Interstellar Transmissions

Рей всегда смотрит на вещи реально, поэтому старается не воспринимать поведение Кайло Рена как личное оскорбление. Он сволочь и был сволочью задолго до того, как похитил её. Только из-за того, что Сноук считает особенной установившуюся между ними связь… глупо из-за этого всего предполагать, что Рен хоть немного перестанет быть жалким убийственным куском дерьма. Он крадёт её вещи, что до смешного похоже на мальчишескую выходку, но он же даёт ей другую одежду, кормит её. Это, чёрт возьми, всё ещё имеет значение – хотя, если судить беспристрастно, не исключено, что она преувеличивает ценность подобных поступков. За те три минуты, что Рей принимает душ, Рен каким-то образом становится ещё более странным, его мысли, скачущие, как песчаные кролики на полуденном солнышке, уклоняются, стоит ей коснуться их своим разумом. Она не даёт воли любопытству: её не очень привлекает перспектива рубить сук, на котором сидит, и попытка понять, что происходит в его искажённом мозгу, определённо не стоит усилий. Поэтому Рей делает всё возможное, чтобы отгородиться от Кайло Рена, но не слишком преуспевает в этом, затем она старается вовлечь его в разговор, что срабатывает чуть лучше. И вот – внезапно он уже ведёт её за собой по длинной винтовой лестнице. Рен оставляет её одну в шепчущейся темноте, на границе зрения корчатся резные каменные узоры, и этого почти достаточно, чтобы заставить её невольно желать его возвращения. Что-то сродни инстинкту подталкивает разум Рей, но в таком месте это может оказаться лишь очередным проявлением зла. Уж чего-чего, а зла здесь предостаточно. Каменная дверь в собор Сноука приоткрыта. Массивная створка легко подаётся под прикосновением. Пещера в этот раз ощущается иначе, пока Рей закрывает дверь за собой и продвигается вперёд, осторожно нащупывая дорогу ногами. Она понимает, что всё дело в освещении, – оно более рассеянное, и, может быть, не такое холодное. Эти небольшие отличия делают атмосферу вокруг менее угрожающей, не меняя, по сути, ничего значимого. Даже помост кажется ниже, но это уж точно проделки воображения. Однако подушка, лежащая в пятнышке света – явно не мираж, и Рей останавливается рядом с ней, запрокинув голову, чтобы взглянуть на гиганта. Тот держит на коленях экран и внимательно изучает его, откинувшись на спинку трона ¬– символа своего могущества. – Присядь, – Сноук бросает на Рей взгляд и сразу же вновь углубляется в созерцание экрана. – Скоро я уделю тебе внимание. Тут кое-что произошло. В этом приказе нет принуждения, и Рей не вполне ясно, как к этому относиться. Её немного шокирует такой контраст с самой сутью зловещего владыки, который без особых усилий взял над ней верх, с тем, кто без раздумий уничтожил Республику. Но Рей устала всё утро гоняться за Кайло Реном с его дурацкими длинными ногами, поэтому она садится. К тому же, она сама себе хозяйка и вовсе не законченная бунтарка, пусть её раньше и обвиняли в этом. И подушка – это всё-таки плюс. Решив, что больше заняться нечем, Рей соскальзывает в утешительную медитацию. Вдох, звёзды над морской гладью, выдох, островок зелени на бескрайнем синем поле. Зрительные образы выцветают, мысли и картины рассыпаются – то набегут, то вновь отхлынут, подобно волнам. Свет здесь слаб, но, тщательно сконцентрировавшись, можно найти нечто вроде равновесия. Не ту глубокую святость, что касалась разума на острове мастера Люка, но хоть что-то. Лишь на миг, и этого почти достаточно. Боль прожигает руку Рей. Глубоко в костях рождается ломота, охватывает грудь, наполняя лёгкие льдом вместо воздуха. Глаза распахиваются и встречаются со взглядом Сноука. Тот смотрит без удовлетворения, без ликования, а разрывающее давление в груди не позволяет почувствовать, проник ли он в её разум. В глазах темнеет, а затем Рей опустошает лёгкие в судорожном выдохе, падает перед Сноуком на четвереньки, вновь втягивая воздух и смаргивая яростные слёзы. Пульс грохочет в ушах. Тело возмущается