выступлений, а ребята, довольные и не очень, снова выстроились на сцене, ожидая принятия решения. Чимин уверен, что они с Гуком не вылетят снова. В этот раз всё прошло чисто у всех, но они явно в любимчиках у судей. Да и откровенно показали одни из самых сильных выступлений.       В воздухе сквозит напряжение. Нервы накалены до предела почти у всех. Чимину не нужно это состояние, но он все равно его чувствует и всё хуже отделяет от собственных эмоций. Чонгук, наверное, тоже: среди паникующих людей сложно оставаться спокойным. Это обычно не приводит к нормальным реакциям, но тут особо нет выбора ни у кого.       Чимин провожает сочувствующим взглядом тех, кто выбыл. Две девчонки и три парня. Все хороши, сложный выбор был для судей, наверное. Никто из них не показал плохое выступление, но правила конкурса таковы, и их никто не сможет изменить.       Они ждут объявление пятёрки лидеров, и Пак знает, что там будет его имя. Но чужое волнение всё равно пробирается внутрь, мешает его эмоции и делает вспыльчивым. Пак уверен, что банально может взорваться, если ему сейчас что-нибудь сделают, потому что тяжело отодвигает чужие эмоции на задний план, особенно когда их очень много. Чимин терпеть не может из-за этого всякие настолько жёсткие конкурсы: ты можешь запросто натворить глупостей.       Чонгук вновь вырывается в победители. Чимин облегчённо и грустно выдыхает одновременно. Он рад за него сильно, но пойманный насмешливый взгляд Джинхо его напрягает. Чимин аплодирует со всеми и легко улыбается, принимая чужую похвалу. — Что ж, Чонгук, второе судейство, а ты снова на вершине. И как ощущения? — директор улыбается с лёгкой хитростью в уголках, хорошо скрытой, но Чон видит это и улыбается идентично в ответ. — Приятно. — Согласен с решением? — А вы видите здесь ещё победителей?       Чимин чувствует заряд по телу. Обидно. Тут, наверное, было с вызовом, и был бы он рядом, Чонгук бы обязательно бросил взгляд на него, провоцируя, но Чимин стоит сбоку и никак взгляд Чона уловить не может. У них странные отношения на конкурсе, чем-то напоминающие давние, но теплее, без той ненависти. Однако это всё равно слышать больно, особенно когда тебе не хватило всего балла до победы. — Смелое заявление, одобряю. — Мужчина смеётся и скользит взглядом по выстроившимся. — Пак Чимин, а что скажете вы, уже второй отбор отставая всего на балл? — Чонгук завирается. — Вы не согласны с выставленными баллами? — Я не согласен с его комментарием. — Вы можете быть победителем? — Я не хуже него. — Чимин скрещивает руки и насмешливо улыбается.       «Держи провокацию в ответ, Чонгук» — Чонгук? — Я должен это комментировать? — А вы согласны? — Согласен. — Вот только пока что лучшее место за ним. — Джинхо влезает совершенно бесцеремонно, обрывая диалог. Чимин чувствует, как скрипят собственные зубы. Это злит. Его встревать никто не просил совершенно. — Ещё не последний отбор, Джинхо. — А ты уверен, что вылезешь, Пак? — Я уверен, что у тебя это точно не получится.       По залу проходится гул, а Чимин чувствует, как его потихоньку отпускает. Грубить Джинхо одно удовольствие. — Посмотрим, Чимин. Потом не жалуйся, когда вылетишь, а я заберу все лавры. — Жаловаться кому, тебе? — Чонгуку. — С чего я должен ему жаловаться? — Ну как, пусть утешит, он хотя бы первое место занимал.       Специальный удар по самооценке. Чимин снова начинает закипать и неосознанно злиться на Чона. Тот не при чём и это пройдёт, просто немного обидно, вот и всё. — Хотя… Не уверен, что Чонгук тебя будет утешать, ты же ничего не добился. — Замолчи, Джинхо. — Чонгук не выдерживает и влезает, сжимая и разжимая кулаки. Это переходит все границы, однако интересно окружающим. Как жаль, что это ранит их собственные чувства. — Просто помни, Чимин, что если Гук до победы дорвётся, ты просто станешь ему никем. — А их связывают какие-то отношения? Вы близкие друзья, парни? — Чонгук видит в глазах директора пламя, а это не сулит ничего хорошего. Им подпортят всё, если он сейчас ответит правду. — Нет, мы друг другу почти никто. Так, приятели из универа, не больше.       