***
Водя в комнату с мягкими диванами, Хирам огляделся. Глаза мужчины бегали по комнате постельных оттенков и, наконец, остановились на середине, где стояли небольшой импровизированный мольберт и стол, на котором в хаотичном порядке лежали различные рисунки и предметы канцелярии. Маленькая девочка важно восседала на детском стуле, чиркая на столе свои инициалы. Подойдя ближе, Хирам смущенно улыбнулся, наблюдая за серьёзно настроенным выражением лица Рейчел. Непослушные шоколадные пряди свисали до талии девочки, что зрительно укорачивало и без того невысокого ребенка. Карие глаза бегло провожали закорючки, которые оставляла Рейчел. — Что ты делаешь? — осторожно спросил Хирам, делая шаг на встречу к девочке. — Хочу оставить о себе что-то на память, — не отрываясь от своего занятия, ответила Рейчел, проводя ладошкой по своей гравюре. — Почему именно на столе? Обычно пометки о себе оставляю на дверцах шкафчиков, — поведя взглядом, утвердил Хирам. — Открою сереет, — повернув голову в сторону Хирама, подала голос Рейчел, — их меняю раз в три года. Если бы я оставила свои инициалы на шкафчике, меня бы точно никто не запомнил. — Тогда, — присев на корточки перед Рейчел, продолжал Хирам, — стол в скором времени тоже могут заменить. И твои инициалы «канут в лету». — Увидят, — ухмыльнулась Рейчел, — еще как увидят! Ведь именно столы не меняю никогда. Когда приходят различные проверки, их накрывают скатертью, чтобы не было заметно повреждения, — откинув прядь за спину, протараторила девочка. — По-любому, дети этого приюта будут говорить о некой Рейчел. Но позже они узнаю, что та сама Рейчел стала величайшей звездой Бродвея! — Надо же, — усмехнулся Хирам, — в твоем возрасте мои планы на будущее были поскромнее. — Понимаете, я хочу, чтобы меня любили. Я — бездонный сосуд, который нужно постоянно наполнять любовью и признанием. Как будущая звезда, мне нужно, чтобы люди понимали, что я далеко не пустое место. И как бы то ни было, я добьюсь успеха с помощью своего таланта! В тот момент Хирам подумал, что Рейчел и Лерой чем-то схожи. Возможно, своими взглядами и гепирактивностью. Нет, Лерой никогда не желал стать звездой Бродвея, но этот мужчина всегда знает себе цену и никогда не упускает возможности, продемонстрировать это. Мужчина мирно наблюдал за восторженными возгласами Рейчел, которая повествовала ему о том, как должно сложится её будущее и что когда она вырастет, обязательно поедет в далекий город, где она наконец сможет осуществить свою мечту. — Ты хочешь уехать в Нью-Йорк? — Безусловно. — Но девочки в твоем возрасте мечтают далеко не об этом. А как же принц из волшебной сказки и фея-крестная? — Их не существует, — отрезала Рейчел. — Если бы фея-крестная действительно существовала, меня бы забрали от сюда, — шмыгнув носом, еле слышно прошептала Рейчел. — Ну тогда, — улыбнувшись, Хирам взял с свои руки маленькие ладошки Рейчел, — с этого момента я стану твое личной фей-крестной.***
Прошел год с того момента, как семья Берри приняла малышку Рейчел в свою общину. Лерой и Рейчел сразу нашли общий язык, увлеченно обсуждая музыкальные композиции и расставляя несколько критических точек в стиле Мадонны. Со временем, эгоизм Рейчел перерос в убеждение, что её талант исключителен. Почему бы и нет? Папы не раз говорили девочке, что ее голос завораживает, иногда заставляя время остановиться и сосредоточиться только на нем. Несомненно, бог не обделил девочку вокальными данными, но порой Рейчел перегибала палку в силу своего темперамента. Разговоры с дочерью всегда ложились на плечи Хирама, с чем он справлялся, но не всегда удачно. Подобные ситуации выбивали мужчину из колеи, но он всегда старался «держаться молодцом», правда, увы, в один прекрасный день он понял, что он уже на пределе. Тогда Лерой понял, как нужно действовать. Вечером он принес в комнату Рейчел магнитную доску и небольшую коробочку. Мужчина надеялся, что его идея подарит замечательные плоды самосовершенствования Рейчел. Спустя полчаса Хирам привел Рейчал в комнату и предпочел оставить Лероя и дочку наедине. — Милая, ты ведь знаешь, что вчера ты зря закатила скандал? Папа Хирам очень переживает за тебя, — покачал головой Лерой. — Я все понимаю! — взвизгнула Рейчел. — Но он усомнился в моем таланте! — Он не усомнился, папа лишь хотел сказать, что нет ничего совершенного. Услышав это, Рейчел плюхнулась на махровый ковер и горько заплакала. Теплые