этим нелепым переживанием, пока шок понемногу спадает, а край серого одеяния скользит мимо по каменному полу так, что не дотянуться. Сноук садится напротив Рей и просто наблюдает, как та восстанавливает контроль над собой. Кажется, она не может отпустить свою руку – пальцы впиваются в тело, будто это может облегчить боль. Сноук не говорит ничего, и почему-то это беспокоит больше, чем деликатный приказ, отданный ранее. Молчание может означать что угодно, однако Рей не тешит себя надеждой, что оно сулит ей нечто хорошее. Сейчас она согласилась бы на равнодушие, и кажется, здесь ей всё же везёт. Разум Рей охвачен пылающим гневом, яростью и бессилием – ещё один короткий удар в бок, и она скользит, падает, пустота набрасывается на неё, и это плохо, неправильно. Нечто за гранью понимания тянется из бездны, чтобы схватить её и утащить в непроглядную темноту. Громадные ладони, прохладные и сухие, дотрагиваются до лба Рей, обводят щёку, и ощущения тут же пропадают, будто их и не было. Открыть глаза – тяжкий труд, ведь колебания между темнотой и светом, болью и облегчением слишком сильны, а пустота становится ещё одним потрясением. В своём оцепенении Рей неспособна это осмыслить. Глаза Сноука очень близко. Изломанное лицо горгульи – за неимением более подходящего слова – парит над ней, и она может ощутить дыхание, которое шевелит её всклокоченные волосы. – Ты чувствуешь всё так… – великан замолкает, обдумывая свои слова, – так полно. Свет и Тьму, боль и удовольствие, силу и слабость. Это дар. Рей попыталась бы отползти, если бы это не было совершенно напрасными телодвижениями. – Что ты со мной сделал? – Это временные меры, и ещё сравнительно милосердные. Тон его голоса мгновенно рождает в ней подозрения – слишком он глубокий, слишком мягкий, слишком упорно убеждает её примириться с аурой зла и непрерывно кривящейся усмешкой. – Убери это, – колючая пустота в мозгу заставляет Рей стиснуть зубы. Мысли и чувства, принадлежащие ей, всё ещё здесь, но они такие далёкие, неясные, их словно затягивает плотный туман. Если бы она могла, то содрала бы его ногтями, но сейчас это выглядит, скорей, как жалкая идея, рождённая отчаянием, чем как осуществимый способ решения проблемы. Сноук выдыхает с удовольствием, или с раздражением, или ещё с чем-то, что невозможно определить. – Не тебе платить этот долг, звёздочка. – Не может быть, чтобы тебя это волновало, – Рей грубо отталкивает ладонь, касающуюся её щеки. – Убери это. Слова ощущаются на языке, как колючки. Их сопровождает лёгкий запах озона. Сноук отводит руку, кладёт её на колено и разглядывает Рей, изучающе склонив голову набок. – Этот трюк работает только на внушаемых и слабовольных, дитя. Надеюсь, ты не намекаешь, что я один из них. Это бы меня огорчило, скажем так, – долгую минуту он рассматривает свою руку, сгибая нечеловечески длинные пальцы. – И ты даже близко не подошла к пониманию, о чём я мог бы беспокоиться. – Если бы ты заботился о жизни, о людях и их страданиях, ты не делал бы всего этого, – борясь с инстинктами, Рей пытается привести разум в порядок, позволить ощущению потери пройти сквозь неё, пронзая завесу и принося ясность. – Что ж, ты права, – фыркает Сноук. – Если жизнь имеет такую ценность, то почему создатели сделали нас смертными? Мой ученик должен осознать своё место во Вселенной, и боль – величайший учитель. И всё же, – он пожимает костлявыми плечами, – я сделаю, как ты просишь, если это не станет слишком большим препятствием для нашего совместного времяпрепровождения. Кажется, твой мастер не научил тебя ни одному из подобных способов защиты. Интересный выбор для джедая. Ещё одно ласковое прикосновение к волосам, и барьер рушится. Осознание возвращается, и Рей вздрагивает – горячий гнев, боль и унижение, и жизнь, имя которой Кайло Рен, вновь мощным потоком заливают её разум. Рыцарь колеблется всего мгновение, будто присыпанные песком шестерни, застрявшие на месте, и её мускулы вопят вместе с его телом, пока