Смотрящий

Три недели после Финальной битвы: Минерва Макгонагалл Та амбарная сова — одна из многих, которые прилетают в Хогвартс в это время, и Минерва, в спешке заканчивающая письмо Кингсли, не обращает внимания на конверт, который принесла птица, до того момента, пока пернатое крыло не сваливает чернильницу на пол. — Если это не от артефактологов, то ты очень пожалеешь, — говорит директриса, но настойчивая сова протягивает когтистую лапу, игнорируя угрожающий тон, и Минерва замирает, узнав почерк на конверте. Трясущейся рукой она наколдовывает патронуса, и, когда взволнованные Филиус, Помона и Поппи вбегают в ее кабинет, ведьма показывает им нераспечатанный конверт, и они охают, застыв как истуканы. Наконец Помона решительно забирает письмо из рук Минервы, вытаскивает пергамент и пробегается глазами по убористым строчкам. — Живой, — шепчет она и оглядывается на коллег. Поппи прячет лицо в ладони и садится на заботливо наколдованный Филиусом стул: она начала плакать еще до того, как Помона закончила читать. Флитвик выглядит растерянным и говорит: — Что ж, дорогие коллеги, у меня есть кальвадос. Я задолжал Северусу Снейпу много извинений, и я рад, что может представиться возможность извиниться лично. Поппи рыдает так, как не рыдала на похоронах, Филиус отлучается на пять минут, чтобы принести алкоголь, Помона — добросердечная пуффендуйка — обнимает медиведьму и успокаивающе поглаживает ее по спине, а Минерва вдруг понимает, что она забыла позвать еще одного человека, которому жизненно необходимо узнать про Снейпа одним из первых. Взмыленный Гарри Поттер врывается в ее кабинет через полчаса, оторопело оглядывает бутылки кальвадоса на столе и принимает полный бокал из рук Флитвика. — За Северуса Снейпа, Профессора-Который-Выжил, — с улыбкой говорит Филиус, и все поднимают бокалы, а у Гарри начинают дрожать губы. «О, Мерлин, — думает Минерва, — мы ведь только успокоили Поппи».

***

Редко кто может с точностью назвать момент, когда его жизнь начинает превращаться в сточную канаву, и Северус Снейп — один из «счастливчиков», уверенных, что их проклятье началось, когда мать вовремя не сделала аборт. Сейчас, обложившись маггловскими книгами по психологии, он думает, что зря потратил на них столько фунтов: то, что его проблемы родом из детства, он знал давно и без посторонней помощи. Любой, кто имел несчастье водить знакомство с Тобиасом Снейпом в последние годы его жизни, мог без сомнений заявить, что ребенок этого человека обречен. Вступить в ряды магов-нацистов, измараться в темной магии, косвенно поспособствовать убийству женщины, которая по-доброму относилась к нему, потом работать шпионом и почти умереть от укуса гигантской змеи — Северус невесело хмыкает, думая, что чьи-то ожидания он с лихвой оправдал. Пока Поттер обеляет имя своего бывшего профессора зельеварения — а мальчишку действительно нельзя обвинить в отсутствии энтузиазма — этот профессор забился в далекий маггловский район Лондона, принимая зелья по вторникам и пятницам, и каждый день по утрам втирает мазь в шрамы, которые оставила Нагайна. Он работает у котла только для себя: на заказы нет сил, и магическое истощение еще не прошло, так что остается экономно растрачивать оставленные Альбусом галлеоны: на каши, питье, необходимые ингредиенты, услуги совиной почты и вот эти книги по маггловской психологии, которые оказались бесполезной тратой времени, денег, бумаги и усилий. Не то чтобы Северус рассчитывал на какие-то открытия, когда направлялся в ближайший книжный магазин, но престарелая маггла из квартиры напротив — глуховатая миссис Йейтс, которая любит совать нос в чужие дела — уже долгое время твердо уверена, что у него депрессия, и регулярно советует обратиться к психологу. За столько лет он по-своему привязался к ней и ее южно-уэльскому певучему акценту, но особого внимания на ее причитания не обращал, потому что мысли были заняты совсем другим: в этой квартире он появлялся только тогда, когда давление Лорда и Дамблдора оказывалось совсем невыносимым. Из книг он узнал, что такое депрессия — и обеспокоенность миссис Йейтс теперь кажется ему обоснованной. Вряд ли Северус выглядел здоровым после нескольких раундов Круцио и возни с Поттером, а вечное напряжение на