После того, что произошло на свадьбе Нарциссы, Октавия не смогла вернуться в Италию. Было тревожно на душе от того, что Регулус теперь знал об ее романе с Сириусом. Она боялась, что Блэк все расскажет отцу или Лорду, но дни сменяли друг друга, а Регулус все также хранил молчание. Он изредка появлялся в их доме — в основном в сопровождении Беллатрисы, и быстро скрывался в кабинете Лорда.
За долгие два месяца отсутствия фамильное поместье Смитов на окраине Лондона перестало ощущаться домом. В нем были чужие люди, чужие лица, чужие голоса и чужие мысли. Октавия все чаще предпочитала завтракать в комнате, а день проводить в семейной библиотеке — подальше от посторонних глаз. Она не видела, но чувствовала прожигающие взгляды на себе в коридорах, на лестницах и, конечно, в гостиной, где собирались Пожиратели смерти. Когда она проходила мимо, старательно делая вид, что не замечает никого, мужчины в черных мантиях впивались в ее фигуру глазами, буквально прожигали своими взглядами, отчего Октавия ежилась и старалась побыстрее спрятаться за массивными дверями своей комнаты. Это было единственное место, в котором она чувствовала себя комфортно. В котором присутствовало едва уловимое чувство безопасности.
До отъезда в Хогвартс оставалось несколько дней, а Октавия до сих пор не получила письмо из школы со списком принадлежностей. И это вкупе со всем ужасно тревожило. Больше всего она боялась, что отец за время пока ее не было в Англии забрал документы из Хогвартса. И Октавия понимала, что Дарио Смит мог пойти на этот шаг, чтобы удержать ее возле себя. Потому что ее отъезд в Хогвартс сейчас для него значил, что подземелья поместья останутся закрыты как минимум до рождественских каникул, а как максимум — до выпуска девушки из школы.
Удивительно было то, что за те три дня пребывания Октавии дома, никто не пришел к ней поговорить о деле. Отец держался сдержанно и практически не смотрел в ее сторону, а Лорда девушка не видела в стенах поместья ни разу за все это время. Волнение волнами накатывало на нее, из-за чего Октавия не могла выполнять рутинные дела — только потеряно смотреть в одну точку, гипнотизируя взглядом дорогую фарфоровую вазу на столе.
Она застыла, когда в дверь настойчиво постучали. В следующее мгновение в комнате появился Том с легкой ухмылкой на лице. Октавия встрепенулась и, поджав губы, посмотрела на мужчину исподлобья.
— Добрый вечер, Ви, — протянул он, элегантно опустившись на стул рядом с кроватью девушки, на которой она сидела. Октавия только глубоко вздохнула и дернула уголки губ. Внутри сердце трепыхалось загнанной птицей. Было так страшно, что все ее тело стало точно натянутая струна.
— Здравствуйте, — едва слышно сказала она и сжала в руках покрывало. Она боялась этого разговора. Тысячу раз проигрывала его у себя в голове — и примерно столько же раз она представляла, как собственное бездыханное тело валится на пол спальни. Все потому что она знала, что неверна ему. И понимала, что такие же мысли поселились у него.
Потому что она больше не расплывалась в теплой улыбке, когда его видела, не хотела утонуть в его объятиях, не бежала к нему на разговор. Она больше не была его Ви. И он больше не был ее Томом. Сейчас перед ней сидел не старый друг отца, мужчина, в руках которого никогда не было страшно, а жестокий убийца, которого боялась вся Англия, Волан-де-морт.
— Волнуешься перед возвращением в Хогвартс? — совершенно невинно, откинувшись назад, вставил он и бросил быстрый взгляд на Октавию, ни один мускул на лице которой не дрогнул.
— Мой новый статус дочери министра магии доставит мне некоторые неудобства, но, думаю, я быстро справлюсь с этим, — расплывшись в приторно-сладкой улыбке, Октавия повернулась к Тому. Она подавляла в себе чувство животного страха, которое испытывала при виде него сейчас. Убеждала себя в том, что он обычный маг, который ничего не сделает ей в ее же доме.
— Думаю, многие захотят с тобой познакомиться, чтобы стать ближе к министерским должностям по окончании Хогвартса, — он откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, и широко улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов.
— На свадьбе Нарциссы мне не давали шага вступить без предложения пообщаться с «очень респектабельным чистокровным волшебником», — хохотнула Октавия. Почти искренне. Отведя взгляд от Тома. Будто вспомнив, каково это было с ним общаться на равных. Как старые знакомые, а не как подчиненный и господин.
