Тёплое тело. Горячий крест. Несправедливый приговор. Холодная могила. Вот я лежу на кресте, Они вбивают в меня гвозди. Огонь очистит мою душу, И останется только лишь горстка Пепла. Я вернусь (я вернусь…) Через десять дней (я вернусь…) Словно твоя тень (я вернусь…) Буду преследовать тебя (я вернусь…) Rammstein - Asche zu Asche
На улице завывал сильный ветер и бил об окна, отчего жители многоэтажек и частных домов изредка поглядывали на стёкла, от которых исходили неприятные и слегка раздражающие звуки. Небо ещё с утра затянуло тёмно-серыми тучами, и совсем скоро они были готовы заплакать, заставляя людей, не взявших с собой зонт, пожалеть об этом. В такую погоду совершенно не хотелось покидать свою крепость. Было только одно желание – провести этот день в тёплой постели, читая какую-нибудь книгу или сидя со смартфона в Интернете, при этом наслаждаясь приятным обществом своего питомца (вне зависимости от того, кошка это или собака) под боком. Да и в половину восьмого было куда приятнее спать, нежели бодрствовать. Но, к сожалению, обычные человеческие радости Хоэнхайму уже давно были недоступны. Он и в начале своей жизни не мог себе позволить то же, что и его знакомые, которые ещё в незапамятные времена отдали богу душу. Посему у него не было никаких — ни положительных, ни негативных — эмоций сейчас. Молча складывая в небольшую свою походную сумку, которую он закинул в кладовку и не вспоминал о ней последние лет двадцать, самые необходимые вещи, мужчина не думал сказать хотя бы одно слово, которое бы выражало его недовольство. Нечего было выражать. К подобному развитию событий он начал готовиться ещё в тот момент, когда над его головой пронеслись на бешеной скоростью Лаго и Раго. Конечно, этого хотелось бы избежать, но, увы, иначе нельзя. Никто из знакомых не смог предоставить нужную информацию, поэтому придётся обратиться к тому, про чьё существование очень хотелось забыть. Последние лет шестьсот минимум. А Патрисия, стоявшая в дверном проёме и прислонившаяся к деревянному косяку, всё время себя останавливала, чтобы не начать разговор. Её рот то открывался, то практически сразу закрывался. С губ иногда срывались тихие и короткие звуки, которым уже не дано перерасти в полноценные слова и предложения. Ей совершенно не хотелось, чтобы гражданский муж оставлял её наедине со своими не самыми лучшими мыслями. Мужчина был единственной отдушиной и позволял хоть ненадолго отвлечься от болезни, которая медленно, но верно высасывала из уже истощённого тела жизни, даже не думая останавливаться. Эдвард и Альфонс уже давно не появлялись дома, и поэтому Элрик-старшая не могла занять себя заботой о детях. Она напротив ещё сильнее волновалась о сыновьях. В голове до сих пор были свежи воспоминания о том, как сожитель рассказывал ей о Турнире, который происходил раньше. И женщина из-за своей развитой фантазии отчётливо представляла, как парни умирают в далёкой стране… От этого хотелось избавиться и навсегда забыть те ужасные картины, которые сами собой появлялись перед глазами. Но ничего не выходило, а разум будто нарочно издевался над ней. Хоэнхайм, выпрямившись, медленно обернулся и коротко посмотрел на свою супругу. Он тоже не горел особым желанием отправляться в путь, но иного выбора на данный момент не было. Если он не уйдёт сейчас и не получит нужную информацию, пострадает не один человек, а несколько десятков. Допустить такие жертвы было нельзя. — Пожалуйста, вернись, — Патрисия, наконец, не выдерживает и позволяет своему волнению выйти наружу. Женщина была готова отпустить мужчину. На время. Если тот будет отсутствовать наделю-другую, а потом вернётся, ей будет этого достаточно. Тем более она понимала, что это необходимо и без этого будет трудно гарантировать жизнь их сыновей, если не лишить их возможности не умереть на Турнире. Если Хоэнхайм добудет нужную информацию, то получится хот бы предупредить мальчиков об опасности. А они были не настолько глупыми, чтобы лезть на ражон. Более спокойный Альфонс всегда сможет убедить импульсивного Эдварда отдать предпочтению обдуманным решениям, нежели поступкам, совершённым под действием эмоций. — Обязательно, — коротко ответил мужчина и