занятиях по зельеварению, где в любой момент могли рвануть котлы нерадивых студентов, он и вовсе не брал в расчет: к этому он давно привык. Миссис Йейтс тихо стучит в его дверь каждый вечер в восемь, тянет: «Сэмюэль! Вы дома?» — и стучит еще. С самого начала она не расслышала его имя, а Северус не спешил ее переубеждать — тогда ему было все равно. Ему также все равно, что сейчас происходит с его именем в магической Британии: Поттер наплел какую-то слезливую историю любви к Лили Эванс, и с тех самых пор эта глупость обросла таким количеством подробностей, что Северус стал сомневаться в рассудке людей, которые пишут и читают газеты с этими статьями. Он выписывает воскресный Пророк, чтобы не пропустить самое важное, но привычно игнорирует очередные откровения бывших однокурсников, коллег и студентов о Северусе Снейпе. Он бы совсем отказался от подписки, если бы не глубоко укоренившееся чувство паранойи, что вот-вот Поттер придет в себя, обвинит его во всех смертных грехах, тогда придется бежать в Америку — гильдия зельеваров США недавно прислала ему приглашение в закрытый проект по Лунному зелью, а через океан авроры не сунутся. На крайний случай можно затеряться в Европе: многосущного зелья и волос ему хватит на два года. Он покупает необходимую еду в Теско в квартале от своего дома, потом делает круг по длинной узкой улице к парку, огибает маленький театр, заворачивает обратно, проходит с противоположной стороны парка по другой улице мимо маленькой книжной лавки, мимо магазина интимных товаров, вульгарно мигающего лиловой вывеской, и, наконец, поднимается к себе в квартиру. Северуса не беспокоит чек из магазина — он всегда более чем умеренный — ему не нравится тот парк, его не интересуют маггловские кривляния на сцене, единственные книги, которые он купил в книжной лавке, оказались бесполезным мусором, а интим-магазин сначала вызывал чувство легкого недоумения, но сейчас и оно ушло. Мазь, завтрак, прогулка до Теско, обед, варка зелья или мази, отдых, ужин, разговор с миссис Йейтс, сонное зелье. Где-то здесь, между этими простыми рутинными делами, Северус должен быть счастлив, ведь Темного Лорда уже нет, но особой радости он не испытывает. Проблема, видимо, была не только в этом. «Проблема в твоем детстве», — утверждают маггловские книги. Северус заваривает чай с молоком, вспоминая нищету, оскорбления и побои, постоянное недоверие и ожидание самого плохого… Видимо, он привык жить в напряжении, а от такой полезной привычки тяжело отказаться — как только Северус расслабится, ему в спину прилетит Авада. Для Поттера, может, война и кончилась, а бывшему шпиону жить с темной меткой всю оставшуюся жизнь. Он читает главу про депрессию и не видит в ней ничего страшного. Тоска, тревога, раздражительность, утрата способности переживать удовольствие, снижение либидо, изменение аппетита — Мерлин великий, какая ерунда. Бессонница и слабость выглядят неприятно, но против этого всего есть зелья, которые Северус принимает уже больше десятка лет. Как магглы справляются без специальных отваров, он не имеет ни малейшего понятия. Потом он читает про посттравматический стресс, откладывает книгу и выливает остывший чай в раковину. Магией в последнее время он предпочитает не пользоваться: свое магическое истощение ему еще долго лечить. На подоконник бесшумно садится сова и стучит клювом по стеклу. Это единственная птица, на которую он наложил распознающие чары в обход антисовиного барьера, который защищал его лондонское убежище столько лет. О его квартире сейчас знает только Минерва Макгонагалл, а на ней клятва о неразглашении, поэтому Северус использует самое легкое сканирующее заклятье, подтверждая отсутствие темномагических проклятий и артефактов. Его рука моментально немеет, и он растирает мышцы, потом открывает форточку, впуская сову, которая, тихо ухнув, садится на стол и протягивает когтистую лапу с письмом. Избавившись от письма, птица никуда не торопится и утаскивает мягкий недоеденный сэндвич с тарелки. Видимо, ей было поручено ждать ответа и нарушать его покой настойчивостью. Гербовый пергамент Хогвартса исписан убористым почерком директрисы, и Северус машинально пропускает приветствия и два абзаца вежливых расспросов о жизни и здоровье, чтобы