Осколок

      О том, что время в Уэко Мундо идёт семимильными шагами, Ичиго начал сомневаться уже на следующий, скажем так, день, после встречи с человекоподобной Пустой, напоминающей акулу, и её спутницами: огромной змеёй по имени Циан Сун-Сун, внушительной львицей — Франческой Мила Розой, и последней, похожей на оленя, — Эмило Апаччи.       Нет, он, конечно, заметив сразу, что драться с ним не хотят, выслушал историю Васто Лорда, так называла себя человекоподобный «минус», и она была поражена, что Куросаки не знает о том, что есть и такие виды Пустых. На такое заявление он лишь пожал плечами, заставляя адьюкасов напрячься. Но вот когда разговор зашёл о пещере, Ичиго, сначала не до конца осознав происходящее, а потом и вовсе потеряв ниточку логики, озадаченно наблюдал, как Васто Лорде склоняет голову и тихо произносит слова клятвы, а следом за своей госпожой повторили жест и три адьюкаса.       Не способный ничего сказать, так как сам не понимал, что же здесь, всё-таки, происходит, Куросаки осел на месте, вызывая удивление во взгляде и на лице у преклонивших головы Пустых. На вопрос Ичиго: «Как это понимать?». Тиа ответила просто и непринуждённо: он спас её и её подчинённых, а в мире Пустых, как известно всем, слабый подчиняется более сильному. Но сам Ичиго и многие великие умы, такие, как, например, Хичиго, старик, или, скажем, Хаген, уже не раз отмечали, что Ичиго ко «всем» не относится.       Вот и сейчас, спрятав лицо в ладонях, он пытался дать опровержение всему царящему перед ним балагану.       Для самих Пустых такое было не в новизну, поэтому они просто решили последовать за своей Госпожой. Они уже давно поклялись себе, что никогда не предадут её и не бросят.       В общем: с этого момента время и начало тянуться, как самая лучшая и качественная патока. А вопрос — что же делать дальше? — отпал сам собой. Мир Пустых, с новым, но уже реальным, зоопарком, начинал менять цвет с серого и тёмного, на раздражительно шумный и просто надоедливый. Три адьюкаса только то и делали, если не охотились, то грызлись друг с дружкой. Поначалу это бесило и выводило рыжего из себя, особенно, когда он тренировался во внутреннем мире, полностью теряя связь с внешним, но со временем он всё же научился, можно даже сказать, начал находить свободное время.       Силы Бога Смерти росли с невероятной скоростью и, по словам Хагена, они скоро должны будут достигнуть того же уровня, что и во время его буйства в Сообществе Душ. Сила Пустого, из-за того, что Ичиго не решался снимать маску, пока рядом с ним его новые «друзья», также стремительно росла, достигая нужной планки. А вот с силой Квинси было куда интересней... Хаген ею не пользовался, когда был в Готее, но сейчас, когда всё стало более-менее ясно, она просто появилась и возрастала по мере развития остальных двух, что позволяло поглощать духовные частицы с невероятной скоростью. Сначала это только заглушало чувство голода, а со временем и вовсе стало своеобразной подпиткой. Так что теперь старик лишь сильней вздыхал, намекая, что скоро Ичиго придётся изучать новые техники и привыкать к новым способностям.       Конечно то, что Куросаки младший становился сильней, радовало всех — это факт, вот только Хаген начинал всё больше и больше наседать на Ичиго в плане тренировок.       Сейчас был один из таких моментов.       — Зачем так спешить? — вернувшись из внутреннего мира и, убедившись, что рядом никого нет, раздражённо произнёс Куросаки.       — Ты должен научиться контролировать все три силы, — повторял одно и то же Хаген. — Ты должен стать сильнее, чтобы больше не прибегать к моей помощи.       А вот эта новость была в новинку, что немного дезориентировало рыжего.       — Это почему же? — сев возле стены, изогнул бровь Ичиго, кладя чёрный клинок справа.       — Если ты прибегнешь к моей помощи, — помедлив немного, Хаген, ещё тише, чем раньше, продолжил. — То твоя сила возрастёт настолько, что ты больше не сможешь приблизиться к своей семье или живым друзьям. У тебя сейчас и так реацу, которой, без сомнений, хватит, чтобы сразить нескольких Васто Лорде, что уж говорить о Богах Смерти? А теперь подумай, что произойдёт с живыми людьми, если ты станешь ещё сильней? Сейчас ты уже можешь держать под контролем свою реацу, но если она возрастёт снова, то ты опять отдалишься от своей семьи и друзей.       