закинул свою сумку на плечо. В подобных ситуациях он не особо отличался от их старшего ребёнка. Ему было проще на какое-то время запереть все чувства в себе и решить все проблемы, только потом позволив себе спокойно вздохнуть. И поэтому Патрисия не требовала от него сразу рассказать обо всём, что он думает. Просто позволила ему молча уйти. Тем более он же пообещал, что непременно вернётся. Женщина молча наблюдала за тем, как её гражданский муж спокойно и уверенно обувается. Как закрывается за ним входная дверь. Как она остаётся сама со всей своей болью, и не только физической. А пока было бы неплохо позвонить Эдварду или Альфонсу и предупредить о том, что делает их отец. Вряд ли молодым людям понравится, что их родители что-то утаили. В точности, как и их отец. Да и им будет неплохо узнать, что скоро, возможно, получат новые данные. Стрелки на настенных часах показывало восемь часов десять минут утра. Тяжело вздохнув, Элрик направилась на кухню. Было пора принимать лекарства, а сыновьям звонить в такую рань не хотелось. Она до сих пор не знала, во сколько начинаются бои и когда её мальчики просыпаются. Лучше подождать хотя бы до десяти. Хорошо хоть Эдвард её предупредил по SMS, что прошёл в следующий тур. Значит, женщина не помещает сыну своим звонком. Отвлечь парня, когда он сражается за собственную жизнь, совершенно не хотелось. Ведь если помешать ему не в нужный момент, то молодой человек может проиграть. Скорее бы это всё закончилось.***
Вайпер искоса смотрела на людей, собравшихся на трибуне, то переводила взгляд на огромное табло, на котором вот-вот должны были высветиться названия команд, которым «повезло» сражаться сегодня. Сейчас она, наверное, была рада, что «отстрелялась» в первый же день. Теперь можно было спокойно сидеть и наблюдать за теми, кто сражается и продумывать стратегию борьбы с возможными соперниками. Может, даже понять, по какому принципу организаторы выбирают команду, а то они до сих пор не сделали никаких заявлений, что значительно усложняло работу шаманам. Делать то, на что у них с Фонгом вчера не хватило времени. Девушка недовольно скривилась. Она до сих пор не могла понять, почему мастер боевых искусств так упорно пытается с ней сблизиться. Она даже начинала ему немного завидовать. Сама шаманка не так хорошо избегала встреч со своим бывшим учителем, как её старый знакомый пытается наладить отношения между ними. В голове всплыло самое последнее предсказание Арии, от чего Маммон невольно поёжилась. Признавать правоту женщины совершенно не хотелось. Девушке всегда было приятнее осознавать, что она сама является хозяйкой своей судьбы, чем жить со знанием, что уже давно решено за неё. Когда у её соседа слева зазвонил мобильник, шаманка коротко зло рыкнула. Но внутри она была рада, что хоть что-то вывело её из собственных мыслей. Можно будет подслушать чужой разговор и немного отвлечься, если язык этого молодого человека со светлыми волосами будет ей понятен. А там и битва начнётся… Когда парень заговорил на её родном немецком, она слабо улыбнулась: — Привет, мам, — Эдвард отвёл взгляд от поля боя и перевёл его на небо. — Нет, не отвлекла. Что ты хотела? Какая «трогательная» связь. У Вайпер никогда не было хороших отношений с собственными родителями. Именно поэтому она так легко пошла за Деймоном и позволила ему себя одурачить. Если бы мать с отцом не считали собственную дочь одержимой и не таскали каждый день в церковь, чтобы изгнать из неё демона, то всё могло бы сложиться совсем иначе… А так у неё была искалечена жизнь ещё в детстве. Если бы взрослые относились с пониманием к рано открывшемся способностям шамана у тогда ещё ребёнка, то Спейд бы не стал обучать маленькую девочку, дабы потом заполучить себе подготовленное тело. Тогда бы девушка не познакомилась с Арией и до сих пор бы не страдала из-за её смерти, которая никак не хотела стираться из памяти. Тогда бы всё было хорошо. — В смысле Хоэнхайм уехал? Куда это? —– Элрик негодовал. — Ага, он, конечно, всё делает во благо… А когда он ушёл?.. Тогда почему ты звонишь только сейчас? Два часа же прошло! Ладно, ладно. Прости. Спасибо, что сказала. Да, с Алом всё хорошо. Пока. И парень нажал на «отбой». Судя по тому, что молодой человек сразу после окончания разговора обратился к другому блондину с янтарными глазами, Маммон сделала вывод, что он и есть тот «Ал», которого упомянул немец. А учитывая их внешнюю схожесть, не трудно понять, что они близкие родственники. Возможно, даже родные братья. На табло наконец высветились названия команд, и практически сразу на поле боя появились люди. Чуть приглядевшись, девушка практически сразу узнала Верде. Слегка пнув Фонга, который сидел от неё по правую руку, она принялась внимательно следить за тем, что происходило перед ней. Шаманка никак не ожидала встретить на Турнире ни Реборна, ни Лар, ни Колоннелло, ни тем более этого австрияка в очках, который был более замкнутым, нежели все друзья Арии. Для мужчины всегда были важны только его эксперименты, и его никогда не интересовал потусторонний мир, хоть он тоже с детства видел духов. Понимания происходящего оставалось всё меньше. А Мукоро, стоявший на сухой земле, перемешанной с песком, с нескрываемой ненавистью смотрел на своего противника, раз за разом сжимая свою свободную руку в кулак в предвкушении интересной и плодотворной битвы. Он был рад, что этот человек решил принять участие в Турнире. Теперь у него есть возможность отомстить. Хром, подорвавшись со своего места, кинулась к перилам и с силой сжала в худых ладонях холодный метал, отчего костяшки ещё сильнее побелели. Внутри всё похолодело, время, казалось, остановилось, а все окружающие её люди куда-то пропали. — Мукуро-сама! — пронесся по всему стадиону истошный крик, переходящий в надрывный плач, который невозможно остановить. Парень это слышал. Отчётливо слышал. Знал, что так и произойдёт. Но предпочёл не сдвнуться с места. Сейчас у него были более важные дела, нежели разговоры со старой знакомой. Если всё будет хорошо, то он непременно подойдёт к девочке. А если нет, то лучше не давать глупой надежды этому бедному ребёнку, который и так многого натерпелся в своей короткой жизни. Намного меньшей, нежели его, но не менее горькой. — О, не я один тебя узнал? — Бьякуран продолжал широко улыбаться, так и не открывая своих глаз. — Как же я рад тебя видеть, — Рокудо оскалился, сильнее сжимая в руке свой драгоценный трезубец, отчего в пальцах появились неприятные ощущения, хоть ладонь и была всё это время облачена в черную кожаную перчатку. Ему не терпелось вступить в бой. — Да начнётся бой! — громко сообщил Джинджер Бред в микрофон, после чего поспешил покинуть поле боя. Он никогда надолго не оставался рядом со сражающимися командами. Не хотел попасть под раздачу, поэтому всегда прятался за защитным куполом, который должен был охранять зрителей и тех участников, которые пока могут позволить себе немного отдохнуть и продумать стратегию. Джессо только этого и ждал. Он в долю секунды выпустил на свободу своего белого дракона. Мукуро ринулся вперёд. Мгновение, и он подпрыгивает, при этом использовав своё Пламя, чтобы выше оторваться от земли. Приземлившись на голову духа, парень направился к своему противнику. Он уже отчётливо представлял, как избавится от него. Как по металлическому наконечнику трезубца будет стекать кровь. Как Бьякуран умрёт. Но мужчина не медлил. Вскинув правую руку вперёд, он принялся контролировать своего «питомца» ещё лучше. Дракон принялся извиваться, отчего держаться на нём стало намного тяжелее. Ноги съезжали с гладкой белой чешуи, и Рокудо с трудом не упал на землю. Он не мог проиграть. Не сейчас. Не Джессо. Не после своей первой смерти. Не после того, что было в Аду. Не перед Хром, которая не может без него. — Ты молодец, Мукуро-кун, — хохотнул мужчина. Молодой человек только сильнее скалился и сжимал в руке трезубец. Когда до противника оставалось пару метров, парень пустился в свободный полёт, выставив своё оружие вперёд, дабы избавиться от самого сильного в команде «Мильфиоре», по его мнению. А он никогда не ошибался. Только вот белый дракон в самый последний момент выгнулся и зажал в своих челюстях тело Рокудо. Зло зашипев от боли, но всё-таки сдержав крик, парень покрылся синеватым свечением. Доля секунды, и происходит небольшой взрыв, от которого дух был вынужден отпустить свою жертву и