он противостоит какой-то великой мощи, прежде чем отбросить её с победным рыком, отзвуки которого раздаются в мозгу Рей. Она встряхивает головой, чтобы отогнать это ощущение, и устремляет решительный взгляд на Сноука. – Мастер Люк делает то, что считает нужным. – Но ты с ним не согласна. Нет, дорогое дитя, не противоречь мне. Твои подозрения читаются легко. Ты здесь, в самом сердце вашего древнего врага, потому что учитель подвёл тебя, не смог распознать силы, к которым ты прикоснулась, и тропу, которую они проложили. Ты пришла к этой мысли сама, – Сноук поглаживает ткань, укрывающую его бёдра, своим длинным паучьим пальцами, его губы искривляются. Он удовлетворён реакцией на свои слова. Рей не собирается поддаваться крошечному отзвуку согласия, раздающемуся в груди. Это ниже её достоинства. Она это отрицает. – Это вовсе не учитель Люк ошибся. Ей почти удаётся добиться того, чтобы голос звенел убеждённостью в своей правоте. – В таком случае, ты винишь себя? – Сноук извлекает из складок своих одежд изящную паутинку, сплетённую из волокон и кристаллов, и играет с ней, пропуская между пальцев. – Думаю, это не так. Ты на коленях, со слезами на глазах молила его явить тебе мудрость и милосердие, но он отказал. Это всё, что ты могла сделать, не обладая могуществом. – Ну и что? Он не был… Он не обязан мне ничем. Спина Рей горит, нервные волокна будто потрескивают от чужеродного воздействия, боль прокладывает прямой маршрут к основанию черепа, где начинает пульсировать в такт с биением сердца. Рей подвигается на подушке, делая всё возможное, чтобы не замечать пламени, сжигающего её плоть, не позволить раздражению и досаде одержать верх. Она может с этим справиться. А затем она внезапно валится вперёд, когда что-то пронзает её голень… судорога или отражение очередной раны, нанесённой Кайло Рену. Прохладная рука с сухой, дряблой кожей подхватывает Рей под локоть, прежде чем она успевает упасть на сидящего перед ней лорда ситхов. – Он был твоим учителем, – негромко возражает Сноук. Его пальцы невесомо задевают её руку. Она уворачивается от прикосновения и вновь усаживается, обняв колени. – Полагаю, что в ответ на твоё повиновение и готовность учиться у него, он обязан был дать тебе мудрость, тренировки, своё руководство. Ты говорила с ним о событиях, сопровождавших твою последнюю встречу с моим учеником? Сноук вновь принимается вертеть в руках безделушку. – Нет, не говорила. Рей не до конца понимает, что именно он делает со спутанными нитями, хотя и думает, что смогла бы увидеть, где кристаллы соединяются, проходят друг сквозь друга, но это странное, трудное для восприятия действие. Часто моргая, она переводит взгляд на узкую полоску каменного пола между носками её туфель и коленями ситха. – В самом деле? – его голос звучит лукаво, на лице написано изумление. – Ты не доверяла ему? – Доверяла. Загадочный предмет бренчит и гудит, опускаясь на её сцепленные ладони. Необработанные кристаллы нанизаны на тончайшую серебряную проволоку. Камни отвечают мелодичным звоном на попытки Рей высвободить пальцы. – Я просто не знала, как это объяснить. – Попытайся. Как же это описать? Рей не отличается красноречием. Может быть, виной тому отсутствие достаточной практики. Кристаллы преломляют свет и вспыхивают быстрыми сериями ослепительных вспышек. Наконец, Рей удаётся отыскать нужные слова. – Я не знала, что происходит. Это было… это было ужасно необычное ощущение, как будто кто-то пытается сварить суп в моей черепной коробке и выскребает её, как дно котелка. Хотя нет, наверное, совсем не так? – она утомлённо замолкает, пытаясь распутать нить, зацепившуюся за указательный палец. Проволока такая тонкая, что ей можно разрезать палец до кости, если не проявлять осторожность. – Затем… Ты знаешь, как старым грузовым кораблям мега-класса приходилось использовать нейтронные звёзды, чтобы развернуться? Или… когда пытаешься подсоединить двигатель в «Дьюбеке» CR-119 магнитными замками, вставляя их