Вы готовы под солнцем? Вы готовы под луной? Время суда, оно пройдёт. Цена высока, и музыка мертва. Вы готовы под солнцем? Вы готовы под луной? Время суда, оно пройдёт. Цвет лица мрачен в свете смерти. Вы готовы под солнцем? Вы готовы под луной? Время суда, оно пройдёт. Это конец, конец конца. Laibach - Ende
Свет заходящего солнца с каждой минутой всё сильнее окрашивало стены чуть потрескавшихся от времени зданий в алый цвет, а вот сил дабы пробиться сквозь окна, а тем более занавески и жалюзи, у небесного светила оставалось всё меньше. Многим доставляло неимоверное удовольствие наблюдать за этой картиной, которая каждый день разыгрывалась перед их глазами. Наверное, подобное никогда не сможет наскучить, даже если видеть подобные закаты каждый день. Те немногочисленные кафе и бары, которые имелись в этом небольшом городке, достаточно быстро пустели, потому что люди не желали задерживаться в подобных заведениях и тратить свои деньги. И только Хром уже который час сидела за столом, опустошая один стакан крепкого алкоголя за другим, всё сильнее пьянее от каждого нового глотка. Сжимая с силой в неестественно худых руках стеклянную тару с янтарной жидкостью, шаман опять и опять припадала к её краю сухими и потрескавшимися губами, кожа на которых уже стала шелушиться, жадно отпивая. Чувствовать, как виски обжигает горло и всё сильнее затуманивает разум, было до жути приятно, и совсем не хотелось это прекращать. Докуро понимала, что так нельзя. Что нужно беречь себя, тем более в её случае. Что рано или поздно подобные действия приведут к негативным последствиям. Но Занзасу она отказать не могла. Сказать одно единственное слово из трёх букв этому духу она была не в силах, поэтому и приходилось сидеть на не очень удобном деревянном стуле, сидушка которого неприятно царапала нужную кожу ног. Отставив стакан в сторону, она тяжело вздохнула, после чего с трудом подняла взгляд и осмотрела часть заведения, которая находилась перед ней. Всё перед глазами плыло, а голова кружилась. К подобному в последнее время даже удалось привыкнуть и не замечать всех последствий принятия алкоголя. Пальцы уже не могли выполнять привычные функции, из-за чего не сразу удалось опять взять виски в руки. — Сука, — сорвался с губ недовольный вздох, обращённый в никуда. Сейчас Хром не отвечала за своё тело. Её Хранитель ещё несколько часов назад полностью овладел каждой клеточкой хрупкого организма, который, казалось, вот-вот развалиться. Он совершенно спокойно ходил по узким улочкам, слал куда подальше случайных прохожих, с удовольствием касался своих пистолетов, которые покоились на поясе, и пил очень много в кафе, не зная меры. Как и при жизни. Мужчина до сих пор так и не научился справляться со своими проблемами без одурманивающих веществ. Ему было проще совершенно не думать ни о чём, на несколько часов просто забыться. И так на протяжении нескольких долгих лет. Пить он начал примерно в четырнадцать и не бросил до сих пор. Да и вряд ли остановиться когда-нибудь. Опять сделав большой глоток алкоголя, Занзас поморщился и недовольно скривился. Виски неприятно обжигал слизистые, но отказаться от него было невозможно. Хотелось ненадолго отдохнуть. А лишившись собственного тела, приходилось искать другие способы расслабления. И Хром, способная удерживать его в себе достаточно продолжительное время, идеально для этого подходила. Подошедший к столику официант не удостоился даже одного короткого взгляда в свою сторону. Дух как пил до этого, так и продолжал пить, ни на что не обращая внимания. Немного подождав, как того требовали внутренние правила, работник кафе всё-таки решил первым начать разговор, осознав, что клиент так и будет молчать: - Не могли бы Вы покинуть заведение? Мужчина медленно перевёл взгляд на молодого человека, пытаясь сделать картинку перед глазами хоть немного чётче, но у него ничего не вышло. — Нахуя? — хрипло — даже слишком — отозвалось тело Докуро. — Мы закрываемся, — коротко сообщил официант. — Блядь, — пробубнил себе под нос Занзас. Полностью опустошив свой стакан и прихватив с собой недопитую бутылку виски, Хром, управляемая своим Хранителем, с трудом встала и на подкашивающихся ногах направилась к выходу, практически сразу забыв о человеке, который её побеспокоил. Колокольчик, весящий над