протяжно застонать. Использовать Пламя хотелось в последнюю очередь. Но иного выхода не было. Если не начать сражаться всерьёз сейчас, то всё закончится так же, как и в прошлый раз. Такого молодой человек допустить не мог. Приземлившись, он пытался в кротчайшие сроки восстановить дыхание. В боках неприятно ныло, а кровь начала стекать на сухой грунт. Мукуро к этому привык. Во время предыдущей битвы с Бьякураном было хуже. В Аду он пережил и не такое. Поэтому раны, оставленные драконом, напоминали небольшие царапины, нежели нормальные повреждения. Громко рассмеявшись, при этом откинув голову назад, парень принялся открывать Врата. В силе своего демона он был уверен даже больше, чем в самом себе. Да и то, как сражался тот парень – Вайпер, кажется – в первый день было лишним подтверждением, что одного из Семи Смертных Грехов не так просто победить. И пусть у парня был контракт не с Жадностью, а всего лишь с Гордыней, это давало большое преимущество. Дракон Джессо с его силой не сравнится. На запястьях появилась привычная тяжесть, а цепи начали громко звякать. Шеи коснулось огненное дыхание Ада. Не прекращая смеяться, Рокудо уже предвкушал свою победу не только в этой битве, но и во всём Турнире. Интереснее всего будет сойтись в битве с тем человеком в плаще из «Рассвета». Но когда уже до боли знакомые ощущения в один миг исчезли, молодой человек не на шутку перепугался. Так не может быть. Не может! Врата может закрыть либо тот, кто их открыл, либо призванный демон. Сами по себе они никогда не закрываются. С явным страхом в глазах обернувшись, Мукуро понял, что всё практически кончено. Высокий Мужчина с красными волосами помогал входу в Ад исчезнуть. Поверить в то, что обычный шаман так рано увидел эти железные двери, было практически невозможно. Но реальность убеждала в обратном. И только сейчас Мукуро обратил внимание на то, что аура у этого человека такая же, как и у его временного сообщника. Он слишком поздно это заметил. — Спасибо, Закуро, — на секунду перестав улыбаться, Бьякуран чуть приоткрыл глаза, пристально всматриваясь в своего противника. — Сука, — зарычал парень, слишком резко и рванно откинув в сторону руку, в котором держал трезубец. — Ты знал… С самого начала знал! Негодованию молодого человека не было предела.Сперва этот белобрысый идиот убил его чёрт знает сколько лет назад, а потом лишил единственной возможности отомстить, заранее договорившись с одним из своих сокомандников. Интересно, а когда именно Джессо стало известно об его участии в Турнире? Оглянувшись вокруг, Рокудо с досадой понял, что и Верде, и Чикуса уже ни на что не способны. И смотря на того самого Закуро, он четко понимал, кто был причиной всего этого.У Какимото, который слепо следовал за ним по пятам (за что парень его и ценил) валялся на сухо земле с раздавленной головой. Осколки очков впивались в клочки кожи и мясо, которое сейчас напоминало обыкновенный фарш. Ученый с трудом оставался в сознании, с трудом пытаясь руками прикрыть ту дырку в животе, которую проделал мужчина с красными волосами и из которой вываливались кишки. Из-за атаки того демона в прямом смысле этого слова правая почка пострадавшего была испачкана в пыли, оставляя своему владельцу меньше шансов на жизни. Верде хрипел и кашлял кровью, из последних сил цепляясь за жизнь. Но Закуро показалось, что этого мало. В одно мгновение он присел и руками разорвал мочеточник, после чего откинил «ненужный» орган в сторону. От этого моча, которая там находилась, попала в брюшную полость. Глаза учёного сильнее расширились от увеличившейся боли. Казалось, если искалеченный мужчина не умрёт сейчас, то как минимум потеряет сознание. Мукуро склонялся к первому. Обернувшись к Бьякурану, молодой человек был готов ещё сильнее его покалечить. И теперь не только за свои личные обиды. За то, что лишил верного подчинённого. За то, что лишил мир гениального изобретателя, который сегодня-завтра должен был сделать великое открытие. Но всё это обернулось прахом в течение пары минут. Из-за прихоти одного-единственного человека. — Ненавижу, — хрипло сообщил Рокудо. — Скажи что-нибудь новое, — скучающе отозвался Джессо. Даже для него это было слишком. — Бой