слезы стекали по смуглым щекам, оставляя после себя мокрую дорожку. Лерой подскочил к Рейчел и заключил дочь в свои объятья, крепко прижимая к себе. — Но я знаю способ, как можно постараться довести тебя до совершенства, — ободряюще улыбнулся он. Услышав это, Рейчел подняла глаза и с надеждой взглянула в глаза напротив. — Так вот, — продолжал Лерой, — посмотри на стену, — подняв дочь на руки, произнес мужчина, свободной рукой указывая на магнитную доску. — Это — твоё поле достижений. Оно делится на четыре сектора: первый «Милосердие», второй «Учеба», третий «Трудолюбие», а четвертый — самый важный, — сделав акцент на последнем слове, усмехнулся Лерой, — «Мечта». Теперь, если где-то ты будешь добиваться успеха, у тебя появится замечательная возможность отметить это! — отпустив Рейчел на пол, Лерой взял в руки белую коробочку, по форме напоминающую эллипс. — Здесь будут хранится звезды. Каждая звезда — это твоё достижение. И поверь, чем больше звезд будет на этой доске, тем ярче ты будешь сиять в жизни. — А что нужно сделать, чтобы получить первую звезду? — заинтересованно взгляну на отца, поинтересовалась Рейчел. — Думаю, попросить прощение у папы и помириться с ним, — ободряюще улыбнувшись, ответил Лерой, потрепав дочь по голове. — Хорошо. Тем более, я действительно повела себя очень не красиво, — затихла Рейчел. Но заметив мягкий и слегка насмешливый взгляд отца, девочка спохватилась. — Ведь такое поведение не достойно звезды! — развернувшись на пятках, Рейчел зашагала на кухню, где Хирам тушил капусту. Спустя пять минут Лерой застал замечательную картину: как два его самых дорогих человека обнимаются на кухне, обсуждая всякую ерунду. «Начало положено», — облегченно вздохнул Лерой, прикрепляя звезду к стенду Рейчел в графе «Милосердие». Именно с помощью этого стенда Лерой надеялся воспитать лучшие черты в своей дочери. Девочка росла не по дням, а по часам. С тех пор звезд на стенде становилось все больше и больше. Рейчел росла достаточно активным ребенком, и тогда, чтобы направить энергию дочери в нужное русло, Хирам и Лерой отправляли её в различные секции, которые, по мнению второго, могли раскрыть таланты и исключительность их ребенка. Благодаря инициативе своих пап, Рейчел росла довольно разносторонней личностью. Но все же свое предпочтение она отдавала вокалу и своей мечте. Отличница, спортсменка, активистка и председатель различных клубов школы имени Уильма Маккинли. «Вы можете подумать, что я мечта всех школьных мальчишек, — утверждала Рейчел, — но у меня загруженный график на Myspace». Но увы, жестокая реальность не раз «выливала» в лицо Рейчел хорошую порцию слаша, который жутко щипал глаза и доводил девушку до слез. Сверстники старались не упускать ни малейшей возможности высмеять местного «Лузера». Начиная с едких комментариев на Myspace и купанием в слаше и заканчивая оскорблениями в адрес родителей Берри. Каждый божий день Рейчел убеждала себя, что это временно, и рано или поздно эти противные чирлидерши и прочая элита будут работать на неё. Ведь она, в отличие от них, достигла много, полагаясь только на себя. Закончив школу с отличием в придачу ко множеству наград и замечательными рекомендациями от педагогов Маккинли, Рейчел уверила родителей снять ей недорогую комнатку в Большом Яблоке. При упоминании Нью-Йорка, сердце Хирама ни раз замирало. Нет, он не сомневался в исключительности и особой одаренности своей единственной дочурки. Также, нельзя забывать о её целеустремленности и некой упертости. Больше всего на свете Хирам и Лерой боялись увидеть разочарование и боль в глазах своего единственного ребенка. Они понимали, что не каждой провинциалке удавалось отыскать «место под солнцем», срытого небоскребами ужасного мира Большого Яблока. Но все же надежда умирает последней, особенно, если та самая надежда — это мечта девочки, которой недавно стукнуло восемнадцать. Скрипя сердце, супруги арендовали небольшую квартирку в Нью-Йорке. Они не раз предлагали Рейчел продлить аренду до года, но девушка отнекивалась. Ведь та прекрасно понимала, в какую расценку родителям станет аренда жилплощади в Нью-Йорке. Взамен, девушка пообещала поразить мадам Тибидо на первом же прослушивании! Рейчел не раз рисовала в своём ежедневнике коридоры НАЙДИ, по которым она мечтала пройтись в статусе лучшей студентки НЙАДИ. Эта академия искусств не первый год дарила штату талантливых