Let it go

На улице необъятно темно и холодно. Но даже в такое время суток Лос-Анджелес не бывает пустым. Этот город заставляет Луи быть благодарным за хорошую погоду, выгодные акции и повышенную преступность, он любил всё это. Здесь нет места тем, кто чего-то боится, и это так захватывающе для Луи. Он любит стоять на балконе своей квартиры, наслаждаясь звуками прохладной ночи в Лос-Анджелесе, но в данном случае он не может этого сделать, ведь отец пригласил его на довольно-таки важную встречу, что полностью должна изменить жизнь Луи. По крайней мере, он не так сильно в этом уверен, но его отец так сказал. К слову об отце. Он сделал Луи очень счастливым и состоятельным бизнесменом, передав ему в руки своё состояние и компанию. Так что, да, Луи достаточно сильно любит Троя Остина, хоть это и является сложной для него задачей. Он и раньше был в этой сфере, но никогда не был так близок к тому, чтобы стать таким же уважаемым, как отец. Его и самого даже смешило, что он так отчаянно пытается быть кем-то в этом обществе, хотя уже получил статус любимчика отца. А теперь у него есть шанс, что он выйдет из-под тени отца, руководя его компанией. Луи уверен в своих силах, он будет прекрасным наследником состояния. Так что отец может ему доверять. Младший Томлинсон уже знает многих компаньонов, друзей, сотрудников Троя Остина, но сегодняшний вечер и правда важный для его карьеры – он обязан заложить фундамент доверия к себе, должен знать, на что идёт, когда вступает в этот бизнес и встаёт на место отца, заменяя его. Но он никогда не будет таким же, как его отец. Быть знаменитым – это не только быть всеми любимым и богатым. Это также тяжёлый путь, когда всё крутится вокруг тебя, но ты словно запертая птица в клетке, всё пытаешься и пытаешься показать людям, что ты лишь обычная голубая синица, а не разноцветный дорогой попугай. Но люди затыкают уши и доверяют СМИ, веря чему угодно, но только не тебе. И Луи даже сейчас чувствует напряжение, даже не смея кому-то сказать, что на самом деле он не такой, как его отец. Но зачем людям слушать его, когда волосы и глаза у Луи такие же, как и у Троя Остина, а своенравный грубый характер – отличие всех Томлинсонов от других обыкновенных семей. Его охватывают холод и волнение, что мурашками проходятся по его телу : от лопаток и до пяток, а потом и обратно. Он хочет закурить, чтобы забыться и расслабиться, но знакомиться с окружением отца укуренным — это не самая лучшая идея, кажется. Огни ночного шумного города светят прямо в глаза, поэтому Луи слегка прищуривается и совсем не чувствует облегчения, когда заходит в огромное здание. Он распахивает дверь, поправляя тугой галстук, и оглядывается по сторонам в поисках отца. Это не занимает особо много времени, его можно сразу же заметить в центре зала в компании каких-то богатых сынков и его друзей. Луи даже не удивляется, когда в основном видит людей старше 40 и их мелкорослых сыновей, таких же, как и сам младший Томлинсон. Он становится рядом со своим отцом, быстро беря из рук официанта стакан с крепким виски. Его даже не волнует то, что Трой знакомит своих друзей с ним, а потом тема постепенно переходит к ярким воспоминаниям о чудесной и беззаботной молодости. Луи остаётся лишь переступать с ноги на ногу, отпивая горький напиток, хотя в другое время, он был бы не против холодного пива, или, на крайний случай, водки. Он теребит в руках бумажку с номером какой-то девушки, которая подсунула это ему, шепнув на ухо что-то, чего он не услышал. Через минуту листок оказывается в урне, а Луи заказывает себе еще виски. Напиток обжигает горло янтарной жидкостью, разливающейся в пустом желудке. Он даже чувствует, как его живот громко сверлит, так что он берёт первую попавшуюся со стола закуску, отмечая про себя, что просто недопустимо делать закуски на такое мероприятие из маленького кусочка сыра с сёмгой. Его лицо искривляется, когда он пробует деликатес на вкус. Видимо, он до сих пор ничего не понимает в этом скучном мире бизнеса, где одни лишь светские беседы и развлечения, приятные только старым мужикам и одиноким вдовам. Он