Гром и Молния.

— Учиха, не смей умирать, — Тобирама держал голову Широ на сгибе локтя, пока ирьенин пытался залечить дыру у него в груди. — Только попробуй сдохнуть, и я тебя оживлю, чтобы снова убить. Голос едва не дрожал от злости и отчаянья, и он намеренно цедил слово за словом, отчётливо, так, чтобы дошло даже до тупого. Капитан из клана красноглазых зашёлся тяжким сиплым кашлем, харкнул на грудь тромбированную кровь и глухо застонал. — Только не плачь… у меня на могиле… Сенджу… — кашель, влажный хрип. — Я этого… не вынесу… Разбитый рот щерился осколками зубов, глаза зияли пустыми провалами. Обрывки нервов и сосудов, сморщенная плоть и отчётливый металлический запах — всё, что осталось от его шарингана. — Не дождёшься, — Тобирама кивнул Иори, чтобы тот начинал извлекать воспоминания Учихи. Все понимали, Широ — не жилец, и ирьенин латал дырку в груди лишь для того, чтобы на несколько минут задержать стремительно ускользающую жизнь. Капитан, последний шиноби из своего отряда, и так еле ронял слова и не мог детально описать всё произошедшее, поэтому Яманака надо было спешить — время дорого. Ещё чуть-чуть, и разум погаснет. Но даже сейчас, у края, он умудрялся острить учиховским юмором, не забывая напоминать правой руке Хокаге многовековую вражду их кланов. Получалось и смешно, и грустно. Грустно оттого, что Широ действительно неплохой парень, даже для отпрыска проклятого клана, а ещё потому, что Сенджу Тобирама опоздал. Он знал, что его вины в этом нет, и знал, что позже будет заливать муки совести алкоголем. Комплекс выжившего, свойственный каждой твари. — Скажи моей семье…- слова давались шиноби с трудом, он шепелявил, сипел, давился кровью, но не мог не высказать последнюю волю. — … я их люблю. Тобирама стиснул зубы. Проклятый Учиха! Где видано, чтобы красноглазый испускал дух у него на руках, роняя жалобные слова! И от них, от этих слов, стало противно и горько. Он запрокинул голову к серому небу, моргнул пару раз, сделал глубокий вдох. Давило так, что хотелось закричать, выместить злобу на животных, что перебили отряд из Конохи, истерзали Широ, но нельзя. Все мерзавцы мертвы. Сенджу несильно похлопал товарища по мервенно-бледной щеке. — Хорошо. Я передам, — он постарался, чтобы голос звучал хладнокровно. Негоже ему демонстрировать эмоции перед подчинёнными, что застыли вокруг них подобно мраморным статуям. Учиха как-то блаженно улыбнулся. Взгляд шиноби упал на руки безглазого — пальцы мелко-мелко скребли по земле обломанными ногтями. Об этом жесте в народе говорят — собирается в царство Шинигами. Яманака как раз заканчивал работу. Изрядно позеленевший менталист убрал руку ото лба Широ и провел по своему лицу, стряхивая невидимую паутину. Ему было тяжко. Иори прожил не так много лет, чтобы успеть привыкнуть к крови и грязи, к мерзости их существования, что гордо зовётся путём шиноби. Кагами опустился на одно колено и взял соклановца за руку, крепко сжал, коснулся тыла кисти лбом. Юноша выглядел изломанным — Широ доводился ему двоюродным дядей. Когда стихли последние хрипы и последний выдох осел каплями крови на подбородке, Тобирама медленно опустил голову товарища и поднялся. На него были устремлены взгляды девяти пар глаз, они молчаливо спрашивали: и что нам делать теперь? — Это место надо зачистить. Кагами, забери сосуд с глазами, отдашь семье. Из всей команды нукенины оставили в живых лишь Широ, как носителя додзюцу, но, поняв, что их преследуют, решили облегчить себе путь — вырезали шаринганы, чтобы уже после изучить их и, быть может, сделать пересадку какому-нибудь ублюдку за баснословные деньги. А, чтобы не волочь за собой полубесчувственное тело, Учиху решили добить. «И всё же, если бы мы успели на час раньше… хотя бы на полчаса» — вились назойливые мысли, жалили, как ядовитые пчёлы. Почти месяц команда Тобирамы пыталась отыскать следы пропавшей без вести группы, сенсор использовал все свои способности, посылал клонов, пока, наконец, они не обнаружили отступников на много миль севернее Кайё. Бой был коротким, но жарким: двадцать четыре нукенина были настоящими отморозками без чести и совести, они дрались отчаянно, до последнего, как загнанные в угол звери. То, что никто из его собственного