— Известность иногда утомляет, — он аккуратно поправил свой пиджак, что скрывался под мантией. — Твой отец и шага вступить не может без охраны — на него сразу нападают репортеры, оппозиционеры и другие… личности, — Том недовольно поиграл желваками. — Впрочем, не о Дарио, — он ухмыльнулся и махнул рукой, переводя внимательный взгляд на Октавию, что сидела на кровати с сосредоточенным лицом. Она старательно пыталась замаскировать собственный страх под другие чувства, но Том чувствовал. Фибрами своей души чувствовал. Страх, который есть у мыши, загнанной в угол соседским котом. Пробирающийся под кожу, уничтожающий.
— За эти два месяца ты проделала большую работу в поместье, но… — он осекся, подбирая нужные слова, — безуспешно, — Том поджал губы и исподлобья посмотрел на девушку, которая вся видимо сжалась.
— Прадедушка был слишком сильным магом, — выдохнула она и вскинула глаза на Тома. Она не боится. Нет. Она примет любой исход.
— Я много раз говорил и о твоем магическом потенциале. Неужели его недостаточно? — фыркнул Лорд и отвернулся. Он чувствовал, как раздражение начинает заполнять его сознание, дыхание учащается, а руки непроизвольно тянутся к палочке. Его план должен работать как швейцарские часы.
— Недостаточно, — буркнула Октавия, повернувшись к Лорду всем корпусом. — Я сняла все заклинания, которые смогла. Я проводила дни и ночи в библиотеке, пытаясь найти хоть что-то, что поможет общему делу, но ничего. Прадедушка ничего не оставил. Я даже пыталась разговорить портрет, но это было невозможно — он отказывался говорить хоть что-то, потому что знал кому я служу.
— И все же, — начал Том после непродолжительного молчания. — Ты не выполнила задание, — он бросил тяжелый взгляд исподлобья и скрестил руки на груди. В голове стучала кровь. Призывно. Но Том лишь глубоко выдохнул и вздернул подбородок.
— Я приложила достаточно усилий для этого, но сейчас моего магического потенциала недостаточно, чтобы снять все защиты дома, — сжав складки юбки в руке, твердо сказала Октавия.
— Ты нашла заклинание, которое может их снять? — он внимательно посмотрел на девушку, чувствуя, что раздражение начинает уходить. Если она нашла заклинание, то можно использовать силу Дарио или Розабеллы для того, чтобы закончить дело. И это значительно облегчит путь Пожирателей смерти к господству.
— Единого контрзаклинания нет, — отчеканила Октавия, не отводя взгляд от Лорда. — Я пробовала сочетать заклинания, которые создал прадедушка, с уже известными. Так удалось распечатать его спальню. Но остальные комнаты открывались либо артефактами, либо не открывались вообще.
Она врала. Врала, глядя в глаза ужасу магической Британии. И ни один мускул на ее лице не дрогнул. Она незаметно от него впивалась ногтями в бедро, чтобы в голове была только мысль о боли. Чтобы он не смог залезть в ее сознание дальше, чем она могла бы контролировать.
— Думаю, тебе стоит поискать в библиотеках других родов информацию об этой магии. Я распоряжусь, чтобы тебя впустили.
— Но, — Октавия замялась, — до отъезда в школу всего несколько дней. Как я успею?
Том удивленно поднял брови и непонимающе уставился на Октавию.
— В прошлом октябре ты успешно покидала школу ради тренировок по квиддичу. Думаю, в этом году ничего не воспрепятствует тому, чтобы ты несколько раз в неделю отлучалась из Хогвартса во имя общего блага, — фыркнул он и раздраженно закинул ногу на ногу. Октавия опустила голову. Молчала.
Она надеялась на то, что в Хогвартсе единственное, что придется делать — регулярно ходить на собрания своего же общества чистокровных, чтобы поддерживать имидж одной из приближенных к Лорду. Но теперь придется делать больше.
— Да, мой Лорд, — Октавия покорно опустила голову и сжала в пальцах край своей юбки. Сердце кольнуло, когда она произнесла это лживое и отвратительное обращение. Он не был ее Лордом. Он был лишь человеком, который обманывал ее всю жизнь. Человеком, ради которого отец готов был пожертвовать семьей. Человеком, который притворялся добрым и заботливым.