вздыхает, думая о родном доме, где он бы сейчас играл в FIFA, или, наверное, заказал бы себе какого-нибудь мальчика, чтобы развлекаться с ним. Лишь развлечение, не более. Луи достаточно умён, чтобы не доносить эту информацию до отца и не распространять ее среди его знакомых, ибо вряд ли они одобрят, что сын почтенного во всём ЛА человека, любит трахаться с парнями. Он думает, что это временно, а далее у него появятся жена и дети, возможно. Возрастной кризис, так сказать. Он не хочет быть, как его сверстники, которые уже обзавелись семьями и "ушли на покой", мирясь со скучной жизнью. Нет. Луи всё ещё любил ходить по дорогим клубам и развлекаться с девушками и парнями на одну ночь; не принимал для себя долгих отношений и не занимался ничем более серьёзным, чем работа на своего же отца, а теперь он ещё и будет главным в этом. Ему просто не хочется прощаться с молодостью, не хочется подаваться в спокойствие, потому что ему хочется веселиться, паясничать и быть свободным. У него не так много времени осталось на это. Отец обращает на него внимание и сжимает его запястье, втягивая к ним в компанию. — Чёрт возьми, Луи, соберись. Многие из этих людей знают меня так много лет, а теперь будут работать вместе с тобой. Хватит позорить меня, — хмурится Трой, бормоча, и до покраснения сжимает запястье Луи, отчего тот вырывает руку из крепкой хватки. Он сдерживается, чтобы не закатить глаза и не передразнить его. Это достаточно трудно, особенно, когда Луи не понимает, зачем он должен стоять тут, когда там его ожидают виски и милый официант. Он кивает головой на каждое предложение, что слышит из уст присутствующих, но так и не вникает ни в одну тему разговора. Он видит горящие недобрым огоньком глаза своего родителя, но всё равно не может нечем поддержать нить беседы. Это ему неинтересно. Зато его заинтересовывает мужчина, что стоит практически напротив него, собственнически обхватывая талию дамы рядом с собой, которая бесстыдно прижимается к нему бедром и хихикает над шутками гостей. Луи некоторое время наблюдает за ним, оценивая, пока тот постоянно поправляет свои длинные кудрявые волосы, убирая чёлку набок и медленно протягивая слова. Спустя время, Луи даже мог сделать вывод, что мужчина всегда знает, что сказать, внимательно слушает каждого, но Луи так и не понимает, кто этот парень на самом деле. Он не выглядит таким старым, как друзья его отца. Но и не похож на новенького в бизнесе, судя по разговору. Луи сносит крышу то, каким он был, когда отстаивал свою точку зрения, приводил доказательства и факты в свою сторону, был вспыльчив в спорах, но видно было, что никто, на самом деле, не злился на него, все внимательно его слушали. Даже высокомерный отец Луи, который терпеть не мог таких, как этот молодой человек, соглашался с им. Но Луи были неинтересны слова, если честно. Ему больше нравилось наблюдать за плавными движениями губ, слушать хриплый голос. О, как же Томлинсон хотел сейчас услышать его стоны. Луи нравилось всё в нём: его пронзительные зелёные глаза, острый подбородок и скулы, невозможно порочные вишнёвые губы, что так хотелось натянуть на член прямо там, когда он видел, как тот облизывает и прикусывает нижнюю пухлую губу, полностью сосредотачиваясь. Луи чувствует, как в штанах становится немного тесно, и пальцы не по своей воле начинают отбивать такт. Этот парень безумно хорош, когда чуть хмурится и то, как как он выглядит — сводит с ума больше, чем невинные малолетние школьники, которых прежде трахал Луи. Кудрявый выглядел сложившимся, зрелым и возмужалым.