отряда не погиб, было чудом. Тобирама никогда не боялся за собственную жизнь, но не мог допустить смерти других, поэтому всеми силами оберегал подчинённых во время схватки. Мужчина повёл плечом — справа под лопаткой красовалась свежая рана, не глубокая, но зудящая так, будто её сбрызнули уксусом. «Яд. Иначе и быть не может» — спокойно думал шиноби, будто речь шла вовсе не о нём. Стараниями медика из клана Шимура от этой царапины не останется и следа. Бандит из Кири, которого оставили в живых для допроса, не раскололся под пытками и каким-то образом сумел раскусить крошечную бусину с ядом, вплетённую в волосы. Он умер мгновенно, этот шиноби с акульими зубами и железной волей. Оглядывая место кровавой бойни, Сенджу привычно хмурился, сузив потемневшие глаза, будто пытаясь что-то рассмотреть. Волны лизали каменные пороги, обдавая солёными брызгами лицо, а вдалеке, спиной кверху, мерно покачивался труп нукенина. Стволы вековых деревьев, много повидавшие за свою жизнь, были опалены Катоном, некоторые из них вывернуты корнями кверху, а по земле от этих мест стелилась паутина разломов. И чакра, такая гнилая, удушающая, мерзкая окутывала всё вокруг подобно киселю. От неё долбило в висках. — Капитан! — окликнул его Кагами. — Они пришли в себя! Сенджу кивнул и чеканным шагом направился в ту сторону, где лежали четверо пленников, захваченных наёмниками-нукенинами: девочка лет двенадцати, семилетний мальчик и два мальчишки-подростка. «Достойные противники для шиноби» — с презрением думал Тобирама. Их надо сначала успокоить, затем как следует опросить, понять, что в них могло заинтересовать нанимателя тех нелюдей. Почему-то Сенджу ни капли не сомневался, что детишки входят в треклятый список из блокнота, который он успел выучить наизусть. Тобирама уже в сотый раз перелистывал страницы потрёпанной книжки, безнадёжно испорченной водою. Невозможно было различить половину имён, а то и больше — и это плохо. Если знать заранее, кто станет жертвой отступников, можно предотвратить нападение и поймать их врасплох. Понял шиноби одно: имена в списке объединяла принадлежность к кланам, обладавшим редким кеккей генкаем — стихия Льда клана Юкки, бьякуган Хьюг, устойчивость к вирусам Аяки и так далее. Он не был уверен, почему выбор остановился именно на этих людях? Быть может, у них дар особенно хорошо выражен или их легче всего похитить? Кто они, внебрачные детишки? Беззащитные сироты? Одни вопросы без ответов. Тут были разные кланы преимущественно из стран Огня и Молнии, но встречались жители страны Рек, Песка и Железа, а о членах трёх кланов Тобирама вообще ничего и никогда не слышал. Пять страниц, исписанных убористым почерком, и ещё одно имя на шестой, обведённое жирным овалом. Потерянное, выбившееся из строя. Было ясно, что его включили позже, другою рукой, небрежно и в спешке, но вода не тронула чернил. Всматриваясь в последнее имя и перечитывая его снова и снова, Тобирама чувствовал, как внутри, скрипя, ворочаются жернова и перемалывают душу на мелкие куски. «Акира Юри». Если бы он сразу догадался перелистнуть страницу, то не позволил бы облачнику сдохнуть так просто. Он бы отрезал ему не только ступни, но и яйца, уши, выдавил глаза и остановился только тогда, когда отступник выдал бы всю информацию. Сенджу пытал бы его долго и изощрённо, давая возможность ирьенину подправить здоровье ублюдка, а потом снова вытягивал из него ценные сведения. Увы, время потеряно. Но так хотелось посмотреть в глаза тому, кто стоит за всем этим! Интересно, как отступники намеревались выкрасть принцессу Юри из хорошо охраняемой деревни шиноби, где не только незнакомец, но и таракан не проскользнёт незамеченным? Да и она не похожа на забитую сироту, которая пойдёт куда угодно, стоит лишь кунаем пригрозить. Эта будет драться до самой смерти и всю округу переполошит. Тобирама закрыл блокнот и сунул в нагрудный карман. Детей отпоили успокоительным, закутали в тёплые пледы, и один из мальчиков-подростков рассказывал: — Меня зовут Имори. Мама говорила, что моим отцом был шиноби из большого и сильного клана, и больше ничего мне о нём не известно, господин. В разговор вмешалась девочка, худая, кожа да кости, на лице выделялись только огромные голубые