входной дверью, уж слишком громко зазвенел, отчего пришлось с нескрываемой злобой скривиться. Духа сейчас всё раздражало. Даже алкоголь не помог забить на всё, напротив — только сильнее разжигал недовольство в душе. Если бы телом шамана управляла она сама, а не её напарник, то вряд ли бы вообще напилась, а если бы и поступила так, ни за чтобы не стала винить во всём – даже в самых незначительных мелочах – случайных прохожих. Они тут ни при чём. Но мужчина считал иначе. Оказавшись на улице, Докуро прошла от силы метров десять, после чего тяжело свалилась на землю и снова приложилась к бутылке, жадно проглатывая янтарную горькую жидкость. Мужчина оказался прав: чем больше пьёшь, тем меньше испытываешь неприятные чувства, которые всегда возникали при этом процессе. Этиловый спирт притупил абсолютно всё, в том числе и инстинкт самосохранения. Когда в стеклянной таре осталась примерно половина её содержимого, шаманка снова встала на подкашивающиеся ноги и направилась к отелю. Сейчас его главной целью было найти и не свалиться под каким-то зданием по дороге, очнувшись только на следующее утро с тошнотой и неимоверной головной болью. Если перед глазами всё плыло и мозг не способен сложить цельную картинку окружающей среды, нарушение функций мозжечка – меньшее зло. Даже простейшие прогулки по знакомым местам становились практически невозможными. Хотелось поскорее куда-то сесть и наконец допить всё, что осталось, а не тратить последние силы на такие ненужные вещи, как поход до отеля. Но после недавнего случая с убийством членов «Beretta» на улице подобное было просто непозволительным. Потерять последнюю возможность в виде тела Хром победить в Турнире… Этого Занзас допустить не мог. Хотелось даже после смерти почувствовать ту неимоверную эйфорию, которая непременно наступит после того, как он возьмёт в руки столь желанный артефакт. Что случится с японкой, его совершенно не интересовало. Пускай делает, что хочет. Хоть возвращается к «обычной» жизни, хоть дальше работает шаманом, хоть умирает. Ему плевать. С огромным трудом открыв входную дверь, мужчина грузно ввалился вглубь номера, споткнувшись о порог. От этого бутылка упала на пол и с громким звоном разбилась о паркет, а острые осколки, переливающиеся тысячей красок в слабом свете, который был включён в другом помещении, впились в худые ладони, с лёгкостью рассекая тонкую кожу. — Ебать тебя в рот! — прорычал дух. Гневу не было предела. Ему совершенно не нравилась повышенная чувствительность тела Докуро. Оно слишком остро реагировало на любые раздражители, будь то обычное небольшое понижение температуры воздуха или ранение. Когда мужчина был жив, он никогда не испытывал подобных неудобств. Но ради своей цели, которая была сейчас так близко, что можно было до неё дотянутся рукой, ему приходилось всё это терпеть. В коридор выглянули Вайпер и Фонг, с которыми он разделился сегодня после боя. Мастер боевых искусств удивлённо смотрел на то, что происходило перед ним, не в силах поверить в реальность этого, а вот Маммон просто молча стояла в дверном проёме, недовольно оценивая то состояние Хром, в котором та сейчас находилась, пусть и не по своей воле. Занзас, по её мнению, сделал намного больше, нежели её сокомандница, для победы в Турнире. — И как это понимать? — подала голос девушка. — Пиздуй нахуй, — отозвался мужчина. Разговаривать с этим человеком, с полом которого он до сих пор не определился из-за того, что вибрации Пламени были женскими, а поведение мужским, Занзасу совсем не хотелось. С трудом поднявшись на ноги, опираясь рукой о стену, он недовольно посмотрел на своих сокомандников. Дух не отрицал того, что они были весьма сильными, только вот никакой симпатии эти двое совершенно не вызывали. На подкашивающихся ногах он поплёлся в свою комнату, не желая продолжать этот разговор. Вайпер и Фонг просто отошли в сторону, позволяя Хром, которая сейчас не управляла своим телом, пройти вглубь номера, а затем просто провели её недовольным и осуждающим взглядом. Занзасу же изначально было плевать на их мнение, а вот сознание шамана было настолько затуманено алкоголем, что она этого не заметила. Оказавшись в нужном помещении, мужчина с трудом дошёл до кровати и сразу же тяжело упал на неё. И так плохое настроение испортилось ещё сильнее