Резкие, но в тоже время плавные движения, когда он жестикулировал во время своей речи, заставляли Луи облизываться и еле стоять на ватных ногах, представляя этого мужчину голым. Луи более, чем уверен, что он никогда не видел никого более привлекательного и горячего, чем этот незнакомец. Где-то между разговором, он услышал имя этого мужчины — Гарри Стайлс. Луи в мыслях представлял, как стонет его имя, громко растягивая гласные. Его абсолютно поражал Гарри. Он выглядит таким серьёзным и состоятельным мужчиной, но изображения, где Гарри абсолютно разбитый, слабый и нуждающийся в заботе — твёрдо засели в его голове, не желая исчезать. Ему так хотелось сломить Гарри, заставить его кричать от удовольствия и проситьпроситьпросить кончить, что, конечно же, Луи разрешит ему не сразу. Нужно же помучить его, да? Шатен буквально вздрагивает, когда встречается взглядом с Гарри, который, казалось, тоже застыл. Но это было лишь секундное помутнение, потому что он сразу же продолжил разговор, лишь иногда поглядывая на Луи, стараясь при этом сделать вид, что он даже не заметил, каким оценивающим взглядом тот на него смотрит. Луи продолжает пить свой виски, сосредоточенно сдвинув брови и сжимая в руках стакан. Он пропускает мимо ушей абсолютно всё, пока следит за каждым движением Гарри, пока его не отвлекает звонкий голос спутницы кудрявого. — Луи, а почему вы молчите? Было бы очень интересно услышать вашу точку зрения насчёт этой ситуации, — улыбается она. Хватка Гарри на талии девушки становится сильнее, а Луи стоит, чувствуя сильное смятение и смущение, потому что он даже не знает, о чём они говорили. Это так неловко, что он лишь пялится на Гарри, встречаясь с ним взглядом. Довольно интимный момент был бы, если бы на Луи не смотрели бы ещё около десятка человек. В горле пересыхает, словно почва в пустыне, а пальцы дрожат, когда отец подталкивает его в плечо и хмурится. Он пытается сосредоточится и придумать подходящий ответ, а не разглядывать скулы мужчины, что так выделяются при таком освещении. — О, я… эм… — он вздыхает, а потом находит выход, — я полностью согласен с мнением Гарри. Совершенно согласен, да. Девушка тихо захихикала и уткнулась в шею Гарри, а потом чмокнула его в щёку, отчего тот ярко улыбнулся и прижал её еще крепче своими большими руками. Луи не понимал такого отношения к себе, разве Гарри не хотел его так же, как Луи хочет его? Ему казалось, что между ними была искра. Тем более, Луи всегда был особенным, потому что он — сочетание дерзости, красоты и выраженных умственных и физических способностей. А если судить по словам его бывшего, Луи также прекрасная картина, написанная яркой акварелью, где волосы цвета какао и корицы, кожа похожа на ослепляющие лучи солнца, а на и глаза и губы потрачено много голубой и малиновой краски, но этого всё равно недостаточно, чтобы передать всю искренность глаз, и этого так же недостаточно, чтобы показать людям всю глубину скул Луи, и его щекочущую кожу щетину. Он произведение искусства, ему это неоднократно говорили. Если Гарри хотел заставить его ревновать, то Луи не из таких. Он замечает, как блестят золотые и дорогие кольца на руках Гарри, как закатанные рукава открывают вид на шикарные татуировки, а его костюм от Gucci выглядит на самом деле стильно и модно. Луи будет даже не удивлён, если узнает, что кудрявый работает в модельном агентстве. Но парень, который сейчас заправляет прядь волос девушки ей за ухо, смотрит прямо на Луи. Девушка не переставала хихикать, а Гарри всё больше прижимал её к себе, начав шептать ей на ухо о чём-то. Луи гордость не позволяла признать, что ему остаётся лишь глотать слюнки, смотря на это небольшое шоу парочки. В голове Луи эта девушка была уже давно убита и на её месте стоял он, ласкаясь с Гарри. Отец похлопал Луи по плечу в знак того, что младший всё-таки не совсем облажался. Луи нервно улыбнулся, допив виски, которое уже приятно грело нутро, но он все равно не был достаточно пьян. Хотя, в перспективе, он хотел бы потом напиться и завалиться домой на диван, желательно вызвав мальчика или девочку по вызову, что будет отсасывать ему, пока тот будет бесстыдно пялится на футбольный матч по телевизору. Склонив голову, он навострил уши, став активным участником беседы. Уже спустя небольшое количество времени, он не стеснялся вступать в разговор, доказывая свою правоту и приводя доводы. Старший Томлинсон гордо улыбался, когда Луи оспаривал точку зрения других, опровергая мнение каждого, кто отказывался с ним согласться. Под горячую руку попался даже Гарри, на которого Луи сейчас жутко злился. Остальным лишь оставалось смотреть на двух разгорячённых парней, которые не стеснялись