Осколок

      — Да как этот сопляк смеет называть меня трусом?! — яростно воскликнул второй, сжимая в руке рукоять верного занпакто.       — Тем не менее, он это сказал, — вновь зевнув и почесав затылок, произнёс Старк, смотря на не закрывающуюся гарганту. — Решать нам — идти или нет — это его слова. Лилинетт, — рявкнул первый.       — Чего разорался? — войдя в зал собраний, спросила девочка. — Я ведь была рядом, и я не страдаю отсутствием слуха, в отличие от тебя! — пнув свою вторую половину, грозно произнесла девочка, сложив руки на груди.       — Первый? — удивлённо приподняв одну бровь, Улькиорра непонимающе посмотрел на Старка.       — Значит ты пойдёшь? — поинтересовалась Тиа.       — Да, — сухо бросил первый, войдя в "чёрную пасть". — Лилинетт, не отставай.       — Да знаю я! — сложив руки за головой, девочка пошла следом за второй половиной.       Утробно зарычав, Луизенбарн, закинув секиру за спину, так же двинулся вперёд.       — Мусор, — смотря на то, как за вторым в гарганту вошла Тиа, Улькиорра нахмурился. Если он останется здесь, то это может показаться слабостью, что однозначно скажется на его положении в Эспаде. — Ничтожный мусор, — произнёс четвёртый, прежде чем войти в разрыв между мирами.       Пройдя сквозь гарганту, Куросаки вышел в довольно большом зале, сделанным на старинный манер, популярный ещё в эпоху Эдо.       Распахнув сёдзи, в эту же комнату вошёл Бог Смерти.       — Давно не виделись, — улыбнувшись, Ичиго сделал несколько шагов вперёд, сокращая расстояние между собой и Кучики.       — Что ты здесь забыл, Куросаки Ичиго? — сведя брови вместе, Бьякуя напрягся и положил руку на занпакто. — Я думал ты исчез, — он вопросительно поднял бровь, мол, так и должно быть, разве нет?       — Да, исчез, — рыжий горько усмехнулся, подходя к большому окну, выходящему в сад с сакурами. — Рукия ведь должна была сдать доклад или что там у вас? — Куросаки пожал плечами, в шутку хмурясь и легонько улыбаясь. — Так что Готей-13 должен уже знать, что я жив... и ещё кое-что, — парень серьёзно посмотрел на Кучики, тут же убирая с лица улыбку и хмурясь.       — Соболезную, — на мгновение отведя взгляд от Ичиго, Бьякуя напрягся. Смерть любимой — это всегда тяжкий груз, так что не ему винить того в содеянном. — Неужели ты решил мстить всем Синигами?       — Конечно нет! Что за глупости? — почесав затылок, он подошёл к чайному столику, где лежала бумага, чернила и кисть для каллиграфии. — С недавнего времени... — уже начав свою мысль, он осёкся. Строить сложные и заковыристые предложения было не в его стиле. — В двух словах: я теперь с Айзеном.       Стоило Куросаки закончить, как Кучики уже держал занпакто наготове.       — Не пойми неправильно, он сговорился с Юми, это её упомянула Кучики, а теперь он отвечает за её состояние, — Куросаки обнадёживающе улыбнулся, когда Кучики непонимающе уставился на него. — Я не собираюсь уничтожать Готей. Ведь здесь мои сёстры, — кратко пояснил он, переводя взгляд на потолок.       — У Айзена на этот счёт другие взгляды, — не поверив словам Ичиго, спокойно пояснил Бьякуя. — Айзен собирается свергнуть Короля Душ и захватить его трон...       — Узурпировать власть, — понимающе закончил за аристократа Ичиго, пожимая плечами и посмотрев тому в глаза. — Я знаю, — он опять тяжело вздохнул, раздумывая. — И у него это получится, — серьёзно смотря в лицо двадцать восьмого главы клана, произнёс Ичиго, равномерно постукивая по плоской поверхности стола.       — Почему ты так в этом уверен? Думаешь, что Хоугиоку настолько силён, чтобы противостоять всем Капитанам? — пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы ему решиться, Бьякуя выжидающе затих.       — Хоугиоку ещё не пробудился, — иронично уточнил Куросаки, ухмыляясь. Похоже глава благородного дома оказался воистину дальновидным человеком, готовым пойти на любую подлость, лишь бы сохранить целостность, независимость и людей семьи. И именно поэтому Куросаки его и уважал, мало кто готов рисковать своим именем, гордостью, положением в обществе и саном лишь ради горстки людей.       