Игрушка сломана

      Вновь ты разрушаешь меня, мои чувства всегда уходят на второй план, только ты появляешься в поле моего зрения.       Сколько раз я буду тянуться к тебе после падения? Ты слишком холоден ко мне, и из-за этого я хочу согреть тебя.       — Как ты? — тихо спрашиваю я. Парень сидит напротив и спокойно курит, клубы дыма поднимаются вверх, а он дышит никотином словно воздухом. Это привычно для него, для нас… Я уже давно не кашляю и не корчу гримасу омерзения при виде сигарет: он ненавидит это. Обычная квартира, его квартира. Я здесь проездом, словно случайно зашла. Плевать, что я каждый день встаю в шесть, чтобы прийти к нему и накормить завтраком. Когда бы я ни пришла, его не бывало дома, ибо он спал на кровати с другой. Стоило мне всего раз поцеловать его — и я уже не могу забыть вкус его губ. Это было всего однажды, больше он не подпускал меня к себе. Он стал моим первым мужчиной, моим воздухом…       Парень тушит сигарету и закрывает глаза.       — Чего тебе нужно? — он снова задает этот вопрос, вновь плюет мне в душу, он знает ответ, но никогда не перестает делать мне больно.       — Ты кушал? — он ненавидит заботу, но я не могу видеть все эти пакеты от чипсов и коробки из-под пиццы: у него часто болит живот и голова — ему нельзя такое есть. Много сил уходит на тренировки в зале, но он продолжает курить, словно никотин важнее, чем все, что его окружает.       — Да, — резко открывает глаза и хмурит брови. — Иди домой, — встает с места и идет в ванную. Он любит холодный душ, чувствовать мурашки по коже, чтобы исчезала боль в мышцах, чтобы всегда оставаться холодным, чтобы оттолкнуть меня. Навсегда…       — Ты заболеешь, — встаю следом, подхватывая на руки его брошенную на пол куртку.       — Прекрати, — бросает он, хлопнув дверью перед моим лицом.       Вешаю куртку и завариваю чай. Он не пьет горячий, поэтому я наливаю холодную воду и кладу в нее пакетик. Он не любит горечь, будто ледяная вода на время вбирает в себя вкус чайных листьев.       Через пять минут он выходит из душа и садится за стол, берет кружку и залпом выпивает холодный чай. Протягиваю ему конфету — парень искоса смотрит на меня. Он ненавидит сладкое.       — Как хочешь, — забрасываю в рот сладкое и медленно жую. Он смотрит в окно, за которым уже давно стемнело.       — Иди домой, — он говорит это постоянно, будто я — надоедливая муха, которая мешает ему спокойно спать.       В дверь стучатся, парень спокойно открывает ее и обнимает вошедшую блондинку.       — О, девчуля, — она указывает на меня пальцем, — что ты здесь забыла? Пора баиньки.       Я совершенно не была похожа на идеал Хосока. Его привлекали сексуальные, дерзкие, болтливые. А я? Молчаливая и тихая девушка, которая изредка показывает характер.       Встаю с места и прохожу мимо парня, не смотря на него. Боль вновь обнимает меня, как родную. Моя воля — и я бы рассталась с ней навечно, но не могу, не могу оставить его, не смогу отказаться…       Выхожу из квартиры и упираюсь спиной в дверь, слезы скатываются по щекам, облизываю пересохшие губы. Он вновь будет с другой, вновь будет обнимать ее во сне и шептать пошлости ей на ухо. Она в ответ посмеется и ответит тем же, проявив инициативу.       Порой я ненавижу его за свою боль, хочу уйти, не возвращаться никогда. …       Вновь засыпаю одна в холодной постели, горячие слезы — единственное, что успокаивает меня. Я могу избавиться от горечи на время.       Вновь утро, вновь стою у его двери, тянусь к ручке и поворачиваю ключ в замочной скважине. Захожу в квартиру, завариваю холодный чай и убираю разбросанные вещи. Вновь сдерживаю слезы при виде того, как он целует другую на кровати. Подхожу к зеркалу в прихожей и смотрю на себя. Угрюмый вид, мешковатая одежда, красивую девушку не узнать в отражении.       Пускаю слезу по себе прежней, тихонько приоткрываю рот и выдыхаю со стоном, стоном боли. Рука поднимается, я глажу свою щеку, когда-то ее гладил он, но теперь все кончено.       Медленно опускаю руку и достаю из кармана ключи от его квартиры, через силу кладу их на тумбочку и смотрю на дверь спальни, девушка смеется, а он обнимает ее, попутно пытаясь поцеловать.        Два шага — и я в коридоре, закрываю за собой дверь и иду вниз по ступенькам. Сегодня я впервые не поговорила с ним, просто ушла. Навсегда…       Дома тихо, лишь маленький котик тихо сопит на своем диванчике в углу. Единственная радость. Он подарил мне его на день рожденья.        На улице темнеет, луна озаряет комнату. Смотрю телевизор, чтобы отвлечься.       