— Сова принесла это еще в июле, — Том встал во весь рост, нависнув над Октавией устрашающей стеной. Он аккуратно достал из кармана пиджака письмо с гербом Хогвартса на нем и протянул девушке. — Не было времени его передать.
Октавия вежливо улыбнулась и взяла конверт в руки. Реддл на секунду застыл — думал, что она откроет его при нем, но девушка лишь отложила его на кровать. Поджав губы, он кивнул и направился на выход.
— Надеюсь, ты меня не разочаруешь, Октавия Смит, — остановившись у двери, твердым голосом сказал Том и скрылся в длинном коридоре.
Октавия, как только он вышел, глубоко выдохнула и откинулась на кровать. Сердце бешено заколотилось в груди — так сильно, что казалось, будто оно готово выпрыгнуть. Голова начала ощутимо болеть — последствие блокировки своих воспоминаний. Она чувствовала в течение разговора, как Том пытается мягко коснуться ее сознания. И каждый раз он кривился, когда видел только мысли о болезненных ощущениях.
Октавия была уверена, что Том хотел увидеть, чем она занималась эти два месяца. Но прямо вторгнуться в сознание не мог — мешали родовые защиты.
Девушка нашарила рукой письмо, которое он принес. И снова фыркнула, когда вспомнила фразу Тома про то, что у них не было времени передать его. За два месяца он с отцом написал ей огромное количество писем — и ни с одним они не могли передать письмо из Хогвартса? В душе поселилась тяжелая мысль о том, что отец хотел оставить ее дома, но в последний момент передумал. Видимо, они с Томом нашли выгоду в ее нахождении в школе.
Октавия не ожидала ничего от школьного письма — содержание практически никогда не менялось, разве что на старших курсах просили купить более серьезные учебники. Она опустила руку в конверт — без интереса, скучающе. Но в следующую секунду округлила глаза, потому что нащупала под пальцами металлический значок.
Она удивленно вскинула брови и достала из конверта красный значок с надписью «Headgirl» . Октавия всматривалась в его глянцевые переливы, совершенно не понимая, почему получила такую высокую должность. Она знала, что старост школы назначает директор из числа семикурсников, но даже предположить не могла, что его выбор падет на нее. Она была безусловно одной из лучших учениц курса, но поведение было далеко от идеального. К тому же, новый статус накладывал определенный отпечаток. Дочь министра магии Британии, который ненавидит грязнокровок, во главе порядка школы? Звучит комично. Дамблдор явно не думал о том, что о его решении подумают другие.
Единственное, что радовало в этой должности, — отдельная комната в крыле преподавателей на четвертом этаже. И возможность безнаказанно бродить по школе ночью, не опасаясь Филча и миссис Норрис. Октавия подошла к шкафу и прицепила на парадную мантию отличительный значок, чтобы точно не потерять его.
В письме также лежало поздравление от Дамблдора с новой должностью и порядок действий на платформе и в Хогвартсе. Октавия никогда раньше не была даже просто старостой факультета, а тут целая староста школы, поэтому она видимо занервничала. Год будет непростым.
***
В день отъезда из Лондона перед отправлением в город Октавия удивительно тепло попрощалась с родителями. Утром она спустилась на завтрак, а за столом сидели только члены ее семьи. Мама, Маркус, дядя Адам, тетя Розабелла и, конечно, отец. Он первый встал, чтобы поприветствовать девушку, и к ее удивлению крепко обнял. Так, как делал это в детстве. Тепло и искренне. Он прижал ее голову к своему плечу и прямо у уха прошептал «Прости меня».
Октавия с легким налетом грусти улыбнулась и кивнула. Извинялся за ту пощечину в поместье. Удивительно, но злости на отца не было. И даже страха. Было только гудящее разочарование. Разочарование в том, на кого она равнялась всю жизнь.
Они спокойно позавтракали, говоря обо всем, кроме политики. Октавии даже на момент стало смешно — они все так старались изобразить счастливую семью, которая любит друг друга, спрашивали друг у друга то, что и так известно, мило смеялись с шуток друг друга. Тетя Розабелла делилась своими планами на будущее, а дядя Адам уверял Маркуса, что тот после окончания Хогвартса станет замечательным игроком в квиддич.
— Я уверен, что Октавия станет прекрасным советником Дарио после Хогвартса, — расплывшись в довольной улыбке, сказал дядя Адам, на что девушка только хмыкнула.
— Или пойдет в подмастерья к Эридану, — вставил Дарио, после чего перевел внимательный взгляд на дочь. — Она уже сейчас прекрасный артефактолог, а со знаниями Эридана станет еще лучше.
