Never give up.

*** Реук обеспокоенно поглядывает на кухонную дверь, пропуская мимо ушей добрую половину того, что рассказывает мама Чонуна. Он машинально нарезает овощи и лишь кивает в ответ на задаваемые ему вопросы. - Что-то не так, Реук? – в голосе женщины явно чувствуется беспокойство, и Реуку становится немного совестно. - Нет, - улыбаясь, отвечает он и, отложив в сторону нож, направляется к выходу. – Я на минутку. Из комнаты не доносится ни единого звука, и Реуку кажутся глупыми все его беспокойства по поводу того, что Сонмин может расстроиться из-за сложившейся неудобной ситуации. А затем он буквально застывает в дверном проеме, не понимая, от ужаса или от восхищения. Первое, что бросается ему в глаза – загорелая спина Сонмина, со стекающими по ней капельками пота. Он будто отрешенно следит за движением выпирающих от напряжения лопаток друга и делает несколько шагов вперед. В ушах звенит, а горло сдавливает невидимый ком, не позволяющий даже вздохнуть. Реук смотрит на лежащего на диване Чонуна, глаза того закрыты, губа прикушена, а руки беспорядочно двигаются по бокам Сонмина. Тот упирается собственными руками на плечи Чонуна, поглаживая большими пальцами ключицы, и ритмично двигает бедрами. Реук неуверенно трясет головой, пытаясь сбить оцепенение. Он, наконец-то, умудряется сделать глубокий вдох, до ушей тут же доносится сдавленное шипение Чонуна и тихий смех Сонмина. - Нравится? – Реук с трудом узнает голос друга, слишком хриплым и глубоким он кажется. Именно этот голос окончательно приводит его в чувства. Только через несколько секунд, сталкиваясь взглядом с Сонмином, Реук понимает, что вопрос предназначался не Чонуну, а ему. Глаза Сонмина кажутся огромными черными дырами, которые вот-вот затянут его, внутрь, стирая все воспоминания о несуразном, нерешительном мальчишке. Боковым зрением Реук замечает, как ладонь Сонмина быстро опускается на глаза пытавшегося их открыть Чонуна. Другой ладонью он проводит по чужой оголенной груди и животу, все так же не отрываясь от глаз Реука. - Он тебе нравится? - откровенный вызов. Понимая, чего от него хочет Сонмин, Реук слишком поспешно качает головой в отрицательном жесте, стараясь ничем не выдать своего присутствия. - Нет, - одновременно с его жестом отвечает Чонун. – Мне его жалко. - Жалко? – Сонмин отворачивается от Реука, сильнее впиваясь пальцами в живот Чонуна. – Почему? - Спроси Чанмина. - Почему его? - Спроси и узнаешь. - Кюхен имеет к этому какое-то отношение? – голос Сонмина в одно мгновение из озадаченного превращается в напряженный. - Это имеет какое-то значение? – Чонун кладет свою ладонь поверх ладони Сонмина, все еще закрывающей его глаза, и сильно сжимает пальцы. - Это, - Сонмин медлит, а Реук подходит почти вплотную боясь упустить хотя бы слово. – Это… - Мальчики, - неожиданно громкий голос госпожи Ким заставляет всех троих дернуться. Реук с ужасом смотрит в сторону кухни и, не медля, кидается обратно. Он жутко раздосадован тем, что женщина напоминает о себе в самый неподходящий момент, но в то же время, она слишком ему нравится, чтобы расстраивать её при первой же встрече. Он успевает в последний момент, еще секунда и госпожа Ким столкнулась бы с еще одним неприятным открытием. Реук аккуратно обнимает женщину за плечи и направляется в сторону кухни, плотно закрывая за собой дверь. - Реук? Что такое? - Они почти заканчивают, - вымученно улыбается он, закатывая рукава свитера. – Давайте пока продолжим? Госпожа Ким смотрит на Реука с подозрением, но больше ничего не спрашивает и начинает рассказывать очередной случай из жизни сына. Реук снова не слушает, все его мысли заняты недавно услышанным разговором. Что же такого знает Чанмин, что заставляет Чонуна его жалеть? Жалость. Реук незаметно фыркает, сильнее сжимая в руке нож. Еще одно чувство, преследующее его всю сознательную жизнь. Он с неприязнью вспоминает каждый направленный в его сторону сочувствующий взгляд, - немногочисленных друзей, одноклассников, барменов и просто случайных знакомых. Каждый из таких взглядов, так или иначе, был связан с Сонмином. Реуку не хочется себе в этом признаваться, но он почти уверен, что и жалость Чонуна имеет те же корни. Переспал с ним тот тоже, наверняка, из жалости. Внутри все сразу же закипает, заполняется необъяснимой злостью и ненавистью к Чонуну. Да какое