браниться и осыпать друг друга оскорблениями. Помимо того, что они оба были безумно злы друг на друга, а чувство ненависти оседало в грудных клетках мужчин, в паху так же начало тянуть — всё-таки злость довольно-таки возбуждает, особенно, когда в голове застревает картинка, где они уже трогают тела друг друга, обводя подушечками пальцев контуры татуировок, разрываясь от ощущений и стонов. Всё разрешилось на том, что Луи усмирил свое упрямство, отпросившись «выйти» и оставив Стайлса там, такого возмущённого и злого. Pay no attention to obedience // Не обращайте внимания на повиновение, The kicks and wishes fixed, and forgotten // Удовольствия и желания зафиксированы и забыты For my self-defense // C целью самообороны. We all want to fuck ourselves and rape the world // Все мы хотим трахаться и иметь весь мир, So the odds of a cult will prevail // Поэтому шансы нашего культа будут преобладать, In fantasy, not God, not love, oh no… // Лишь фантазия.. не Бог и не любовь, о нет… Когда он открывает окно в туалете, то чувствует, как в его лицо дует прохладный ветер, и достаёт электронную сигарету. В прошлом году он твёрдо решил, что больше не поддастся соблазну "настоящего табака", да и те ему больше не нравились. То ли дело электронные, которые было удобно носить с собой, можно было в любом месте закурить, чувствуя приятный аромат кофе или вишни, смешанный с едким дымом. Луи опирается спиной о подоконник, зажимая сигарету между губ, и вдыхает, заполняя лёгкие сладостным дымом. Он считает минуты и секунды, пока его лицо не озаряет широкая хитрая улыбка, когда в туалет заходит длинноногий брюнет, подходя к Луи и остановливаясь рядом. Луи определённо знал, что мужчина не удержится. Несмотря на недавний спор, Луи отчётливо понимал, что в глубине души Гарри покорён им. Возможно, он гораздо больше заинтересован в большой заднице Томлинсона, обтянутой чёрными скинни, чем в открытом декольте своей спутницы. Луи-то точно знал это, это было типично и ожидаемо от таких, как Гарри. Они стояли пару минут в тишине, наслаждаясь свежим ветром из окна и запахом винограда, витавшем в воздухе из-за электронки Луи. Шатен чувствовал пристальный взгляд на себе, но не осмеливался посмотреть на Гарри, хоть и то, как он оттягивает нижнюю губу и тяжело дышит было соблазнительно. Хриплый голос Гарри, раздавшийся вполне неожиданно, стал наслаждением для ушей Луи. Такой мягкий, словно мёд, но также приятно сиплый. — Можно попробовать? Луи усмехается, посмотрев на него, и протягивает ему "раковую палочку", но тот покачал головой. Гарри издаёт смешок, увидев недоумение шатена, и это так ново -видеть Гарри с этой стороны: открытого и доступного; с улыбкой, а не хмурым, серьёзным выражением лица. Луи отметил про себя, что ему бы очень хотелось всегда видеть улыбку кудрявого. Стайлс приближается, и теперь оказывается лицом к лицу с Луи, глядя в глаза напротив и без слов поднося ко рту Томлинсона сигарету. Тот затягивается, а потом выпускает дым прямо в рот кудрявому. Они неподвижно стоят, прикрыв глаза, и Луи касается давно желанных губ. Они всё ещё чувствуют запах винограда, когда мокрый язык Томлинсона проскальзывает внутрь, изучая стенки и нёбо, проводя им по влажным губам кудрявого. Гарри издаёт тихий стон, когда шатен прикусывает и оттягивает его нижнюю губу, и это чертовски возбуждающе, когда он прислоняет шатена к стене, охватывая крепкие бёдра, отчего голубоглазый издаёт тяжёлый томный вздох, откинув голову назад. Он обдавал горячим дыханием чувствительную кожу шеи, одаривая её кроткими поцелуями и мелкими укусами, слушая тяжёлое дыхание Луи вкупе с тихим хныканьем. Он поднимается губами выше, засасывая мочку уха и оттягивая её, заставляя Луи задрожать и забиться в судорогах удовольствия и возбуждения, проходящего по всему всему телу, заставляя низ живота гореть от нетерпения. Гарри подхватывает его под ягодицы, плотно прижимая к стене и снова целует, но уже более медленно и глубоко, жарко очерчивая языком язык и губы шатена. Луи чувствует, как задыхается, и ему безумно жарко и хорошо. Воздух разрезают громкие стоны и