не тем концом, а потом переворачиваешь, и эта проклятая штуковина защелкивается так резко, что чуть не отрывает тебе руку? – Да, мне известны основные особенности гравитационных манёвров, как и понятие электромагнитного взаимодействия. – Это было что-то похожее. Думаю, я просто была там. И оказалось, что я… подхожу? – Рей дёргает слишком сильно, проволока оставляет на пальце ссадину. Это вызывает вспышку досады, такую знакомую, испытанную миллион раз до этого. Её разум возвращается из странствий по незнакомым пределам обратно в тело, свернувшееся на холодном каменном полу. – Так глупо. Не знаю, почему говорю всё это. Скомкав проволоку с кристаллами в ладонях, она швыряет её Сноуку. Ситх ловит безделушку и вновь прячет в складках плаща, задумчиво бормоча что-то себе под нос. – Тогда состоялось твоё первое знакомство с Силой, верно? – спрашивает он. Кажется, ответа не требуется, и это раздражает. – Действительно любопытный случай. – Как это вообще возможно? – Рей угрюмо смотрит в лицо инопланетянина. – На моём месте мог быть кто угодно. Во мне ведь нет ничего особенного. Я просто оказалась не в том месте не в то время. – И тем не менее, вот как всё обернулось, – Сноук пожимает плечами, а Рей морщится. Новый удар чужой отражённой муки врезается в её грудь. – Твоя упрямая независимость достойна уважения, звёздочка, но она не сможет уберечь тебя здесь. Какая ирония, не правда ли? Джедаи, проявляющие завидный талант к увёрткам и обороне, всё же так плохо могут позаботиться об одном из своих. Рей прикусывает щёку, когда очередной накалённый добела разряд молнии обрушивается на её плечо. – Если ты пытаешься убедить меня, что Первый Орден лучше, то я отказываюсь верить в это. – Мы не притворяемся хорошими, – замечание Сноука звучит мягко. Проницательный взгляд скользит по лицу. – Ситхи избирают прямой и упреждающий путь, на котором жестокость и боль – всего лишь инструменты, ни больше ни меньше. Это омерзительно до крайности. Рей переполняется ненавистью, чувствуя, будто его слова ползут по коже, пробираются в уши. – Я бы хотела сейчас уйти. Она борется с собой, чтобы оставаться спокойной, озвучивая просьбу. В самом деле, разве ей есть, что терять? – Как пожелаешь, – Сноук взмахивает рукой в её направлении, поднимаясь с пола и возвращаясь к своему трону. – Ты найдёшь Кайло Рена на тренировочной площадке верхнего этажа. И всё-таки помни, – добавляет он в спину готовой сбежать Рей, – в конце концов исчезает весь свет, звёздочка. Твой учитель, Сопротивление – никто не придёт сюда, чтобы тебя спасти. Эти слова звучат в мозгу Рей погребальным колоколом, и заставляют её ступни примёрзнуть к полу. Сколько лет своей жизни она растратила в ожидании людей, которые никогда не придут? На Джакку, на острове мастера Люка? Сколько горького разочарования пришлось ей проглотить за эти дни, за эти годы? Целый океан, можно быть уверенной. Тоненький голосок на задворках сознания, потерявшийся в громовых раскатах, продолжает настаивать, что это не имеет значения, и ей не нужно, чтобы её спасали от чего-либо или кого-либо. Но было бы очень приятно, если бы хоть раз кто-нибудь предложил свою помощь. Волна ответной ненависти захлёстывает Кайло Рена, как жгучая отрава, угрожающая разорвать Рей на части, свирепая жестокость, которой необходимо выплеснуться – на лорда Сноука, на камни под ногами, на что угодно. Булыжник трескается под ногами Рей, и её отбрасывает волной чистой мощи, впечатывая затылком в стену. Когда звёзды перед глазами рассеиваются, она оказывается распластанной по каменной двери под всё тем же пытливым взглядом Сноука, восседающего на троне. На этот раз Рей поворачивается на каблуках и бросается бегом. Это похоже на полёт вслепую, отражающий многочисленные повороты, горящие перед её мысленным взором. Мышцы пылают, затем начинают вопить, затем немеют, пока она взбирается по бесконечным ступеням. Глаза заволакивает влагой, когда новые приступы боли проносятся по нервным волокнам, подобно