глаза в обрамлении белёсых ресниц, волосы цвета голубиного крыла свалялись грязными колтунами. — Они думали, что мы спим, но я слышала, — в её глазах мелькнул неподдельный ужас. — Они говорили, что мы нужны кому-то для исследований. — Кому? Вы не узнали, кто нанял этих людей? — Тобирама был на взводе, надо на всякий случай попросить Иори считать память детишек, вдруг найдутся интересные детали, обрывки разговоров, на которые прежде никто не обратил внимания. Девчонка тряхнула головой и заплакала. — Не-ет… я домой хочу-у-у… Если бы Тобирама мог, он вернул бы ей и остальным убитых родственников, но это не в его власти. Смотреть в глаза вмиг постаревших детей было невыразимо больно, внутренности скручивало от досады и горечи. Они напоминали загнанных зверьков, трясущиеся, сжавшиеся в грязные маленькие комочки. Девочку звали Ширай, судя по рассказу, когда-то она жила в стране Воды, но после смерти близких её удочерила какая-то дальняя тётка, живущая в стране Огня. Ширай жила в бедной деревушке, смотрела за козами и никогда не училась искусству ниндзя, даже толком не знала своих родителей, но сенсор разглядел в ней Хьётон, и в зловещем списке она значилась как член клана Юкки — владельцев стихии Льда. Надо же, малышка не знает, какая уникальная особенность унаследована ею, и теперь, когда все родственники погибли, Тобирама может по-тихому забрать Ширай в Коноху. Клан, откуда происходили родители девчонки, всегда надежно хранил свои секреты, нападать на них с целью выведать их было чистым самоубийством. Естественно, нукенинам гораздо проще было похитить беззащитную малявку, живущую с тёткой. Только одно не укладывалось в голове — как эта женщина смогла вывезти Ширай и как отступники на неё вышли? Сколько времени они потратили, чтобы собрать столько данных? Если рассудить, для чего отступникам надо было наводить столько шума? Если только они хотели за маской погромов скрыть свои истинные мотивы. Либо же просто они неосторожные идиоты. Истории других детишек были похожи, один мальчик являлся внебрачным сыном шиноби, другого похитили, когда тот гулял в лесу, на селение третьего напали, перебив половину жителей. В Кайё тоже кого-то искали, но Сенджу точно помнил — пленников среди разбитой в горах банды не было. Могло статься, что часть бандитов отделилась для того, чтобы переправить захваченных в место назначения, а остальные надеялись продолжать своё кровавое путешествие по стране Огня, методично вычёркивая имена из списка. «Акира Юри» — навязчиво звенело в голове, заставляя чакру сгущаться и темнеть от холодной ненависти. Почему им понадобилась именно принцесса клана? Какими наглыми и отмороженными надо быть, чтобы замышлять преступление против одной из сильнейших куноичи страны Молний? И всё же, какой бы сильной химе не была, одной против толпы ей не выстоять. Сколько она одолеет? Двоих, троих, четверых? Тобирама видел, как сражаются эти отступники, они далеко не безобидные детишки. В «чёрном» списке также значились кланы Учиха и Хьюга, без определённых имён. Наверное, эти ублюдки были рады тому, что Широ и его шаринган сами приплыли к ним в руки. При мысли о погибшем товарище Сенджу скрипнул зубами. Он скучал по Учихе. Голова взрывалась от нестройного гула мыслей и догадок, шиноби не мог думать ни о чём другом. Предстояло выяснить точное количество орудующих нукенинов, усилить посты, а главное, понять, на кого они работают. Если хочешь уничтожить что-то, нужно начинать с головы. А пока можно сказать лишь одно — наниматель очень богат, чтобы оплатить деятельность такой широкой сети, нужен не один миллион рьё. Следующий день начался с относительно хорошей новости. Иори удалось связаться с третьим отрядом, посланным на ликвидацию нукенинов. Они разбили шайку, спасли ещё пятерых пленников, зато несколько бандитов бесследно испарились с поля боя, а слежка ничего не принесла. Сенджу сверял имена освобождённых со списком. Всего сорок человек, из них только двадцать пять имён не размыла вода, из них девять спасено. Да уж, результат неутешителен, но нужно во что бы то ни стало предотвратить нападение на оставшихся, спрятать, защитить, костьми лечь, но выполнить миссию. А после можно подумать о возвращении домой.

