Осколок

      — Ичиго?       Контраст памяти и реальности, проявившийся здесь, на крыше заброшенного дома, уничтожал каждую клетку мозга, подобно атомному взрыву. Как давно погибший, от руки Капитана шестого отряда, кстати, человек, сейчас может стоять перед ними? Как, чёрт возьми, он смог подкрасться настолько незаметно, что два лейтенанта не смогли уловить его реацу?! Его, мать вашу, реацу! Ведь это сам Куросаки Ичиго, чья реацу была ощутима во всём Готее, а сейчас они ощущают лишь маленький уголёк той колоссальной силы, будоражущей воображение. И, наконец, что же такого произошло, что он, вечно готовый помочь всем, сейчас убил обычного рядового?       — Что всё это значит, кретин?! — быстро поднявшись на ноги, она уже позабыла и о дыре в плече, и о смерти товарища. Лишь одна мысль не давала ей покоя: "Как же ты смог выжить, Ичиго?".       Сделав пару шагов вперёд, она еле успела отпрыгнуть в сторону. Давление реацу, невидимой стеной окружающее Ичиго, чуть не раздавило её, а ведь когда-то эта стена защищала её. Ещё бы один-два шага и всё, конец.       Медленно встав, Рендзи, вместо того, чтобы сразу идти напролом, сначала решил сделать более точный вывод, чем то, что Ичиго просто жив.       Изменённая форма Бога Смерти, она и всегда была странной, но эта совсем ни в какие ворота. Занпакто, больше известный, как тесак, вот его-то нет, но зато есть почти стандартная чёрная катана. А ещё... осколок маски "минуса", забивший себе место на левой скуле и тянущийся вниз, к подбородку. Вот это и правда нонсенс — Синигами с силой Пустого.       — Рукия, похоже он не тот, кого ты помнишь, — кивая в сторону рыжеволосого подростка, настороженно произнёс Абарай. — Присмотрись к его лицу.       — О чём ты? — последовав совету своего товарища, девушка сделала шаг назад. И правда, на лице у Куросаки был осколок маски Пустого. — Это не правда! Ичиго, скажи, что это ты, что это не то, о чём говорит Рендзи, — её встревоженный голос, смешавшись с горькой безысходностью, так и сквозящей в голосе девушки, казалось, и вовсе не тревожили спокойного парня.       — А о чём вы можете судить, только увидев маску "минуса", а, Рукия? — взбешённо пожав плечами, Ичиго уставился холодным взглядом на Рукию. — Вас с пелёнок учат, что всё, что идёт в разрез с вашей системой, — это зло. Пустые — зло. Предатели — тоже, даже те, кто просто захотел жить спокойно — злодеи. Хотя, это и так ясно, — сжав рукоять Зангетсу сильнее, как его взгляд тут же наполнился решимостью. — Да даже тот, кто дал свою силу, чтобы защитить людей, — это злодей!       Закусив губу от обиды, она опять сделала шаг назад. Она проиграла. Его не переубедить. Да и возможно ли это было с самого начала? Неприятное ощущение, крадущееся диким животным внутри тела, заволакивало, опутывало, опустошало, осушало весь тот резерв надежды, желания помочь. Оно лишало её всего этого, топя в болоте отчаяния.       — Пускай так, — Рендзи, подбирая Забимару, посмотрел на Ичиго с каким-то упрёком. — Но убивать рядового — это для тебя не низость, не преступление?!       Скрипнув зубами, рука сама потянулась к лицу. Да как он смеет, какое он имеет право упрекать его в этом?! Они, Синигами, не уследили за своим товарищем, а пострадала ни в чём не повинная девушка. Она погибла, а эти выродки упрекают его в мести? Они унижают его тем, что он отомстил за смерть своей жены, той, которую любил, которая спасла его от Геенны отчаяния, от страха перед одиночеством. Она была лучиком надежды, якорем, останавливающим его от необдуманных поступков. Она была всем, и в одночасье стала пустотой.       — "Уничтожить, раздавить, доказать, что ты прав!"       Языки чёрно-алой реацу, охватив лицо, исчезли, затвердевая и принимая форму маски "минуса" с двумя чёрными полосами, проходящими по глазам к подбородку. В воздухе тут же повисла тяжёлая реацу "минуса", пропитанная яростью и жаждой крови. Впервые эти чувства его, а не Пустого-занпакто, впервые он понимает его чувства, как никогда до этого.       — Ты стал Пустым, — поднимая занпакто на один уровень с вражеским, произнёс лейтенант шестого отряда, в любую минуту готовый высвободить банкай. — Наш долг, как Синигами, убить тебя!       Сорвавшись с места и размыкая звенья Забимару, Абарай перешёл в атаку на средних дистанциях, пытаясь вырвать подходящий момент для решающего удара.       Скользнув за левую руку врага и использовав сонидо, чтобы оказаться за спиной у лейтенанта, чёрное лезвие проскользнуло по спине, разрезая чёрное одеяние Бога Смерти и впиваясь в кожу. Форма тут же налилась алым настолько, что даже тёмный цвет немного посветлел, алея на ядовито-голубых глазах масконосящего Бога Смерти.       — Первый танец: Белая луна, — сверкнув белоснежно-белым светом, как под ногами Ичиго засветился белый овал, за пару мгновений ставший очень высоким, ледяным столбом, испускающим полупрозрачный туман вокруг себя.       — Достали, — Абарай скалился, наконец его совместные тренировки с Рукией принесли плоды. Вот их результат! Они смогли победить кого-то по-настоящему сильного, того, кого, оказывается, не смог убить сам Кучики Бьякуя!       — Привет.       Распахнув глаза настолько, что, казалось, сейчас они вылезут из орбит, Рендзи, ещё полностью не смирившись с услышанным голосом, медленно обернулся. Следом за ним развернулась и Рукия.       Повиснув в воздухе, на духовной платформе из голубой реацу, стояли Хисаги, Кира и Анмей, находящийся в форме духа, но уже без цепи судьбы, связывающей тело с душой.       — Как такое возможно? — его руки мелко дрожали, а голос был тихим и убогим, словно это был и не он. Слишком много на сегодня воскрешений. Слишком много потрясений для одного вечера, слишком много для них двоих.       — Хисаги-сан, Кира-сан? — белоснежный клинок, опустившись остриём вниз, коснулся крыши, покрывая её тонкой коркой льда. Её голос, так же, как и у напарника, был удивлённым и хриплым, а в фиалковых глазах промелькнул страх. Неужели они попали в иллюзию Айзена, о которой говорилось на собрании лейтенантов? Неужели Ичиго никого не убивал, неужели он мёртв, неужели...       — Теперь нам точно придётся попрощаться с нормальной жизнью, — тяжёло вздохнув, Кира наклонил голову вбок, всматриваясь в изменившиеся черты бывших товарищей. Они уже успели и забыть, каким же шумным может быть лейтенант Абарай или как глупо он может выглядеть, когда не понимает, что происходит вокруг.       — Вы слишком беспечны.       Звук падающих глыб льда был невероятно громким, но даже так, она смогла уловить каждое его слово. От этого голоса, пропитанного злостью и болью, ей становилось физически трудно дышать. Страх невероятно быстро заполнял все пустые щели её сознания, словно говоря, что это не иллюзия, что всё происходящее здесь реальность в самом жутком и ужасном её проявлении.       — За что? — слова плавно слетели с её губ, ударяясь об перепонки в ушах, тело обмякло из-за невообразимого давления, ноги подкосились, тело понеслось вниз.       — Вы уничтожили мой мир... дважды. Разве этого мало? Вы отобрали у меня семью, сделав их Синигами. Из-за вашей тупости, погибла моя жена, единственная, кто стояла между мной и чёрной пропастью. Я умер дважды! Этого мало?       Его слова, проникая сквозь спасающую темноту, выжигались в мыслях, отдавались эхом в ушах: скрипучим, металлическим, устрашающим; голосом, наполненным чистейшей яростью и ненавистью. Она не видела его лица, не могла видеть, даже если бы захотела этого всем сердцем, но она могла сказать одно — оно абсолютно не выражало всех тех красок, которыми был пропитан его голос. Вот такой вот он человек, этот Куросаки Ичиго. Неважно насколько ему больно, как глубоко он пал в отчаяние, но он никогда не покажет этого другим. Возможно именно поэтому у него сейчас маска на лице, кто знает?