окончен! — громогласно сообщил Джинджер, всё так же находясь за защитой. — Двое из троих участников команды «Шесть путей» проиграли, следовательно, победа автоматически переходит «Мельфиоре». Нет… Он этого ни за что не допустит. Не после того, что пережил сам. Не после того, как лишился верных товарищей. Не после того, как увидел истинное лицо Закуро. В турнире должны участвовать шаманы, а не демоны. Борьба должна быть жёсткой, а не убийственной. Но всем, кажется, плевать на это. Особенно Вендиче, которые, убрав купол, медленно направились на поле боя. Видимо, ожидали, что последний выживший не станет стоять на месте после всего случившегося. И они оказались правы. Хоть в последний раз, но Мукуро отомстит. Он не мог оставить всё просто так. Молодой человек позволил Гордыне овладеть его телом. Чувствовал, как по венам вместо крови начинает течь огонь из Преисподней. И именно в этом состоянии у него появлялся шанс победить своих противников. Причём всех одни махом. Никто не сравнится по силе с Семью Смертным Грехами. Только вот когда до Бьякурана оставались считанные сантиметры, наблюдатели успели остановить разозлённого парня. Их холодные (не горячие, как в Аду) цепи в мгновение ока обвили всё тело шамана, разрезая одежду и превращая мышцы и кожу в одно сплошную кашу. Такую, которая сейчас была разбросана по всему полю. — У вас есть шанс остановиться, — заявил один из Вендиче. — Либо вы сделаете это, либо мы будем вынуждены от вас избавиться. — Да делайте, что хотите! — захрипел-зашипел Рокудо. Этого было достаточно. По всему стадиону пронёсся неприятный и оглушающий хруст ломающихся костей, смешавшийся с истошным криком Хром. Теперь парень совершенно не отличался от своих сокомандников. Такой же проигравший, такой же мёртвый, такой же искалеченный. Цепям наблюдателей хватило одного мгновения, чтобы разрезать и так худое тело шамана на мелкие куски. Многие шаманы сейчас не могли произнести и слова. У них перед глазами до сих пор стояла картина того, как тело Мукуро практически сразу превращается в одну большую кроваво-красную точку, а потом осколки рёбер, куски позвоночника, изуродованные конечности и порванные внутренние органы падают на потрескавшуюся от жары землю. От этого она наконец начала хоть немного намокать… А Докуро резко обхватывает себя руками и начинает надрывно рыдать, не в силах остановиться ни на секунду. Она узнала своего спасителя сразу. Ей хватило доли секунды, чтобы признать в нём того, без кого не было бы сейчас и её. И она искренне верила в его победу до последнего. Верит и сейчас. Девочка хочет надеяться, что глаза её обманули. Ведь когда-то именно они видели, как Рокудо отходит в мир иной, а сегодня он сражался с Бьякураном. А следовательно, он смог переродиться, как и предполагал, когда находился ещё в форме духа. И если она раньше ошиблась, то может ошибаться и сейчас. Но это почему-то совершенно не помогало успокоиться. — Хром, что с тобой? — Фонг притянуло девочку за худые плечи к себе, тем самым пытаясь поставить на ноги, только вот они совершенно не держали свою хозяйку. — Скажи, что произошло. Кто он? Слов для ответа не находилось.***
Сквозь большое окно проникало много света, но с каждым часом его становилось всё меньше. День неумолимо перетекал в ночь, и совсем скоро придётся включить настольную лампу. О сне не могло быть и речи. Работы было слишком много, а ненужных мыслей ещё больше. Нужно было хоть как-то отвлечься. Держа в руках бумаги, Оливия раз за разом щурилась. В последнее время у неё по-видимому стало садиться зрение из-за того, что приходилось за день прочитать то рапорты, то отчёты, то заявления, то ещё что. И хоть раньше она никогда не жаловалась на работу своих глаз, сейчас мысль о походе к офтальмологу не казалась такой уж и глупой. Скорее, весьма необходимой. Когда дверь открылась без стука, женщина инстинктивно напряглась. Никто никогда не поступал подобным образом. Все на военной базе прекрасно знали, что ни в коем случае нельзя злить «Северную Скалу», иначе самому хуже будет. И поэтому не трудно было понять, что её кабинет решил посетить какой-нибудь «пришелец». Остальным дороги их жизни. Переведя пристальный и