Это были мы

      Солнце уже медленно начало опускаться к горизонту, когда я закончила полностью переписывать все конспекты, которые мне скинула Хината. Две недели — все-таки слишком большой срок, чтобы пропустить занятия, и чтобы наверстать упущенное мне придется просидеть все выходные для того, чтобы хоть что-то запомнить, а потом и на дополнительные занятия походить, чтобы написать дополнительные тесты. Но сосредоточиться на конспектах мне мешали мысли об Итачи. Было очень странно, что он продолжает «преследовать» меня после клуба. Всего лишь один поцелуй полностью изменил мою жизнь. Так не с каким-то студентом или таким же третьегодкой как и я, а с Итачей Учихой, моим временным учителем французского. Я пыталась забыть то, что произошло между нами в тот вечер, но никто из нас обоих не хотел отпускать те воспоминания, которые с каждой нашей встречей перерастают во что-то большее. И сейчас внимание с его стороны ко мне льстило, даже очень. Но если посмотреть с другой стороны…. Он всего лишь учитель, который проявляет заботу о своем ученике, который чудом остался жив после «падения с лестницы» и теперь хочет разобраться с этим. Все же я… влюбилась в собственного учителя. Влюбленная дурочка, которая мечтает о том, что у этой сказки будет счастливый конец, но Итачи — учитель, а я — ученица. Между нами не может быть отношений.       Отложив в сторону последнюю тетрадь, где был конспект по биологии с самыми различными таблицами и нарисованными клетками, я устало прикрыла глаза и взглянула на часы. Электронное табло показывало 6:30 вечера. Уже почти 7. Значит, пора собираться, чтобы не опоздать на встречу, а еще надо успеть до парка добраться. Потянувшись в кресле, я поднялась с места и начала натягивать джинсы, подпрыгивая на месте, чтобы они натянулись намного быстрее, а затем надела футболку и схватив рюкзак вышла из комнаты, а дальше уже и из квартиры.       Хорошо, что парк был не далеко и я быстро до него добралась. Люди не спеша прогуливались по аллеям смотря на сакуру, которая почти отцвела и через пару дней не останется красивых розовых цветов, которые радовали меня на протяжении этой весны. В беседке, в которой мы договорились встретиться, никого не было, что означало, что я пришла первой. Присев на лавочку и устало, оглядев парк глазами, я заметила, что за год тут ничего не изменилось. Хотя пообещали поменять фонтан.       — Мия?       Повернувшись на голос, я увидела знакомую мне девушку из параллельного класса — Мидори Ёсида. Мы с ней редко пересекались в школе и почти не общались. В основном виделись на сборах студ. совета, где выставляли своим классам баллы, получали выговор и обсуждали мероприятия, которые надо провести. Разговаривая с людьми из ее класса, они говорили, что Мидори тихая, как мышонок, но добрая и отзывчивая. А еще всегда списывать дает. Честно сказать, я была удивлена, когда получила от нее сегодня утром сообщение и сразу решила с ней встретиться. Ведь вряд ли она позвала меня сюда, чтобы поговорить «о своем, о девичьем».       Ёсида выглядела намного взволнованней, чем обычно. На ее и так бледном лице были видны темные круги под глазами и маленький синяк, доставшийся ей скорее из-за ее неуклюжести. Возможно снова споткнулась в классе об свою ногу и упала.       — Мидори, о чем ты хотела со мной поговорить?, — я решила действовать первой и натянуто улыбнувшись, продолжила осматривать собеседницу, которая с опущенной головой вниз то ли боялась, то ли стеснялась подойти ко мне ближе и поговорить.       — Я…я, — начала девушка, но сюда по ее вздрагивающим плечам, говорить ей сейчас было трудно. Но подняв голову и посмотрев на меня, я уловила в ее глазах луч сострадания.       Мидори все-таки набралась смелости и продолжила говорить:       — Я знаю, что с тобой произошло тогда….       — Так все же знают, что произошло. Я оступилась, когда спускалась и упала с лестницы, и потеряла сознание, — продолжая натянуто улыбаться, я не понимала, о чем говорит эта девушка. Неужели она тоже была там и все видела?       — Нет, — японка начала мотать головой, что ее длинные пряди скрыли половину лица. — Я видела все, что произошло. Как тебя схватили в коридоре и поволокли в инвентарную, а затем… — она всхлипнула. — Я хотела позвать на помощь, но эти громилы успели поймать меня и прижав к стене начали спрашивать, что я видела, — слезы начали скапливаться в глазах девушки и она вытерла их рукавом своей кофты. Я слушала ее не отрывая глаз, внимательно, чтобы не упустить какой-либо детали. — Потом пришла Мия и начала угрожать мне, что распустит различные слухи про меня и расскажет про то, что мой отец… — девушка запнулась и я понимающе ей кивнула, что, если ей тяжело, не стоит говорить мне об этом. — Потом они сделали со мной это… — Мидори снимает кофту, и я кусаю себя за щеку, чтобы не закричать. Все руки девушки в синяках и гематомах, темно-фиолетового цвета, которые должны быть для нее очень болезненными и пройдут не скоро. — И сказали, что если я кому-то расскажу, то повторят это снова, но еще сильнее, — теперь Ёсида рыдала навзрыд, вытирая покрасневшее лицо кофтой. — Мне страшно, Мия. Я не знаю, что они со мной сделают, если узнают, что я рассказала все тебе! Они… они убьют меня, да?       