Погоня за миражами

      Было уже далеко за полночь. Скоро небо начнет светлеть. А я все никак не могла уснуть…       Стоя на пороге балконной двери, поджав одну ногу под себя и спиной опершись на пластиковую раму, я смотрела, как подо мной, с высоты восьмого этажа, раскинулся выезд из города. Прямо за ним начинались поля, и в предрассветной тишине можно было услышать, как заводят свои песни лягушки на болотах, и подают голоса первые петухи в ближайших деревнях, к сожалению, сейчас было слишком холодно для подобного. Горизонт был чист, высотных домов рядом с трассой почти не было, и можно было наслаждаться видом заходящей луны.       Обхватив себя руками, запахнувшись в толстовку, я прокручивала в голове события прошедших дней. Может это просто совпадение, но ведь могло оказаться и так, что Герман Константинович на самом деле один из тех, кого послали за моей головой? Тогда почему бы он отпустил меня?.. Не знаю. В последнее время мне слишком многое сходило с рук, рано или поздно всему хорошему приходит конец. Я слишком долго ждала милости от судьбы, надеясь, что если я буду жить дальше обычной жизнью, то все забудется и меня оставят в покое. А может моя паранойя мутировала в шизофрению?       Стоило бы обсудить это с отцом, хотя бы сказать ему, что у меня могут быть неприятности, чтобы, если со мной что-то случится, он не терялся в догадках. Но я всегда боялась затрагивать вещи, касающиеся Саши в разговорах с ним. Ведь еще много лет назад он буквально приказал мне порвать с ним связь. А я не послушалась. И стыдилась в этом признаться. И вряд ли у него еще остались связи, через которые можно было бы выяснить хоть что-то о том, что происходит. Он не будет мне помогать. Отправит справляться самой со своими проблемами, ведь именно этого я и хотела…       Тони сказал ждать. Ведь еще совершенно неясно, чего на самом деле хотел от меня Герман Константинович. Да, он чертовски напугал меня, заставил путаться в собственных мыслях, но разве не этого он добивался? Смутить меня, выбить из колеи, чтобы я призналась…нет, бред какой-то.       Послезавтра я снова столкнусь с ним лицом к лицу на занятиях, где он будет одергивать меня на каждом вопросе, даже если тему новой лекции я еще в глаза не видела, а в конце обязательно даст еще один список литературы на неделю. Видят боги, как у меня трясутся руки при мыслях об этом… Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы этот день прошел хорошо. Даже если это последние спокойные деньки в моей жизни, я не буду портить их горечью разочарования и страхов. Я уже прожила так три года в юности, еще три года, пока рядом был Матвей, эти эмоции стали мне родными. Кажется, я могу слышать их шаги в коридоре: «Дина! Эй, это мы, Разбитое Сердце и Инстинкт Самосохранения. Правда ему оторвало ногу в последней перепалке с Жаждой Острых Ощущений, но это ничего страшного, ты же знаешь, он всегда был немного не в себе. Открывай, мы еще Заниженную Самооценку с собой привели, она так по тебе скучала…». Несмотря на то, что воздух уже и так был достаточно морозным, от этих воспоминаний я будто начала мерзнуть изнутри. Поморщившись, вспоминая, куда я бросила сигареты, я закрыла балконную дверь, оставив открытой лишь форточку.       Сегодня после занятий я помогала друзьям в лучном клубе. И пусть на полноценную работу у меня не было ни времени, ни желания устраиваться, время от времени приезжать и помогать с тренингами и инструктажем у меня получалось. Была конечно мечта обзавестись собственным спортивным оружием, но пока что я могла позволить себе лишь собирать его по частям. Времена жарких тренировок и погони за личными зачетами остались где-то в старших классах. Я, конечно, с трудом представляла себе, где, кроме как на соревнованиях мне могут пригодиться эти навыки, но где-то в глубине души я все еще считала, что это мой долг, овладеть хотя бы одним каким-то видом оружия. Пусть, оно и не так широко применяется в наши дни, как огнестрел, травматика и ножи. Секций мечников, что в моем городе, что по соседству, не было, потому, едва судьба столкнула меня со школой олимпийского резерва стрельбы из лука, я тут же собрала сменку, здоровый рулон бинта мартенса, пачку пластырей и рванула на тренировки.       