***

Несколькими неделями ранее. Акира смутно помнила, как прорыдала, уткнувшись в подушку, до самого вечера. Пустота, горечь и боль от потери заслонили все остальные эмоции, хотелось выть и биться о стену, но не хватало сил ни физических, ни моральных. Родная, она приходила, чтобы попрощаться. Её любовь преодолела время и расстояние лишь затем, чтобы последний раз поцеловать внучку, дать последний совет. Химе раз за разом прокручивала в уме свой сон и заходилась в ещё больших рыданиях, совсем как маленькая. Помнится, последний раз она роняла такие горючие слёзы лет в четырнадцать, когда на задании погибла её подруга. Но это было давным давно, будто в прошлой жизни! Когда бабуля была жива, Акира над этим особо не задумывалась, но теперь пришло сознание того, насколько мало времени они проводили вместе. Вечно не хватало времени на занятия с бабушкой Акеми, вместо этого она месяцами пропадала на миссиях или тренировала любимые стихийные техники. Считала, что фуиндзюцу не так важно, как ниндзюцу. Глупая, собственными руками выковала из себя тупое разрушительное орудие, предпочла интеллектуальной науке ремесло жестокого боя. Она не понимала, как одинока была старая женщина. Вспоминала, как отказывалась провести несколько часов в библиотеке под чутким руководством настоящего мастера фуина, думая, что за это время отработает более действенные и разрушительные удары. И как тоскливо сжималось сердце сейчас, когда Акира представляла расстроенные глаза бабушки, её одинокие вечера, ведь мальчишки или дядя Яцучи вечно были заняты своими делами и никогда не были ей близки. Принцесса сползла с кровати, полная презрения к себе самой. Захотелось изорвать в клочки жалкие наработки к технике, которая, вероятно, так и не будет завершена. Акира тупо перебирала исчёрканные листы, не пытаясь остановить катящиеся градом слёзы. Мысли крутились хаотично, будто в пьяном танце, сосредоточиться было невозможно. Наконец, Юри удалось собрать пергаменты в некое подобие стопки, хоть руки и дрожали. «Я просто обязана доказать, что я не безмозглое ничтожество, — она стиснула зубы. — Надо довести дело до конца хотя бы в память о ней». Ради этого можно поступиться гордостью и, кажется, в голове принцессы начал созревать план. Сейчас главное — это выйти из тюрьмы. Хватит, насиделась, подумала над своим поведением, отдохнула от суеты. Конечно, Тобирама-сан разозлится, если узнает, что её освободили без его ведома, но это будут уже его проблемы. Акира не могла не думать о Сенджу, каждый день она вспоминала, и тревога разливалась по венам, заставляя кожу покрываться мурашками. Прошёл почти месяц с его отбытия, вестей нет совсем… Даже Ичиро, всё всегда знающий и везде сующий свой длинный нос, ничего не мог сказать. Снова просыпалась потребность в бурной деятельности хотя бы ради того, чтобы отвлечься от тяжких дум о нём и о бабушке. Разве она похвалила бы за самобичевание и меланхолию? Конечно, нет. Акеми Узумаки всегда твердила, что жизнь — это бесценный дар, каждую минуту надо проводить с пользой. Ну, а смерть — это вовсе не конец. Но на сердце всё равно было тяжко. Рана никуда не исчезнет, лишь затянется грубым шрамом со временем. Сколько их ещё будет, этих шрамов, рубцов и ожогов? Будет ли каждая смерть близкого человека так бить по ней или с годами душа привыкнет терять? Принцесса Юри сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и решительно подошла к двери. Сжала кулак, мысленно загоняя туда всю свою печаль и боль, и затарабанила: — Эй, стражники! Охрана! Стучала она долго, пока, наконец, окошко посреди металлической двери не сьехало в сторону, и ворчливый голос не ответил: — Что случилось? Зачем же так шуметь? Девушка разглядела лицо молодого ниндзя, его она раньше не видела. Хотя, какая разница? Тоном, каким она обычно обращалась к подчиннёным, Акира произнесла: — Мне надо говорить с Хокаге. Кажется, шиноби опешил от такой наглости, нахмурился и отступил на пару шагов назад. — Какое такое дело у вас может быть к Шодаю? Он занят, ему не до вас. Она ожидала такого ответа. Эх, жаль, чакра