хныканье, что слетают с губ парней, вкупе со звуком ткани, что натирает разгорячённые тела. Гарри двигает бёдрами вверх, проходясь членом между ягодиц голубоглазого, который и сам не сдерживается, прислоняясь эрекцией к животу Гарри, и издает громкие стоны, когда ткань проходится по чувствительным местам, а член скользит по грубому шву. Стайлс бесцеремонно вдалбливается в расслабленное тело, и их члены словно в ловушке между их животами, когда Луи скулит и сильно оттягивает Гарри за волосы от своей шеи, останавливая его действия и смотря на него. Гарри хлопает ресницами, раскрывая в удивлении рот и направляя взор на хмурого Луи. — Что за девушка, которая прижималась к тебе там, в зале? — Луи шипит, удерживая Гарри за волосы в крепкой хватке и начиная сам тереться о его бедро, на что кудрявому остаётся лишь скулить от боли и сжимать бёдра Луи в своих крепких руках. — Тебе так нравилось обнимать её, а теперь ты так нуждаешься в том, чтобы трахнуться со мной, да? Ты знаешь, что так ведут себя только шлюхи? Гарри бездумно качает головой на все произнесённые слова Луи, а второй замечает, как сильно покраснели щёки Гарри, остекленели глаза, а дыхание затруднено. Он издаёт тихий стон от такого обращения к себе, и это вынуждает его тихо заскулить от всепоглощающего жара внизу живота. Луи нравится производить на него такой эффект, когда партнер буквально сходит с ума по тому, чтобы кончить, но лишь опускает взгляд, потому что знает, что Луи ожидает внятного ответа. Всё, на что сейчас способен кудрявый, это еле слышно пробормотать: — Она моя жена. По контракту. Луи сдвигает брови, серьёзно смотря на него сверху вниз. Он поднимает лицо Гарри за подбородок, заглядывая в глаза и опуская взор ниже, останавливаясь на его губах. Их хочется целовать бесконечно, и Луи абсолютно плевать на то, что у такого шикарного мужчины есть фейковая жена (да и если бы была настоящая, это его не особо волновало бы). Всё, чего он хочет, это почувствовать жар Гарри, попробовать на вкус его мягкую кожу и вылизать всё его тело и рот, слушать стоны и доставить ему необъятное удовольствие. Стать единственным для него, заставить Гарри позабыть об этой девушке. Всё словно потеряло всякий смысл, когда они растворились в бесчисленных укусах, мокрых губах и жарких языках, что сплетались, словно одно целое, делясь вкусом друг друга. Они целуются с таким огромным количеством томных звуков и стонов, давая друг другу мокрые кроткие чмоканья и долгие медленные поцелуи, словно это их бесконечность, словно это первый и последний раз, они сходят с ума. А потом Луи отстраняется, изучая взглядом глубину зелёных глаз Гарри, и в тот момент Луи почувствовал, что это не он на пару лет младше Гарри, а это Стайлс сейчас маленький мальчик, по-детски надув пухлую губу, желает побыстрее получить удовольствие, просящий и скулящий, потому что ему всё ещё мало. — Я никогда не любил её и не испытываю к ней никаких чувств, — тихо говорит Гарри, когда пальцы Луи разжимаются и поглаживают кожу головы, пробирая волосы свозь пальцы, — Ну, ты знаешь… бизнес же. Луи отрицательно качает головой, перебирая кудрявые волосы сквозь пальцы. Гарри тяжело вздыхает, и, чёрт возьми, больше всего на свете он сейчас желает не говорить о своей псевдо-жене, а целовать Томлинсона до нехватки воздуха, а потом, наконец, трахнуть его. Но, кажется, шатен думает по-другому: — Тогда почему ты её не бросил? Я не понимаю. Гарри не выдерживает, толкаясь бёдрами. Ещё немного и он кончит, но, блять, как тут кончить, когда парень отвлекается на пустые разговоры. — Дай мне, блять, кончить, наконец-то. Он держит его на весу, до боли сжимая задницу парня, который, казалось, действительно злился, уставившись на Гарри омрачённым тусклым взглядом. И Стайлс безумно бесит шатена. Очень сильно, потому что он трахается на стороне от своей ненастоящей жены и даже не имеет смелости бросить её, потому что ему важнее какой-то бизнес, а не своё счастье. Луи бесили такие люди, которые были настолько жалки, что не уважали самих себя. Хотя, кто такой Луи, чтобы утверждать о таком? Он не менее бесит Гарри, если