Never give up.

Эту главу хочется сделать небольшим подарком на день рождения замечательной Chris_Xmas. По Москве еще шестое, так что как раз вовремя. ;-) С Днем Рождения! =) *** Квартира встречает Чонуна аппетитным запахом еды и ботинками Реука в прихожей. Бросив ключи на тумбочку, он проходит сразу на кухню, где, опустив голову на стол, и сидит задремавший гость. Чонун присаживается рядом на корточки и принимается рассматривать уже знакомые черты лица. Очередной приступ жалости накатывает внезапно, не давая опомниться. Чонун протягивает руку и аккуратно гладит тыльной стороной ладони по чужой щеке, начавшая пробиваться щетина неприятно карябает кожу. С краешка губ Реука, прямо на стол, стекает тонкая струйка слюны, и Чонун не может сдержать улыбки. - Что же ты такой наивный дурак? – шепчет, он, стараясь не разбудить Реука. Убрав руку от чужого лица, Чонун поднимается на ноги и подходит к плите, есть хочется страшно. Еда еще теплая, и он понимает, что все это время Реук старался не дать ей остыть. Внутри приятно разливается тепло, и Чонун снова улыбается. Жаль, что он не настолько беспринципен, чтобы утешиться в объятиях Реука, который, безусловно, эти объятия готов предоставить. Чонуну прекрасно удается читать людей, и по каждому брошенному на него взгляду, он понимает, что Реук открыто ему симпатизирует. Глупо. - Твоя мама уехала, - сонный голос почти застает Чонуна врасплох. - Я заметил, - все же спокойно отвечает он. – А ты почему еще здесь? - Хотел тебя дождаться, - так же сонно отвечает Реук. – Где Сонмин? - Без понятия. Наверное, дома. И тебе следует быть там же. - Ты меня выгоняешь? - Да? – Чонун оборачивается и встречается глазами с заспанным Реуком. На его левой щеке виден отпечаток от скомкавшегося свитера, и Чонун лишь силой воли останавливает готовую сорваться с губ улыбку. - Что-то случилось? - Кроме того, что мы с Сонмином расстались – ничего существенного. - Правда? – от сквозящей в голосе Реука радости перехватывает дыхание. - Ммммм. - И что теперь? – голос Реука резко меняется и становится напряженным и обеспокоенным? – Мы продолжим наши занятия? - Зачем? – вопрос срывается с губ Чонуна раньше, чем он успевает себя остановить. - Мне нравится тебя слушать. Ты отличный преподаватель, - Я хочу тебя видеть, я хочу слушать твой голос. Чонун отлично читает людей. Он медленно пережевывает вытащенную из кастрюли осьминожку, откладывает в сторону палочки и выходит из кухни. Ему не хочется ничего отвечать Реуку, он надеется лишь на то, что тот все поймет и, наконец-то, уйдет. - Тебе нравится грубо, да? – о том, что Реук слишком глупый, Чонун вспоминает лишь тогда, когда оказывается спиной на холодном полу. – Так нравится, да? Касания Реука грубые и жадные, тонкие пальцы оказываются на удивление сильными, и Чонун ничего не может сделать, как бы ему этого не хотелось. А, честно говоря, ему и не хочется вовсе. Холодные ладони Реука, забравшиеся уже под свитер, неприятно холодят кожу, и Чонун резко дергается, все же пытаясь освободиться. - Что ты делаешь? – нужно показать безразличие, убедить в тщетности попыток. - Мне кажется, ты прекрасно понимаешь что, - Реук упорен и не намерен сдаваться. Никогда. - Не нужно, - Чонун сильно сжимает чужие предплечья и отрывает руки Реука от своего живота. Тот резко дергается вперед и буквально наваливается на Чонуна, утыкаясь губами ему в шею. Горячее, влажное дыхание успокаивает, Чонун отпускает Реука и, повернув голову, утыкается носом в короткие рыжеватые пряди, пахнущие ментоловым шампунем. - В прошлый раз ты не был против, - тихий голос Реука звучит так близко и одновременно так далеко. - Я уже сказал, что это было ошибкой, - Понимаешь? Ну, пойми же уже. Не хочется делать все хуже, чем уже есть. - Я все равно буду приходить, - упорствует