заблокирована, в противном случае можно было проучить грубияна. Вместо этого Юри-химе мило улыбнулась и приблизила лицо вплотную к окошечку. — А ты решаешь за него, что ли? Я дипломат от страны Молний, если ты не догадался, и у меня есть важное сообщение для Главы деревни, — голос был уверенным и напористым. — А ещё я из клана Юри, думаю, ты наслышан о нашей вспыльчивости и неадекватности? Следить, как меняются эмоции на лице охранника, было довольно забавно. Он морщил нос, косился недоверчиво, а при упоминании клана в глазах сверкнуло беспокойство. Акира продолжала: — Рано или поздно я всё равно отсюда выйду и отомщу за потерянное время и нервы. Но, если ты не будешь со мной пререкаться, я тебя не трону. Ниндзя был, кажется, немного оскорблён и обижен. Он осыпал её холодными взглядами, наконец, поджав губы что-то пробурчал. — Ну так что? — поинтересовалась химе. Парень издал звук «Пфф» и захлопнул окошко. Послышались удаляющиеся шаги. Акира скрестила руки на груди и прислонилась спиной к холодной двери. И как это понимать? Может, не стоило ему угрожать? Вообще, она старалась общаться с незнакомыми людьми прохладно и вежливо, но этот день выбил её из равновесия. И да, обижать этого стражника Юри вовсе не собиралась, просто захотела припугнуть, пользуясь репутацией своего клана. Теперь оставалось только ждать.

***

Спустя месяц. Позади долгие недели скитаний и тяжёлой, грязной работы. Была уничтожена ещё одна банда нукенинов — эти мерзавцы, набравшись смелости, сами на них напали. Отряд Тобирамы прошёлся по оставшимся именам из списка, обеспечивая надежное укрытие целям нападения, но это были лишь временные меры. Сенджу был уверен — расслабляться нельзя, враг может затаиться на время, чтобы потом ужалить как ядовитая змея в самый неподходящий момент. Наконец-то они возвращались в Коноху. Тобирама намеревался переговорить с братом, составить дальнейший план действий, а потом вновь отправиться на миссию. В отлучке он провёл остаток весны, и сейчас в страну Огня пришло знойное лето. Это были первые жаркие дни, когда хочется весь день отсиживаться в тени. Конечно, шиноби могли регулировать температуру тела при помощи чакры, но делать это постоянно было не слишком удобно. Отряд приближался к деревне, бесшумные тени двигались по ветвям деревьев, близость родных очагов придавала сил. Одежда их покрылась слоем дорожной пыли и крови — неизменный атрибут любой тяжёлой миссии. Мышцы наполнила усталость, поэтому отдых в онсэне, сытный ужин и массаж казались пределом мечтаний. Тобирама не смог уловить чакру брата в пределах деревни, а нужно было увидеться лично. Конечно, Хаширама всегда носил кунай с Хирайшином, поэтому можно было попытаться перенестись к нему, но брат мог быть действительно занят, мало ли, встреча с Дайме или другими влиятельными вельможами — так их удар хватит, если нежданно-негаданно посреди собрания буквально им на головы упадёт вооружённый до зубов шиноби. Первым делом лучше наведаться к Мито, она то всегда знала, где пропадал муж. Тобирама усмехнулся. Почти всегда. Тайные забеги по казино не в счёт. Решено, сначала надо доставить спасённых детишек в госпиталь, чтобы медики отпоили их питательными смесями и проверили на инфекции, после навестить Узумаки, а потом заняться собственным здоровьем, потому что проклятая царапина не хотела заживать, а ирьенин из его команды ничего не мог с этим поделать. Рана, казавшаяся пустяковой, начала гноиться, и попытки двигать правой рукой были довольно болезненными. Эти ощущения отвлекали, досаждали, казалось, будто под лопатку вогнали раскалённый гвоздь и водили его туда-сюда, превращая мышцы в лохмотья. Привратники почтительно раскланялись, впуская отряд. Над Конохой висел спокойный тёплый вечер, тишину нарушал людской гомон, коим полнились улочки, звуки музыки из закусочных и баров, где любили прохлаждаться свободные от миссий шиноби. Тобирама поручил детишек заботам Иори, запрыгнул на крышу и взял курс к дому брата. Появилось страстное желание пробежаться вот так, оглядывая полюбившуюся за несколько лет картину мирной