он, собственно, имеет право? Никто не имеет такого права. - В следующий раз обязательно привезу с собой! – доносятся до Реука слова госпожи Ким. - Что привезешь? – Чонун появляется в кухне внезапно для обоих присутствующих, и они смешно подпрыгивают на месте, быстро оборачиваясь в сторону говорящего. – Мама тебя не сильно утомила? Реук внимательно смотрит на тепло улыбающегося Чонуна, с трудом подавляя желание вцепиться руками в его горло. - Нисколько, - улыбается он в ответ и отворачивается к рабочему столу. Чертов лицемер. - Я как раз рассказывала Реуку о твоем детстве и обещала в следующий раз привезти фотографии, - рука госпожи Ким ложится на его плечо, и Реук краем глаза замечает её странные движения головой, а через секунду чувствует чужие руки, обвивающие его талию. Рука с плеча тут же исчезает, и довольная женщина отходит от них на несколько шагов, будто любуясь открывающимся видом. - Не думаю, что ему будет интересно. - Почему же? Я с удовольствием посмотрю, - Реук, оборачиваясь, подается немного назад и тут же резко замолкает, чувствуя упирающийся ему в задницу член Чонуна. Не закончили значит. Сразу же встает на место кусочек мозаики под названием «неожиданное объятие». Действительно, не каждому мужчине захочется, чтобы его мама увидела его в подобном состоянии. Хотя взрослые, адекватные люди думают об этом до того, как собираются заняться сексом в присутствии матери. - В общем-то, я зашел сказать, что уйду на несколько часов, - проигнорировав слова Реука, отвечает Чонун. - Но… - Мам, это срочно, - Реук снова оборачивается и смотрит в нарочито опечаленное лицо профессора Кима, по которому навзрыд плачет место в каком-нибудь популярном театре Сеула. - Не жди меня. Я позвоню или сам приеду. Чонун выпускает Реука из объятий, быстро целует мать в щеку и, не дожидаясь её ответа, выходит из кухни. - Ничего не понимаю, - шепчет женщина и ободряюще гладит Реука по плечу. – Но в следующий раз обязательно приезжай с ним. Я буду ждать. Реук улыбается и согласно кивает. Может и приедет. *** Приезд матери становится для Чонуна огромной неожиданностью. Он ожидает от Чанмина ответных действий на свое недавнее заявление, но не думает, что тот зайдет настолько далеко. Именно это и является показателем того, какой же Чанмин все еще глупый ребенок. Чонун переводит взгляд на сидящего рядом Сонмина. Сведенные брови, сомкнутые в тонкую линию губы, сжатые кулаки. Умилительное зрелище. - Так что там с поцелуями на улице? – Чонуну жутко интересно увидеть реакцию Сонмина, которая следует мгновенно за его словами. Тот мгновенно разжимает кулаки, недоуменно распахивает глаза и поворачивает голову в его сторону. - А, это, - лицо Сонмина снова принимает недовольное выражение. – Кюхен… - Ясно, - перебивает Чонун. - Что ясно? Я даже не начал еще… - Имени вполне достаточно. - Ты, - Сонмин хватает отвернувшегося Чонуна за подбородок, разворачивает к себе лицом и несколько минут молча его рассматривает. Толчок в грудь слишком сильный и неожиданный, застающий Чонуна врасплох. Он с удивлением смотрит на нависшего над ним Сонмина. Отросшая черная челка закрывает его левый глаз, придавая лицу зловещее выражение. - И что дальше? Сонмин загадочно улыбается, стягивает с себя футболку и удобно устраивается на бедрах Чонуна. - Увидишь, - тихо шепчет он, наклоняясь вплотную к чужому лицу. Чонун чувствует обжигающее дыхание сначала на щеке, а потом и на шее. Кожа приятно покрывается мурашками, и заметивший это Сонмин проходится по некоторым из них влажным, немного шершавым языком. Чонун не двигается, решая понаблюдать, что произойдет дальше. Он прекрасно понимает, что в соседней комнате находится его мать, которая вряд ли оценит сексуальные подвиги сына. Чонун готов вовремя остановиться, он уверен в собственной благоразумности и выдержке. Сонмин же, судя по его дальнейшим действиям, с этим категорически не согласен, в чем убеждает и Чонуна. Тот без сопротивления позволяет снять с себя свитер, на всякий случай придумывая оправдания для матери, если той вдруг вздумается зайти в комнату прямо сейчас. Сонмин резко двигает бедрами, и Чонуну приходится до крови закусить губу, чтобы не застонать во весь голос. Он закрывает глаза и кладет ладони на талию Сонмина, перемещая его немного выше, в попытке усилить ощущения. Тот, кажется, понимает его без слов и начинает