Реук. - Делай, что хочешь, - вести бесполезный диалог надоедает, и Чонун решает пустить все на самотек. Пусть все будет так, как будет. – Не пожалей только потом. И не вини меня. - Значит, мы теперь… друзья? – Реук запинается на последнем слове, решая начать с малого. - Мы теперь студент и преподаватель, помогающие друг другу. Я тебе помогаю усваивать основное, ты мне – практиковаться. Ничего большего. Ничего. - Ясно, - Чонун чувствует, как губы Реука расплываются в счастливой улыбке. Дурак. Хотя, кто именно - он или Реук - Чонун понять так и не может. Жалость никогда не доводит до добра. - Тогда, может, слезешь с меня? - Нет, - Реук все также продолжает улыбаться, и не двигается ни на сантиметр. Чонун чувствует на коже легкое движение чужого языка, а затем и губ. Слишком медленно и нежно, невыносимо. Он сдавленно стонет сквозь сжатые зубы и трется пахом о бедро Реука. Чонун думает, что сейчас ему будет все равно, даже если вся его семья будет стоять в этой самой чертовой комнате. Он не перенесет второго неудавшегося за день раза. И лишь бьющееся на краю подсознания чувство вины не дает полностью сорваться, позволяет держать чувства в руках. Реук же даже не пытается сдерживаться, он откровенно гладит Чонуна под тонкой тканью свитера и стонет так громко и протяжно, будто его рука сейчас не на чужом члене, а на его собственном. Чонун закрывает глаза и пытается вспомнить, с каких пор он стал таким безвольным рабом собственных желаний. Второй раз за день и, черт знает какой, за последние несколько месяцев он позволяет крутить собой и поддается эмоциям. Не пора ли это прекращать? Он снова поворачивает голову к Реуку и не может сказать ни слова. Приоткрытые влажные губы, яркие красные пятна румянца на щеках, затуманенный взгляд сквозь опущенные ресницы – все это делает его безумно красивым и заставляет Чонуна на время отложить принятое решение. Реук делает последнее быстрое движение рукой и, собрав в ладонь сперму Чонуна, пробует её на вкус. Немного поморщившись, он хитро смотрит на пытающегося прийти в себя Чонуна и вытирает руку о его джинсы. - До завтра, профессор Ким! Чонун неотрывно смотрит на закрывшуюся за Реуком дверь и поднимается на ноги, попутно натягивая испачканные джинсы. Он все также уверен в том, что от него нужно Реуку, но самого Реука понять уже не может. Как и себя. *** Кюхен не в силах отойти от случившегося еще несколько дней. Он никак не может поверить в то, что все произошедшее случилось на самом деле, и Сонмин практически признался в том, что он, Кюхен, ему все же нужен. В тот день они еще долго стоят перед входом в общежитие, притягивая к себе любопытные взгляды, а затем Сонмин все так же молча берет его за руку и тащит в близлежащее кафе. - Это ничего не значит, - с вызовом начинает он. Кюхен молчит и лишь согласно кивает, боясь спугнуть удачу. - И помни, что я разрешаю тебе быть рядом со мной и ничего большего. Считай, что мне скучно. Снова согласно кивнув, Кюхен не выдерживает и начинает смеяться в голос, зарабатывая пренебрежительный взгляд и легкий удар в плечо. - Что с чокнутым профессором? – немного успокоившись, интересуется он. - Мы с Чонуном расстались. - Он тебя бросил? - С чего бы? – слишком быстро парирует Сонмин, но по покрасневшим кончикам ушей, Кюхен понимает, что попал в точку. Неожиданно. Неужели странный план Чанмина все же сработал? - Наши отношения… - Никаких отношений, - перебивает Кюхена Сонмин. – Я просто официально не против, чтобы ты ко мне приближался, разговаривал, сидел рядом и прочее. - А в «прочее» входит что-нибудь из рейтинга повыше? - Ты можешь смотреть на мои тренировки, - улыбается Сонмин. – Но если я нечаянно задену твои жизненно важные органы… С Сонмином оказывается на удивление интересно, и Кюхен не жалеет ни разу, что