Смотрящий

После Нового года: Гарри Гарри пулей выбегает из снейповской лаборатории, даже не застегнув куртку, и успевает домчаться до Трех метел, прежде чем прислониться к стене паба, задыхаясь. Смелость города берет, но пока не похоже, что слизеринская крепость пала. Поцеловать Снейпа как украсть яйцо у дракона: спасибо, что вообще остался жив. То, что они вчера сделали больше, и то, что слизеринец позволил ему… разрешил… Гарри даже подумать об этом стесняется, а Снейп просто взял и… Конечно, у него побольше опыта, чем у Гарри, у которого за плечами лишь унылые поцелуи с Чжоу и Джинни и один безумно пьяный эксперимент с Николаем, когда Гарри было одиноко, а болгарин скучал по своей жене — они договорились никогда не вспоминать об этом. Еще тот раз с ожогами — до сих пор стыдно. Но Снейпу же вроде… ну, понравилось вчера? Или нет? Может, Снейп пожалел его? Он неожиданно извинился, и если это щедрая подачка, чтобы Гарри наконец отстал, то все работает ровно в обратную сторону: теперь, когда он знает, насколько Снейп горяч в постели, насколько тот умен, смел и нежен… Мадам Помфри называет своего друга импозантным — слово, которое никак нельзя применить к Гарри, но к Снейпу… О, от него нельзя оторвать взгляда, когда тот стоит у котла, когда у него в руках палочка, и когда тот позволяет Гарри… Гриффиндорец распрямляется и глубоко вдыхает утренний морозный воздух. Ему не холодно: в груди будто огонь горит, и наверняка у него все лицо пунцовое. Если бы он знал, что быть с мужчиной так невероятно, он бы не достал из ячейки Гринготтса фамильное кольцо Поттеров и не поперся бы как идиот делать предложение Джинни. У него нет интереса к девушкам — сто процентов — но есть интерес к Снейпу, который притягателен как дьявол, имеет характер гиппогрифа, и который однажды уже отказал ему. Что же делать? Невыносимо рисковать и нарваться на еще один отказ: Гарри растерял всю отвагу и тягу к приключениям еще на шестом курсе, когда просто хотелось, чтобы все закончилось — так или иначе. Может, после того, как Гарри спугнул того маггла, у Снейпа никого не было, и тот просто воспользовался предложением — кто будет его винить, если сам гриффиндорец буквально вцепился в него, когда они остались наедине? Стыдно, но пожалеть о тех потрясающих минутах Гарри не может. Из всех жертв последней битвы именно Северус Снейп вернулся к нему, поэтому Гарри даже не способен по-настоящему злиться на его колкости. Какая разница, насколько тупоголовым тот назовет гриффиндорца в очередной раз, ведь Снейп живой и не прикованный к постели, как было осенью — Гарри помнит его бледное лицо и черные волосы на белой подушке в лазарете. Говорят, люди ценят, только познав утрату. Разве это не чудо, что слизеринец выжил? Разве не чудо, что не оттолкнул вчера и не проклял, когда Гарри поцеловал его сегодня? Громкие признания в любви не тронут его строптивого зельевара, тут нужен другой подход. А если продолжать ничего не говорить и поддерживать… ну… их связь? Если Гарри протянет так достаточно долго, можно будет заявить как факт, что они встречаются — а гриффиндорцу очень хочется встречаться с охренительным боевым магом и непревзойденным мастером зельеварения Северусом Снейпом, который буквально за волосы вытащил их всех из когтей Волдеморта. Просто образец мужественности — гриффиндорец хочет быть с ним так же сильно, как быть похожим на него. А вдруг Снейпу не понравилось вчера? Он бы сказал, да? Отсутствие прямого отказа у Снейпа равноценно громкому согласию — по крайней мере Гарри очень на это надеется. Он прижимает ладонь к колотящемуся сердцу и обнадеженно улыбается.

Конец