честно. Стайлс давно уже хочет заткнуть Луи рот и жёстко трахнуть его, выбивая из него остатки здравого ума, трахать до такого состояния, чтобы тот забыл своё имя, и, желательно, все свои дерзкие словечки. Луи отталкивает его от себя, надавливая на голову мужчины. — Заткнись и становись на колени, Стайлс, — хрипит Томлинсон, когда Гарри неожиданно послушно встаёт на колени, устремив взгляд на ширинку младшего, жадно глотая воздух, — ты чёртова шлюха, да? Гарри, казалось, совсем забылся. С жадностью облизывая свои губы, он расстёгивал ширинку, даже не поднимая взгляд на шатена, который тихо стонал, когда Гарри надавливал рукой на его пах, пока наконец-то не спустил к лодыжкам боксёры с узкими джинсами. Он покрывает поцелуями член сквозь ткань, оглаживая бёдра, а когда Луи надавливает ему на макушку, глухо простонав, то подцепляет резинку боксёров и освобождает член. Его дыхание учащается, когда он рассматривает орган Томлинсона, отмечая про себя, насколько он большой, толстый, с выступающими венками, что Гарри хочется побыстрее ощутить его всего в себе, так что он немедля слизывает капли естественной смазки с головки члена, языком проводя по пересохшим губам, пробуя на вкус и удовлетворённо хмыкая. Луи издаёт тихий стон, чуть хмурясь, когда Гарри снова неуверенно лижет головку и проводит ею по своим губам, а потом обхватывает её кольцом из губ, подняв невинно-блядский взгляд на голубоглазого, чуть ёрзая. Луи уже просто не может терпеть. Гарри дразнит его, сжимая задницу и посасывая головку, чувствуя разгорячённую нежную кожу, когда Луи покрывается мурашкам и глухо стонет, толкнувшись бёдрами прямо в раскрытый ротик кудрявого, заставляя того принять в себя сразу половину. Гарри жмурится, издавая скулёж, но не отстраняясь, борясь с рвотным рефлексом, и лишь сжимает крепкие бёдра, проходясь пальцами по расщелине Луи. — Руки за спину, шлюха, — сипит Луи, смотря, как тот податливо заводит руки за спину, сцепляя их в неудобном положении. Он расслабляет стенки горла, сомкнув вишнёвые губы на члене и начав двигать головой, сначала вбирая полностью член, заглатывая его до конца и утыкаясь носом в лобок, чувствуя жёсткие волосы, а потом выпуская член из горячего плена и посасывая одну головку, выводя язычком узоры и поддевая зубами крайнюю плоть. Когда сил на терпение уже не осталось, а Гарри выглядит таким молчаливым и послушным, то единственное желание, что появляется у Луи, так это по-настоящему трахнуть его рот, чтобы он думал прежде, чем что-то говорить Луи. Томлинсон сжимает в кулаке его кудрявые волосы, натягивая их и буквально насаживая Гарри на свой член, заставляя его принимать в себя всё, что ему дают. Он грубо двигает бёдрами и отчаянно громко стонет, когда Гарри касается кончиком указательного пальца до дырочки Луи, а потом сразу входит в него двумя пальцами, заставляя Луи хрипеть. Так много, так жарко, так горячо, что ему остаётся лишь дёргать Гарри за волосы, заставляя его каждый раз вбирать член полностью, пока пелена слёз не застилает его взгляд. Гарри остаётся дышать лишь носом и ему это так нравится — чувствовать себя беспомощным, открытым и покорным, давая Луи грубо трахать свой рот. Он даже не трогает себя, чувствуя сильное возбуждение, когда член неприятно трётся прямо между ног. Внизу живота сильно покалывает, когда Луи вбивается в его рот. Затем толчки становятся всё резче и грубее, а Гарри лишь смыкает губы на члене и втягивает щёки, когда слышит, как громко матерится и стонет Томлинсон. — Видел бы ты себя, Гарри… Стараешься получить всё больше, оох, тебе так мало, да? Недостаточно для твоего грязного ротика, плохой мальчик? Ведёшь себя, как настоящая шлюха. Луи чувствует, как длинные пальцы Гарри оглаживают стенки отверстия, надавливая на комочек нервов, что подводит Луи к краю. Он даже не пытается сдерживать себя, балансируя на грани оргазма, не обращая внимания на Гарри, который перестал чувствовать свои опухшие губы. Скулы сводило, а солёные капли слёз стекали по красным щекам, и, чёрт возьми, он выглядел как настоящая шлюха, буквально плача от желания кончить и продолжая сосать