У Чимина спирает дыхание. Что за чушь несёт Чонгук? Какие к чёрту приятели из универа? Это уже слишком, ему стоит остановиться. — А почему тогда Джинхо говорит так, будто вы близки? — Потому что были. Но потом поняли, что друзьями выходит у нас быть плохо, вот и всё. — То есть сейчас вы и не общаетесь почти? — Именно. — И желания общаться снова нет? — Это шоу про отношения? Что за допросы? — Чонгук бесится, еле сдерживая себя внешне спокойным. А ещё он уверен, что Чимин зол сейчас не меньше, и уже на слова Чона. Но так надо было, Чонгук их фактически уберёг от напастей, вот только Пак вряд ли понял это сразу, будучи на эмоциях уже так. — Что ж, Чимин, нам ждать от тебя первого места? — директор быстро переводит тему и смотрит на Пака, нервно постукивающего по паркету ногой. — Ждать. — Считаешь себя лучшим? — А кто-то из этих лучше? Смешно.       Чонгук чувствует разряд тоже. Чимину стоит успокоиться, как и им всем, вот только их специально разводят на эмоции. — Тогда почему же вы уже не на первом месте? — Потому что вы дали возможность Чонгуку почувствовать себя особенным, чтобы потом это красиво разрушить, вот и всё. Правда, это издевательство над детьми, но ничего, пора взрослеть.       Зал перешёптывается снова, дивясь напряжённой атмосфере и словам двух близких, как считали тут почти все, друзей. Тэхён нервно переглядывается со стоящим рядом Хосоком и тяжело вздыхает. Это не к добру, это не то, что они хотят говорить. — Чонгук, кажется, с вами не согласен, Пак. Почему вы усмехнулись, Чон? — Звучит забавно. — Гук жмёт плечами и беззлобно улыбается, не обидевшись на самом деле, а действительно развеселившись этим. — А ты считаешь себя взрослым, святоша? — Чонгук не уверен, что не выглядел удивлённым в этот момент. Он разворачивается к Паку и смотрит непонимающе. Святоша? Почему вернулось это прозвище?.. — Ты не согласен? — Ты ребёнок, Гуки, не забудь позвонить родителям, как доберёшься домой. — Не забуду, Чимини, можешь не волноваться обо мне, зайка. — Пожалуй, мы на этом закончим. — Директор усмехается и прерывает не начавшуюся реплику Пака. Это всё, конечно, интересно, но стоит прекратить, пока это не вылилось в огромный скандал. — Ждём вас на следующей неделе.       Судьи покидают зал первые, а за ними уже тянутся все остальные, перешептываясь или пребывая в своих мыслях. Чимин громко шлёт всех к черту, быстрее сбегая из зала и от чужих переживаний. Он зол и обижен, Чонгук знатно потрепал ему нервы, вместе с провокатором Джинхо. Чимин теряется в собственных мыслях из-за режущих слов и чувств. Кажется, уже своих.       Паку откровенно не нравится то, что произошло, а ещё он не намерен разговаривать с Чоном ближайший час-два. Тот, к слову, и не звонит, а домой заявляется ночью и ложится в гостиной. Чимина это даже устраивает, подпитывая образовавшуюся обиду. Чимин думает, что они поговорят потом, а пока все и так прекрасно.       Но когда Чон пытается его перехватить утром, Чимин упрямо от разговора уходит и бесится сильнее, потому что от Чона пахнет перегаром и просаженными нервами. И Чимин не знает, что его злит больше: не состоявшиеся попытки Чона помириться сразу или его состояние утром. А возможно, и то, и другое. Но разговаривать с Гуком он не хочет совсем. Впрочем, Чонгук и не рвётся особо, кажется, тоже будучи обиженным, отчего отступает быстро и просто уходит в универ.       Они оба слышат, как что-то трещит между ними, но упираются в свою правоту. Чонгук жалеет, что сказал тогда, но не за все: словами о тех, кто они друг другу, он их действительно уберёг. Чимин просто бесится со всей ситуации и поведения в целом. Это странно и непривычно, такого не было и не должно было быть.       Но разум активно затыкают, а бушующие эмоции подпитывают ненужными мыслями. Чимин решает, что ни за что не заговорит первым, а Чонгук думает так же в ответ. Это брошенный вызов самим себе, сложный и бессмысленный абсолютно. Но они считают его правильным и нужным, забывая вмиг о чувствах чужого человека.       И всё начинает понемногу идти не так, только видится всё менее отчётливо. Кажется, они оба заврались, вот только не понятно, в какую сторону, и зачем это всё вообще нужно.