Стук в дверь. Медленно подхожу к ней и смотрю в глазок. Хосок стоит спиной к двери, упираясь ладонью о стену, голова опущена. Он идеален. Красив, богат, напорист, успешен, порой нежен и внимателен. Его улыбка заставляет меня плакать от радости. Одно лишь прикосновение — и я забываю обо всем и сдерживаю поток слов в его сторону, каких слов? Признания…       Открываю дверь, парень тараном проходит на кухню и садится за стол с кислой миной.       — Я голоден, — ставит руку на стол и подпирает ею голову. Молча ставлю перед ним тарелку с супом и иду в комнату досматривать фильм. Слышу лишь то, как ложка касается стола. Он ненавидит стук ложки о фарфор, хлюпанье — любые посторонние звуки.       Встаю и забираю тарелку со стола, мою ее и кладу на полку, тихонечко закрывая дверцу шкафа.       Встает позади и ставит руки по обе стороны от меня. Сжимаю руки в кулаки и закрываю глаза.       — Я схожу в душ, — отталкивается руками от стола и идет в ванную. Спустя десять минут выходит в халате и вытирает волосы моим полотенцем.       Я ушла, почему ты продолжаешь мучить меня?       — Ты забыла, — ставит ключи на стол передо мной. Тихо сглатываю и поднимаюсь с места.       — Я их не забыла, а вернула, — встаю у плиты и беру чашку с полки.       — О чем ты? — он не смог скрыть удивления.       Кладу кружку на стол и разворачиваюсь к нему, он в двух шагах от меня, так близко…       — Знаешь, куклы тоже ломаются, — поднимаю на него взгляд, пытаюсь сдержать слезы, не сейчас, не при нем.       Хосок вмиг оказывается рядом и сносит кружку со стола, разбивая ее о пол. Неприятный звук: так выглядит крах, падение, смерть… Усаживает меня на стол, чтобы мы были на одном уровне, и упирается руками по обе стороны от моих ног. Смотрит мне в глаза, не отрывая взгляд. Мне страшно.       — Объяснись, — рычит парень. От его тона меня передергивает, каждая клеточка тела замирает от его взгляда, почему ты так влияешь на меня?       — Игрушка сломана, — прошептала я, рассматривая его карие чарующие глаза.       Хосок бьет ладонью по столу и резко подается вперед. В испуге двигаюсь назад, опуская голову. Слеза капнула на коленку, я не смогла, не смогла сдержать чувства, не смогла сыграть для тебя…       Хватает меня за бедра и притягивает к себе. Молниеносно развязывает пояс и впивается в мои губы, силой удерживая за талию. Плачу и толкаю его, но делаю только хуже. Его укусы все больнее, сильные руки рвут на мне нижнее белье. Одежда падает с его плеч, он оказывается полностью голым под банным халатом молочного оттенка. В поцелуе чувствую горечь сигарет, вкус холодного чая и только съеденного им супа. Горячие губы, прикосновения, причиняющие боль, мои попытки вырваться…       Резко входит, сжимая бедра в ладонях. Грубые и резкие толчки вперемешку с моими стонами протеста. Не дает мне отстраниться, хозяйничает во рту. Его плоть скользит в моей, растягивая изнутри. Его горячее тело прижимается к моему: он мылся под горячей водой — с его кожи идет пар и касается моего тела.       Отстраняется — я открываю глаза и бью его по лицу со всей силы, разбивая губу любимого.       К столу прикручены навесные шкафчики и прочие вещи для быта на кухне. Из-за напора парня и резких толчков все гремит, столешница шатается подо мной. Хрипло стонет, сжимая мою попу в руке, второй рукой берет и надавливает на мой затылок, вовлекая в поцелуй. Страстный и мокрый. Из последних сил толкаю его, мыча в его желанные губы.       Подхватывает меня за попу и снимает со стола. Впечатывает в стену. Стаскивает с плеч халатик и срывает лифчик, чтобы чувствовать упругую грудь. Касается губами округлых форм и сильно сжимает в руках мою попу, проникая до основания. Не выдерживаю и прикусываю губу, сдерживая стон. Двигается во мне, специально грубо проникая до основания и задерживаясь на несколько секунд.       Отодвигается и касается моих губ, вжимая мое тело в стену. С чмоком отстраняется и сминает мою грудь в ладони, вновь резкий толчок, задевает эрогенную точку, и я издаю пошлый звук, которым он насладился:       — Хм, а, — словно героиня из порнофильмов. Приоткрываю рот и тихонечко издаю обрывистые звуки, от которых он еще больше заводится.       Он понемногу устает и несет меня в спальню. Бросает на кровать и нависает сверху, крепко удерживая свои руки на моих бедрах. Набираюсь смелости и говорю ему остановиться. Хосок затыкает меня поцелуем и вновь входит, уже более нежно и плавно. Длится это недолго. Его губы оставляют засосы на шее и ключицах, резкие толчки и его пальцы впиваются в мои ягодицы. Я набиваю синяки на запястьях от ударов о его плечи, на которых, несомненно, завтра появятся гематомы. Изводит нас обоих, бурно кончая в меня. Его не заботят последствия, он хотел меня и взял: как на него похоже.       