после того, как последняя бутылка виски была разбита вдребезги. Хотелось уничтожить весь мир. За то, что улетучился последний шанс получить удовольствие. За то, что была поломана его жизнь. За то, что ему пришлось умереть в двадцать четыре года. За всё. Веки закрылись сами по себе, позволяя на короткий промежуток времени провалиться в блаженную тьму. Хотелось хоть ненадолго избавиться от всех проблем, которые не позволяли спокойно вздохнуть даже после смерти, и немного отдохнуть. Сделать то, что никак не получалось при жизни. Сейчас тело под действием алкоголя не подчинялось разуму. Хотя последний отключился ещё несколько часов назад, поэтому не мог отдавать адекватных приказов. Тонкие холодные пальцы правой руки легли на живот, который чуть приоткрылся из-за того, что футболка немного поднялась вверх после падения на кровать. Мышцы напряглись от этого, а по коже прошлась волна мурашек. Занзас слегка приоткрыл глаза, затуманенным взглядом смотря на белый потолок. Ему ужасно не нравилось, что периферический кровоток у Хром был нарушен, и даже виски не мог надолго нагреть её руки, но приходилось довольствоваться тем, что есть. С трудом расстегнув ширинку джинс, при этом шипя ругательства, дух сильнее запрокинул голову назад, так и не открыв полностью веки. Они от выпитого и усталости слипались, но и останавливаться как-то не очень хотелось. Морщась от прикосновений холодных пальцев — которые в данный момент были собственными, — он пытался не думать о последнем не самом приятном сексе, который был у него ещё при жизни. Набрав в лёгкие побольше воздуха, мужчина громко выдохнул. Ещё чуть-чуть, и можно будет по-человечески отдохнуть. При алкогольном опьянении всё происходит быстро, в том числе и мастурбация. Особенно она. Это дух прекрасно знал по собственному печальному опыту. Впервые плотно закрыв глаза за это время, Занзас чуть выгнулся. То ли от холодных пальцев, то ли от накатившего возбуждения. Тихо то ли зашипев, то ли зарычав, он плотно сомкнул зубы и скривил губы в жалком подобии усмешки. Мимика у него всегда была нарушена после нескольких бутылок виски, и не важно, в каком он был теле — в своём или Хром. Есть вещи, которые не меняются даже после смерти.***
Как заключил Генкиши после неуслышанного будильника и разбитой чашки кофе: «утро началось ужасно». На это Гамма ничего не ответил, лишь одарил того недовольным взглядом и тихо фыркнул, Ария предпочла сделать вид, что ничего не заметила, а Юни просто наблюдала за всем происходящим и понимала, что это далеко не конец. Её проклятый дар давно дал понять, что подобные мелочи являются ничем по сравнению с тем, что может произойти в будущем, если ничего не исправить. Да и не стоит даже думать, чтобы начать работать над подобным. Оно всё равно ничего не даст, а только заберёт драгоценное время, которого у некоторых почти не осталось, а у других уже закончилось. Наверное, эту простую истину сейчас осознавали только три человека: сама девочка, её покойная мать и Кавахира. Первые две — потому, что могли видеть будущие, сколько себя помнили, а третий — потому, что сам организовал Турнир ради одной-единственной цели: чтобы сломать семь судеб, повесив на их шеи разноцветные Пустышки. А вот все остальные пока могут побыть в блаженном неведении. Именно поэтому никто из Джиглио Неро ничего не сказал ни Гамме, ни Генкиши. Они всё узнают, непременно узнают, но позже, когда придёт время. А пока нужно просто подчиниться судьбе и плыть по течению. В ближайшие пару дней ничего изменить не удастся. Возможность изменить хоть что-то появится только под конец всего этого сумасшествия под названием «Турнир шаманов». Придя на трибуну, Юни изначально знала, что произойдёт дальше. Знала, названия каких команд высветится на табло; знала, кто победит; знала, кто пройдёт в финал и какие противники выпадут. Знала, какая группировка сможет стать самой сильной. Знала, кого приметил на роли будущих Аркобалено Шахматноголовый. Она знала всё. Поэтому девочка сразу направилась к полю, даже не думая смотреть на пока ещё тёмный экран, что вызвало непонимающие взгляды в её сторону от Гаммы и Генкиши. Ария же увидела всё происходящее сейчас когда ей было лет девять, не больше, поэтому она шла на ровне со своей дочерью. — Эй, команды ещё же не объявили! — вскрикнул