— Или как тетя Лукреция пойду играть в квиддич, — ухмыльнулась Октавия, с удовольствием наблюдая за изменившимися лицами отца и дяди. В их планы точно не входило потерять такой магический потенциал.
— Тогда британские команды станут слишком сильны, — хохотнула Розабелла, когда поняла, что пауза слишком затянулась. — Оставь соперникам шанс, Октавия.
— Такой красивой юной леди с древней и благородной родословной не стоит покидать свет ради этой дикой и травмоопасной игры, — коротко улыбнувшись, сказала мать Октавии Изабелль. — Лукреция до сих пор без мужа только потому, что выбрала квиддич, а не светские приемы.
— Лукреция без мужа, потому что не нашла того, кого устраивает ее ритм жизни, — недовольно вставил дядя Адам, посмотрев на сестру. Он ужас как не любил разговоры о Лукреции, особенно, когда младшая сестра начинала ругать ее за неудачи в личной жизни. Изабелль из всех троих Эйвери была единственной, у кого получилось создать крепкую и относительно счастливую семью. У Лукреции не получалось строить отношения из-за своего характера и ритма жизни, а Адам силой женил на себе бедную Натали Кэрроу, которая в итоге покончила с собой, выпив сильнодействующий яд.
— В любом случае, — Изабелль поджала губы и перевела взгляд на дочь, — тебе стоит быть осторожнее с выбором кавалеров в этом году. Уверена, многие наследники чистокровных родов будут желать заполучить внимание дочери министра магии Британии.
— Я знаю, мам, — Октавия аккуратно вытерла рот салфеткой и, взглянув на часы, встала из-за стола. — Мне уже пора уходить.
— Так рано? — удивился Дарио, встав следом за дочерью.
— Меня назначили старостой школы, поэтому нужно приехать пораньше, — спокойно сказала девушка, наблюдая за тем, как дядя Адам счастливо подмигивает ей. Он с самого первого дня Октавии в Хогвартсе говорил, что ее обязаны сделать старостой факультета или школы.
— Поздравляю, Октавия, — Дарио расплылся в приторной улыбке и снова обнял дочь. — Будем ждать тебя на Рождество, — шепнул он ей на ухо и выпустил из своих объятий, напоследок похлопав по плечу. Октавия лишь мило улыбнулась и внимательно посмотрела в глаза отцу.
Последний раз.
***
На платформе было многолюдно. Октавию никто не провожал в Хогвартс с четвертого курса. Отец, объясняя это вопросами безопасности, приставил к ней охрану. Двое мужчин в черных мантиях следовали за девушкой до самого Хогвартс-экспресса, а когда она скрылась в вагоне, продолжали следить за ее передвижениями с платформы. На них с опаской косились другие люди, ближе к себе притягивая своих детей.
В вагоне для старост Октавия встретилась со Слизнортом, который удивленно вскинул брови, когда увидел на ее мантии значок старосты школы.
— Признаться, не ожидал, что директор выберет вас, Октавия, — неловко хохотнул он, поправив свой пиджак. Рядом с ним сидели новые старосты факультета Слизерин, уже выслушавшие инструктаж.
— Поверьте, профессор, я тоже, — девушка поджала губы и опустилась на кресло рядом с Эриком Селвином с пятого курса. Тот мило улыбнулся девушке и перевел взгляд на открывшиеся двери вагона. В них быстрым шагом вошла статная Минерва Макгонагалл, ведя за собой нескольких учеников Гриффиндора, с которыми Октавия знакома не была. Она быстро поздоровалась со Слизнортом и учтиво улыбнулась слизеринцам.
Практически следом за ней вошли профессор Флитвик с когтевранцами и профессор Спраут с пуффендуйцами. Октавия внимательно рассматривала собравшихся — и никого с седьмого курса не заметила, что было странно. Не могли же ее одну назначить старостой школы?
— Ох, он как всегда опаздывает, — суетливо сказала декан Гриффиндора и вновь взглянула на часы. — Октавия, не могли бы вы позвать своего коллегу мистера Поттера к нам? Вероятно, он в купе для гриффиндорцев, никак не может наговориться со своими друзьями.
Октавия удивленно вздернула брови, услышав, что ее партнером стал Джеймс Поттер. Вот уж действительно странный выбор — она даже не могла придумать причину, по которой его добавили в список кандидатов на эту должность. У него был скверный характер, ужасное поведение и вполне посредственный магический талант. Октавия без удовольствия подумала о том, что даже грязнокровка Эванс и то выглядела бы куда гармоничнее на этой должности.