Непонимающе посмотрев на рыжего преступника, которого по легенде он убил собственноручно, Бьякуя опустил занпакто. Юноша, что перед ним стоял, вырос, став взрослым и рассудительным мужчиной, тщательно подбирающим слова и осторожно играющим во "взрослую игру", в которой он занимал почётное место игрока, а не чьей-то пешки.       — Тогда я не понимаю, — устало произнёс двадцать восьмой глава, немного наклонив голову вниз, смотря на Ичиго измученным взглядом. Готей Тринадцать и Совет Сорока Шести не дают спуску ни на секунду, заставляя второй отряд трудиться не покладая рук и вакидзаси, зачищая всех самых подозрительных личностей по приказу Короля Душ. Смешно, но факт. Совет был собран вновь и, как бы Бьякуя ни скрывал ухмылки, на это ушло всего два месяца. Но из-за слов Рукии и её доклада, в котором чёрным по белому было написано, что Куросаки Ичиго жив, никого из Кучики, даже главу семьи, не допустили в основной состав Совета. Необдуманные слова Рукии разрушили всё доверие, которое трепетно собирал её названный брат, и поставили жизни всех членов семьи под вопрос.       — Чего? — одарив Кучики не менее уставшим, чем у самого Бьякуи, взглядом, Ичиго закусил губу в ожидании окончательного ответа.       — Чем, по-твоему, Айзен будет выигрывать войну? — переведя взгляд на разрыв между мирами, который, по мнению Бьякуи, уже должен был закрыться, он снова серьёзно уставился на Ичиго. Разрыв между мирами не должен быть открытым просто так, здесь, в этом зале, что-то происходит. Вряд ли Ичиго настолько глуп, что не понимает, что гарганта привлекает внимание извне, а значит юноша чего-то или кого-то ждёт.       — Мной, — смыкая губы в насмешливую улыбку и мелко кивая своим же словам, ответил Куросаки, наблюдая за косым взглядом, которым была одарена гарганта. — Но хватит об этом, — резко оборвал молодой мужчина, понимая, что теперь ему придётся подталкивать кого-то к ответу. — Я хочу, чтобы ты остался в стороне...       — А больше ты ничего не хочешь! — сжимая рукоять Сенбонзакуры, гневно выкрикнул Кучики. Сжимая челюсти от охватившей его злости, глава дома бессильно выдохнул, пытаясь совладать с накатившей... безысходностью? Разве? Разве у него нет выбора или он реально согласится остаться в стороне?!       — Нет, — насмешливо произнёс Куросаки, заметив внутреннюю борьбу Кучики. Бывший риока уже и сам не мог вспомнить, сколько же он пережил таких внутренних баталий, где поражение сулило лишь смерть. — Этого достаточно, — подойдя к холодному аристократу, он положил правую руку ему на плечо, одновременно с этим смотря тому в лицо. — В этот раз я буду не один, — он покосился на чёрный клинок, висящий слева, на поясе.       — Смеёшься?! — сквозь сжатые зубы прорычал Кучики, яростно сжимая положенную ему на плечо руку. Да где это видано, чтобы взрослого мужчину защищал ребёнок, который всего лишь год "варится" во всём этом духовном дерьме?!       — Взамен я не позволю Соске навредить семье Кучики, — выдыхая, спокойным тоном начал Ичиго. — Я не позволю тронуть твоих людей, твою сестру, — на этих словах Бьякуя тихо зарычал, ещё сильнее сжимая запястье молодого мужчины. — Готей Тринадцать не победит, — с твёрдым, не знающим отказа, взглядом заверил Куросаки, впервые, за короткое время, по-настоящему улыбаясь. — Передай им, — рыжий юноша кивнул на дрожащий зев гарганты. — Что я займусь главнокомандующим, Капитанами тринадцатого, восьмого и четвёртого отрядов, — под озадаченным взглядом серых глаз, Ичиго на миг осёкся. — Пускай они займутся остальными. А теперь отпусти, — он посмотрел на свою правую руку, которую Кучики крепко держал за кисть. — Больше мне оставаться здесь нельзя.       — Не смей погибать, — отпуская руку молодого человека, произнёс Кучики. — Твои сёстры не переживут твоей очередной смерти, — вслед уходящему юноше, словно приговор, изрёк Бьякуя.       Показательно закатив глаза, Ичиго исчез в сонидо, фальшиво улыбаясь.