Манул

Как показала практика, двигаться по тракту в одиночестве было не самым лучшим решением и сейчас, идя по пустынной пыльной дороге, Юрий успел сотню раз пожалеть о своем поспешном решении. За прошедшие недели он успел истратить половину прихваченных на дорогу денег, и стоптать ноги в кровь. Впрочем, не привыкший унывать, парень не сильно обращал на это внимание. Больше всего в пути он корил себя за то, что, поддавшись сиюминутному желанию, он не дождался обоза в Каменце, а решил ехать на перекладных, путешествуя от села к селу. Тогда еще он надеялся по селам выведать у местных хоть что-нибудь касающееся Солохи. Все же, в глубине души, он надеялся, что девушка не рискнула в одиночку ехать в Столицу. Хоть его подруга и была безрассудной, но все же не до такой степени. А потому по-началу пастух решил, что ее следы нужно искать по окрестностям. Однако его ждало разочарование. За прошедшее время ему не встретился ни один человек, который бы мог точно сказать, что видел именно Солоху. Хоть она и была первой красавицей в Солнечном, оказалось, что по Приграничью пруд пруди светловолосых и ясноглазых девиц с взрывным характером. Более же мелких примет люди не шибко-то и запоминали, а потому очень скоро Юрий убедился, что лишь зря потерял время. Сейчас же ему предстоял долгий и нудный переход из одного села в другое, которое по комментариям местных было знаменито своими целебными грязями и носило весьма запоминающееся название — Солончаки. По представлениям Юрия до Солончаков он должен был попасть к закату, а потому начал не на шутку нервничать, когда увидел клонящееся к горизонту солнце в голой степи. Остановившись и сбросив свой мешочек с припасами, он окинул окрестности внимательным взглядом в тщетной надежде выискать хоть намек на человеческое присутствие. Всюду, сколько хватало глаз, расстилался однообразный, уже приевшийся пастуху пейзаж дикого поля. Лишь где-то у самого горизонта парень высмотрел что-то отдаленно напоминающее рощицу. Осознав, что до ночи все равно не успеет добраться до Солончаков, Юрий решил заночевать в той рощице, бодро свернув с тракта в поле. Не впервой ему было продираться сквозь степные колючки и колкую сухую степную траву, а потому он с достоинством вынес это испытание, даже успев вовремя увернуться от притаившейся степной гадюки. В рощицу же он вошел как раз в момент, когда последний солнечный луч мазнув по замершей в предвкушении ночи земли, растворился, окунув мир в наступающие сумерки. Затрещали, словно бы только и дожидаясь этого момента, сверчки. Их оглушительная песня была люба пастуху. Улыбнувшись, он невольно вспомнил то счастливое время, когда вечером он не искал ночлега в поле, а просто следил, как приходят хозяева, забирая из череды своих коров. Иногда, в награду они давали сироте сырников или крынку молока, а он шел домой, в стоящую у самой реки полуразрушенную хибару. Там он частенько перед сном выходил на берег реки и слушал сверчков и лягушек. — Хорошее было время, — пробормотал пастух, раскладывая на земле свою накидку. Примяв траву, он аккуратно разложил ткань и улегся на ней, подложив под голову свой мешок. Потянулся рукой и приподнявшись схватил загодя купленные в прошлой деревеньке баклажку с водой и пышную буханку хлеба. Есть по жаре сильно не хотелось, но пару кусков Юрий съел все же с удовольствием, растянувшись на земле. Парень удивленно присвистнул, глянув в небо. Он-то уже и забыл, как выглядит ночное небо в середине лета, когда звезды становятся ярче, а их сияние прогоняет ночную тьму. Необычайное близкое — лишь руку протяни, оно так и манило к себе простого парнишку с земли. И Юрий