актеров, певцов и хореографов. Рейчел видела огромные перспективы при поступлении в это учреждение, ведь именно оно станет «стартом» для становления её личности на «Олимп» Бродвея. И главным препятствием, а может, и отправной точкой является мадам Тибидо. Куратор, заслуженный педагог и просто мегера в области таланта. Говорят, что она безошибочно отбирает самых талантливых молодых людей из серой массы и доводит их бездушные тушки до совершенства. За неделю Рейчел планировала пройти прослушивание в НАЙДИ. Девушка полагалась на свою исключительность и талант, который не разглядит только слепой. По планам девушке светила комнатушка в местном общежитии, где она проведет время до конца обучения. И вот, когда казалось, что до мечты «подать рукой», Рейчел отправилась в Нью-Йорк. Девушка не думала, что время может лететь настолько быстро. Она и представить не могла, что вчерашняя школьница Рейчел Берри будет стоять в актовом зале НЙАДИ перед лицами членов комиссии и исполнять песню из своего любимого мюзикла «Funny Girl», что в самый ответственный момент она не дотянет до финальной ноты, в с детства заученной песни «Donʼt Rain on My Parade». Мадам Тибидо скептично вынула бровь, делая пометку в своем блокноте. Её глаза выражали полное безразличие к происходящему. Дыхание Рейчел замерла ровно до того момента, как кто-то из приемной комиссии подал свой голос: — Мадам Тибидо, нам кажется, что девочка старалась, и осечка произошла за счет обыкновенного волнения. Может, стоит дать ей шанс? — сердце Рейчел пропустило несколько ударов, к глазам машинально подступили слезы. — В принципе, выступление вышло удачным. Она не выдержала последний такт, думаю, это не так страшно… — подхватила женщина, сидевшая по правую руку мадам Тибидо. Поток высказываний в адрес Рейчел не смолкал. В то время как Тибидо делала свои записи, её лицо оставалось по-прежнему невозмутимым. Наконец женщина оторвала свой взор от блокнота и сурово взглянула на Рейчел. — Мисс Берри, я считаю, что это было довольно-таки смело — исполнить Бродвейскую композицию «Donʼt Rain on My Parade». Чего греха таить? Сказать честно, Вы исполнили композицию не хуже самой Барбры Стрейзанд, — ухмыльнулась Тибидо, — но я вынуждена ответить Вам «нет». — Почему?! — выкрикнула Рейчел, решительно преодолев расстояние от середины зала до кафедры судей. — Вы сами отметили, что я справилась не хуже Барбры Стрейзанд… — оперевшись двумя руками на кафедру, практически выплюнув, возмутилась Берри. — Вы прекрасно понимаете, что моя осечка случилась из-за волнения и… — задыхаясь и захлебываясь от собственных слез, вещала Берри. Договорить Рейчел не дала мадам Тибидо, нежно накрыв её руку своей. — Я все прекрасно понимаю. Но я говорю тебе «нет» вовсе не потому, что я недооценила твой талант. НЙАДИ нужны многогранные студенты, способные приспособится к различным жанрам, но я не вижу, что ты сможешь стать одной из них. В конце концов, легко заметить, что ты «с пеленок» отрабатывала эту композицию, возможно, из-за этого твои движения вышли скованными, — удержав паузу, продолжала она. — Я не считаю, что излишняя подкованность или даже подготовка — это плохо. Нет. Этим я хочу сказать, что невозможно быть готовым ко всему. Поэтому не выбирай одну опорную точку. Нужно расширять поле своего видения и пробовать себя в различных стилях, не зацикливаясь на одной единственной песне.***
Разбитая Рейчел даже представить не могла, что сейчас она будет идти по неизвестным улицам Нью-Йорка, не имея права на будущее и мечту. Поражение пожирало девушку изнутри. Кто бы мог подумать, что все брошенные усилия на протяжении пятнадцати двенадцати окажутся прахом. Город мечты не захотел принять провинциалку под своё крыло. Он лишь осмеял её в лице студентов НЙАДИ, которые то и дело хохотали при виде её имени и фамилии в списке, в строчке которой блестела золотая звездочка, собственноручно прикрепленная Берри. В детстве ей казалось, что та самая звездочка имеет магическую силу. Она могла подпитать Рейчел и дать понять, что она не какая-то ярко выраженная посредственность, как о ней судили окружающие. Но теперь, звездочка потеряла свою магию, отобразив собой лишь отблеск вечной неудачи, которая и по сей день витает над головой Рейчел. Действительность давила тупой болью на виски. Издевательства в приюте, в школе — все те унижения, которые она пережила, неужели это все зря? Неужели она верила