жизни. Он использовал сенсорику, чтобы проверить, дома ли Мито и её надоедливая сестрёнка, но через пару мгновений выражение лица поменялось с холодного и собранного на удивлённое и даже немного возмущённое. «Что за ерунда? Галлюцинации?» То, что Сенджу почувствовал, было странным и неправильным, захотелось быстрее проверить. Он воспользовался любимым Хирайшином и уже через долю секунды стоял на пороге жилища Хаширамы. — Тобирама-сама! — расплылась в улыбке старенькая служанка, которая помнила его ещё мальчиком. — Господина нет дома, а госпожа Мито-сан в саду. — Спасибо, Кумико, — шиноби кивнул и направился туда, где ощущалось скопление нескольких чакр. Чем ближе он подходил, тем сильнее жгло любопытство. Мужчина прошёл сквозь деревянную арку, увитую ипомеей, и спустился в созданный при помощи мокутона цветущий сад. Беседка с резными колоннами располагалась на платформе, возвышающейся над маленьким озерцом, в котором плавали карпы. Повсюду буйствовала сочная зелень, горели костры из тигровых лилий, алели воронки гибискусов, азалий и многих, многих цветов. Плотно утоптанная дорожка скрадывала шаги мужчины. То, что Сенджу младший увидел в следующий момент, поразило его воображение. За столом беседки, заваленном бумагами, в окружении бутылок и пиал расселись четыре женщины: обычно невозмутимая Мито что-то оживлённо доказывала, сверкая глазами и с каждым новым словом распаляясь всё сильней, недовольная и очень нетрезвая Мэгуми обмахивалась веером так энергично, будто хотела вызвать порыв Фуутона. Разрумянившаяся Тока в красной юкате намертво вцепилась в пиалу, будто это была последняя ценность в её жизни. И, наконец, та, кого Тобирама меньше всего ожидал увидеть в этой тёплой компании. Четвёртой участницей женского кружка по интересам оказалась непредсказуемая принцесса из клана Юри. Она смотрела поверх куста жёлтой акации прямо ему в глаза, в то время, как другие куноичи были увлечены беседой и не замечали его. Конечно, Акира-сан почувствовала Тобираму ещё на подходе, вон, как были напряжены её плечи, как плотно сомкнулись губы. «Я что-то пропустил…» — мелькнула мысль, и Сенджу твёрдым шагом направился в сторону беседки, больше не скрываясь. — Тобирама-са-ан! — расплылась в улыбке Мэгуми и мужчине показалось, что она сейчас кинется ему на шею. — Слава всем Ками, вы вернулись!!! Тока засуетилась в тщетной попытке спрятать алкоголь. — Брат! Тобирама, наконец-то! — раздался её взволнованный голос. Все обменялись короткими кивками и вежливыми фразами в знак приветствия, после чего он перешёл к сути дела. Тянуть время не входило в привычки шиноби, намерения трепаться попусту, отвечая любопытствующим, и уж тем более присоединяться к банкету у шиноби не было. — Мито, где твой муж? Мне нужно с ним переговорить. Узумаки повела затёкшими плечами и с достоинством ответила: — Хаширама отбыл на встречу с вельможами страны Огня в Танзаку, должен вернуться к утру. Ты можешь отдохнуть у нас, дожидаясь его. — Спасибо, но нет, — непоколебимым тоном отвечал младший Сенджу. Находиться под одной крышей с плотоядно улыбающейся Мэгуми ему не хотелось, тем более, он собирался заскочить в больницу и в резиденцию по делам. — Очень жаль, Тобирама-са-ан, — пьяненько пролепетала вышеупомяная девица. — Оч-чень жа-а-аль… нам как раз не хвата-ало такого мужчи-и-ины. Повисла неловкая пауза. Мито глянула на сестрицу так, будто мечтала настучать ей по голове чем-нибудь тяжёлым, Тока изогнула бровь и ухмыльнулась. — Вы, — нарушил молчание Сенджу, обращаясь к напряжённо молчащей химе клана Юри. — Разве вы не должны быть в другом месте, Акира-сан? — Меня освободил Хокаге-сама, — поёрзав, вежливо отвечала куноичи. Её скулы были тронуты лёгким румянцем, очевидно, вызванным яблочным саке. Неплотно запахнутая из-за жары тёмно-зелёная юката открывала обзор на верхнюю часть груди и белёсый шрам под левой ключицей, лицо обрамляли рваные пряди шелковистых волос, большую часть из которых Юри убрала наверх. Пучок ненавязчиво украшал цветок белой камелии* — совпадение это или нет, но сей факт едва не вызвал у шиноби скупую