решил не оставлять его в покое. Даже не смотря на то, что первоначальной причины преследования – секса – ему не перепадает. Но вряд ли так будет всегда. Сонмин держится целую неделю, а затем вылавливает Кюхена в университете и, прошептав на ухо о том, что разрешает ему кое-что повыше рейтингом, скрывается в ближайшем туалете. В самой дальней от двери кабинке заляпанные стены и стоит жуткая вонь. Несколько минут они молча смотрят друг другу в глаза, а затем, прошептав «Нет, спасибо», Кюхен брезгливо открывает деревянную дверь и долго моет руки. Рядом с ним намыливает ладони почему-то улыбающийся Сонмин. Дома у них тоже ничего путного не выходит, мешает или Реук, или Чанмин. Первый ходит до отвращения счастливый и постоянно что-то читает или болтает без остановки, портя атмосферу напряженности и полностью уничтожая подходящее настроение. С Чанмином все еще хуже. Он не отходит от Сонмина ни на шаг, прося сыграть на гитаре, приготовить обед или составить компанию в видеоиграх. Кюхен злится, но молчит, прекрасно понимая, что именно этого Чанмин от него и добивается. На встречу с Джоу Ми Кюхен берет Сонмина с собой. Тот долго гипнотизирует китайца взглядом, но немного смягчается, когда тот представляет им свою жену. Кюхен берет этот инцидент на заметку и следующие несколько дней открыто флиртует с любым мало-мальски привлекательным человеком, оказывающимся в радиусе нескольких метров. Сонмин злится, смешно фыркает и, схватив Кюхена за руку, тащит подальше от толпы. Все идет замечательно, пока знающий правду Чанмин не выкладывает все Сонмину. Тот молчит несколько секунд, затем улыбается и со всей силы бьет Кюхена в поддых. После этого редкие минуты их уединения заканчиваются для Кюхена несколькими поцелуями и болезненной тяжестью в паху. Чанмин злорадно скалится и шлет другу воздушные поцелуи. Кюхен все еще терпеливо молчит, отмечая галочкой в любимой книге «Яды и противоядия» особенно понравившиеся моменты. Сонмин, ко всеобщему неудовольствию, любит смотреть старые гонконгские фильмы про восточные единоборства, но засыпает ровно на середине, падая головой на мягкое плечо Кюхена. Тот аккуратно укладывает его поудобнее и рассматривает расслабившиеся черты лица. Кюхен уверен, что со стороны они смотрятся до отвращения слащаво, что подтверждает и Чанмин, каждый раз изображающий рвотные позывы. Только из принципа Кюхен сдерживает себя от того, чтобы с ним согласиться. Единственное, в чем они солидарны – в бездарности и скучности любимых фильмов Сонмина, но ни один из них не решается выключить телевизор или уйти. В самый первый и, как оказалось, последний раз, когда Чанмин нажал на красную кнопку пульта, в его голову на стремительной скорости полетела лежащая рядом с Сонмином книга, а Кюхен заработал пару синяков на ребрах. Даже в трехдневное путешествие на Чеджу Чанмин тащится с ними. Кюхен долго возмущается, но наталкиваясь на стальной взгляд Сонмина, замолкает. И ни капли об этом не жалеет, когда оказывается, что, взяв с собой три бутылки красного вина, он даже и не подумал о штопоре. Чанмин делает вид, что не замечает безуспешных попыток Кюхена по выковыриванию пробки из горлышка до тех пор, пока не слышит разочарованный вздох Сонмина. В необъятном рюкзаке Чанмина, по мнению Кюхена, можно найти даже парочку замков в викторианском стиле, что уж говорить про штопор, который находиться всего спустя десять секунд после невысказанной просьбы Сонмина. Последний благодарно улыбается и гладит Чанмина по голове, попутно посылая Кюхену осуждающий и разочарованный взгляд. Чего в нем больше – осуждения или разочарования – Кюхену определить так и не удается. Как не удается определить и причину абсолютно странной и дикой симпатии Сонмина к своему соседу по комнате. Желание называть его другом пропадает