член. Луи смотрит на него, почти до крови терзая нижнюю губу и оттягивая Гарри за волосы. Он видит взгляд Гарри, полный желания и мольбы. — Так нуждаешься, чтобы кончить, да, шлюшка? — рычит Луи, до боли натягивая волосы зеленоглазого и спутывая их. Он делает резкие и жёсткие толчки, касаясь каждый раз стенки горла, когда Гарри двигает пальцами внутри него, — ох, чёрт… я бы дал тебе кончить, если бы ты заслужил это. Возможно, у тебя бы и была настоящая жена, если бы ты так не любил, когда тебя имеют в рот. Гарри скулит, посылая вибрацию, и Луи громко вскрикивает, изливаясь глубоко внутри горла Гарри и сжимаясь вокруг его пальцев. Гарри пытается проглотить всё это, но белесая жидкость всё равно стекает вниз по его подбородку и губам. Луи тяжело дышит, хмуря брови и устанавливая взгляд с Гарри, который уже вытер слёзы и жалостно смотрел на него, поглаживая свой член через штаны. Луи такой вкусный, кисло-сладкий, и у Гарри от этого кружится голова. Он чувствует, что на самом деле сейчас кончит себе прямо в штаны. Ему так стыдно, что он позорно скулит, сдавливая свой член у основания. Он уже давно не девственник, но сейчас он готов кончить от любых прикосновений, словно чёртов неопытный школьник. Он выглядит таким разбитым и бессильным, он так хочет разрядки. — Проглатывай всё и не трогай себя. Поехали домой, — строгим голосом говорит Луи, так, что кудрявый безоговорочно начал облизывать пульсирующий член, проводя язычком по венкам и облизываясь, словно котёнок. Но Гарри всё ещё выглядит таким грязным и бесстыжим, когда его глаза всё ещё влажные и остекленелые после слёз блаженства и боли. Губы распухшие и красные, будто всё ещё просящие, чтобы их натянули на член, хотя на них до сих пор осталась сперма, которая течёт по подбородку и падает мутными капельками на костюм. Луи хмыкает и проводит рукой по лицу Гарри, чтобы стереть с его лица капли своего семя, а затем нахально проталкивает свои пальцы в его рот. Зеленоглазый выдохнул и облизнул их, обводя язычком и всасывая , в блаженстве прикрыв глаза, а затем издает недовольные звуки, когда пальцы исчезают с характерным хлюпающим звуком, оставляя лишь слюну, стекающую по губам и пальцам. Гарри моргает, тяжело дыша и хлопая ресницами, сжимая в своих руках бока Луи. Потом натягивает на него боксёры и джинсы, зная, что Луи не будет ничем более заниматься с ним здесь. Хотя Луи трахнул его рот только что здесь, так что он не против. Луи в который раз вцепляется в волосы Гарри и тот снова стонет, поднимаясь и едва стоя на ногах, чувствуя сильное возбуждение, отдававшее болью в паху. Он скулит от желания побыстрее кончить. Он мог бы давно уже это сделать, но  почему-то слушается Луи и не смеет кончать, пока тот ему не разрешит. We can't leave it alone // Мы не можем все это просто так оставить, Oh no, we can't leave it alone // О нет, мы не может взять и оставить все это.. Because the negative sex was born into a bloodline // Потому что отрицательный секс даже имеет свою родословную, The negative sex is power for a lifetime // Отрицательный секс — это сила нашей жизни*. Луи собственнически кладёт руку на талию, прижимая к себе такого чувствительного и будто опьяневшего от неудовлетворения Стайлса. Он не может ни о чём думать, когда они выходят на улицу, но прохладный воздух всё-таки приводит его в чувства. Вежливо открыв дверь Гарри, Луи пропускает его в салон дорогой машины и сам садится на место водителя, испепеляя взглядом парня, который всё ещё тяжело дышал и царапал свои руки, ёрзая. Луи заводит машину, выворачивая руль и выезжая с парковки, задумавшись о том, что скажет его отец, когда окончание мероприятия пройдёт без самого виновника торжества. Сказать, что старший Томлинсон будет в ярости — ничего не сказать. Это так безответственно уехать с важного мероприятия с каким-то малознакомым мужчиной. Но Луи чувствует прилив смелости и гордости, так что он разгоняется, и в этот момент он чувствует себя бесконечностью, уезжая от своих проблем, от гнусного отца, от богатых лжецов и эгоистичных ублюдков, что заполняли большие конференц-залы. Но с ним Гарри. Он мало