в то, чему не суждено сбыться? Все попытки пробиться на «Myspace», отпор, который она могла дать группе поддержки, неужели все тщетно? Оказавшись на фестивальной аллее Нью-Йорка, Рейчел устало приземлилась на скамейку, которая находилась поодаль душистого, старого клена. Слабость пробивала до дрожи, а глаза сильно опухли. Сил лить слезы просто не осталось. В голове плыли мысли, которые не давали Рейчел покоя, в последствии превращаясь в один ком из комплексов и разочарований. Люди мелькали друг за другом, создавая контраст потерянности и покинутости. Жухлая листва опадала с деревьев, но не успев коснуться земли, уносилась прочь ветром. Холодало. Темные дымчатые облака затянули небосвод, не оставляя и намека на проблески малейшего солнечного луча. Взгляд Рейчел упал на небольшую вывеску, которая уживалась по соседству с знаком «собак на газоне выгуливать запрещено». Мрачная вывеска эффектно вписалась в темном уголке фестивальной аллеи. Слоган вывески гласил: «Порой человек даже не знает, какой сюрприз подготовила ему судьба…» «Действительно», — подумала Рейчел. Ознакомившись с вывеской, девушка поняла, что это вывеска принадлежит шатру с предсказаниями, который остановился здесь на время фестиваля. Некий Джесси Сент-Джеймс утверждал, что он магистр эзотерических искусств и что исполнение желание клиента не стоит его «ломаного пальца». Нечто подобное заставило задуматься Рейчел: а что будет, если попробовать воспользоваться его услугами? Ну, а что, если окажется, что он аферист? Недолго думая, Рейчел решила рискнуть. Если экстрасенс приезжий, да еще и мало известный, возможно, за прием он возьмет сущие копейки. Возможно, это действительно глупо, но сейчас Рейчел было необходимо выговориться. Да и тем более, если это окажется аферист, то он по-любому начнет вешать на уши лапшу из серии «в будущем Коран судьбы предвещает Вам благополучие». А сейчас, ей было необходимо услышать каплю сладкой лжи из уст змея-искусителя, который позже будет взывать свою плату. Девушка направилась в центр фестивальной аллеи. Какого было её разочарование, когда на центральных часах пробило семь часов. Многие палатки были уже закрыты, другие же только готовились закончить свою работу. Рейчел поспешила к огромному разноцветному шатру, вход которого все еще оставался открытым. Войдя в шатер, девушка неуверенно шагнула внутрь, старясь не задеть ни одной диковинной вазы, которые стаяли на полу в хаотичном порядке. Запах различных японских благовоний ударил в нос, что было весьма непривычно. Хрустальная гирлянда из декоративных лошадей украшала диковинный купол шатра переливом радужных бликов. Пыльные ковры были на полу и на стенах, что буквально кричало о благополучии своего хозяина. Облако пыли поднялось в воздух, стоило Берри войти в шатер, отчего она не сдержалась и чихнула. — Мы закрываемся, буду рад приветствовать Вас завтра, — донеся незнакомы голос из-за турецкой ширмы, занявшей своё место в углу шатра, освещенного декоративными свечами. — Простите, мне бы очень хотелось попасть к Вам на прием, ведь именно от Вас может завесить моя дальнейшая жизнь! — воскликнула Рейчел, всплеснув руками. Наконец из-за ширмы появился высокий молодой человек с ярко выраженными волнистыми волосами пшеничного оттенка. Тот даже не удосужился поднять взгляд на собеседницу, вместо этого пытаясь справиться с галстуком. — Пожалуйста! — из последних сил вымолвила Рейчел. — Мистер Сент-Джеймс. На мгновение, взгляд Джесси задержался на галстуке, на мгновение — руки замерли. — Мисс Берри, верно? — ухмыльнулся он. — Да… — удивилась Рейчел. — Откуда вам известна моя фамилия? — От людского разума можно скрыть все, что угодно, — улыбнулся Джесси. — А от ока вселенной срыть что-то невозможно. Очевидно, Вы понимали, куда, а точнее, к кому Вы пожаловали. Так вот, попробуйте поверить в то, что я вижу Вас насквозь. Что ж… — продолжил Джесси, — я готов сделать для Вас исключение, принимая во внимание то, что для Вас моя помощь действительно жизненно необходима. Еще немного повозившись с галстуком, магистр откинул его на алый пуф. — Куда мне присесть? — облегченно вздохнув, поинтересовалась Рейчел. — Мой рабочий день подошел к концу, а это значит, что я не намерен и минуты оставаться в этом шатре. Предлагаю посетить «Лайма Бин», у ближайшего перекрестка. Сочтите это за индивидуальную консультацию.***