после того, как тот беззастенчиво тискает Сонмина на берегу восточно-китайского моря на фоне заката и проплывающей мимо белоснежной яхты. Кюхен злится и уходит в потаенную бухточку, о которой рассказала им попутчица из поезда, попутно забрав из номера отеля оставшуюся бутылку вина, теплый плед и планшет Чанмина. Сонмин находит его через два часа, не говоря ни слова, садится рядом и сжимает в теплой руке озябшие длинные пальцы. Еще через час планшет возвращается в руки своего хозяина целым и невредимым. Возвращение домой заканчивается для них загадочным Реуком, сломанным холодильником в комнате Кюхена и заявлением Сонмина о том, что он разрешает Кюхену считать, что они встречаются. *** Реук не уверен, когда это началось, но то, что Ким Чонун становится для него кем-то важным - может сказать наверняка. Сначала ему было просто любопытно, но проведя с профессором некоторое время, Реук уже не может от него отказаться. Болезненная и долголетняя влюбленность в Сонмина кажется теперь неимоверной глупостью. Реук, наконец-то, может признаться себе, что все его чувства были по большей части придуманными и не совсем искренними. История с Кюхеном это только подтверждает. С Чонуном все настолько по-другому, что первое время Реук теряется и не знает, что нужно делать. Новость о том, что профессор больше не имеет никакого отношения к его другу, накрывает Реука волной радости, которая тут же утихает от осознания того, что и он сам Чонуну теперь совсем без надобности. Что тот и подтверждает своими словами и поведением. Но в этом случае, Реуку хочется идти до конца, не молча наблюдать и страдать, а быть непосредственным участником событий, отстаивать то, что становится необходимостью. Он накидывается на Чонуна под воздействием момента и тут же жалеет об этом, в одно мгновение снова становясь маленьким и жалким. Бороться становиться все труднее и труднее, но упрямство берет свое. Реук, как ему кажется, бормочет о том, что не оставит Чонуна в покое, и тот все же идет на уступки. Реук, как и обещает, приходит к Чонуну каждый день. Если не получается встретиться дома, он поджидает его в небольшом кабинете в университете. Чонун морщится, но не протестует, со своей стороны, также выполняя обещанное. Реук говорит не умолкая, неотрывно следя за реакцией Чонуна. Он с уверенностью может сказать, какие шутки тому нравятся, что может его опечалить, а что оставляет безразличным. Чонун все так же молчит, ограничиваясь редкими, ничего не значащими комментариями. Редкие встречи у Чонуна дома становятся для Реука практически раем. Ему нравится готовить для уставшего профессора Кима, который раньше питался исключительно заказанной на дом едой из соседней забегаловки. Домашняя пища делает Чонуна добрее, и он разрешает Реуку оставаться дольше обычного. Они смотрят фильмы, большая часть из которых – душераздирающие драмы, выбранные Чонуном, и от которых Реук рыдает, как ребенок, добрых тридцать минут после финальных титров. Чонун незаметно над ним посмеивается, но обязательно приносит стакан холодной воды и небольшую сладость, каждый раз новую. Реуку хорошо и спокойно, но все равно чего-то не хватает. Например, теплых рук на обнаженной коже или горячего дыхания на взмокшем от пота виске. Он мечтает о большем, но не знает, как именно его получить, поэтому продолжает довольствоваться малым. А затем заканчивается и эта иллюзия небольшого счастья. Набирая заученный наизусть код от входной двери Чонуна, Реук не хочет верить своим глазам, когда раз за разом на экране появляется красная надпись с сообщением об ошибке. Телефон Чонуна отключен, а дома его нет наверняка, поэтому опустошенный Реук решает ждать его прямо возле двери. Чонун появляется лишь спустя несколько часов, когда ноги Реука окоченели от задуваемого на площадку