двигать бедрами более часто и ритмично. Ладони Сонмина больно давят на плечи, но Чонун стоически терпит некомфортные ощущения. - Нравится? – Чонун невнятно мычит и подается бедрами вверх, со стыдом понимая, что почти готов кончить в собственные штаны, как какой-нибудь зеленый юнец. Он пытается открыть глаза, но тут же чувствует прикрывающую их влажную ладонь Сонмина. - Он тебе нравится? – почему-то Чонун сразу же понимает, что его спрашивают о Реуке. - Нет, - отвечает он слишком быстро, но тут действительно не о чем думать. – Мне его жалко. - Жалко? – в голосе Сонмина слышится явное удивление, и Чонун с неудовольствием ощущает, как гладившая его живот секунду назад ладонь усиливает давление на кожу. – Почему? - Спроси Чанмина. - Почему его? - Спроси и узнаешь, - любопытство Сонмина раздражает, особенно в их пикантной ситуации, и Чонун уже жалеет, что не обошелся простым отрицанием. - Кюхен имеет к этому какое-то отношение? - Это имеет какое-то значение? – Чонун не чувствует злости, скорее разочарование. Он кладет собственную ладонь поверх ладони Сонмина и немного сжимает пальцы. Все же проигрывать тоже нужно уметь достойно. - Это, - Сонмин медлит, заставляя Чонуна окончательно убедиться в том, что в этой битве он в числе проигравших. – Это… - Мальчики, - неожиданно громкий голос матери застает Чонуна врасплох. Он дергается, пытаясь скинуть Сонмина с себя, что ему успешно удается сделать. Нащупав на полу свитер, он быстро натягивает его на себя, но в комнате так никто и не появляется. Чонун вопросительно смотрит на Сонмина, получая в ответ короткое «Реук». - Жди меня здесь, - приведя себя в порядок, просит Чонун. – Думаю, нам нужно поговорить. Дождавшись согласия, он направляется в кухню. - В следующий раз обязательно привезу с собой! – первое, что слышит Чонун. - Что привезешь? – он на сто процентов уверен, что речь идет о его детских фотографиях, но убедиться никогда не повредит. – Мама тебя не сильно утомила? - Нисколько, - Реук бросает на Чонуна осуждающий взгляд и снова отворачивается к столу. - Я как раз рассказывала Реуку о твоем детстве и обещала в следующий раз привезти фотографии, - что и требовалось доказать. Чонун переводит взгляд с затылка Реука на мать и видит, как она кивает в сторону того и смешно двигает бровями. Поняв, что от него хотят, Чонун обхватывает руками чужую талию, стараясь не прижиматься слишком близко. Завершать небольшую интимную сессию с Сонмином не было никакого желания, но и от возбуждения так просто избавиться не представлялось возможным. - Не думаю, что ему будет интересно. - Почему же? Я с удовольствием посмотрю, - Чонун чувствует, как Реук немного отклоняется и прижимается к нему вплотную. С удовольствием отмечая чужие округлившиеся глаза, Чонун прижимается еще ближе. - В общем-то, я зашел сказать, что уйду на несколько часов, - игнорируя слова Реука, обращается к матери Чонун. - Но… - Мам, это срочно, - Ему не нравится видеть расстроенное выражение на родном лице, но это дело не терпит отлагательств. - Не жди меня. Я позвоню или сам приеду. Кивнув ждущему его Сонмину в сторону двери, Чонун обувается и выходит из квартиры. Через десять минут непрерывной ходьбы перед ними возникают ворота центрального парка. Чонун проводит Сонмина в самую глубь и присаживается на обшарпанную, но чистую скамейку. - О чем ты хочешь поговорить? – первым тишину нарушает Сонмин. - Мне кажется, ты знаешь. - Не знаю. - Хорошо, - Чонун немного медлит, тяжело вздыхает и внимательно смотрит в обеспокоенные глаза Сонмина. – Мне кажется, у нас ничего не выйдет. Вернее, я в этом уверен. Так что… - Ты меня бросаешь? – уточняет тот. - Я облегчаю тебе жизнь. И себе. И еще нескольким людям. - Каким например? – голос Сонмина звучит все громче и громче. – Реук… - Причем здесь он вообще? – Чонун не выдерживает и тоже повышает голос. - Он смотрит на тебя, - как прописную истину выдает Сонмин. – Так не должно быть. - На меня смотрит куча людей. - Он смотрит на тебя заинтересованно, а не так как остальные. - Что ж, это его личные проблемы. - Это мои проблемы, - Сонмин присаживается рядом с Чонуном и, сцепив пальцы в замок, тяжело вздыхает. – Раньше он смотрел так на меня. Сейчас нет. Мне это не нравится. - Ты эгоист. - Да. Но мне нужно, чтобы смотрели только на меня. Ничего не могу с этим поделать. - Ты хочешь, чтобы я