Засыпает рядом, обнимая меня за талию. Встаю и медленно иду на кухню, ноги болят и между ними тоже. Пью противозачаточные и падаю на кровать, мгновенно засыпая. Утром просыпаюсь одна. Он оставил все как есть. Осколки, халат, разорванное белье.       Убираю все и чищу зубы. Яркие отметины виднеются на молочной коже. Сегодня остаюсь дома, периодически поглядывая на ключи на столе. Почему он не забрал их?       Следующим утром иду к нему. Не для новой порции боли, чтобы отдать ему ключи и забыть, будто его и не было в моей жизни. Будто я не люблю его вовсе, будто не желаю обнять его, будто совсем не скучаю по нему…       Дверь открывается, не вижу в коридоре ничего, никакой обуви. Его нет дома? Так даже лучше. Кладу ключи на кухонный стол и захожу в спальню. Парень спит без футболки в серых шортах. Его зеркало разбито, осколки валяются по всему полу, ступни немного поцарапаны, но не ранены. Рука разбита в кровь.      Закрываю рот ладонью, чтобы не рыдать в голос. Кровь, много крови… Взволнованно подхожу к нему — он повредил лишь руку… Облегченно вытираю слезы. Осторожно собираю стекло и выбрасываю в мусорное ведро. Аккуратно обрабатываю его руку и перематываю бинтом. Парень лишь морщится во сне.       Я сделаю это в последний раз, я попрощаюсь с тобой, как нужно, как того желает сердце.       Целую его в лоб и иду на кухню. Завариваю холодный чай, только тянусь к полке, чтобы достать вторую кружку, как теплые руки накрывают мою талию и прижимают к накаченному торсу. Крепко держит меня, хоть я и толкаю его и пытаюсь расцепить его руки.       — Привет, — тихо и хрипло говорит парень, вовлекая в крепкие объятья. Теплые и мягкие губы касаются засосов на шее.       — Убери руки… — вздохнула я и уперлась руками о стол.       — Не стану, — резко отвечает парень и продолжает целовать мою шею, иногда посасывая кожу. Не скажу, что мне не нравится.       Мне надоело, всего лишь игра, игрушка на день, мне больно и тяжко на душе. Я хочу его, его любви, хочу согреть, а не дать порцию траха.       — Я пришла попрощаться, — решилась я, — отпусти меня, я хочу уйти.       Хосок резко отстраняется, секунду смотрит на мою спину и громко вздыхает. Я дернулась, чтобы уйти, но не смогла и шагу сделать. Он смотрел мне в глаза, смотрел и смотрел, словно впервые видел меня. Не могу оторвать глаз, почему я люблю тебя?! Ненавижу тебя!!!       Слезы хлынули из глаз. Срываюсь с места, наспех хватаю обувь. Хосок вырывает ее из моих рук и хватает за талию, прижимая к себе.       Кричу, словно душевнобольная, издаю странные звуки. Голос пропадает в немом крике. Щеки неприятно щипают, перед глазами все плывет.       Разворачивает меня к себе. Незамедлительно толкаю его в грудь и продолжаю бить. Перехватывает мои руки и упирается лбом в мой. Тяжело дышу и плачу, закрывая глаза. Хосок медленно проводит руками по моим плечам. Спускается по ребрам и обнимает за талию, прижимая к своему прессу. Хватаю его руки и мотаю головой. Надавливает на талию — и я встаю смирно.       — Успокойся, — прохрипел парень, облизывая губы.       — Я ненавижу тебя, — прошептала я сорванным голосом. — Слышишь меня? Ненавижу тебя и холодную воду, ненавижу никотин и чертов черный чай…       — Ты всегда любила зеленый, — губ парня коснулась легкая улыбка.       — Прекрати это, — прорычала я и уже была готова вновь ударить его по лицу, как Хосок резко поцеловал меня.       — Хорошо, — углубляет поцелуй и пинает мою обувь подальше. Силой снимает с меня куртку. — Я люблю тебя, — шепчет мне в губы, — слышишь? Люблю, — прижимает к себе и откровенно смеется с того, как я старательно бью его в грудь кулачками.       — Ненавижу!       — Я люблю тебя, моя Нари, — он впервые называет меня по имени.       — Ты не можешь… Я решила оставить тебя.       — Я — эгоист, Нари, я не отдам тебя никому, ты сама прекрасно это знаешь. Никогда не думал, что так разозлюсь, когда не увижу на столе холодный чай, маленькие кроссовки в коридоре, твою тень на кухне. Не почувствую твой запах на подушках на диване. Я принял горячий душ, ты была права: он приятней холодного.       — Придурок… — прошептала я и положила ладони на его плечи, поднимая голову.       — Просто живи со мной, — вовлекает меня в поцелуй и, не дожидаясь ответного действия, закрывает дверь на ключ, отбрасывая его вглубь квартиры.       Когда я решила отказаться от тебя, ты решил остановить меня. Когда я хотела ударить тебя, ты остановил меня. Когда я хотела любить тебя, ты позволил мне влюбиться по уши. Когда я хотела поцеловать тебя, ты сделал это сам… Я люблю тебя…