протянул руку, еле успев загадать желание, увидев прочеркнувший небо всполох падающей звезды. «Хочу скорее найти Солоху» Парень удовлетворенно улыбнулся и прикрыл глаза. Падающая звезда была хорошим знаком, который моментально успокоил простое крестьянское сердце. Вдруг парень поднялся, настороженно вглядываясь в темнеющую стену рощи. Он отчетливо слышал чье-то не очень осторожное передвижение по отчетливому треску старых сучьев. Неизвестный был так беспечен, что, видимо, совершенно не стеснялся этого треска, заставив Юрия вспомнить о разбойниках. Воровать у него было нечего, но парень хорошо знал, что настоящему головорезу не важна добыча, а сам процесс. Убегать уже не было смысла — слишком близко Юрий успел подпустить к себе неизвестного. Оставалось только принять бой. Пастух полез в сумку, вооружившись длинным охотничьим ножом. Холодившее ладонь лезвие моментально вселило в парня уверенность в собственных силах. Не став ждать, пока неизвестный покажется, парень решил напасть сам, рванув к деревьям, вскинув нож. Вышедшая из-за деревьев фигура успела увернуться, с тихим вскриком распластавшись на траве. — Кто ты и что тебе нужно? — Юрий накинулся сверху, нацелив нож точно в шею противнику. — Прошу… Уберите клинок, — прошептал незнакомец удивительно мелодичным голосом. Юрий опешил, его рука дрогнула, опустив нож. Ну, разве может обладатель такого нежного голоса быть разбойником? В подтверждение его догадок резкий порыв ветра сдернул с головы незнакомца капюшон, рассыпав по плечам густые иссиня-черные волосы. — Ох, — только и смог сказать Юрий, поспешив отойти. Незнакомец на деле оказался очаровательной незнакомкой с удивительно яркими изумрудными глазами, блестящими даже в глубоких потемках. Ее невинный взгляд, скорбно опущенные уголки безупречных губ моментально растопили сердце пастуха. Нож будто бы сам собою выпал из его рук, затерявшись где-то в траве. — Простите меня, я вас не напугала? — девушка испуганно захлопала глазами, поднявшись. На деле она оказалась совсем маленькой и хрупкой, заронив в сердце Юрия острое чувство раскаяния. — Нет, это вы простите меня. Право, я не хотел, — зашептал пастух, подойдя ближе. Звук голоса незнакомки очаровал его, манил подойти ближе. — Что вы тут делаете? Как вас зовут? — Я Милена, мой отчим сегодня вечером сильно выпил, и я решила уйти в эту рощицу на ночлег. Это мое тайное место. Я часто убегаю сюда, чтобы переждать безумие отчима, — залепетала девушка, пустив слезу. — Знаете, со дня смерти матери он так изменился. Пьет и меня бьет. Вы ведь не против, если я переночую тут, с вами? — Вы ведь из Солончаков? — Юрий удивленно покосился на девушку. По его умозаключениям до села еще несколько верст и пару часов пути. Оно ведь даже на горизонте не замаячило, когда он входил в эту рощицу. Пастух прищурился, внимательно рассматривая девушку. Совсем одна, темной ночью, без вещей, но при этом одетая в явно дорогую одежду. На ее холеном лице не было и намека на синяки, что обычно остаются на коже тех, кого сильно бьют. Милена лгала нагло, не стесняясь смотреть ему в глаза. И эта ложь в тот же миг развеяла все ее очарование. Парень попятился, нащупывая ногами траву. Зеленоватый огонек, танцующий в ее глазах его начал откровенно пугать. — С вами все в порядке? — девушка пошла вперед. О вопросе, заданном Юрием она предпочла смолчать, что еще больше напугало пастуха. — Нет, нет, все хорошо, — ответил он, уже не на шутку испугавшись. Нож словно бы под землю провалился, заставив пастуха похолодеть. Милена же приближалась. — Тогда почему вы убегаете? Разве я такая страшная? — девушка лукаво прищурилась. И тут Юрий