Рейчел и Джесси расположились на площадке «Лайма Бин» на открытом воздухе. Холодный ветер колыхал воздушный навес в кофейную полоску. Скучающий бариста, подперев ладонью голову, уставился в окно, со скучающим видом наблюдая за посетителями. Мрачные аккорды музыкальной композиции Coldplay — The Scientist витали в атмосфере, будто дополняя пейзаж печального Нью-Йорка. Горячий бумажный стаканчик приятно обжигал руки, не давай морозу закрепится на ладонях. Теплый пар испарялся в воздухе, создавая причудливые картины. Джесси ритмично постукивал пальцами по стакану, глубоко задумавшись о своем. — Хорошее место, неправда ли? — начал диалог он. — Когда-то мои родители приобрели небольшую кофейную лавку в Сиэтле. Но сейчас это не пользуется особым спросом, а жаль. Ведь это самый приличный кофе из тех, что мне удалось попробовать. — Если Вам так нравится кофе, тогда почему Вы не приобщились к семейному делу? — поинтересовалась Берри, вопросительно приподняв бровь. — Мои родители приятно удивляли горожан и приезжих количеством ассортимента в своей лавке, — ответил Джесси. — В какой-то степени я действительно пошел по их стопам, — прикрыв глаза, продолжил Сент-Джеймс. — Я тоже удивляю людей. Правда, в иной сфере, более прибыльной. — И как Вы собираетесь удивить меня, Мистер Сент-Джеймс? — нахально улыбнувшись, просила Рейчел. — Я помогу вам стать ну путь истинный, — развел руками Джесси. — Но, конечно же, не за «Спасибо». — И что же Вы хотите получить взамен? — насторожилась Берри. — Ничего материального, просто Вы должны иметь в виду, что в будущем сослужите мне услугу, — лукаво улыбнулся Джесси. «Какую еще услугу?» — возмутилась Берри. У неё с собой несколько «копеек», благодаря которым она сможет вернутся в Лайму и раскается перед отцами, что не смогла оправдать их и собственных надежд. Но более её смутило предложение об услуге. Он же не… Джесси наблюдал за реакцией девушки, отмечая, как нахальную улыбку сменила гримаса заблуждения и некого испуга. — О, мисс Берри! — спохватился Сент-Джеймс. — Не поймите меня неправильно. Я не имел в виду ничего превратного, — нахмурился Джесси. — Я имею в виду Ваше обещание мне. Дело в том, наша встреча, это не простое стечение обстоятельств. И, честно говоря, я давно ждал Вас, — подмигнул Сент-Джеймс, на что Рейчел закатила глаза. Подобные фразы были знакомы ей с пятнадцати лет в мелодрамах, которые крутили на местном ТВ по пятницам. Ситуация забавляла девушку. Если бы удалось обратно отмотать на несколько «кадров» и пересмотреть, замедлив прокрутку многократно, увидев данную ситуацию, пятнадцатилетняя летняя Рейчел точно бы взвизгнула. Она бы ни за что бы не позволила себе терять времени зря! Ведь если «рыть копытом землю», то по-любому найдет человек, который по-достоинству оценит её талант. Да она сделала бы что угодно, но уж точно не теряла время рядом с этим чудаком! Ситуация действительно казалась абсурдной. Ведь Рейчел отчаянно стремилась к своей мечте, вынося насмешки каждый божий день. Она надеялась, что рано или поздно засияет, как настоящая звезда. С девства её учили тому, «что добро всегда побеждает зло», но похоже закон жизни противоречит всем общепринятым правилам. Гадкий смешок ритмично постукивал по подсознанию Берри, желая вырваться наружу. Сент-Джеймс имел забавную манеру говорить загадками. Поразмыслив, Рейчел дала добро. Возможно, она видится с ним первый и последний раз в жизни, почему бы и нет? Было интересно, что в итоге она может услышать от этого человека. Для Рейчел до сих пор оставалось загадкой то, как Джесси узнал её имя и фамилию… — Правда? Звучит довольно занимательно, — решила поиграть Рейчел. — Зря усмехаетесь, мисс Берри. Боюсь, что Вы еще не раз будете прибегать к моим услугам… — загадочно улыбнувшись, отметил Джесси. — Так что же вы хотите взамен за свои услуги? — не унималась Рейчел. — Обещание? Можно поподробнее? — В определенный момент тебе придется принимать важные решения. Тогда жизни твоих близких будут зависеть только от тебя. Ты должна пообещать, что поступишь беспристрастно. Удивленно распахнув глаза, Рейчел изумленно смотрела на Джесси. «Что… Что он имеет ввиду?» — негодовала девушка. Сент-Джеймс становился все загадочнее, и теперь он не казался Берри таким привлекательным, как в первые минуты их знакомства. Махнув головой, Речел отогнала от себя дурные мысли. Как ни крути, а в реальности нет магии и волшебства. Если бы оно и было, сейчас Рейчел