Бархатное прикосновение

"Чокнутая!" Это слово продолжало звучать в ушах Эммилии Лавеллан и тогда, когда она на своём минивэне направлялась по узкой дороге к границе штата. Последние три месяца она неоднократно выслушивала подобные эпитеты, особенно после своего решения уехать. Буря, поднятая этим решением, вероятно, ещё долго будет бушевать над небольшим городком, в котором она родилась, выросла и прожила свои двадцать восемь лет. "Чокнутая!" Все говорили одно и то же. И директор музея, в мягкой, какой-то отеческой манере, в тот момент, когда девушка подала заявление об уходе с должности, которая в ближайшее время сулила ей повышение и отличную зарплату. И родители, когда она сообщила о своём намерении покинуть отчий дом. Мать, очень эмоциональная женщина, конечно расплакалась. Отец-банкир и брат, менеджер по разрешению конфликтов в том же банке, отнеслись к её решению более спокойно и рассудительно. — И как тебе в голову пришла такая мысль? Как ты можешь оставить работу, где тебе вот-вот предстоит повышение по службе? Не будь дурой! А если уж и собралась уходить, тогда подыщи сначала место. Или ты собираешься жить на деньги от продажи дома? — А что потом? Ведь деньги имеют свойство заканчиваться. Доводы матери было предугадать ещё проще. Они отличались эмоциональностью, сопровождаемой всхлипываниями и причитаниями, но в то же время она говорила о том, о чем другие только думали, да и не решались сказать. — Ну куда ты поедешь? — говорила она, периодически вытирая опухшие от слез глаза, — здесь прошло твоё детство, юность, здесь твоя родня, мы. Ты поступила бы разумно, выйдя замуж за того милого парня — преподавателя по философии. Ну и что, что у него двое детей. Я уверена, что ты бы стала замечательной мамой для них. А потом бы и своего родили, да и жили бы. Почему ты решила уехать? Ты же всегда была... Домашней. Мы с отцом всегда помогали тебе и гордились тобой, — мать ненадолго задумалась, но все же продолжила. — Да, с разводом, конечно, нехорошо получилось, но мы все знаем, что он гулял от тебя. Я вообще удивляюсь, как ты ещё решила оставить его фамилию! Этого наглеца! Но с тех пор прошло уже два года, тебе стоило бы позабыть всё, что было. А чужая страна? Тебя это совсем не пугает и не волнует? Ведь там ты будешь "белой вороной", совсем чужой! И неизвестно ещё, какие там люди! А ты ведь всегда была такой чудесной девочкой... Продажа дома стала знаменательным событием в жизни, пожалуй, всего небольшого городка. Отсюда никогда никто не уезжал, да и в пределах города мало кто когда переезжал. Вокруг проданного дома собирались люди, движимые в основном любопытством, но это любопытство помогало Эмили выгодно продать ненужные вещи, которые были собраны под огромным тенистым деревом. Подошла и тетушка Хардинг. Невысокая рыжеволосая женщина с мягкими чертами лица, старшая сестра матери Эмми, но совсем непохожая на неё. Она никогда не имела семьи, и поэтому любила Эмили как свою дочь. Не спеша поздоровавшись со всеми присутствующими, жадно роющимися в вещах Эммилии, она подошла к ним. — Я хочу пригласить твою маму на чашечку кофе, — тоном, не допускающим возражения, сказала Хардинг. — Иначе, боюсь, она не выдержит и закатит истерику. Мать неодобряюще посмотрела на старшую сестру, но всё же ничего не ответила. Когда, наконец, Эмили подошла к своему минивэну, в котором уже были уложены коробки и сумки, а семья собралась на подъездной дорожке, чтобы попрощаться; именно миссис Хардинг с неожиданной решимостью сказала: — Знаешь, дочка, наш очаровательный преподаватель, в сущности, не такая уж идеальная пара для тебя. Ведь он готов растерзать любого, кто не понравится его детям. Быть может, в Канаде ты найдешь человека, более подходящего для тебя. Миссис Хардинг рассуждала здраво: Эммилии уже под тридцать, и ей следует обзавестись семьей, но если она не собирается связывать свою жизнь с кем-то из местных, тогда, действительно, ей лучше уехать. Перед отъездом девушка расцеловала всех: тётю, отца, брата, мать. Они просили лишь об одном — писать и звонить почаще, а как устроится — обязательно дать им адрес, быть осторожнее и никогда не забывать о родном доме. Впервые Эммилия приняла окончательное решение уехать, она не выдержала и заплакала. Ещё раз напоследок обняв родных, она прыгнула в битком нагруженный минивэн и выехала на улицу. Слёзы застилали ей глаза, от чего она с трудом различала дорогу. Внутри что-то сильно заныло и оборвалось. По мере того, как машина приближалась к границе с Канадой, Эммилии всё меньше хотелось плакать. Мысли о том, что она всё сделала правильно, укоренились в её голове и придавали надежду и уверенность. "Сколько времени потрачено впустую..." — думала девушка, смотря на белые линии разметки дороги. За все эти годы она могла посмотреть мир, найти интересную работу, открыть для себя что-то новое, рискнуть по-крупному, и, возможно, найти настоящую любовь. А что выпало на её долю? Неудачный брак, скучная работа и никаких перспектив в дальнейшей личной жизни. Но этим летом всё должно измениться. Её размышления прервал звук гудящего мобильного телефона. — Здравствуй, дорогая! Ты уже в пути? — послышался жизнерадостный голос на другом конце. — Привет, Жози. Да, я уже почти у границы. Как ты? — так же тепло ответила Эмили и расплылась в улыбке. — О, я отлично! Сейчас нахожусь в Англии. Мой менеджер, чёрт его побери, продал мой тур по Европе без моего ведома, и мне пришлось уехать, — всё так же весело, но с легким акцентом щебетала девушка. — Я присылала тебе письмо на почту с картой как добраться до меня. Надеюсь, ты не забыла её распечатать? — Конечно, нет... — не успела договорить Эмили, как её прервали. — Так вот. Это мой загородный дом. Охранник на пропускном пункте отдаст тебе ключи. Он в курсе, что ты должна приехать. Прости, милая нужно бежать! Мой выход через пол часа! Целую! С этими словами Жози положила трубку. Эммилия, убедившись, что вызов завершён, кинула телефон на пассажирское сидение и включила навигатор, задав конечный пункт своей поездки. Они знали друг друга очень давно: провели всё детство вместе, ходили в одну школу, сидели за одной партой. Да и по жизни шли рука об руку, пока Жози не заявила на свадьбе Эммилии о своём намерении уехать из захолустного городка, как она выразилась "навстречу более перспективным возможностям". Отправившись сначала в Нью-Йорк, а затем и вовсе перебравшись в Ванкувер, Жозефина построила головокружительную карьеру певицы. Но всё же, всё это время они часто созванивались и знали друг о друге практически всё. После болезненного развода Эмили, именно Монтелье поддерживала её и подогревала в ней интерес к жизни. А когда девушка решила уехать из родного городка, Жозефина заявила, что Лавеллан просто обязана приехать к ней, в её загородный домик, который она прикупила в тихом городке, неподалеку от мегаполиса. Подкрепила свой довод тем, что она часто бывает в разъездах, а дом, купленный не так давно, нуждается в "хозяйке". Женский голос сообщил о том, что через 200 метров нужно повернуть направо. Машина уверенно скользнула по дороге за поворот, оставляя позади высокие, как корабельные мачты, ели и старую, монотонную, черно-белую жизнь.