замер, уловив в воздухе нотки откровенно трупного запаха. И как раньше он его не заметил? — Страшная не то слово, — прошептал он, подхватив свой мешок с вещами. — Ах, ты! — в голосе Милены послышались откровенно рычащие нотки. И вот как раз они вдохновили Юрия на паническое бегство. Не разбирая дороги, парень полетел вперед, беспокоясь только о дыхании. Страх гнал похлеще любого другого стимула, заставляя парня буквально инстинктивно перепрыгивать через ямы, избегать встреч с камнями и ветками, которые словно бы так и норовили подлезть под ноги. Ничего не видя перед собой Юрий несся вперед. В его ушах все еще стоял этот угрожающий рык, перед взором же застыло перекошенное холеное личико красавицы. Юрий не заметил, когда рощица закончилась, и началось поле. Остановился он только в тот миг, когда увидел посеребренные в лунном свете ворота древнего могильника так внезапно выступившие из травы. — Милости прошу в мою скромную обитель, — раздался у его уха уже знакомый мелодичный голос, перебиваемый откровенно рычащими нотками. Юрий обернулся, отскочив в сторону. Прямо за его спиной стояла Милена, насмешливо улыбаясь. Только вот улыбка у нее вышла какая-то излишне клыкастая, повергнув простака пастуха в трепет. Каким бы сильным не был страх, сковавший душу Юрия, а здоровый инстинкт самосохранения был все же сильнее. Торжествующая улыбка Милены сменилась недоумением, когда столь желанная жертва вдруг вновь сорвалась на бешеный галоп. Юрий знать не знал, в какую передрягу попал, но удлиненные клыки его знакомицы и трупный запах все еще преследовавший его наводил на неприятные размышления. Да, пастух знал, что в Приграничье водиться множество нечисти. Но вплоть до сегодняшней ночи он ее в глаза не видел. Бежать Юрий старался быстро, но никакая человеческая скорость не была помехой оголодавшей нежити. Милена наступала, она буквально летела следом. В пару скачков она настигла Юрия, повалив того носом в землю, разорвав когтистой лапой одежду на спине. Вместе с ней она сдерла и кожу, заставив парня завыть от боли. Юрий и сам не понял, какая сила в тот момент помогла ему сохранить сознание. И тем более не понимал, как он умудрился вывернуться и ударить нежить своей сумкой по морде, попытавшись отползти. Милена взвыла, рубанув в воздухе лапой, свирепо оскалив длинную пасть. Однако напасть на Юрия она больше не смогла. Что-то просвистело над головой пастуха, влетев в грудь нежити. Тварь подскочила, окончательно потеряв человечий облик. Тонкая человеческая кожа пластами сходила с ее безобразного сероватого, но мускулистого тела. — Ну, наконец, я тебя выследил, — прогромыхал откуда-то сверху донельзя довольный голос. Тварь зарычала, вырвав из груди небольшую метательную иглу. Из небольшой ранки фонтаном полилась темная слизь. Тварь отшатнулась, помотав головой. Тем временем получивший передышку Юрий принялся отползать подальше от раненной нежити. Спина болела нещадно, боль буквально ослепляла, а страх заставлял подгибаться ноги. Так и не попытавшись встать, пастух ползком двинулся прочь, наткнувшись на чьи-то блестящие сапоги в траве. Подняв голову, он с невероятным облегчением признал в носителе сапогов охотника. — А, все-таки выжил? Похвально! — рассмеялся оглушительно мужчина, перешагнув через пастуха. — Ну да ладно. Мне работать надо. Озлобленная тварь бежать не стала. Отряхнувшись и встав на четвереньки, она поскакала к охотнику. Мужчина же выхватив из-за пояса громадный меч, отбил первую атаку твари. Яростно взревев, та отлетела в сторону, грохнувшись на пузо. Мужчина направился к ней, вытянув меч на изготовку. Тварь зарычала, попытавшись подняться. Но силы