оформляла бы документы на поступление и обговаривала условия проживания в общежитии при НЙАДИ. Она решила рискнуть. — Ну, — протянула девушка, — хорошо. Я обещаю. Спустя несколько минут после неловкого диалога, Джесси принял инициативу общения полностью на себя. Выбросив несколько шуток по поводу Нью-Йоркских пробок и политики вузов в штатах, Джесси смог вызвать улыбку и смех Рейчел. Беседа приобрела новое русло, и девушка, почти забыла, зачем они пришла к этому человеку. Сама того не замечая, Берри в красках выложила Сент-Джеймсу свою историю «через тернии к звездам». — Надо же… — удивился Джесси, услышав рассказ Рейчел с начала и до конца. — Честно говоря, ты не первый несостоявшийся студент НЙАДИ из тех, которых я повидал здесь, — развел руками Сент-Джеймс. — Чего греха таить — почти все старались заглянуть ко мне, если на их счастье я был в Нью-Йорке. Все они были совершенно разные: тщеславные и наивные; страстные натуры, готовые положить к своим ногам все ради достижения собственной цели, так же не обходилось без хладнокровных циников, чьи ходы и расчеты продуманы лучше, чем тактики опытного шахматиста. Но, что удивительно… — задумался магистр, — твоя история действительно задела меня. «Кто бы мог подумать, что отродье королевских кровей унаследует от родителей „чудный“ характер и не менее увлекательную судьбу», — пронеслось голове Джесси, стоило ему перевести взгляд на соседнюю витрину, по левую сторону от кофейни. — Никто не может разглядеть мой уникальный талант, кроме моих замечательных пап, — тяжело вздохнула Рейчел, проводя указательным пальцем по картонному стакану. — Ну, у меня кое-что есть для тебя, — ухмыльнулся Джесси, слегка похлопав по бокам своего пиджака. — Вообще-то, если быть откровенным, администрация НЙАДИ неплохо приплачивает мне за эти аферы, — скользя пальцами в карман, продолжал Сент-Джеймс. — Но конкретно для тебя я могу подкинуть несколько неплохих флаеров, — вынудив из кармана несколько помятых бумаг, сверкнул глазами Джесси, выкладывая их в ряд перед изумленной Берри. — Правда в том, что мстительные несостоявшиеся студенты спят и видят, как довести членов приёмной комиссии до ручки, чтобы те, в силу некоторых обстоятельств, переменили свои взгляды в их пользу, — многозначительно повел бровями Джесси. — То бишь без конца делая им мелкие пакости и отправляя записки с угрозами, естественно не от большого ума. Но есть такие, которые заявляются не первый и не второй раз, моля о том, чтобы мадам Тибидо дала им еще один шанс. По скольку слухи обо мне разносятся со скоростью ветра, слава о моей скоромной персоне дошла и до администрации НЙАДИ. Им стало известно, что неудачники, чьи мечты были разбиты всего лишь одним словом Тибидо, — Джесси осекся, заметив как глаза Рейчел стремительно начали наполнятся слезами, — ох, милая. Я не имел в виду в частности тебя. После того, что тебе пришлось пережить, никто не имеет права называть тебя неудачницей. Прости, я слишком увлекся. Сент-Джеймс вновь начал блуждать руками по своим карманам в поисках шелкового платка для девушки. Всхлипы Рейчел заставляли чувствовать себя неуютно. Ведь каким бы ни был Джесси великим аферистом и мошенником, он не мог позволить себе довести девушку до слез. Немедля Джесси протянул платок Рейчел. Рука девушки слегка подрагивала, а слезы все еще били ручьем из её глаз. В тот самый миг, сама того не замечая Рейчел, выдала себя незнакомцу. Несмотря на высокие амбиции, Рейчел с самого детства была ранима. Еще в приюте она поняла, что слезы не всегда могут помочь тебе выжить. Возможно, проплакавшись перед воспитателями, чтобы получить добавку на обед или же, чтобы те из жалости ну или из-за навязчивых слез ребенка подошли и отобрали у громилы Чарли плюшевого зайца, на которого не первый день заглядывалась Рейчел. В старшей школе слезы не спасали Рейчел от унижений и оскорблений, а на оборот — еще более усугубляли ситуацию, доставляя обидчикам эмоциональное наслаждение. С тех пор Рейчел выстроила для себя некий образ «дивы», которому она могла бы следовать всю жизнь, минуя все преграды, с высоко поднятой головой. Ведь она из тех, кому есть к чему стремиться, стремиться к совершенству. Образ «дивы» всегда был собирательным: что-то Рейчел мечтала перенять от Уитни Хьюстон, Авы Гарднер, Софи Лорен… Но главный эталон величия и великого таланта стала Барбра Стрейзанд, которая надолго поселилась в разуме