недовольный взгляд на нарушителя своего спокойствия, Мила отложила в сторону документы, которые до этого внимательно читала. В помещение быстро зашли четыре человека в военной форме, которые сперва предпочли закрыть дверь, нежели представиться и назвать свои звания. — С кем честь имею? — не дождавшись, что гости первыми решат начать разговор, поинтересовалась генерал-майор. — Добрый день, фрау Армстронг, — несмотря на её семейное положение, у седого мужчины не повернулся язык назвать собеседницу «фройляйн». –Генерал-полковник Фрей Рики, — мужчина указала на себя, — генерал-полковник Шнайдер Марко, генерал-лейтенаннт Бисмарк Джейк, генерал-лейтенант Клайв Дениэл, — он представил своих спутников. — Что могло понадобиться таким людям от меня? — женщина даже не думала вставать. Сложила перед собой руки и всё. Она их искренне презирала. Не спрашивая никакого разрешения, незваные гости уверенным шагом прошли к рабочему месту Оливии под проводом её взгляда. Женщина всем сердцем хотела возразить и поставить их на место, но прекрасно понимала, что это не в её интересах. Посему выбрала единственную правильную тактику: молча наблюдать за ситуацией до поры до времени. Спорить с высшими чинами было весьма неразумно. Хоть женщина тоже носила генеральские погоны, но всё равно не могла себе позволить высказать собственное мнение перед четырьмя людьми, которые, как минимум, были выше неё. Статус, который был получен не за красивые глаза, не позволял поступать опрометчиво, да и своей работой она дорожила. Удобно расположившись на стульях, которые были стянуты абсолютно со всех углов кабинета, первым начал Фрей: — Должно быть, вы уже слышали о том, что разжалованный майор Кимбли был освобождён условно досрочно? — Допустим, — ответ короткий насколько это возможно. Если они заявляются и с порога заявляют, что интересуются Зольфом, это не сулит ничего хорошего. Как минимум, они знают, что было пару десятков лет назад. А свою жизнь Армстронг предпочитала держать в тайне. То, с кем у неё когда-либо была связь, касается только её и партнёра, но никак не посторонних людей. — И несмотря на подписанную им подписку о невыезде, он всё равно решил покинуть город, к которому прикреплён,— Рики из-подо лба посмотрел на свою собеседницу, пытаясь получить максимум информацию и её мимики. Только вот женщина как держалась раньше отстранёно, так и продолжала вести себя точно так же. Она не может позволить понять этим людям, что при упоминании одного имени у неё ёкает сердце. Не может показать, что их связь спустя столько времени до сих пор не разорвана, хоть и женщина, и алхимик делали для этого всё возможное. — А мне что с того? После своего освобождения Кимбли ни разу ей не позвонил. Даже не удосужился написать короткую SMS с «левого» номера. Женщина узнала всё постфактум. Как и ожидалось от Багрового. Они должны были полностью разорвать все свои отношения ещё тогда, и сейчас быть друг для друга никем. И пусть в душе хотелось хоть раз увидеть его, даже со стороны, но увидеть, только вот понимание, что это в сложившейся ситуации непозволительно, останавливало. У генерал-майора теперь своя жизнь, у алхимика — своя. Мужчина полностью посвятит себя Турниру, о котором столько мечтал, а вот его подруга детства продолжит свою службу, которая значила для неё столько же, как и для него это соревнование шаманов. — Мы посчитали, что Вы могли бы знать о его нынешнем месте прибывании. Как ожидаемо. Устало вздохнув, Оливия чуть расслабленно откинулась на спинку стула и, сложив руки на груди, чуть дольше продержала глаза закрытыми. Как же глупо было расспрашивать об этом именно её. Не бывших сослуживцев Багрового, с которыми он был в Сирии, ни других людей из его прошлого, а именно её. Человека, который никогда и ни за что не выдаст Зольфа. Армстронг никогда не забывала то обещание, которая дала при их последней встрече: молчать обо всех их разговорах. И чтобы ни случилось, генерал-майор не скажет ни слова, которые бы могли послужить во вред алхимику. Слишком многое их связывало, чтобы так поступить. Мила слишком хорошо знала, что довелось пережить Богровому. Слишком хорошо знала, как трусились его руки, когда он нечаянно лишил