наткнуться на «ты нужен школе». Восстановление идет полным ходом, и, как пространно изложено в еще одном абзаце, рабочих рук хватает, но проблема с людьми, которые досконально знают школу и все ее ходы. Им необходим еще один наставник, чтобы восстанавливать подземелья. Сова намекающе скребет по столу, и Северус обдумывает причины, которые собирается расписать после слов «подземелья восстанавливать не нужно». Семь лет он был заперт в подземельях, опасаясь очередных нападок Мародеров, еще шестнадцать лет он был заперт в них, защищая свой факультет от предрассудков студентов Гриффиндора, Пуффендуя и Когтеврана. Он искренне хочет, чтобы подземелья оставались затопленными. Северус пишет: «Дорогая Минерва, мое здоровье не позволяет помочь в восстановлении Хогвартса. Говоря о подземельях, я твердо уверен, что на детях плохо сказывается проживание в сырых, темных и холодных помещениях. Если мое мнение важно для тебя, то рассмотри переселение слизеринцев в комнаты с более подходящими условиями». Он сворачивает пергамент, привязывает его к лапе совы, кладет в мешочек несколько кнатов и выпускает птицу на улицу. Ты нужен слизеринцам, ты нужен Светлой стороне, ты нужен школе, бессчетное количество «ты нужен» и «ты должен» вызывает у Северуса тошноту. Он меланхолично смотрит на растерзанный сэндвич и выкидывает его в ведро, потом вздыхает и решает перенести поход в Теско на вечер. Или на завтра, ведь есть он совсем не хочет. Он устало ложится на маленькую софу, перекидывая ноги через подлокотник. Северусу скоро сорок, он пережил две войны, стал убийцей и чуть не стал змеиным кормом, и все, что у него осталось из своего — этот опостылевший отчий дом и маггловская конура в спальном районе Лондона рядом с книжным магазином и сексшопом. Если верить Воскресному Пророку, еще ему полагается орден Мерлина второй степени. Дом, в который он не может заставить себя вернуться, полупустая крошечная квартира и орден Мерлина — уже звучит достойнее. Северус долго лежит на софе и думает о маггловской депрессии и о книгах по психологии, но думает поверхностно, катая мысли от «Миссис Йейтс все еще волнуется» до «Консультант в магазине всовывала мне именно эти книги». Ему не кажется это подозрительным или смехотворным, в голове всплывает только усталое: «Вот как». Воспоминания о детстве, ошибках и предательствах будто вышибают из него энергию невербальным Ступефаем, именно поэтому обычно Северус предпочитает не вспоминать вовсе, фокусируясь на зельях и выживании. После победы остались только Теско и три зелья — одно восстанавливающее, одно общеукрепляющее и мазь для горла. Он снова пропускает обед, просто разглядывая потолок, потом звон механического будильника выводит его из транса. Будильник стоит прямо в небольшом, начищенном до блеска котле, и звук расходится по квартире так пронзительно, что Северус морщится, с трудом поднимаясь с софы. Варить мазь для горла так же занимательно, как и разглядывать потолок: все движения доведены до бессмысленного автоматизма, затягивая его в привычное мутное безразличие, которое лишь изредка прерывается липкой паникой, когда ему на стол ложится очередной Воскресный Пророк, кто-то стучит в дверь его квартиры… или когда в тени парка мелькает седовласый старик с белой бородой, а в красной телефонной будке мерещится близнец Уизли. Ему часто кажется, что они рядом — те, кто не пережил войну. Нимфадора Тонкс, которая отражается в любой ярко накрашенной девочке-подростке, не блиставший в зельеварении старший Криви, похожий на кассира из Теско, даже черноволосая женщина-почтальон с длинными кудрявыми волосами и слегка безумными глазами, на которую он теперь не может смотреть без содрогания. Наверное, в какой-нибудь из маггловских книг по психологии найдется объяснение и этому. Когда Северус выходит из квартиры за продуктами, он все еще не чувствует голода, хотя уже восемь вечера и на улице сумрачно. Книжная лавка закрыта, и он проходит мимо нее, кутаясь в черное пальто. В магазине немноголюдно, Северус расплачивается за картошку, решив, что каши стоит разнообразить пюре: глотать твердую пищу до сих пор больно, а супы он на дух не переносит. Крюк по улице к парку серый, как и весь Лондон, парковые дорожки серые на фоне грязно-зеленого