знает этого мужчину, но его глаза цвета изумруда, а губы такие сладкие, что он забывает своё имя. Они не являются никем друг другу, но они открыты. Они единственные в этом мире, даже если и против всех. Его отвлекает от мыслей тихий стон Гарри, раздавшийся по салону машины, так что, когда они останавливаются на светофоре, он кладёт руку на его эрекцию, грубо поглаживая, заставляя Гарри смотреть на него мутными глазами и громко стонать. Это почти больно, но Гарри пытается сдерживаться и прикрывает рот рукой. Он старается думать о чём-то отвратительном, ужасном, как, например, характер Луи, но его тело не слушается его, отвечая на грубые ласки Томлинсона. Луи освобождает эрегированный член Гарри из штанов, большим пальцем надавливая на горячую головку, всю влажную от естественной смазки и эякулята. Он начинает бессовестно водить рукой по его члену, оттягивая нежную кожу и иногда сжимая красную головку так, что у Гарри поджимаются пальчики на ногах, а Луи и не думает останавливаться, ускоряя ритм и сплетаясь с Гарри в жарком поцелуе. Стайлс издаёт громкие, пошлые стоны, он не так далёк от оргазма, как ему кажется, готов кончить в любую секунду, но он терпит, потому что хочет быть хорошим мальчиком для Луи. Томлинсон наклоняется к уху Гарри, губами прижимаясь к чувствительной мочке. — Ты такой твёрдый и мокрый, — ухмыляется он, вылизывая шею Гарри, языком касаясь бледных ключиц, — нуждаешься в том, чтобы кончить? — мягко спрашивает он, обжигая нежную кожу своим дыханием, оставляя на коже несколько засосов, но тот лишь наклоняет голову в бок, открывая полный доступ шатену, — ты можешь кончить. Гарри отчаянно кивает, не в силах противостоять Луи, напористо нажимающему на член и подводя Гарри к прекраснейшему оргазму, который он когда-либо испытывал, в судорогах сжимаясь и выплёскивая на свой костюм капли белой субстанции. Он, кажется, совсем срывает голос, а умелые пальцы Луи всё ещё продолжают двигать рукой на его члене, буквально делая Гарри пустым и истощённым, добиваясь того, чтобы последние капли спермы стекали по члену. В попытках успокоить своё быстро колотящееся сердце он откидывает голову, когда светофор показывает зелёный свет, и Луи облизывает свои пальцы, наслаждаясь вкусом: — Такой вкусный, — выдыхает он, даже не смотря на Гарри. Стайлс закрывает глаза, чувствуя себя ужасно усталым, растрёпанным, но удовлетворённым. Его тело всё ещё так чувствительно от недавнего оргазма. Пальцами находя колено Луи, он сжимает его, лениво улыбаясь и находясь в послеоргазменной неге. В свободный момент от дороги, Луи нежно прикасается к его губам, оставляя едва заметный поцелуй, шепчет: — Какой хороший мальчик, — поцелуй в губы, — я так горжусь тобой. Гарри счастливо мычит, отвечая на поцелуй и обнимая шатена за шею, чувствуя себя так хорошо, а его тело стало словно желе. Он не против того, чтобы Луи был его скульптором, который мог бы слепить из него прекрасный шедевр, но Гарри уже шедевр, на самом деле. Луи вздрагивает, когда слышит тихое посапывание рядом с собой, но он не может сдержать нежной улыбки, когда видит такого уютного Гарри, измотанного и абсолютно спокойного. Даже когда они уже подъезжают к дому Луи, шатен не осмеливается будить Гарри, поднимая его на руки и поправляя одинокую кудрявую прядь, спадающую на его широкий лоб. Луи умиляет то, насколько хрупким и чувствительным кажется Стайлс в этот момент, буквально растворившись и размякнув в его руках, словно маршмэллоу в горячем какао. Его черты лица казались такими мягкими в тот момент, что у Луи перехватывает дыхание; всё ещё раскрасневшиеся щёки, опухшие и бархатистые алые губы, спокойное, умиротворённое дыхание, спутанные шоколадные кудри, обрамляющее его лицо. Луи несёт его к себе домой, не замечая, насколько тяжела для него нагрузка. Он держит кудрявого в своих руках так крепко, но с нежностью, что его сердце начинает трепетать, а чёртовы бабочки в животе порхать, когда он слышит тихое бормотание своего имени из уст спящего Гарри. Ему кажется, что он снова маленький мальчик, глупо влюбившийся в творение искусства с именем «Гарри Стайлс».