улыбку. Однако внешний вид его остался, как обычно, собран и непоколебим. — Если это решение Хокаге, то я не буду его оспаривать. Но у меня есть к вам несколько важных вопросов, Юри-химе, — Тобирама поманил девушку жестом. — Дело не терпит отлагательств. Зашуршали одежды, и Сенджу ощутил волну неприкрытой агрессии, исходившей от Мэгуми. Эта глупая женщина ревновала, будто он её собственность. — Если это дело не может подождать, то будь по-вашему, — Акира-сан приблизилась, обдав его шлейфом из ароматов дождя, горного воздуха, сладкого яблочного саке и лилий. Тобирама заметил, что походка у неё не такая уверенная, как обычно, и руки куноичи сжимает, будто пряча дрожь. Попрощавшись с женщинами, сенсор использовал Хирайшин для переноса к порогу дома Юри. В полном молчании они прошли внутрь, шиноби бегло отметил, что от погрома не осталось и следа, наверное, ремонтники постарались. Вокруг царил лёгкий полумрак, и, пока Тобирама подпирал стену, Акира-сан засветила лампу. Следя за ней внимательным взглядом, Сенджу видел — та нервничает, и движения какие-то рваные. — Вы что, пьяны? — без обидняков поинтересовался он. Юри-химе вздрогнула, повернулась. — Нет, — ответила она поспешно, и тут же возразила сама себе, покачав головой. — Да. И дело не только в саке. Ох, как же он не любил иносказания и полутона в разговоре. Лучше уж грубая прямота. Между тем, принцесса добавила. — От вас пахнет кровью. Тобирама криво улыбнулся и посмотрел прямо в широко распахнутые глаза. Она часто на него так смотрела. — Уж простите, не успел переодеться с дороги. — Нет-нет, я не об этом, — девушка опиралась бедром о стол. — Это чакра. Она пропитана кровью, гарью и пеплом. Ненавистью, болью и бесконечной усталостью, Тобирама-сан. Она такой не была. Всё-таки, Юри хороший сенсор, этого не отнять. — Вас не было больше двух месяцев. — И за эти два месяца вы успели подружиться с женой и сестрой Хокаге, даже с Мэгуми нашли общий язык? — не без иронии произнёс Сенджу. — Боюсь спросить, что вас объединило. Куноичи смутилась и выдавила нервную улыбку. — Не волнуйтесь, это сделано не с целью выведать секреты Конохи. Надо же, какая жалость. Однако, сейчас у него нет времени выяснять этот вопрос, позже займётся. Шиноби достал из нагрудного кармана блокнот, бросил его на стол с громким шлепком. Акира-сан коснулась кожаного переплёта подушечками пальцев. — Что это? — Банды нукенинов охотятся на представителей кланов, обладающих кеккей генкаем, это список жертв. Некоторые уже пропали без вести, некоторых удалось спрятать. Куноичи углубилась в чтение. Глаза взволнованно бегали по строчкам, дыхание участилось. Она выглядела озабоченной, но, кажется, не понимала, зачем Тобирама показал это именно ей. — На последней странице значится ваше имя, Акира-сан. Честно говоря, Сенджу младший собирался держать этот факт в тайне от неё, но, хорошо подумав, решил посвятить Юри-химе в это дело. Может, ей удастся нащупать хвост нити, который приведёт к голове. Девушка шумно перевернула жёлтоватый лист и вцепилась взглядом в одну-единственную строчку. Смотрела долго, упрямо сжимая губы и судорожно дыша. Её чакра постепенно загустевала и полнилась ярой силой Молнии, ещё немного, и заискрит. Наконец, она оторвала взгляд от страниц. Тобирама подошёл ближе, оказываясь в зоне досягаемости для ароматов дождя, горного воздуха, сладкого яблочного саке и лилий. — Почему я? — Это я у вас хотел спросить, — сенсор упёрся в стол ладонью. — Есть какие-нибудь предположения? Может, вы нажили себе какого-то особого врага? Слышали о человеке или организации, которая занимается исследованиями природы чакры и кеккей генкая? В стране Молний не пропадали члены древних кланов? Акира-сан закусила нижнюю губу и нахмурилась. Думала с минуту, потом ответила: — Не могу припомнить ничего такого, дайте мне немного времени, — принцесса закрыла блокнот и протянула ему. — Это и была ваша миссия? Шиноби принял потрёпанную книжку обратно, и так получилось, что его пальцы легли поверх тёплой руки Юри-химе. Он не хотел касаться её специально, но тело думало по-другому