смотрел только на тебя? – Чонун решает проверить в последний раз. Сонмин долго молчит, перебирая пальцами, затем поворачивается к Чонуну и, наверное, в первый раз за все их знакомство тепло и искренне улыбается. - Нет. - Кюхен? – улыбка Сонмина становится грустной, а сам он, будто извиняясь, слегка пожимает плечами. – Что будешь делать? - Ничего. Это не тот случай, когда все будет длиться долго и счастливо, - Сонмин поднимается на ноги и машет Чонуну на прощание. – А у меня есть Реук. Так что иди и разбей ему сердце. Я буду ждать. Чонун грустно улыбается и откидывает голову на высокую спинку лавочки. Эгоизм человека – действительно страшная вещь. *** Единственное желание Кюхена – поскорее добраться домой. Ему кажется, что сегодня он проживает самый утомительный день в своей жизни. Преследовать Сонмина – то еще удовольствие. Еще раз пожелав Чанмину долгой и мучительной жизни, Кюхен на крейсерской скорости приближается ко входу в общежитие, как вдруг кто-то хватает его за руку. - Куйсянь? – перед ним стоит до безобразия высокий рыжий парень и приветливо улыбается. - Мы знакомы? – у Кюхена прекрасная память на лица, но конкретно этого человека он вспомнить не в силах. Хотя он назвал его китайским именем. Кто-то из старых друзей? Он еще раз внимательно всматривается в лицо незнакомца и, наконец, удивленно охает. - Джоу Ми? – тот радостно кивает и сжимает Кюхена в своих уже не таких костлявых, как раньше, объятиях. - Мы лет десять, наверное, не виделись, - переходит на китайский Джоу Ми. – Не забыл еще язык? А я здесь по делам. Прости, что потерял связь с тобой. Когда вы уезжали из Китая, я обещал каждый день писать, но потерял адрес. Глупо, да? Но я тебя все равно узнал даже сейчас. Точно! Я же здесь с женой. Обязательно надо вас познакомить. Она у меня замечательная! Как же я рад! - Стоп, стоп, стоп! – Кюхен пытается остановить сбивчивую речь Джоу Ми, явно показывающую, что тот волнуется до чертиков. – Я тоже рад тебя видеть. Язык периодически практикую, был обижен. Жена? Серьезно? Обязательно хочу её увидеть. А сейчас, дай мне номер своего телефона, потому что вон тот водитель такси очень зол и через секунду выкинет из машины и твои вещи, и твою жену. Красивая, черт возьми! - Самая лучшая, - Джоу Ми быстро выхватывает из рук Кюхена телефон и, вбив свой номер, протягивает обратно. Уже собираясь уходить, Джоу Ми не выдерживает и снова обнимает Кюхена, тот поднимает руки, чтобы обнять его в ответ, но чувствует резкий рывок в сторону. Рядом, вцепившись в рукав его куртки мертвой хваткой, стоит Сонмин. - Кто это? – окидывая Джоу Ми оценивающим взглядом, спрашивает Сонмин. - Оу, - улыбается объект пристального внимания. – Удачи, Куйсянь. Мне действительно пора. Обязательно позвони. Джоу Ми убегает, даже не дождавшись ответа, лишь машет на прощание из окна такси. - Что он сказал? – продолжает допрос Сонмин. – Он китаец? Что ему от тебя нужно? - Слушай, - начинает Кюхен, выдергивая руку из захвата Сонмина. – Давай мы с тобой поругаемся завтра, мне и так сегодня перепало несчастий. Не порть единственное хорошее событие. Кюхен поворачивается в сторону спасительного дома, но Сонмин снова останавливает его, вцепившись теперь уже обеими руками в тонкую ткань на его спине. Кюхен действительно не готов сейчас выяснять отношения, а, уже немного изучив Сонмина, он уверен, что тот намеревается устроить очередной скандал и приказать держаться от него подальше. Банально и просто. Чего он не ожидает, так это уткнувшейся между его лопаток головы Сонмина и его теплых рук, захватывающих Кюхена в кольцо. Страшно даже пошевелиться, не то, что сказать хоть слово или вздохнуть полной грудью. Сонмин, кажется, не собирается ничего говорить, а уставший от отсутствия движения Кюхен, наконец, шевелится и делает шаг вперед. Руки Сонмина на удивление легко соскальзывают с тела Кюхена и тот раздосадовано ухмыляется. Очередное мгновение чужой слабости. Надоело. - Знаешь, ты прав, - прерывает молчание Кюхен. - У нас ничего не выйдет. - Стой, где стоишь, - кричит на сделавшего еще один шаг Кюхена Сонмин. – Не смей двигаться. Кюхен чувствует, как Сонмин снова подходит ближе, кладет ладони на его плечи, делает глубокий вдох и разворачивает к себе лицом. - С этого момента, - его голос на удивление тверд и уверен, как, впрочем, и взгляд. – Смотри только на меня.