Осколок

      Потрескивание догорающего дерева, было похоже на щебетание каких-то невиданных птиц. На месте двухэтажного домика сейчас было пепелище, а у него вместо сердца — пустота, вместо мозга — ярость, вместо души — гнев. Здесь было тепло, и тело было поглощено наслаждением, что заставляло его желудок сжиматься в судорогах. Какой-то пожарный, заметив сидящего на земле человека, наверное, решив ему помочь, подошёл.       — Прошу прощения, — это были единственные его слова, это было всё, что он успел произнести до того, как волна реацу отбросила его в сторону, к пожарной машине.       Люди из пожарной службы, уже закончив тушить пожар, собрались уезжать. Скорая, которая приехала с ними, тоже, полицейская машина, люди из которой сейчас общались с двумя бывшими лейтенантами, также, собравшись, уезжали.       — Это не случайность, — сжимая правой рукой левую, почти шёпотом произнёс Изуру.       Немного приподняв подбородок и скосив глаза вправо, чтобы посмотреть на бывшего лейтенанта, Ичиго снова уставился на чёрные угли здания.       — В доме нашли только тело Юми, — смотря в землю, так как сил, чтобы посмотреть в лицо Ичиго у него не было, с какой-то долей вины произнёс Хисаги. — Анмея здесь нет, возможно она его за чем-то послала или ещё что-то. Также у людей есть подозрение, что это поджог, но мы ощущаем здесь чью-то реацу...       — Пустые, — перебив Сюхея, ломаным голосом проскрипел Куросаки. — Здесь были "минусы" и Синигами. Какой-то выродок использовал кидо... — белые белки, почернев, на мгновенье закрыли красные зрачки, вмиг ставшие золотыми.       Реацу, просачиваясь сквозь почву, дробила её вокруг Ичиго, с невероятной скоростью охватывая всё большую территорию поиска. Пескиса — это основная и одна из первых техник, которой обучил его Хичиго, яро надеясь, что Ичиго будет ею пользовать для поиска противников...       — "Как в воду глядел, — криво улыбнувшись, от чего стоящие рядом передёрнули плечами. Он встал. — Нашёл".       — Постойте, — подбежав к Ичиго и компании, Анмей посмотрел прямо в глаза Куросаки. — Я с вами. Я хочу увидеть, как тот, кто повинен в смерти молодой госпожи умрёт.       Взгляд старика, его движения, сжатые в одну линию губы и невероятно лёгкое звучание голоса... Насколько же нужно одичать от ярости и какую нужно иметь выдержку, чтобы не показывать этого внешне? Этот пожилой мужчина вызывает уважение даже в минуту смерти своей крестницы, той, о которой заботился с пеленок, видел её первые шаги и слова. Этот человек вызывает страх, этот человек вызывает боль и уважение у Куросаки младшего лишь одним своим видом. Как бы он сам сейчас хотел бы чувствовать всё то, что чувствует Анмей, но нет, его боль куда сильнее.       — Позаботьтесь о нём, — обратившись к бывшим лейтенантам, задрожал скрипучий голос.       Исчезнув в поступи, чем вызвал удивление у дворецкого покойной жены, но не проявившегося внешне, Ичиго помчался на чахлый маячок реацу. Он был маленьким и бледным, наверное это реацу рядового, который проходит обучение на грунте. Об этой практике упоминал Хисаги, такую же практику проходила и Рукия, перед тем, как её причислили к Каракуре.       Остановившись в воздухе над многоэтажным зданием, находящимся в заброшенном районе города, взгляд Ичиго устремился вниз. Там, на крыше многоэтажки, и находился Бог Смерти. Ни хаори, ни шеврона лейтенанта при нём не было, а значит — он и правда рядовой.       Немного согнув ноги в коленях, упираясь в плотно сжатую реацу под ногами, Ичиго сделал рывок, одновременно занося руку влево для размашистого, горизонтального удара. Он размажет этого недоучку одним точным ударом, раздавит, как муху, если, случайно, не разорвёт напополам. В порыве ярости так трудно сдерживать силу. Мгновение, а после послышался хруст — удар раздробил рядовому плечо, а его тело отшвырнуло на пять метров вправо и если бы не подоспевший товарищ, вовремя поймавший виновного в гибели Юми, то тот бы вылетел с крыши.       — "Этого мало", — отметил Ичиго, чувствуя, как реацу раненного Синигами ещё дрожит внутри тела. Тот всего лишь отделался парой переломов.       — Что это значит?! Ты ещё кто такой?! — достав занпакто из ножен, послышался голос третьего Синигами.       Фиалковые глаза, короткая стрижка, чёрные волосы и маленький рост... Эта картина вызывает смех.       Переведя взгляд на второго Бога Смерти, Ичиго и правда растянул губы в усмешке. Красные волосы, собранные в хвост, напоминающим ананас, татуированное тело, и шеврон лейтенанта на левой руке, где и лежала голова отрубившегося рядового. Да, судьба и правда его не отпускает.       — Отвечай! — её голос совсем не выражал дружеской симпатии, похоже о нём уже поспели забыть.       Сделав шаг вперёд, сокращая немаленькое расстояние между ними, Ичиго выставил левую руку вперёд, собирая из воздуха реацу и придавая ей форму кидо номер четыре. Удивлённо округлив глаза, девушка не успела вовремя уйти в сторону. Кидо, сорвавшись на невероятной скорости, пробило правое плечо.       — "Без слов?", — упав на одно колено, испуганно пронеслось у неё в голове.       — Рукия! — положив раненного товарища на бетон, Рендзи также сорвался с места, доставая занпакто и призывая шикай.       Удар по горизонтали и противник, плавно заведя правую ногу назад, перехватывает ведущую руку нападающего правой, а свободную впечатывает в голову. Из-за близкого контакта удар оказался не таким уж и сильным, но, не отпуская руку Абарая ещё пару секунд, кулак достиг цели ещё три раза.       Поднявшись с колен, Рукия подняла занпакто, второпях пытаясь призвать шикай. Их противник уделывает их голыми руками, использовав только одно низкоуровневое кидо и техники рукопашного боя.       — Танцуй... — не успела она произнести последние слова формулы высвобождения, как её друг детства, прилетев в неё, сбил её с ног.       — "Что за херня? — поднимаясь на ноги и яростно пыхтя, размышлял лейтенант шестого отряда. — Нас уделывает голыми руками какой-то человек!".       — Слезь с меня, кретин! — пихнув своего напарника в бок, злобно прошипела Кучики младшая, но быстро замолчала, стоило только их врагу промелькнуть перед ними, с невероятной скоростью приближаясь к третьему Богу Смерти. — Стой!       Чёрная сталь занпакто, сотканная из просочившейся через гигай реацу, в одночасье пробила голову бессознательного Синигами, войдя прямо посреди лба, а после ещё раз и ещё. Чавканье, бульканье жидкости, вытекающей из головы, мигом заполнили тишину, казалось, что человек, чья руку сжимала красный от крови клинок, сошёл с ума, если способен на такую жестокость.       Остолбенев от ужаса и одновременно от происходящей картины, Рукия закрыла рот руками, пытаясь удержать истошный крик. Рендзи, сглотнув, попятился назад, в ужасе понимая, кто перед ними.       Огонь реацу, сжигая кожу поддельного тела, отрывал лоскутки ткани вместе с кожей и плотью. Волосы начинали менять цвет, становясь огненно-рыжими, зрачки — карими, а обыденная одежда человека, тлея прямо на теле, преобразовывалась в такую необычную, словно подогнанную под него, форму Бога Смерти. Прошло уже больше трёх месяцев с тех пор, как он последний раз был в таком виде... Хотя, нет, не в таком. Слегка отросшие апельсиновые волосы, чёрный плащ с двумя воротниками — один плотно прилегающих к шее с двумя нежно-голубыми полосами и пятиугольными крестами снизу и сверху, а второй, находящийся прямо после предыдущего, чёрный с белым окаймлением, являлся, непосредственно, уже частью чёрного плаща, под которым, на груди и ниже, шли две чёрные полосы, обведённые по краям голубым, и лишь чёрных хакама не коснулось изменение.       — Ичиго... это... ты? — голос девушки, дрожа от увиденного действия, прозвучал невероятно приглушённо.       Смахнув с лезвия кровь, он повернулся на голос. На фоне рассыпающегося на духовные частицы Синигами, этот жест выглядел невероятно устрашающе.