Обхватив колени руками, Ичиго пытался спрятаться в них, чтобы никто не видел его страдальческого вида и, не дай Бог, слёз, так противно скользящих по костяной маске. Его состояние и так было шатким, то и дело грозящим разлететься в дребезги, а что теперь? Он потратил уйму времени, чтобы затеряться, стать сильней, а, как выясняется, его сила и есть корень всех проблем.       Битвы, тренировки, желание защитить, не приближаясь... И лишь одна мысль — увидеть сестёр, узнать, всё ли в порядке, не пристают ли к ним в школе, не сильно ли они пострадали, когда их брат исчез? Только мысль о семье заставляла его идти дальше, становиться сильней, учиться, обучаться, запоминать. Лишь надежда, слово, данное тогда.       — Ты солгал, — хриплым голосом утверждает Ичиго.       — Нет.       Ичиго ощущает лёгкое давление на правое плечо, повернув голову, он видит грустный взгляд осколка. Он блуждает по маске, по голове, рукам, всему телу, словно сканер, который пытается найти что-то, увидеть незримое, ну или, по крайней мере, то, что не может видеть большинство.       — Я никогда тебе не лгал, — садясь рядом, копируя позу Ичиго, медленно шевелит губами Хаген. — Ты можешь увидеть семью, можешь идти к ним прямо сейчас, — он отчётливо видит, как меняется взгляд Ичиго, как дыхание приходит в норму, а руки вновь разжимают сжатые кулаки. — Но, — твёрдо произносит осколок сознания, — если ты прибегнешь к моей силе вновь... — он замолкает, различив понимание в глазах собеседника. — Ты понял.       Дождавшись кивка, черноволосый осколок исчезает, сверкнув напоследок алыми глазами.       Ичиго, медленно поднимаясь и опираясь обеими руками о «стену» за спиной, встаёт на шатающиеся ноги. Впервые он так измотан душевно, впервые он так сомневался в себе, что хотелось просто упасть и расплакаться. И насрать на всю силу, все те возможности, мощь, запредельную реацу и прочее — на всё насрать, если нет возможности встретиться с дорогими людьми, если нет возможности увидеть их снова.       Оказавшись на прохладном воздухе, который был невероятно приятным, Ичиго потратит полдня, чтобы объяснить Тие причину ухода. И ещё половину, чтобы убедить её пойти к Айзену, ведь только он, каким-то образом, сможет дать ей то, что она жаждет — силу, которая сможет защитить её подруг, самых дорогих для неё «людей».       Бросив напоследок весёлое «Прощай», он ещё не раз и не два будет вспоминать Васто Лорда, который защищает своих друзей, ту, которая ценила дружбу.       Выйдя из гарганты — тот же чёрный портал, через который Хаген попал в Уэко Мундо, — Ичиго втянул ноздрями «живой» воздух Каракуры. Наконец-то от маски снова остался осколок, а занпакто вернулся в чёрно-алые ножны, сотканные из реацу слева, на поясе. Реацу, в общем, как и всегда, была занижена до предела и составляла лишь пятнадцать-двадцать процентов, что было равно тому количеству, которым обладал рыжий во время бытия с ним Рукии.       Привычные улочки, такие знакомые, слегка лишь были изменены вывески на некоторых магазинах. Однотипные дома, главная дорога, обочины которой были заставлены машинами, сейчас освещалась фонарями, звёздами и луной. Сказать точно, сколько он пробыл в мире Пустых, было невероятно сложно. Да и по-правде страшно... очень страшно. По самым радужным подсчётам, он пробыл в Уэко Мундо два-два с половиной месяца, но по словам Хичиго и старика Зангетсу, время там шло по другому.       Вот, наконец, знакомая дорога домой, всего-лишь за поворотом начинается улица. Пройдя дальше, Ичиго пытался отодвинуть этот момент встречи, замедляя шаг. Вот видно поликлинику их семьи, а вот, всего-то в десяти метрах от неё, виднеется сожжённый дотла маленький домик...       Остановившись всего в метре, от некогда входной двери, ноги подкосились, повалив юношу на колени, а сердце сжалось настолько, что грозилось лопнуть. Мир поплыл, словно ему в голову прилетел кирпич. Пальцы сжались в кулаки, пробивая кожу до крови и доставляя хоть какое-то чувство в мозг, который просто-напросто отказывался соглашаться с увиденным.