И вот уже пошел второй час, как я стояла, упершись в бок рукой, чувствуя приятную тяжесть колчана на поясе, помогая очередной девочке, насмотревшейся Голодных Игр, поставить приклад. Все новички учились на традиционных образцах, сделанных из ветки, подобранной во дворе. Не то, что висело у нас в тренерской…мне такое в жизни не под силу будет растянуть. Тренера часто ворчали на нас из-за того, что как мы смеем плохо стрелять на соревнованиях, ибо в отличие от нас, поколения стекловолокна, алюминия и карбона, они сами сдавали зачеты на мастеров спорта на деревянных традиционных луках, с растяжкой в тридцать килограмм, без прицелов, полочек и стабилизирующих систем. Все это конечно здорово… остается только вспоминать о тех временах, когда я была частью команды, сплоченного коллектива, под давлением и наблюдением которого приходилось постоянно расти над собой и стремиться к чему-то большему. Теперь то что… «руку держи прямо, голову не опускай…спину держи ровнее». Всему, чему я когда-то училась сама, теперь я помогала учить других. И мне всегда было интересно, что привело этих людей к нам…       Недавняя выходка Германа Константиновича, странные слова Антонио, все это будто вылетело у меня из головы. Как я не старалась напоминать себе, что каблуки на туфлях моей самоуверенности надломились, и рискуют сломаться окончательно, за все эти годы мне удалось привить себе ненависть, переходящую в безразличие ко всему, что хоть как-то напоминало о Саймоне и прошлой жизни. Даже вопрос поисков брата перестал меня волновать. Если бы что-то случилось, он бы уже сам связался со мной. Раньше ни за кем не ржавело черкануть мне весточку, когда назревал очередной армагеддец. Сейчас же всем плевать. Будто появились дела поважней, чем семья. Все тогда отвернулись от меня, сделав вид, что им стерли память. Если Амина была права, то все они сейчас были в большой опасности. А может, они и не притворялись…зачем тогда было давать мне надежду?       В любом случае, у меня сейчас было практически все, чтобы я могла больше не делать из этого камня преткновения. На них свет клином не сошелся…я научилась жить без них…       - Молодец, Олеся, а теперь еще раз все то же самое, только не в стену… ***       Вернулась в общежитие я уже около полуночи. Все же в посиделках за кружкой чая в мастерской что-то было. Выйдя на балкон, я перелезла через обломки рамы, в которой раньше находилась перегородка. Чисто символическая, потому что в щели вокруг нее можно было просунуть по две таких, как я. А я та еще спичка. Ногой отпихнув в сторону ботинки, в которых Тони выходил на балкон, я протерла окно рукавом и заглянула внутрь. Обычно в это время он был дома, в комнате горела лампа с рассеивающим свет плафоном, тихо играла музыка, но сейчас окно было задернуто шторами, и поэтому было видно лишь какие-то мутные силуэты, очертания предметов внутри. Но что-то не сходилось. Обычно Антонио не приводил гостей, даже в своей квартире он жил один, оплачивая аренду за троих, но сейчас, по крайней мере, судя по теням, что я могла видеть через плотную ткань шторы, в комнате движения было слишком много для одного человека. Будто включили лампу из ночного клуба, которая создавала эффект перелива теней по стенам. И помимо музыки я слышала еще как минимум шум льющейся воды и скрежет турки о решетку газовой плиты одновременно.       - Антонио, - позвала я, стукнув несколько раз по двери, - Apri la porta!(1)       И тут все прекратилось. Мельтешение огней, пляска теней на стенах, звуки воды, казалось мир замер в ту секунду, когда моя рука прикоснулась к балконной двери. Антонио открыл мне почти сразу, я даже удивилась, если он был так занят, что мыл посуду и варил кофе одновременно, как он успел так быстро дойти до двери.       - Ты сегодня поздно, - заметил он, открывая дверь шире, чтобы я могла пройти, - Опять корпоратив обслуживала?       - Шутник…- фыркнула я, останавливаясь посреди комнаты и осматриваясь в поисках устройства, что могло выделывать ту светомузыку, что я видела с улицы, - Ты хоть знаешь, как это звучало со стороны?       - Ну конечно же, - усмехнулся итальянец, захлопнув дверь и по своему обыкновению скрываясь на кухне, - Кофе будешь? – спросил он, гремя посудой.       - Если честно, я очень хочу есть...- вздохнув, я прошла за ним, присев на стул рядом с холодильником, - Кроме сахара за весь вечер ничего во рту не держала.       - Я бы накормил тебя, но боюсь в моем холодильнике…как это у вас говорят… «topo impiccato»(2). Можем заказать что-нибудь, как ты относишься к пицце? – предложил Тони, вывернув рукоятку на плите в вертикальное положение. Комнату наполнил аромат свежесваренного кофе. Сейчас он выльет его в большую кружку, кинет туда обломок коричной палочки и положит две большие ложки сахара…       - Угу…- кивнула я, обнимая пальцами кружку, вдыхая запахи корицы и кофе, который Тони еще когда-то давно привез из дома в большом полуторакилограммовом пакете, что всегда стоял в ящике под столешницей. В такие моменты я любила закрывать глаза и представлять, будто я сижу на маленьком балкончике где-нибудь в небольшом провинциальном итальянском городке, я работаю официанткой в уютной кофейне, и по вечерам мне подтыкает плед высокий, сильный…пусть будет Марио.       Уже сидя в спальне на сдвинутых вместе двух кроватях, разложив на них коробки с едой, я наконец, смогла поймать ту мысль, которая ловко избегала меня весь день.       - Пойдешь со мной на репетицию завтра? – спросила я, сминая в пальцах салфетку, чтобы потянуться за очередным кусочком пиццы, - Чистовики петь будем, даже попросили бойфренда Анны сесть за рояль.       - Боюсь, не получится, - Тони же все это время, что я поглощала кусок за куском, сидел у стены, сложив ноги по-турецки и потягивал кофе с зефирками, - Я должен закончить в универе кое-какие дела перед тем как мы уедем. У вас-то зачетная неделя скоро уже закончится. А я за один день должен буду оббежать всех преподавателей.       Мне показалось, или в его глазах мелькнуло что-то, что не было похоже на взгляд студента, озабоченного сдачей сессии? Будто он шел не на зачет, а на стрелку, на которой ему этот зачет придется выбивать кулаками. Слишком озабоченный взгляд у него сейчас был. Хотя…он почти всегда был таким. Была в Тони какая-то сверхъестественная приземленность, которая делала его настолько материальным, что казалось тронь его – рассыплется в прах. В его манере двигаться, опускать глаза, заправлять волосы за ухо, было столько проникновенности, что он моментально располагал к себе. Но сейчас что-то изменилось…а мне, почему-то не хотелось расспрашивать его об этом.       Расстроенно поджав губы, я тут же заполнила брешь от отказа здоровым куском Маргариты. И пусть мои занятия были сугубо индивидуальными, я любила, когда Тони приходил со мной. Сидел в соседней комнате, читая книги, пока мы с Анной разучиваем очередной романс. Изначально все это затеивалось как попытка найти себя в музыке, ведь я сколько себя помню не мыслила жизни без фортепьяно и нотных тетрадей. Но пока я искала себя, получая теологическое образование, моя мечта начала стоить немалых денег. Может когда-нибудь я и осуществлю свою мечту - работать в оперном хоре, изводить себя на репетициях, портить лицо гримом, заматывать шею в шерстяные шарфы, лишь бы не застудить связки, ибо болезнь равносильна увольнению. А сейчас я лишь упорно двигалась к тому, чтобы, когда придет день получать профессиональное образование, я могла без проблем сдать специальные экзамены. Одно меня пугало…мне будет около тридцати. Человеческие тела так быстро стареют, теряют способность к перспективному росту, что если ты с ползунков не знаешь, кем будешь работать, то тебе уже не судьба найти свое место в этом безумном мире.       - Хорошо…выходит, мы должны закончить все до Рождества? – наконец произнесла я, выбравшись из глубины задумчивости. Залипать в одну точку на несколько минут, не замечая, как глаза высыхают подобно пустыне? Люблю – умею – практикую…       - Ну да, лететь там не то, чтоб долго, но мы же не хотим приземлиться к полуночи? Помимо моей семейки у нас еще полно дел, - загадочно улыбнулся парень, залпом допивая остатки кофе на дне кружки, - Есть идеи, куда бы ты хотела пойти в первую очередь?       - Что сейчас идет в Ла Скале? – подняла я глаза, комкая очередную салфетку…       - Там сейчас русские недели, - зажмурился Тони, будто припоминая, - Чайковский, Мусоргский, Шостакович…       - Отлично, резервируй для меня чехол от контрабаса, я остаюсь там жить, - засмеялась я, в мыслях уже шерстя шкаф в поисках платья, в котором будет не стыдно показаться в итальянской опере. Ах да…я же не ношу платья.       - Уже половина третьего…- вздохнул Антонио, бросая взгляд на настенные часы, что висели у входа в комнату,       - У тебя завтра две пары подряд у Комарова, потом еще репетиция, не помешало бы выспаться…       Он иногда вел себя как старший брат, которого у меня никогда не было… На его слова я лишь устало кивнула, не сводя глаз с груды салфеток, что небольшим сугробом лежала в пустой коробке. Я все смела…а Тони не взял ни кусочка… ***       - В данной работе автор очень емко и живо описывает проблемы информатизации и технологизации производства, как движущего фактора развития общества и культуры потребления в современном ему социуме…- саркастически вздернув брови, Леша ходил из одного края аудитории в другой, листая какую-то полусгнившую книгу, взятую им с полки, - Следовательно, можно предположить, что данная работа говорит о том…       - Что меня пропустили в печать только потому, что я ссылался на неоспоримые авторитеты, употребив слово «партия» ровно шестьсот шестьдесят шесть раз…- закатила я глаза, слушая его шаркающие шаги за своей спиной. Совсем недавно на лекции по методологии диссертационного исследования нам объясняли, что какой бы бред вы не писали, ссылки на авторитеты увеличивают ваши шансы не быть сожранным заживо, - А чего все затихли? – встрепенулась я, оглядываясь по сторонам на одногруппников, устремивших взгляд куда-то в сторону двери.       - Молодец, Даня…- похлопал меня по плечу Леша, прикрыв грудь раскрытой книгой. Он всегда называл меня мужским именем, производным от моего собственного, ибо в компании, образованной еще с первого курса тремя единственными парнями в нашей группе и мной, я была единственной девушкой, - Комаров только что заглядывал в кабинет, проверить, все ли собрались…у тебя талант, иначе не скажешь…       - Та что б вас всех…- вздохнула я, закрывая лицо рукой, - Я все равно не успела подготовиться к семинару, какая разница?       - И то верно…- пожав плечами, он продолжил мерить шагами аудиторию, шурша книгой в поисках особо интересных отрывков, - Но сегодня коллоквиум…       Да что же ты будешь делать. Герман Константинович же сам мне об этом говорил, когда вызывал к себе на «допрос». А я все равно забыла. Все, мне конец…точно конец. За то, что знаю слишком много из того что мне знать не положено, при этом не зная ничего по делу. Предварительно не забыв еще раз хлопнуть себя рукой по лбу, я открыла тетрадь с лекциями, попутно забивая вопросы в Гугл. Я решила хотя бы попытаться не выдать себя. В конце концов…будто со мной такое случалось в первый раз.       - Я смотрю, все уже на месте? – раздался громкий голос Германа Константиновича, заставивший меня подпрыгнуть на стуле. От неожиданности или от страха…трудно сказать, - Что ж, собирайтесь вокруг стола, готовьте лекции, начнем коллоквиум…Хейфиц, начнем с тебя, первый вопрос на повестке дня – общая характеристика Иудаизма.       Он издевается сейчас? Если мои предки в третьем поколении были евреями, и мне досталась их фамилия, значит, вопрос по характеристике Иудаизма должен был достаться именно мне? Он даже не первый в списке…что ж. Ладно. Приступим…я все еще хочу жить…       - История древних евреев и процесс формирования религии известны в основном по материалам Библии, и ее наиболее древней части - Ветхого Завета. В начале второго тысячелетия до нашей эры евреи, как и родственные им семитские племена в Аравии и Палестине, были политеистами, верили в различных богов и духов, в существование души, которая материализуется в крови. В каждой общине также был свой главный бог. В одной из общин таким богом был Яхве, который позднее стал главенствующим…- подперев голову рукой, я устало смотрела прямо в глаза профессору, который наоборот, с саркастической улыбкой слушал мой ответ.       