ветра, а спина онемела от долгого сидения без движения. О том, что профессор Ким пьян до беспамятства можно было сказать, лишь один раз взглянув на его нетвердую походку и затуманенные глаза с потекшей подводкой. Заметив Реука, он на секунду останавливается, а затем горько усмехается и опускается рядом на корточки. Сладковатый запах соджу ударяет в нос и Реуку безумно хочется заплакать. Он практически ощущает себя одним из героев киношных драм Чонуна. Губы Чонуна отдают спиртом, и Реуку скорее хочется отстраниться и глотнуть свежего воздуха. Когда легкие снова наполнены, а тело перестает бить сладкая дрожь, он краем глаза замечает новый код от квартиры, повторяет его про себя несколько раз и снова оказывается в объятиях Чонуна. Путь до спальни запоминается Реуку пятнадцатью сбившимися шагами, двумя острыми углами и прокушенной губой. Одежда слетает с них мгновенно, ни один замок и ни одна пуговица не решаются им мешать. Касания Чонуна жадные и подчиняющие, настолько дикие, что у Реука пропадает всякое желание делать что-то самому. Все что он может – выгибаться навстречу и орать в полный голос, радуясь тому, что стены в квартире Чонуна звуконепроницаемые. - Профессор, - шепчет Реук в чужие губы то, что не дает ему покоя последние несколько недель. – Давно хотел так сделать. Ему почему-то кажется, что Чонуну должно понравиться такое обращение и, черт возьми, как же он оказывается прав. Профессор окончательно теряет голову. Кажется, ни одна часть тела Реука не остается без внимания. Чонун, будто ведомый внутренним чутьем, касается именно там, где Реуку больше всего необходимо, и так, как ему нравится больше всего. Отрешенно, от переизбытка эмоций, наблюдая за своими разведенными ногами, он отмечает покрывающие белую кожу красные отметины, которые завтра наверняка превратятся в отвратительные синяки. Чонун входит вообще без подготовки, и Реук рад до безумия, что последние две недели мечты порнографического характера буквально вынуждали его не только дрочить, но и во всю работать пальцами. От четких, размеренных движений хочется выгибаться дугой, возвращаться в исходное положение и снова скручиваться в эту самую дугу, но движения Реука скованы и все, что ему удается – мять в ладонях простыни и сжимать коленями бока Чонуна. Руку на члене он и вовсе воспринимает, как что-то сверхъестественное. Профессор Ким абсолютно точно не обычный человек. Невозможно без потери качества одновременно и восхитительно вбиваться в податливое тело, и двигать ладонью по болезненно набухшей, покрытой венами плоти. Реуку кажется, что он забрызгивает спермой половину квартиры, как иначе объяснить то, что она попадает и на волосы Чонуна, и на его собственные, и даже на резную спинку кровати. Сжимая Чонуна внутри, Реук с удовольствием слушает сдавленное шипение, переходящее в глубокий, гортанный стон. Мокрый и разгоряченный, Чонун заваливается на бок рядом с Реуком, не забыв стянуть с себя презерватив и отбросить куда-то вглубь комнаты. «И когда успел его надеть?» - последняя внятная мысль Реука. Ему еще какое-то время кажется, что, так и не протрезвевший Чонун что-то шепчет ему на ухо, просит прощения и называет глупым, идиотом, дураком. Утром все тело болит так, будто по нему проехался караван из груженных грузовиков. Чонуна в квартире нет, а аккуратно сложенная одежда Реука лежит на диване в гостиной. На кухне его дожидается еще теплый завтрак и небольшая записка с просьбой больше не беспокоить профессора Ким Чонуна и заняться своими собственными делами. Реук комкает белую бумажку и выкидывает в рядом стоящее мусорное ведро. - Еще чего, - безостановочно проговаривая про себя новый код от квартиры, Реук быстро одевается и отправляется домой успокаивать волнующегося за него Сонмина. На часах ровно полдень.