— Конечно, профессор, — Октавия учтиво улыбнулась женщине и вышла из вагона. Сердце сделало кульбит при мысли о том, что сейчас она встретит Сириуса. Потому что представить Джеймса отдельно от Блэка она не могла — как, впрочем, и вся школа.
Это было тревожно. Они не виделись с начала августа. А после смерти родителей он не ответил ни на одно письмо. И даже перед отъездом в Хогвартс не написал ничего в дневнике. Октавия не знала, что ожидать от их встречи. Посмотрит ли он на нее такими же влюбленными глазами, как и в июле? Подарит ли он ей теплую улыбку? Позовет на разговор? Или снова будет вести себя как придурок, как и в начале прошлого года? Октавия внутренне была готова к любому исходу, но было больно думать о последнем. Он не мог ее забыть. Он не мог ее бросить. Он не мог? Он же Сириус Блэк. Парень, который меняет девушек как перчатки.
Сердце бешено заколотилось, когда Октавия подошла к гриффиндорскому купе. Прямо с порога на нее удивленно начали коситься гриффиндорцы всех возрастов — все знали, кто такая Октавия Смит и чья она дочь. Некоторые неодобрительно свистели вслед, другие — безмолвно смотрели на заглядывающую в каждое купе слизеринку. Девушка не обращала на это внимание — привыкла за столько лет.
— Поттер, — открыв двери купе, Октавия грозно уставилась на улыбающегося Джеймса. Он сидел, приобняв за плечи Сириуса. Тот бесцветно улыбался, безразлично выдыхая сигаретный дым в открытое окошко. Напротив них расположился Люпин, который был занят чтением новой книги.
Когда Октавия появилась в дверях, Джеймс расплылся в довольной улыбке и пихнул Сириуса в бок, на что он лишь бросил на нее короткий взгляд и отвернулся, снова затянувшись сигаретой. В груди неприятно заныло. Октавия поджала губы и недовольно посмотрела в сторону Поттера. На Джеймса. Конечно на Джеймса, а не на тонкие пальцы Сириуса, сжимающие сигарету.
— Потерялась, Смит? — хихикнул Поттер, внимательно посмотрев на девушку, что нервно схватилась за косяк двери.
— Тебя ждет профессор Макгонагалл, Поттер. Если ты не забыл, тебя назначили старостой школы, — буркнула Октавия, в очередной раз покосившись на Сириуса. Ничего. Он даже не посмотрел на нее.
— А твой отец не будет против того, что ты подрабатываешь совой в Хогвартсе?
— Очень смешно, Поттер, — Октавия закатила глаза и поправила свою мантию со значком старосты школы. — Я, как второй староста школы, была вынуждена искать тебя, потому что ты не удосужился даже прочитать письмо с указанием времени сбора.
— Дамблдор выслуживается перед твоим отцом? Или с чего вдруг у тебя такая должность? — откинувшись на спинку, ядовито сказал Джеймс. Октавия поджала губы и поиграла желваками. Она ожидала чего-то подобного, но не так быстро. Думала, что пройдет хотя бы несколько дней с начала учебы.
— Не всем для того, чтобы быть отмечеными, нужен отец на посту министра магии Британии, Поттер. Понимаю, что тебе сложно допустить мысль, что кто-то может быть лучше тебя хоть в чем-то, но поражение нужно было принять еще на первом курсе.
— Сказала Октавия Смит, — ухмыльнулся Джеймс и подвинулся к девушке ближе.
— Хватит, — буркнул Сириус, резко затушив сигарету. Он порывисто встал и подошел к Октавии, отчего у нее перехватило дыхание. Одного взгляда глаза в глаза хватило, чтобы осознать, как сильно она по нему скучала. И как хотела бы весь вечер смотреть в эти глаза, чувствовать его сильные руки на своей талии, а дыхание — на нежной коже. — Ведете себя как дети. Джеймс, собирайся, а то наша старушка совсем расстроится, а ты, Октавия, будь аккуратнее с новым статусом.
И Сириус вышел из купе, легко, практически незаметно для всех, задев пальцы Октавии. Она сдвинула брови к переносице, изображая недовольство. Но в груди резко стало так тепло и радостно, потому что Блэк умудрился передать ей небольшую записку. Записку, в которой точно было указание времени и места встречи. Они наконец поговорят.