ее стремительно покидали. Дрожащей лапой она попыталась замахнуться и отбить удар охотника. Мужчина же просто отвел лезвие в сторону, очередным выпадом отрезав твари лапу. Нечисть задергалась, пытаясь подняться. Но все ее попытки были напрасны. Чем сильнее она дергалась, тем быстрее уставала. Охотник все же побоялся подходить к жертве близко, вознеся меч над головой. — Отец Ирриил, меч, разрубающий тьму, клинок, что защищает люд. Именем Твоим, волею Твоею, великим наказом Твоим. Да воздаться нечистым за грехи их, да гореть им в вечном пламени искупления. Да свершиться воля Твоя, сеймен*! — с этими словами громадный меч без промаха опустился на голову замершей, словно в ожидании твари. — Белобоже защити, — только и смог прошептать Юрий. Он с удивлением смотрел, как охотник поднимает отрубленную голову чудовища и запихивает ее в мешок. — Хорошо же вас Белобог защищает, — ответил ему охотник, подходя. Весь в слизи он выглядел для пастуха еще страшнее нежити. — Ты уж меня прости… Не успел Юрий опомниться, как оказался самым наглым образом схвачен за шкирку. — Эй, отпусти! — зарыпался парень, размахивая руками и ногами. Росту охотник оказался воистину исполинского, а потому махать было очень даже удобно. — Парень, не рыпайся. У тебя вся спина разодрана. Сам-то небось и на ноги не встанешь. Надо бы тебя скорее подлатать, пока сам в гуля не обратился. Так что молчи и не гневи меня, ясно? — мужчина гневно блеснул глазами, зачехлив свой меч и бодро потопав прочь с поля. От приказного тона и такого выразительного взгляда Юрий слегка растерялся, решив, что лучше не гневить судьбу. Беспомощно повиснув в воздухе, ему оставалось только молиться Белобогу за сохранность своей души и тела.

***

— Ну, вот и все, — заявил охотник, отпуская Юрия. Парень, почувствовав свободу попробовал подняться и, охнув, рухнул обратно на кушетку, с тоской взглянув в окошко небольшой избушки. Именно в ней и поселился этот охотник, выполняя заказ сельчан. И именно туда в итоге притащил мужчина раненного пастуха. — Спасибо. — Тебе не за что меня благодарить, малец, — после недолгой паузы ответил охотник. — Скорее, это я должен тебе сказать спасибо. Я ведь за этой гулихой битую неделю охотился. Она уже взрослой была, умудренной опытом. Однако зова крови ей не пересилить. Как увидела тебя, такого беззащитного, совсем одного, так и обезумела. Ринулась на пищу, совсем забыла про осторожность… Юрий удивленно захлопал глазами, резко сев на койке. В тот момент его поразила одна жуткая догадка. — Только не говорите, что вы использовали меня в качестве жертвы, и что на самом деле я шел прямо в лапы к упырихе, а не в Солончаки… Охотник молчал, как-то разом погрустнев. Молчание служило красноречивее всех слов. Юрий побледнел. Вспомнились ее глаза, лицо… Сначала такие нежные, беззащитные, что потом попросту слезли, обнажив лик адовой твари. Парень сглотнул, по лбу покатились капли пота, руки панически затряслись. Никогда в жизни ему не забыть этого страха, этой жути и боли. Теперь напоминание об этой ночи навеки останется с ним, отпечатавшись шрамом на спине. — Видишь ли… — мужчина подал голос неожиданно. Юрий вздрогнул, обернувшись. Душой он все еще был на поле. Охотник виновато опустил глаза: — Иногда для победы нужно принести жертву. На наше счастье ты выжил. Но представь, что бы было, если бы мы со старостой не решились принести эту жертву? За прошедший месяц эта гулиха убила добрую дюжину простых селян. Теперь же селянам нечего боятся, и все благодаря тебе. Юрий удивленно распахнул глаза, озадаченно взглянув на охотника. Мужчина улыбался, продолжив: — Приграничье все еще страдает от