Электрический, сделав резкий шаг вперёд, и попытался остановить своих спутниц. Те же, кажется, его даже не услышали. А когда на табло появилось название их команд, то мужчина сперва непонимающе посмотрел на него, а потом на обеих Джиглио Неро, и быстрым шагом направился за ними. Генкиши же прекрасно помнил о даре предвидения, о котором говорила как предыдущий Босс, так и нынешний. Слушая Гамму, который повторял их стратегию, Юни прекрасно понимала, что это ничего не изменит. Как бы они не старались, судьба им на сегодня уготовила только одно – проигрыш. Никакая сильная атака, никакие планы не принесут победы. Точно так же, как их команде стоило появится на арене не в какой другой день, а именно в этот. Всё было решено ещё задолго до их рождения. Единственная возможность хоть что-то исправить появится немного позже, но никак не сейчас. Это уже давно не секрет. Правда, о подобном развитии событий было известно только единицам, но всё равно не стоило даже пытаться что-то делать. Ни люди, ни духи не имеют достаточной силы и власти, чтобы изменить абсолютно каждую деталь, из которых состоит жизнь. И девочка с этим смирилась. Поэтому она даже не пыталась сражаться. Просто молча и с привычной улыбкой, которая передалась ей от матери, на губах наблюдала, как бьются Гамма и Генкиши. Юни давно знала, что Хибари Кёя в первые же секунды одолеет второго, а Электрического на себя возьмёт итальянец Каваллоне с кнутом. А Бьянки, старшая сводная сестра Гокудеры, сражавшегося ранее, будет ждать, когда в бой вступит самая младшая из «Чёрной лилии». Но вместо этого она просто взяла и сдалась. Без боя. Потому что знала, что ей не выиграть. Потому что во сне увидела, что силы нужно приберечь на будущее. Иначе будет только хуже. — Победила команда «Скорпион»! —– громогласно объявил Джинджер. Джиглио Неро совершенно не обиделась. У неё были куда более важные дела, нежели один-единственный бой. Посему она сразу же молча направилась на трибуны, которые сейчас разрывались в едином крике, как только пропало защитное поле. Сейчас лучше предупредить двух людей, нежели думать о своих противниках. Причитающего Гамму она сейчас совершенно не слышала. Увидев нужного ей человека, сидящего на скамейке, девочка ускорила шаг. Времени было не слишком много, поэтому лучше сказать всё, что нужно, как можно скорее. Остановившись возле него, она улыбнулась ещё шире. Иначе вести себя было выше её сил. — Сеньор Мустанг, — Юни обратилась к военному в отставке, — пожалуйста, будьте чуть внимательнее с вашей подругой. — Ты о чём? — хоть Рой толком и не понял, что имела ввиду его неожиданная собеседница, но тоже улыбнулся в ответ. Пускай и натянуто. — Просто послушайте меня. Я не желаю Вам зла. Джиглио Неро, вновь окинув трибуны внимательным взглядом, принялась выискивать второго нужного ей человека. И когда взгляд остановился на светлой макушке, она вновь бросилась к намеченной цели, не дав Огненному договорить, а Генкиши и Гамме догнать её. Она потом всё объяснит. А тем временем алхимик провожал её непонимающим взглядом. Он не знал, что стукнуло в голову этой девчонке. Почему она толком не сражалась, почему решила подойти к нему и сказать эту нелепую фразу. Только вот её глаза… Они были точно такие же, как и у детей в Ишваре, которых ему когда-то приходилось убивать. И пускай она пыталась всеми силами это скрыть, пару мимических мышц и взгляд её выдали. — Сеньор Элрик! — сходу начала девочка, толком не отдышавшись. — Пожалуйста, оберегайте Вашего брата! — Чего? — Эдвард недовольно скривился, с долей недоверчивости смотря на подошедшую к нему шаманку. — Просто послушайте меня! Это может очень много значить для Вас. Не дав договорить и ему, Юни направилась прочь, впервые оглянувшись на своих сокомандников. Сейчас у неё не было времени отвечать на вопросы. Если всё затянется, то об этом непременно узнает Кавахира. А в таком случае она не сможет никого спасти, и умрёт намного больше людей. Свой долг она уже выполнила.***