и сердце Берри. Сделав глубокий вдох, Рейчел приняла платок из рук Джесси. Собрав платком выступившие слезы, девушка слегка мотнула головой подразумевая, чтобы Джесси продолжал свой рассказ. — Что ж… На чем я остановился? — озадачился собеседник. — Ах, да! Они знали, что многие «мстители» с изощренной фантазией отправлялись ко мне с просьбой навести порчу или что-то в этом роде. Тогда мне приходилось деликатно объяснять, что я не ведьма, а магистр духовных практик. Что мне подвластно видеть только прошлое и будущее человека, — выпалил на одном дыхании Сент-Джеймс, театрально разводя руками. — И тогда администрация начала мне неплохо доплачивать, чтобы я предоставлял этим ребятам флаеры с другими вузами или альтернативами. Это случалось как-то невзначай. Стоило мне слегка «запудрить» им мозги и нарисовать радужные перспективы, в случае того если они последуют моему совету, неприятелей НЙАДИ становилось в разы меньше. — И… — запнулась Берри. — Что ты этим хочешь сказать? Чтобы я оставила свои попытки добиться благосклонности мадам Тибидо? — негодование нарастало, а злость закипала в венах, не давая выдохнуть спертый воздух. — Ты особенная, Рейчел Берри. Поверь, тебя ждет нечто большее, нежели валятся «в ногах» у мадам Тибидо, — вздохнул Джесси, добродушно наблюдая за Рейчел. — Серьезно?! — закипала Берри. — Что может быть больше чем Бродвей и поступление в одно из самых престижных заведений Нью-Йорка? — Хочу тебе кое-что показать, — ухмыльнулся Сент-Джеймс, перебирая флаеры, которые все это время мирно покоились на поверхности кофейного столика. — Я не буду пудрить тебе мозги из серии «посмотри на эти листовки. НЙАДИ — это не самый последний отправной пункт, ведь сейчас весь мир открыт только для тебя». Есть одно место, где ты сможешь обучатся не просто в колледже или где-то ещё… В Сторибруке существует городской театр, где набирают действительно талантливых людей с природной харизмой, — подмигнул он, протянув собеседнице листовку. Глаза Рейчел быстро бежали по строчкам, внимая каждое слово. Зрачки Берри расширялись, а улыбка стремительно осветила её лицо, — там ты сможешь получить обучение и практику. Затем ты сможешь вернутся в Нью-Йорк и прямиком попасть на Бродвей. Немного поколебавшись, Рейчел приняла реальность такой, какой она представала перед ней в течении нескольких лет её нелегкой жизни. Вся инициатива и стремление к лучшей жизни улетали в никуда. Тогда в голове Рейчел начали рождаться новые мысли и соображения, по поводу её будущего. Что если она не пойдет по прямой, а положится на судьбу? Ведь давно известно, что судьба — это не обстоятельства, а то, что идет наперекор им, сминая под себя обыденный ход событий. Попрощавшись с Джесси, девушка намеревалась провести последнюю ночь в своей съемной квартирке. Берри планировала составить маршрут и найти в интернете на интерактивной доске объявлений заметку о продаже старенького автомобиля, на котором она смогла бы добраться до Сторибрука. С одной стороны, почему бы не сэкономить? Ведь, проезжая автобусами, а затем попутками, бюджет Берри бы сильно пострадал, а не как при покупке старенького автомобиля. Как бы то ни было, а Рейчел очень сомневалась, что ей, как новоиспеченной актрисе, могли бы выделить некое подобие жилплощади. Поэтому машина могла стать подобием временного пристанища. Ознакомившись с буклетом поближе, Рейчел более-менее поняла, куда лежит её путь. Она мысленно благодарила Хирама за то, что тот потратил свои нервы и время, чтобы научить свою дочь, которая через месяц без какой-либо загвоздки сдала на права. На всякий случай Берри открыла гугл карты, где, к её удивлению, она не смогла найти в районе штата Мэн город Сторибрук. Впрочем, Рейчел допускала массу вариантов, в результате которых город не был виден на карте. Сделав глоток горячего шоколада, впервые за все время пребывания Нью-Йорке, Рейчел наконец-то посмотрела в окно. Её квартира находилась на третьем этаже небольшого комплекса, возведенного в конце двадцатого века. Если сравнить этот дом с привычными высотками Нью-Йорка, он напоминал сморщенного гнома, который вот-вот готов погибнуть во имя надвигающейся старости. Яркие огни ночного города мерцали, в течение секунды сменяя свое положение. Такая картина не могла не вызвать некое умиротворение и позыв размышлений о том, что ждет тебя после. Тяжело вдохнув, Рейчел поднялась с небольшого дивана, накинув