произвола нечисти. Хотя по крупным городам и трактам она уже не решатся нападать, остаются небольшие села, поселки и городки на границе, где гибнут люди. Простые селяне, что веками страдают под гнетом то завоевателей с севера, то сверхъестественных напастей. И знаешь, если бы мой отец Ирриил предложил взамен их спасения принести в жертву жизнь отдельного человека, я бы безоговорочно подчинился. Ведь эта одна жизнь спасет сотни других. Может, это и подло, но в этой войне все способы хороши. Особенно, если знаешь, какая цель стоит на кону. Прости меня, путник. Но такова моя правда и мой путь. Пастух возмущенно хмыкнул уже было открыв рот, чтобы возразить. Но готовые сорваться с языка слова так и замерли, не прозвучав. Просто в какой-то миг Юрия осенило. Он вновь вспомнил гулиху, напавшую на него, но не с точки зрения напуганного пацаненка, но с высоты взрослого мужчины. Он просто представил, каково было селянам, жившим тут знать, что в любой момент этот монстр может напасть на их родных и любимых, унести с собой жизни детей, жен и мужей. Разве можно винить их в том, что они предпочли принести в жертву жизнь никому неведомого путника в обмен на счастье близких? Разве можно упрекнуть в малодушии охотника, что уже долгий месяц охотился за неуловимым монстром, видел смерти надеявшихся на него людей, но был бессилен противостоять этому злу? Юрий прикрыл глаза, поспешив прилечь обратно. От долгих раздумий шрам на спине начинал болеть сильнее. Нет, это была не только вечная память о том, какой ужас он пережил этой ночью, это еще служило напоминанием ему о той силе, что скрывалась во тьме и угрожала людям. Юрий более не винил никого в том, что его использовали. Он понял, что только его неведение помогло выманить монстра. И только его слабость послужила угрозой жизни. Но как бы сложилась его судьба, если бы у него была сила противостоять наступающей тьме? Возможно, с этой силой его бы признала Солоха и ее семья. Он бы уже не был безродным сиротой. Он бы стал благородным охотником! — Скажи, охотник, это правда, что ваш цех принимает всех желающих? — спросил он, приоткрыв глаза. С новым решением казалось, даже боль прошла. — Верно, путник, — ответил слегка удивленный мужчина. — Но тебе этот путь не подходит. — Почему же? — Юрий аж подскочил на койке, скривившись от боли. — Потому что охотник черпает свою силу не из пустого бахвальства, но из глубокой веры в отца Ирриила, в то, что Его слова — единственная истина. Скажи, готов ли ты отказаться от своего бога и стать слугой Ирриила? Положить на Его алтарь свою жизнь? Умереть по Его приказу? Отказаться от всего мирского в угоду Ему? Юрий смолчал. В словах охотника читалось великое почтение к неведомому Ирриилу. В своих словах охотник делал его чуть ли не богу подобным. И эта вера поразила и восхитила Юрия. Но с прискорбием парень понял, что пока не готов во имя благой цели отказаться от мирского. Охотник покачал головой встав: — Мне староста сказал, что ты идешь в Столицу. Если твои планы еще не поменялись, то мы поедем вместе. Мне как раз надо посетить общину. В качестве моего извинения я помогу тебе доехать туда невредимым. Сам по себе ты вряд ли доедешь… — Спасибо! Спасибо вам большое! — неверяще прошептал парень. — Я… — Отдыхай уже. Завтра выходим, — оборвал его охотник. — Отдохни. — Стойте, — прошептал парень, заставив вставшего в дверях охотника обернуться. — Скажите, как вас зовут? — Женс, — ответил мужчина. — Все, ложись спать. С этими словами Женс поспешил выйти. Юрий кивнул, устраиваясь поудобнее. Сон пришел мгновенно, и уже через пару минут парень дремал, позабыв обо всех пережитых неприятностях.