жизни свою мать, когда та окончательно сошла с ума. Как он пытался спрятаться от этого на войне под звуки канонад, позволяющим хоть немного отвлечься. Даже если бы она хоть что-то знала, всё равно бы продолжила молчать. — К сожалению, я ничего Вам сообщить не могу, — с досадой, более наигранной, нежели реальной, сообщила Мила. Такой ответ, как и ожидалось, не устроил ни одного из незваных гостей. Если бы не их статус и те года, которые на их плечах красовались генеральские погоны, все четверо мужчин непременно бы недовольно скривились и стали бы сразу же показывать абсолютно все свои эмоций, которых сейчас наверняка достаточно много. — Вы же понимаете, что с вами будет, если не будете сотрудничать с нами? — Фрей слегка подался вперёд, в то время как его тон с нейтрального и официального переменился на угрожающий. — Делайте, что хотите, — отмахнулась Оливия. С нынешней властью лучше не спорить. Она всё сделает по-своему.***
На улице темнело всё сильнее. Ещё минут тридцать-сорок, и на Сицилию полностью опустится ночь. Правда, вряд ли кто-то из шаманов сможет сегодня нормально уснуть. После того, что каждому из них довелось увидеть, даже глаза закрывать не очень-то хотелось, не то чтобы уходить из реальности на несколько часов. Все они боялись кошмаров, которые могут возникнуть из темноты и ещё сильнее испортить нервную систему, которая и так у многих была ни к чёрту. У большинства людей до сих пор стояла та кровавая картина, которая сегодня появилась на поле боя и которой не могло существовать даже в самой больной голове. Четвёртый день Турнира начался однозначно «хорошо». Рой не мог забыть то, как легко Вендиче убили Мукуро. Они ни секунды не сомневались, когда сжимали свои цепи сильнее. Казалось, для них было в порядке вещей лишать жизни ни в чём неповинных людей, которые прибыли в Италию, чтобы исправить собственные ошибки и хоть как-то улучшить жизнь. Мужчина не знал, с какой именно целью пришёл сюда Рокудо, но смотря на то, как тот отчаянно сражался, было отчётливо видно, что далеко не от хорошей судьбы он оказался в этом месте. Если бы тот жил до этого счастливо и ни в чём не нуждался, то не пошёл бы на верную гибель. Он бы просто сдался. Но вместо этого предпочёл умереть. И Огненные не знал, что лучше: отказаться от своей мечты и продолжить жить с осознанием этого, пока старуха с косой не придёт по его душу, или остаться победителем, пусть и таким странным способом, и отправиться на тот свет сразу. Он не мог это понять ещё со времён Ишвара. Во время войны некоторые люди тоже предпочитали расстаться с жизнью как можно раньше, чтобы потом не мучиться от ночных кошмаров, которые непременно придут после дембеля. А вот некоторые выжили. Выжили и до сих пор видят на своих руках кровь всех тех, кого они когда-то убили. Как он, например. Сидя на кровати и сложив руки на коленях, мужчина ни на что не обращал внимания. Ни на Энви, который уже несколько часов пытался выбраться из перчаток, но не мог, ни на Лизу, которая пару раз пыталась его отвлечь, но понимала, что её товарищу сейчас жизненно необходимо всё обдумать. И только сейчас девушка решила действовать. Она молча залезла на кровать, перед этим оставив тапочки на полу. Тихо и почти незаметно подобравшись в Мустангу на коленях, снайпер мягко и не спеша крепко и уверенно обняла его со спины, уткнувшись в тёмные волосы, слегка прикрыла глаза. — Ты как? — тихо спросила Хоукай. — Опять о войне думаешь? Прочитать его несложно. Коснувшись подушечками пальцев холодных ладоней девушки, мужчина позволил себе расслабиться. С ней можно было позволить себе побыть немного слабым. Она не предаст, не вставит нож в спину. А Жан, находящийся в стороне, предпочёл спрятаться в своём проводнике, чтобы не мешаться. — Вендиче так же легко как и мы, — глухо сказал полковник в отставке. — Ага, — коротко согласилась Лиза. Огненный крепко зажмурил глаза, позволяя коже чувствовать за них. Хотелось хоть ненадолго забыться. Хотя бы на пару минут, но не вспоминать о том, как парень, которому от силы было шестнадцать лет, так просто лишился жизни. — Будь осторожнее, — подняв правую руку, Мустанг слабо коснулся лица Хоукай. Потерять её он не может.