Две недели среди ненормальных

Шаня сидела на земле, боясь даже пошевелиться. Идея спрыгнуть со второго этажа явно оказалась неудачной. Приземление надежд не оправдало.  Шмеленковой очень хотелось верить, что нога не сломана. Хотя это было вполне возможно. Ей не хотелось проверять. Она очень боялась, что перелом все-таки есть. Пока что она не чувствовала никакой боли, но упала настолько неудачно, что явно повредила ногу. Шаня всей своей душой ненавидела больницы. В детстве ей часто приходилось посещать эти богоугодные заведения. Видимо, страх останется с ней на всю оставшуюся жизнь. От одной мысли о том, что придется лежать в больничной палате и снова чувствовать тошнотворный запах медикаментов, Шаню бросало в дрожь.  Со стороны беседки к ней кто-то бежал. Что ж, неудивительно. Такие вопли сложно не услышать. А еще сложнее не понять, что кому-то нужна помощь. - Шанька? Ты где? - послышался встревоженный голос Семена. - Здесь, - слабым голосом ответила Шмеленкова.  - А, вот ты где... Ты чего сидишь? Что с тобой? - обеспокоенно склонившись над Шаней, вопрошал Семен.  - Ты что сделала? - в ужасе спросил Ваня, только что подбежавший.  Он посмотрел на Шаню, на сарай, на открытое окно и тут же всё понял. Свет окон беседки и соседних домов был слишком слабым, но Шане показалось, что он побледнел.  - Ты что, спрыгнула оттуда? Ты совсем двинулась, да?! Совсем крыша поехала? - дрогнувшим голосом спросил Ваня.  - Да кто бы говорил! Сам ты козел полоумный! С тебя сталось бы оставить меня там на всю ночь! А я не хочу сидеть за решеткой в темнице сырой! Вот и решила, что для победы все средства хороши! - раздраженно ответила Шаня.  - Что?! - в ужасе переспросил Семен. - Он тебя там закрыл?  - Именно, - подтвердила Шмеленкова. - Я всегда знал, что мой друг редкостный...чудак на другую букву. Хочешь, я его подержу, а ты ему пластическую операцию сделаешь? Или без внуков оставишь? - предложил Семен. - Я бы с удовольствием, но вот встать я не могу, - вздохнула Шаня. - Ох ты ж ё-маё! А если что-то серьёзное?! Так, болит что-нибудь? Нет, не пойдет так, нужен свет... Срочно в дом! Так! Люди! Кто-нибудь! Илья! Дебил! Что ты ходишь? Сюда иди! Нет, лучше уйди отсюда! Нет, стой! А, нет, иди уже! - засуетился Семен. - Шанька, вставай!  - Я боюсь, - еле слышно ответила Шмеленкова.  - Что? Глупости! Вставай! Нет, не вставай! Не шевелись, я сам! - заявил Семен, пытаясь поднять Шмеленкову. Ваня тут же подошел и помог Семену поставить Шаню на ноги. Вдвоем они поволокли её домой и затащили в прихожую.  - Так, что тут у нас? Показывай ногу! - скомандовал Семен, садясь на корточки.  Шмеленкова отвернулась. Ей совершенно не хотелось видеть свою ногу, которая уже начинала болеть. А еще, несмотря на угрозу своему здоровью, она волновалась из-за неловкого положения. Её смущало, что малознакомый парень рассматривает её ноги.  - Здесь болит? - неожиданно спросил Долдонов.  Визг Шани оказался куда выразительнее любых слов.  - Это хреново, - нахмурился Семен. - Если бы нога была сломана, то она распухла бы и посинела, - вмешался Ваня, стоявший рядом и с не меньшей тревогой рассматривавший Шанину ногу. - Это просто сильный ушиб. Или она ее подвернула. Но не сломала.  Хотелось бы Шане верить его словам. Сейчас она так боялась, что на злобу уже не было сил. А вот Семен, похоже, был другого мнения. - А всё из-за тебя! - зло произнес он, косясь на друга. - Одни проблемы! Дашке моей мозги запудрил! Над Шаней издеваешься! Как мы ее сейчас в больницу повезем? Бухие же все!  От упоминания больницы Шмеленкова вздрогнула и нервно закусила губу. Ваня смотрел куда-то в пол. А Семен не собирался замолкать и успокаиваться.  - С меня хватит! Терпение моё лопнуло! Я, пожалуй, не буду ждать Шаню и разберусь с тобой самостоятельно! С одной стороны, Шмеленковой было приятно, что за неё заступаются. Но с другой стороны, она поняла, что должна предотвратить кровавую расправу. Непонятно откуда к ней пришла мысль, что она должна защитить Ваньку. Мысль эта была совершенно непонятной для Шани, странной, необъяснимой. Никогда прежде её не посещали подобные мысли.  - Подожди, Сёма, не смей ломать мне кайф! Я сама хочу, - окликнула она Семёна. Долдонов тут же обернулся и совсем забыл про Ваню. Его глаза засветились радостью. - Меня еще никто никогда так не называл. Друзья зовут меня Сеней или Семёном, - торжественно произнес он. - Ну, могу звать тебя Сеней, - пожала плечами Шаня.  - Нет-нет, я Сёма или Семён, - запротестовал Долдонов. Посмотрев на Ваню, Шаня заметила, что у того глаза чуть ли не на лоб вылезли. Он в шоке таращился то на Семёна, то на неё.  - Ой, а я совсем забыл про твою ногу! - спохватился Долдонов. - Больно? - Да нет, не особо, - соврала Шаня. Ей не хотелось, чтобы ужасные разговоры про переломы продолжались. От таких разговоров её тошнило, в обморок упасть тянуло.  Неизвестно, что бы сказал ей Сёма, но тут в прихожую ворвалась разъяренная Роза. От её возмущенных воплей у всех уши свернулись в трубочку. Так не ругаются даже пьяные грузчики. Большую часть этих слов и словосочетаний Шаня почти никогда не употребляла. Только в самых-самых крайних случаях, да и то не вслух.  Когда жуткий поток ругательств иссяк, повисла гробовая тишина. Нарушил её то бледнеющий, то краснеющий Иван. - Роза, ЧТО это сейчас было? - отчаянно пытаясь казаться спокойным, спросил он.  - Это тебе, ни разу не дорогой братик, посвящается, - гордо ответила Травкина. - Это за то, что ты такой козёл и обидел Шанечку.  - Её обидишь, как же, - пробормотал Ваня. - А ты мне уже надоела, ведешь себя, как быдло. - И чё? - нагло спросила Роза. - Разговор окончен, - сухо сказал Ваня.  - Потом с сестрой поговоришь, нам надо Шаньку в комнату отнести, - отошел от культурного шока Долдонов. Вдвоем с Травкиным они дотащили её до кровати. Семен, убедившийся, что это никакой не перелом, притащил пузырёк с йодом и нарисовал на Шаниной ноге "сеточку", потом заставил её надеть шерстяной носок. - Готово! - с невероятно гордым видом сказал он. - Ты, Шанька, отдыхай, а завтра всё будет просто супер. - Спасибо, - улыбнулась Шмеленкова. Ей было приятно внимание Семена. Он так волновался за неё... Конечно, парень он со странностями, но всё равно приятно. Он не особо симпатичный, но что-то в нём такое есть.  Настроение Шанино резко улучшилось. Её ноге ничего не угрожает, Семён о ней заботится, а Роза за неё заступается. Конечно, слышать нечто подобное от пятиклассницы весьма жутко, но её рвение заступиться за новую подругу очень польстило Шане. В общем, жизнь налаживается.  Размышляя подобным образом, Шмеленкова не сразу заметила, что кроме неё в комнате кто-то есть. Иван Травкин уже минуты три стоял в дверях и смотрел на неё.  Шанино настроение было слишком хорошим, чтобы портить его обидой, злостью и новыми скандалами. Поэтому она весьма миролюбиво спросила: - Что надо? Шоколада?  Ваня, нервно комкая свою футболку, приблизился к Шане и пробормотал нечто невразумительное. - Чего? - переспросила та. - Ну, это, короче, извини, ладно? Но ты сама виновата, что прыгнула со второго этажа. Просил тебя кто-нибудь? Но всё равно извини, - произнес он наконец. Чтобы Травкин и извинялся? Это что-то новенькое. Да уж, здесь не школа. И здесь творится что-то непонятное. То она его защищает, то он извиняется. Что происходит? Вроде враги заклятые. Шмеленкова попыталась вспомнить, почему они стали врагами, но безрезультатно.  - Это что за приступ человеколюбия? - спросила она. - Так и быть, прощаю.  Ваня слегка покраснел, не зная, что еще можно сказать. Наконец, он направился к выходу, но замер на полпути.  - Осторожнее с Семеном, - негромко сказал он.  - Чего? - удивленно подняла брови Шаня. - Спокойной ночи, - буркнул Ваня, выходя из комнаты.  - Ревнуешь, что ли? - насмешливо поинтересовалась она, подождав, пока он уйдет подальше. Он её не услышал. Вот и хорошо.  "Глупости какие я тут болтаю", - подумала Шаня. - "Что-то я давно Саре не писала. А телефон далеко, и вставать неохота. Позвать, что ли, этого гада, чтобы он мне телефон подал? Холоп, подай царю телефон? Ага, сейчас, разбежалась. Что за мысли-то? Всё, срочно спать!" Решив, что непременно напишет Саре завтра, Шмеленкова снова подумала о том, что попала в дурдом, но ей здесь нравится, а затем медленно, но верно погрузилась в сон.