созданным из огня и крови насекомым. Наконец лестница остаётся позади, и Рей прислоняется к гладкой кафельной стене, переводя дыхание, прежде чем ноги понесут её дальше, за тяжёлые чёрные двери с красными эмблемами Первого Ордена. Ощущения Рей больше ничто не сдерживает, и она оглядывает громадный зал, заключённый под тяжёлый стеклянный купол, за которым видна только беснующаяся тьма. Закованные в броню человекоподобные фигуры сражаются друг с другом попарно, распределившись по всему помещению, за исключением центра, где собралась небольшая толпа. Рей не обращает внимания на любопытные взгляды, сопровождающие её, пока она огибает зрителей и направляется к краю ринга. Пол покрыт размазанными потёками крови, и почему-то наблюдать своими глазами, как разворачивается поединок, беспредельно ужаснее, чем ощущать его ход через их с Реном связь. На краю ринга сцепились две фигуры, живые и страдающие от боли. Кайло Рен сражается с приземистым существом, которое размахивает руками, закованными в металл. Рей не осмеливается издать ни звука. Ей приходится прикусить ладонь, чтобы сохранять молчание, глядя на то, как Рен делает выпад алым клинком. Однако удар не достигает цели – противник блокирует и удерживает оружие с помощью пристёгнутого к рукам приспособления, особые свойства которого выдаёт только лёгкая дымка, дрожащая в воздухе вокруг. Кайло отбрасывает назад, и каждая рана отзывается болью. Особенно худо приходится правой ноге. Утяжелённый кулак врезается ему в голову, заставляя упасть на колени. Рей не может на это смотреть, но и отвести глаз не может. Она видит, как ученик ситха напрягается под весом, давящим на его клинок. В горло ему бьёт энергетический разряд, и он падает. Рен перекатывается по полу, и острие светового меча рвётся вверх, ударяя противника в незащищённую область сзади под коленом. Нападающий обрушивается наземь, и в тишине его оружие деактивируется. – Победные условия выполнены Кайло, рыцарем Рен, – выкрикивает один из наблюдателей, и с несколькими одобрительными возгласами толпа рассеивается. В насквозь промокшей от пота тунике, будто она сама участвовала в поединке, Рей проскальзывает на площадку, где Кайло Рен лежит лицом вниз, уткнувшись в окровавленный дюракретовый пол. В мыслях его царят тишина и темнота. Он вымотан до предела. Тело Рей лишь слегка протестует, когда она присаживается рядом на корточки. Осторожно, словно пытается своровать кладку яиц из-под спящего крикуна, она прикасается к чужому разуму: «Эй? Есть кто дома?» Сознание вздрагивает в ответ на контакт, внешне же Рен остаётся неподвижен. Позади него поверженный противник издаёт стон. Рей ощущает еле уловимую вспышку предостережения, когда рыцарь перекатывается, нацелившись чем-то острым и металлическим в незащищённую спину Кайло Рена. Ей удаётся пинком сбить удар с траектории, а вот с разоружением и уклонением везёт меньше. Громадная массивная перчатка сгребает тунику на груди в кулак и опрокидывает Рей на землю. Издали доносятся крики о нарушении правил. Воин силён, как зверь, и защищён тяжёлой бронёй, а у Рей, к несчастью, нет ни одного из этих преимуществ. Она может только уворачиваться от яростных взмахов кинжалом, отделываясь лёгкими царапинами. Однако соперник хватает её за шею, и ей становится понятно, что глупо было вообще ввязываться в эту драку. Нос хрустит под прямым ударом головой в шлеме, и Рей больше чувствует, чем слышит, как дёргается в ответ Кайло Рен. Перед глазами все затуманивается. Внезапно давящий вес исчезает. Рей встряхивает головой, чтобы привести в порядок зрение, и видит, как две фигуры в тёмных доспехах волокут её противника прочь. Две дюжины глаз сверлят её взглядами, пока она медленно садится, вытирает нос и глядит на всё ещё лежащего без движения Кайло Рена. Всё и впрямь пошло не так, как предполагалось. – Помочь? – Я говорил тебе не приходить сюда, – с огромным усилием Рен переворачивается на спину и устремляет взгляд в стеклянный потолок.