Мы уже по сотому разу читали одно и то же, обсуждая одни и те же вопросы. Так или иначе, в вопросах религии трудно придумать что-то новое. Меняется только отношение к вере, но не ее суть. Меняется обертка, содержание остается прежним. Можно сколько угодно говорить об оскорблениях чувств верующих, законах на запрет ношения религиозной одежды в публичных местах, заменах главных городских елок на зеленые конусы, но факт остается фактом. Религии есть, и у них всегда будут свои последователи. У всех. Всегда…       Однако не до всех доходит, что любая религия есть суть одно и то же. Что у всех богов есть дублеры в каждой из форм вероисповедания, и высшая божественная суть находит себе проявления в глазах каждой культуры в соответствии с ее представлением о том, как должно выглядеть божественное создание. Имена, одежда, атрибуты…все это ничего не значит, когда после качественной медитации ты еще несколько часов ходишь, не соображая, где ты, сбивая предметы, поскольку еще не привык к ощущению своего физического тела. Увидеть Бога не может никто. Соприкоснуться с частью его благодати, испросить помощи…да почему нет. И неважно кто ты…язычник, христианин, иудей, буддист…перечислять можно бесконечно, но спорить у кого лучше сачок для ловли ветра – бессмысленно.       Три часа пыток, и вот, наконец, я вышла на крыльцо университета, еще на выходе мысленно доставая столь вожделенную сейчас сигарету. Старательно чиркая зажигалкой, я вдыхала в себя холодный вечерний воздух, прозрачный и чистый, как стекло. Не будь сейчас так грязно, я бы прошла пешком хотя бы несколько кварталов. Мое общежитие находилось в другом конце города и, если я хотела добраться до постели к рассвету, мне следовало бы все же сесть на автобус. В то время как я снимала в банкомате стипендию, вся группа уже разошлась, а потому я осталась на крыльце одна, умиротворенно наслаждаясь окончанием этого сумасшедшего дня…       Пока не услышала навязчивый автомобильный гудок со стороны выхода с территории корпуса.       - Почему ты все еще здесь? – окликнул меня Герман Константинович, выглядывая из окна своего черного опеля,       - Хочешь остаться в университете на ночь?       От неожиданности подобных вопросов, и от того, что профессор вообще обратил на меня внимание, вместо того, чтоб ехать домой после последней пары, в восемь-то часов вечера, я чуть было не поперхнулась. Лишь успев проглотить остатки дыма, я подошла ближе к его машине, чтобы ему не приходилось кричать на всю улицу, которая даже сейчас еще была наполнена людьми.       - Честно говоря, я уже собиралась уходить…- растерянно улыбнулась я, топча окурок в грязи, - Просто хотелось немного подышать свежим воздухом после целого дня на занятиях…       Лишь подняв на Германа Константиновича глаза, я увидела нечто, чего не замечала раньше. Каким хищным мог быть его взгляд в вечерней темноте. Пока я пыталась придумать вялые оправдания курению на территории учебного заведения, он выжидающе смотрел на меня, не снимая рук с рулевого колеса.       - Садись, - лишь произнес он, перехватив мой взгляд, захватив его, подобно совершившей бросок кобре. Произнес голосом, не терпящим споров и возражений. У меня чуть дрогнули колени…почти как тогда, в его кабинете…       И правда…уже было так поздно, а ехать в забитой маршрутке не было абсолютно никакого желания, а потому, повинуясь то ли усталости, навалившейся на меня, то ли словам Германа Константиновича, я обошла спереди его машину и села на пассажирское сидение, натянув на себя ремень безопасности.       - А вы разве знаете, где я живу? – потерла я глаза, повернув голову в сторону профессора, который уже развернул машину и выехал на дорогу.       - Нет, но я знаю, где находятся ваши общежития, не волнуйся, найдем дорогу…       И пусть с Германом Константиновичем нас связывали полтора года напряженной и слаженной научной деятельности, пусть, когда дело касалось вопросов трудностей в обучении, он всегда приходил на помощь, как третий отец, он готов был дать мне опору в рамках университета, едва за мной захлопнулась дверь его машины, я почувствовала себя дикой кошкой, которую заманили в вольер куском сырого мяса. Он молча вел автомобиль, лавируя в потоках, не отрывая глаз от дороги, лишь габариты проезжих машин яркими бликами отражались в линзах его очков. Невольно я засмотрелась ими, совершенно позабыв о дороге. Пока машина не замедлилась, въехав в какой-то переулок. Но переулков в моем районе не было…       И не успела я открыть рот, чтобы спросить, какой дорогой мы едем, все еще поворачивая голову по направлению движения, как обрушившийся на нас грохот и скрежет гнущегося металла, оборвал мои мысли на полуслове. Освещения в этом месте толком не было, все что я видела, это лишь как капот автомобиля профессора выгнуло пополам, будто на него упало огромное дерево. Только сломанных деревьев здесь не было и в помине. Машина подскочила на месте, и снова раздался тот же самый грохот, оставивший на капоте еще одну глубокую вмятину. Они будто появлялись сами по себе, пока я не различила, как контрастирует с блестящей краской капота тьма, что окутывала нас. Будто угольно-черный канат хлестал по машине, корежа металл. Герман Константинович было собирался сдать назад, надеясь, что двигатель не поврежден, но мало того, что машина не стала подчиняться, так еще и тут же переломленный пополам багажник недвусмысленно дал понять, что бесполезно даже предпринимать какие-либо попытки. Даже не нашлось сил, чтобы закричать, лишь шепча что-то, я сжимала в руках ремень безопасности в наивной надежде, что он сможет как-то меня защитить.       - Чертов подонок…- прорычал сквозь зубы профессор, дергая ремень безопасности, собираясь выходить из машины, - Все-таки выследил…       Урвав момент, я дала себе труд осмотреться. И вот, что я вам скажу – увез меня профессор куда-то на окраины города. Окраины противоположные тем окраинам, где я действительно жила. Незнакомые дома и гаражные комплексы означали, что люди здесь обитают норные, и даже начнись тут перестрелка двух вооруженных до зубов банд торговцев наркотиками, никто даже не почешется. Герман Константинович тем временем ушел куда-то в темноту, озираясь по сторонам и на ходу набирая что-то на телефоне. И не успела я даже задать себе вопрос о причинности событий, происходивших сейчас, как дверь с моей стороны открылась, и в нее протянулась рука. Рука Тони…       - Вылезай отсюда, быстро! – приказал он, выдергивая из креплений ремень безопасности. Если я не ошибаюсь, они были вварены в кузов, - Он скоро вернется, и не один, нам нужно убираться отсюда!       - Что ты здесь делаешь? – наконец-то я смогла произнести законченное предложение, все еще мертвой хваткой сжимая обмякший в моих руках ремень, пусть это и было сомнительным утешением в данной ситуации, - Что тут вообще происходит? Молча схватив меня за рукав куртки, Антонио выдернул меня из машины, взмахивая рукой, будто зовя кого-то за собой, при этом однако потащив меня в сторону древесных насаждений за гаражным комплексом.       - Я чуть было не упустил вас из виду, - бросил он, не выпуская моей куртки, не обращая внимания на грязь и выбоины на дороге, - Как ты вообще додумалась сесть к нему в машину? – сильнее прежнего дернув мою руку, Тони буквально пропихнул меня через разросшиеся кусты, оцарапавшие лицо.       - Он предложил подвезти меня до общежития, - пыталась сообразить я, одновременно прилагая немалые усилия к тому, чтобы не упасть на скользкую землю. То, что ноги уже по колено были в грязи, меня давно не заботило,       - Кажется я задремала и не заметила, куда мы заехали…       - Вот же сволочь! – огрызнулся Тони, и показалось ли мне, но его глаза будто сверкнули в темноте, подобно тлеющим углям, - Гипнозу его все-таки обучили…       - Та объясни же ты наконец…- запнулась я, сама схватившись за капюшон куртки Тони, когда мы наконец выбрались на более-менее открытое место, - Куда ты меня тащишь?       - Наш отъезд придется несколько ускорить, - обернувшись, будто высматривая кого-то, он снова взмахнул рукой, на этот раз сверху вниз. Странно, но мне показалось, будто вокруг стало светлей, - У тебя есть с собой что-нибудь на первое время? Я не дотащу нас так далеко, чтобы ты могла забрать свои вещи.       - На первое время? – вздернула я бровь, при этом однако отмечая, что с собой у меня завалялась лучная форма, которую я уже неделю как не могла достать из рюкзака. Он был настолько большим, что вещи терялись там навеки. Некоторые средства гигиены и документы я носила с собой всегда, а потому, потратив на раздумья лишь пару секунд, я утвердительно кивнула, предприняв вялую попытку вырвать свою руку из стальной хватки Антонио.       - Отлично…а теперь закрой глаза и ни за что не отпускай меня, поняла? – одернул меня итальянец, ловя глазами мой взгляд. Я снова закивала, бросив всяческие попытки задавать вопросы. Все равно они пропускались мимо ушей.       Пусть раньше мне и казалось, что было очень темно, то в тот момент…я ослепла, провалившись куда-то в пустоту. Ни звуков удара по голове, ни боли. Меня будто кинули в кисель, перекрыв кислород. И даже не скажу, сколько длилось это забытье. Минуту или вечность…не знаю. Ослепла, чтобы очнуться уже где-то в городе, судя по крупному зданию из бетона и пластика, повсеместному освещению и оживленной дороге неподалеку. Знакомые скульптуры…это что, аэропорт?! Схватившись за голову, второй рукой пытаясь нащупать стену, я припала на одно колено, подхваченная под локоть находившимся рядом Тони. Голова кружилась, тошнота подкатывала тугими волнами, сводя спазмами тело. Согнувшись пополам, я дала волю своему обеду, лишь чудом не забрызгав обувь…       - Боги…что это со мной? – прошептала я, вытирая рот рукавом куртки. Тратить силы на осмысление окружения не было возможности, сейчас я с куда большим удовольствием легла бы спать. Хоть тут…на грязном асфальте…       - Успокаивайся и дыши глубже…в первый раз с людьми всегда так, - чуть крепче сжав мой локоть, но уже не так агрессивно, как раньше, Тони помог мне подняться, попутно отряхнув мусор с моих колен, - Но у нас мало времени. Доставай салфетки, приводи себя в порядок и пойдем, а то опоздаем на регистрацию…       - Что? Куда? – поморщилась я, слепо шаря где-то в переднем кармане в поисках пачки салфеток.       - Мы улетаем. Сейчас…- тем временем Антонио уже что-то черкал в наших билетах, то и дело бросая взгляд на наручные часы, - Если конечно не хочешь, чтобы тебе публично отрезали голову. Как я и думал, они наконец поняли, где собака зарыта, и отдали приказ тебя устранить…       - Кто, подожди?..- наконец, я начала что-то соображать, - Только не говори, что…       - Да…Плеть пришла за тобой, Дина, - лишь вскользь посмотрев на меня, Антонио подхватил с земли мой рюкзак, и мы пошли обходить здание вокруг, к главному входу в аэропорт, - Комаров уже давно их гуль, удивительно, что они раньше тебя не выследили. А я не мог вмешаться, пока ситуация оставалась в пределах допустимой нормы…все-таки это долго объяснять, сейчас нам надо уносить ноги.       Вот он. Конец. Конец спокойной жизни и лелеянию старых страхов. Сейчас ты или шевелишь ножками…или умираешь. Пройдя за Тони внутрь аэропорта, будто сквозь туман слыша его команды достать документы, положить рюкзак на ленту, пройти куда-то, я машинально водила салфеткой по лицу, так как мне все еще казалось, что оно грязное. Будто тьма из забытья облепила меня, тонкой пленкой пристав к телу… До меня наконец начало доходить, что я видела в комнате Антонио сквозь задернутые шторы, в машине Германа Константиновича…поняла, почему взмахивал рукой Тони, поняла, как мы попали из Александровки в аэропорт…и, если бы я не знала Тони уже три с половиной года, я бы попросила, чтобы меня сдали Плети. Только не в руки Шабаша…лучше умереть.       Даже опустившись в кресло в салоне самолета, я продолжала елозить по щекам уже сухую салфетку…Антонио отобрал ее у меня, бросив куда-то в подстаканник.       - Успокойся…все позади, - вздохнул он, рукой убирая волосы с моего лица, - Спрашивай все, что тебя интересует, сейчас уже нет смысла держать конспирацию…       - Потом…- прошептала я, продолжая пялиться в одну точку куда-то перед собой. Сейчас я с трудом держала себя в бодрствующем состоянии, и только остатки адреналина в крови заставляли меня не терять сознания окончательно, - Знаешь, что? – криво улыбнулась я, дав себе труд моргнуть, в первый раз за пару минут.       - Что такое?       - Я, кажется, потеряла свои сигареты… ___________ (1) Открой дверь! (ит.) (2) Мышь повесилась (ит.)