и стремилось оказаться ещё ближе после долгой разлуки. А она стояла рядом, следя за ним задумчивым взглядом, не дёргалась, не убегала, не краснела, как это бывало обычно. Тобирама потянул блокнот к себе, стараясь ничем не выдать своего внутреннего состояния, и как бы между прочим вспоминая, кем является эта девушка, и что она сделала. В своё время она принесла Конохе много проблем, и, что греха таить, приносит до сих пор. Ко всему прочему, это принцесса клана, а не забава на одну ночь. Испытывать к ней такие чувства неправильно, он ведь не совсем с ума сошёл? Акира-сан на долю мгновения задержала книжку, а потом отпустила руку. И тут Сенджу поморщился от дёргающей боли. Проклятая царапина! И проклятые ублюдки, мажущие своё оружие ядом. У таких ниндзя есть шанс отомстить врагу даже с того света, дело в нескольких каплях секретного настоя. Что-то действует мгновенно, а действие других препаратов длится месяцами, постепенно разрушая организм неприятеля. Куноичи явно заметила, как исказилось его лицо, потому что в следующую секунду прозвучал вопрос: — Вы ранены? Не было никакого смысла посвящать Акиру-сан в это дело, она ведь не ирьенин. Но в глазах девушки читалась заинтересованность и тревога. — Ерунда. Заживёт, — лаконично отвечал Тобирама и сунул блокнот в карман. Надо было скорее добраться до госпиталя, посоветоваться с медиками, а после снять пропылённую одежду с покрытыми царапинами и вмятинами доспехами, и завалиться спать. Юри стояла так близко, дурманя приятным запахом, что взгляд сам собой скользнул по несомкнутым губам и ниже, в вырез юкаты. Появилась какая-то шальная и лишняя мысль скользнуть туда не только взором, но и, например, руками. Сенджу отругал себя за глупость. Конечно, дело в том, что эти два месяца он был лишён женской ласки, и это всего лишь реакция оголодавшего организма, и ничего больше. Просто принцесса первая, кто попался на пути. Но как же ему хотелось сделать шаг вперёд! Потеснить Акиру-химе к столу, чтобы она, недоумённо моргая, присела на крышку. Он бы в это время поймал её запястья и медленно, не разрывая взгляда, наклонился к полыхающему смущением лицу, раздвинул языком влажные губы со следами розовой помады и долго, жадно и с удовольствием целовал. До тех пор, пока она не забилась бы от нетерпения, а потом… Потом овладел бы ей. Прямо здесь. Сейчас. Сенджу непроизвольно сжал пальцы, представляя, как они срывают шёлковую юкату, под которой кроется гибкое и наверняка отзывчивое женское тело. Он бы встал перед ней на колени, разводя гладкие бёдра, он почти слышал её тяжелое, сбитое дыхание, когда его рот заскользит по желанной, сладкой коже, вызывая у Юри дрожь удовольствия, заставляя щёки пылать от смущения. Проклятье! Это уже слишком. Просто слишком, через край. Об этом лучше не думать, чтобы не лишиться здравого смысла и не совершить фатальную ошибку. Он даже мыслей таких допускать не должен, это глупо, безрассудно. Акира-сан такого обращения не заслужила, и думать так — низко. И, к сожалению, очень приятно. Но, кажется, она заметила поползновения в сторону своего декольте и его голодный, пожирающий взгляд, потому что тут же раздалось возмущённое сопение, и Тобирама встретился взглядом с её округлившимися глазами. Он ожидал отповеди и всего, чего угодно, но девушка промолчала и отвернулась, скрещивая руки под грудью. — Я подумаю, может, удастся вспомнить что-нибудь, — в голосе слышалось искусственно созданное ледяное спокойствие. Она не могла не понять, о чем он думал. Слишком красноречив был взор и остра ситуация. — Если вспомните что-то важное, сообщите мне. Не говоря больше ни слова, Сенджу покинул дом, громко хлопнув дверью, будто вымещая на ней свои эмоции, сбегая прочь от искушения. Хотелось вырвать воспалённый и извращённый мозг, который, не смотря ни на что, подкидывал идеи для продолжения этого вечера в компании принцессы из клана Юри. Её было слишком много. Везде. В Конохе, в мыслях, в каждом вдохе. Решено. Вина и женщин. Побольше. Может, отпустит. __________________________ *Белые камелии на языке цветов значат ожидание.