Оливия, наверное, впервые начала понимать ненависть Зольфа к людям. Если раньше на слова своего старого знакомого о том, что всю человеческую расу было бы неплохо уничтожить, отвечала только молчанием, то сейчас начала постепенно испытывать те же чувства, что и он. У неё было мало вещей, которыми она по-настоящему дорожила. И одной из них была служба. Ради армии она пожертвовала собственной жизнью. Все свои силы, возможности и амбиции она отдала служению своей родине, и сейчас, когда её из-за одного проклятого приказа отстранили от дел, женщина была готова убить каждого, кто встанет у неё на пути. И всё из-за подозрений в соучастии в каком-то преступлении, к которому причастен Кимбли. Только вот к какому, никто толком объяснить не мог. Вроде бы мужчина что-то сделал, а вроде и нет. Хоть факта нарушения закона ещё нет, но лучше заранее обвинить побольше людей и поскорее их посадить. Мила не выдержала. Она впервые за это время набрала старого знакомого. Плевать, что случится потом. Нынешняя власть и так обвинила её во всех Смертных Грехах, так что можно спокойно дать своему желанию хоть немного пообщаться с алхимиком волю. «Будь что будет,» - часто говорил Багровый. — Ты же не пропустил его? — как только гудки прекратились и на том конце прозвучало привычное сухое «да», сразу же начала Оливия. — И тебе привет, — отозвался мужчина. — Конечно же, нет. — Скажи, оно того стоило? — Ещё бы, — с губ Зольфа сорвался короткий смешок. Женщина готова была поклясться, что он на той стороне усмехнулся. — Я рада, — Армстронг чуть смягчилась. Хоть что-то хорошо. Она была искренне рада, что мужчина так хорошо отзывается о Турнире. Он всегда грезил о том, как после того, как по небу пронесутся две яркие звезды, он сможет вступить в схватку с сильнейшими в мире шаманами и алхимиками, проверить себя, посмотреть, на что способны другие. Это был смысл его жизни. — А ты как? — с неподдельным интересом спросил Кимбли. Ей было очень приятно это слышать. В последние несколько лет ей ужасно не хватало общения с ним. Хотелось как когда-то в молодости сесть с Багровым на кухне и говорить часами напролёт, изредка попивая чай или кофе. Или что-то покрепче, но это так, незначительные мелочи. — Отстранили, — сухо констатировала Армстронг, а после с горечью добавила: — Из-за тебя. — Я же жду тебя, — достаточно внезапно сообщил мужчина. — До сих пор. Это обещание, которые они дали друг другу перед тем, как Мила ухала на другой конец страны… Он до сих пор про него помнит и не хочет забывать. Может, даже хочет, чтобы оно стало реальностью. Оливия прекрасно знала, что нужно сделать слишком много, чтобы алхимик навсегда выбросил из сердца дорогого ему человека. А она ничего не делала для этого. — Сочту за приглашение, — Мила слегка усмехнулась. Значит, её привязанность не была односторонней.***
Сейчас Деймону было слишком хорошо, чтобы сдерживать свои эмоции. Хотелось поделиться своей безграничной радостью со всем миром, хоть он её не примет и наверняка отвергнет. Хотелось петь, плясать, смеяться. Делать всё, чего его старой душе угодно. И после стольких лет жизни он научился прекрасно совмещать свою радость с работой. Довольно усмехаясь и чуть слышно смеясь, он бегал от одной стены к другой, на несколько секунды касаясь их ладонями, а после начинал выискивать новую "жертву", оставляя за собой небольшие печати, которые на секунду загорались голубоватым светом, а потом становились невидимыми. То, что он совсем недавно смог позволить возможность насладиться убийством и что до цели оставалось всего пару шагов, не означало, что о подготовке к последнему этапу его плана нужно забыть. Если так поступить, то все его старания рассыпятся, как карточный домик после лёгкого дуновения ветра. Переведя опьянённый взгляд на толпу, он резко остановился, внимательно всматриваясь в свою «цель». В нескольких метрах от него спокойным шагом шла до боли знакомая (и до сих пор отчасти родная) Вайпер вместе с каким-то азиатом. Наверное, он был одним из тех людей, которых вокруг себя собрала когда-то Ария. Несмотря на их разные характеры, женщина обладала невероятным даром сплочать людей. Её внутренняя притягательность просто поражала. Она был чем-то похожей на ту, которой обладала учительница Деймона. Хоть мужчина особо не хотел ни с кем сближаться, но вот Патрисия смогла привязать его к себе и заставить вспоминать её до сих пор. Эта слишком худая женщина с волнистыми чёрными волосами и ярко-зелёными глазами до сих занимала чуть ли не главное место в сердце своего ученика. Интересно, она всё ещё жива? Вряд ли она могла просто так умереть.