газона, театр серый, все серое. Стекла в красных телефонных будках тоже серые, и кроме них цвет имеют только синяя куртка вихрастого парня на другой стороне улицы и лиловая вывеска круглосуточного интим-магазина. Снейп резко поворачивает голову, отчего шрамы на шее неприятно стягиваются, и всматривается, пытаясь разглядеть молодого человека поближе, а потом молниеносно срывается с места, захлопывая за собой дверь ближайшего магазина. Северус задыхается, пытается взять себя в руки, но в последнее время паника намертво парализует его мысли: рандеву с Нагайной не прошло бесследно, хотя, к счастью, рефлексы остались по-прежнему быстрыми. Заметил ли его Поттер? Это вообще Поттер? Они не должны искать бывшего шпиона, а если они его ищут, то это точно не для вручения ордена Мерлина — для этого с ним бы связалась Минерва, ведь всем известно, что она его поверенная. Время плана Б? Хватит ли у него сил аппарировать в квартиру за оборотным? В квартиру могли проникнуть, чары давно не обновлялись. Куда теперь? Никто не собирался прощать ему смерть Дамблдора — это была ловушка, а он, старый дурак, потерял бдительность, поверил статьям из Пророка. Они отвлекали его внимание, заставляли почувствовать себя в безопасности. За спиной раздается вежливое покашливание, и Северус вздрагивает. — Здравствуйте! — произносит девушка в лиловом поло. — Сейчас магазин пуст, можете не беспокоиться о конфиденциальности. Я могу временно закрыть магазин. Он кивает и хрипло говорит: — Да, пожалуйста. Поттер не станет взламывать дверь при магглах, хотя Мерлин его знает… Девушка подходит, проворачивает ключ и продолжает: — Наш ассортимент придется по душе клиентам с самыми разными вкусами! Вас интересуют игрушки, аксессуары и сопутствующие товары, видео, литература или периодика? Снейп отрывает взгляд от двери и хватается за единственное слово, которое сейчас имеет для него хоть какой-то смысл: — Литература. Девушка указывает ладонью влево, он идет за ней и встает за первым попавшимся стеллажом так, чтобы его не было видно от двери. — Обычно клиенты предпочитают эротические романы, но также у нас есть литература о сексологии и интимном здоровье, — прозорливая консультантка не пытается впихнуть ему ничего, что содержит в своем названии «роман», но машет перед глазами другой книжкой, закрывая обзор двери. — Эта книга о мужском здоровье очень популярна… Северус не слушает ее, просто сует деньги и тихо просит: — Мне бы хотелось оглядеться самостоятельно. Большое спасибо за помощь. Когда необходимо не привлекать к себе внимания, он умеет быть вежливым, хотя сдержать свой характер тяжело — какие к Мерлину романы, когда в квартире его наверняка ждут авроры с приглашением в Азкабан? Нашли, скорее всего, вычислили по сове, ведь палочку он использует очень редко. Северус затылком чувствует, что девушка наблюдает за ним, он заставляет себя пройтись мимо стеллажей, шурша маленьким пакетом из Теско и имитируя заинтересованность. Именно тогда он обращает внимание на полки и понимает, что оказался среди искусственных вагин и что, Мерлин его побери, его угораздило укрыться именно в круглосуточном сексшопе. Он с дискомфортом проводит еще пять минут около имитаций женских частей тела, потом быстрой перебежкой оказывается у другой стены, встречаясь с разноцветными фаллосами. Отгоняя мысли о темномагических ритуалах, которые могли бы потребовать подобные отрезанные части тела, он косится на дверь и шепчет простенькое заклинания зрения через стены. Улица пуста, а по руке прокатывается колючее онемение — об аппарации, очевидно, стоит вообще забыть. — Ничего больше не присмотрели? — спрашивает девушка, и Северус молча качает головой, направляясь к двери. — Не забудьте книгу! Консультантка всовывает в его руки темный непрозрачный пакет, открывает дверь, и Северус, озираясь, выходит наружу. Улица все еще пуста, подъезд тоже пуст, лестница пуста, чары не потревожены, а он, наверное, просто старый свихнувшийся параноик. Он с трудом разжимает руку с палочкой, которую прятал за пакетами, потом осторожно выкладывает на стол покупки, смотрит на книгу с огромным нарисованным членом на обложке, которую ему всунула ушлая девка из магазина, садится на крошечную софу и обессиленно вздыхает.