У меня не было слов после рассказа Мидори и встав с лавочки я тут же подошла к ней и обняла. Девушка тут же вцепилась в мое тело и начала рыдать в полный голос не сдерживая себя. Ее и так худое тело было покалечено такими серьёзными побоями, как только они не сломали ее. Постепенно тело в моих объятиях перестало трястись и всхлипы японки перешли на тихое шмыганье носом.       — Знаешь, Мидори, — начала я, поглаживая ее длинные волосы. — Нам с тобой надо отомстить им, рассказать всю правду и пусть разбираются дальше с ними взрослые сами.       — Но… но как?       — У меня есть одна мысль.       Ведущие прогноза погоды обещали, что первые майские дни будут теплыми и солнечными, что столбик градусника не будет превышать +20, но видимо ночью звезды не так встали, карты так выпали, все утро лил холодный и проливной дождь. Мне пришлось завернуться в теплую кофту и найти резиновые сапоги, чтобы не вымочиться на улице полностью, а еще и зонт найти. Дорога до школы оказалась без каких-либо приключений, меня даже мимо проезжающая машина не облила из лужи с ног до головы и мне не придется снова идти домой переодеваться, а потом с температурой лежать неделю дома. В школе с Ёсидой мы договорились встретиться на большой перемене и пойти в школьную газету, чтобы отдать мою «маленькую статью» нашим журналистам, которые обожают любые сплетни и интриги, и готовы засунуть их в свою газету. Ведь именно этим и славится наша редакция — везде суют свой любопытный нос и роются в грязном белье каждого ученика, чтобы все узнали правду, какой бы она не была. И ведь все ученики школы верят всему, что пишут эти ребята. Помню, как на первом году обучения мне рассказывали, что раньше газета не была такой. Публиковали будние статьи, типо «сегодня в столовой будут всеми любимые булочки с кари…» или же «наша команда по бейсболу заняла третье место в региональных соревнованиях!». Но никто не читал газету, считая ее скучной. Хотели закрыть, пока не сменился главный редактор. Вот именно его мы и должны найти, чтобы передать статью, где раскрывается вся правда.       Уроки прошли тихо, мирно и гладко. На первой перемене я сразу же отправилась к Какаши-сенсею, чтобы предоставить ему справку о том, что я могу появляться на занятиях.       — Я понимаю, что ты пропустила много уроков из-за болезни, но постарайся как можно быстрее наверстать упущенное. Скоро экзамены.       Вот и настала большая перемена. Все ученики отправились блуждать по школе со своими коробочками с бенто: кто-то на задний двор школы; кто-то в столовую; кто-то остался в классе…       — Мия!, — среди толпы я услышала знакомый голос и через секунду увидела перед собой голову Мидори. Девушка продолжала вести себя скромно, но ее взгляд был наполнен полностью решимости. Мы с ней пошли на третий этаж, где находились все кружки нашей школы. Найдя дверь с табличкой «Клуб журналистики», я постучала три раза и не услышав ничего приоткрыла дверь. В кабинете было пусто, но мы решили подождать. Зайдя в кабинет, я сразу же обратила внимание на работающий компьютер, где была открыта страница фан-клуба Саске Учихи как самого популярного парня в школе. Помню, как девчонки только узнали об этом клубе, и активно все обсуждали в нем. Сейчас вроде все работает точно так же. Но только вот, на страничку фан-клуба кто-то зашел от имени администратора. Опа.       — Что вы здесь забыли?, — услышала я недовольный голос и тут же отошла от компьютера. В дверях стоял редактор нашей школьной газеты — Карин Узумаки, поправляя свои очки и закрывая входную дверь.             — Мы.п-просто… — похоже Мидори сильно перепугалась. Видимо знает нрав этой красноволосой женщины, которая учится с ней в одном классе. Увидев, что я стою около компьютера, Карин тут же покраснела и метнулась ко мне, выключая поспешно все вкладки, а я только улыбнулась и тихо рассмеялись. Недовольно посмотрев в мою сторону улыбкой, я дала ей понять, что «этот секрет останется только между нами». Только вот давно вся школа знает, что Узумаки неравнодушна к Учихе. Потому что попросту не скрывает чувства и показывает перед всеми их, так и еще крича «Саске-кун только мой!»       — Кхм, так зачем пожаловали? — явно чувствуя, что нам что-то нужно, японка скрестила руки под грудью и начала нас осматривать по очереди.       — Зная, как ваша газета обожает разные сплетни, мы решили преподнести вам кое-что интересное, — и достав из сумки листки со статьей я протянула их девушке. Она сразу же вырвала их у меня из рук и начала быстро бегать глазами по строчке. Её выражение лица менялось каждый раз и по моей спине пробежал уже табун мурашек чувствуя, что я сделала что-то не то.       — Вы уверены, что хотите это опубликовать? — четко спросила Карин не открывая взгляда от листов.       Я знала, что обратного пути нет и стоит попробовать, но разочароваться, чем не попробовать вообще и разочароваться, что не сделал этого.       — Да, уверены, — тихо сказала Ёсида и журналистка хмыкнула.       — Ждите свою статью завтра.       Литература была довольно-таки скучной. Потому что наш Джирайа-сэмпай решил, что раз мы выпускной класс, то нам надо оставить «своей след» в школе и поэтому решил, что именно наш, 3-А класс, будет ставить театральную сценку для дня открытых дверей, который пройдет в последние дни первого семестра. Кто-то из девчонок сразу же решил взять инициативу постановки на себя и это оказалась Яманако. Не думала, что она решится взять на себя роль режиссера. Дальше Джирайа и Яманако решали, что лучше всего ставить, «Золушку» или «Белоснежку и семь гномов». Мне оставалось только со скучающим видом смотреть на стрелки часов, но за соседнюю парту подсела Сакура и мы начали с ней разговаривать. Она как раз рассказала, что недавно они ходили в караоке-бар и Наруто, как обычно, был громче всех. А когда он попросил спеть с ним Хинату, то девушка красная как помидорка все-таки вышла и начала с ним выступать. И как оказалось Хьюго хорошо поет, она в детстве занималась пением. Вот так вот.       В дверь постучали, и мы подумали, что кто-то из учеников просто выходил и не обратили особого внимания, но в классе показался Какаши-сэнсеэй. За его спиной я увидела Ёсиду. Неужели что-то стряслось снова.       — Ямомото, на выход с вещами, — холодно сказал Хатаке и весь класс уставился на меня. Опа, во что-то я все-таки влипла, раз учитель так разговаривает со мной.       Классный руководитель, не говоря ни слова и ничего не отвечая молча отвел нас в кабинет директора. Открыв дверь, я сразу же поняла, что к чему: грозная Цунаде-сан сидела за своим столом рассматривая знакомые мне бумаги, а перед ней на стуле сидела заплаканная Куросава Мия. Обернувшись на скрип двери, она тут же поджала губы и начала рыдать с новой силой. Видно же, что все это наигранно!       — Ямомото, Ёсида, как это понимать?!, — гневно прорычала директриса вставая со своего места и начиная махать нашей местью, которая не выйдет в свет.       Вдохнув и выдохнув я решила взять всю инициативу на себя, чтобы Мидори не досталось. У нее и так на глазах снова навернулись слезы.       — Цунаде-сама, а в чем дело?, — решил сделать вид, что мы ничего не знаем, я прошла полностью в кабинет и села на диванчик, положив руки на колени. Сердце бешено стучало тук-тук и на виске появилась испарина от волнения.       — Да все ты прекрасно знаешь! Это вы с Ёсидой написали обо мне эту паршивую, лживую статью! Да как вы вообще посмели…       — Тихо, Курокава, — холодно посмотрев на девушку, директриса обратилась уже к нам. — Девочки, я знаю, что наша школьная газета держится на…. Этих ужасных слухах, — женщина устало вздохнула и села в кресло. — Но писать такое…. Что вам вообще сделала Мия, м? Писать такие статьи запрещено…       — Но все, что там написано, это чистая правда!, — тут же подала голос Мидори крепко сжав рукава своей кофты.       — Все, что здесь написано, точно не правда, — сказала Цунаде. — У Куросавы есть алиби. В этот момент она была на уроке физкультуры и это подтвердил Гай-сенсей, — директриса тут же задумалась снова, бегая взглядом по моей статье. — Куросава, Ёсида, вы можете идти…       — А как же наказание?!       — Куросава, я сказала вышли.       Мия неохотно поднялась со стула и направилась к выходу из кабинета. Перед ней успела выскочить Мидори и вот точно говорю, Куросава оскалилась словно какой-то хищник.       — Итак, Ямомото, — Цунаде уже обратилась ко мне. От ее обращения ко мне душа аж в пятки ушла от волнения. — Всё, что здесь написано, правда?       — Да, — кивнула я, а Цунаде сама тут же покачала головой.       — Мия, но ты ведь понимаешь, что без каких-либо доказательств мы не сможем что-либо сделать.       Я только сжала кулаки до беления в костяшках. Но я ведь и вправду не упала с лестницы и Цунаде-сан прекрасно понимает это! Но почему не собирается ничего сделать?       — Но вы ведь прекрасно знаете правду….       — Я знаю, что ты упала с лестницы и тебя нашел Итачи-сэнсей. Он тоже мне говорил об этом, но врачи говорят обратное. Все, Ямомото, свободна, сейчас будет звонок.       В этот момент я была готова взвыть как волк. Почему они прикрывают Куросаву с ее компанией? И почему Цунаде-сан не верит даже собственному коллеге, который точно уж знает, что произошло? Пытается скрыть случай, который может запятнать честь школы… Но я все равно попытаюсь добиться того, чтобы вся правда вышла наружу.