на худые плечи старый клетчатый плед. Оголенные ступни неслышно шагали по полу, чувствуя дуновение морозного сквозняка. Подойдя к окну, Рейчел забралась на подоконник, наблюдая за огнями ночного города. В её руках вновь мелькнула брошюра Сторибрука и городского театра, который мог подарить ей надежду, что она идет наперекор всему не просто так. Девушка понимала, что если сейчас она расскажет родителям о том, что она решила для себя, то те, сразу отправятся за ней, намереваясь вернуть дочь в Лайму. Поэтому Рейчел понимала, что поездка в Сторибрук, — определенный этап взросления. Переломный момент, когда именно она должна принимать сложные решения и нести за них ответственность.***
Ржавый Volkswagen Käfer медленно проезжал по дороге, то и дело впадая в ямы скупо крытого асфальта на пороге штата Мэн. Нервная Рейчел постоянно хотела стукнуть по рулю кулаком как следует. Девушка вновь убедилась в собственной неопытности. Она должна была сразу что-то заподозрить, прежде чем покупать лимонную рухлядь, которая периодически застревала, стоило ей попасть в небольшую яму. Битый автомобиль желтого цвета сразу вызвал на лице Рейчел гримасу отторжения. Прошлый владелец утверждал, что это всего лишь зрительный дефект. От его глаз не укрылось, что девушка совершенно не разбиралась в автомобилях и права она получила сравнительно недавно. Поэтому ему ничего не стоило немного завысить цену своего ржавого проклятья. Прежде чем совершить покупку, девушка долго колебалась, осматривая машину вдоль и поперек. Но цена чертовски подкупала, хотя было ясно, что первое время Рейчел придется поголодать и ночевать в машине. На первый взгляд все складывалось весьма удачно. Сделка состоялась. Условия пошли обоим на руку, у Рейчел даже оставались сбережения, которые могли подарить ей полноценный обед и ужин или же свободную койку на день. Спустя два часа еды на этой ржавой колоше, Рейчел успела всем сердцем возненавидеть не то что машину, скорее — того паршивого старикашку, который втюхал ей эту груду металлолома, пусть и за сущие копейки. Погрузившись в собственные мысли и опасения по поводу того, что машина может заглохнуть по середине дороги, Рейчел услышала тихий треск. Стало ясно, что автомобильный обогреватель отказался функционировать. «Мы его потеряли!» — грустно вздохнула Рейчел, сжимая руль крепче. Радовало три вещи: машина еще не заглохла, от Сторибрука её отделяет примерно полчаса и последнее — это то, что, возможно, она станет на шаг ближе к великому спеху в городском театре Сторибрука. Наручные часы Берри показывали без десяти десять, и наконец девушка с улыбкой взглянула на табличку, которая гласила: «Добро пожаловать в Сторибрук!» Было довольно поздно, время не детское. Температура в машине не повышалась до приемлемого минимума. Без печки ничего не стоит окоченеть в этом замкнутом пространстве. Поэтому первое о чем подумала Рейчел, въезжая на улицы Сторибрука, это где найти приличное и недорогую койку-место для ночевки. На удивление на улицах Сторибрука были не многолюдно. В тиши города мелькали старые деревянные вывески магазинов и мастерских. В полицейском участке одиноко горела лампа, создавая силуэты из тени. Впереди показался перекресток, в центре которого располагалась винтажная башня, под покровительством которой на первом этаже находилась, судя по вывеске, библиотека, окна которой были заколочены и заклеены газетами. Внезапно машина остановилась напротив башни с часами, по середине проезжей части. Благо, на дороге не было ни одной машины. Город медленно погружался в сумерки, Рейчел посмотрела в зеркало заднего вида и не обнаружила ничего, что могло препятствовать движению. Сделав радио потише, девушка услышала звук мотора, стало ясно: машина заглохла. Ярости Берри не было придела, радовало то, что машина заглохла не на трассе, а в городе. Выйдя из машины, Рейчел со всей злость, что накопилась в ней за этот день, замахнулась ногой и ударила по колесу. Боль пронзила конечность Рейчел, и она звонко взвизгнула, что донеслось до ушей местного шерифа, который покидал полицейский участок, находившийся в двух домах от башни. Рейчел согнулась, потирая ушибленное место, не замечая, как перед ней нарисовался силуэт мужчины, при взгляде на которого в её голове возникла одна мысль: «шкаф». Высокий молодой человек обворожительно улыбнулся Берри, поправляя ворот кожаной куртки, на груди которой красовался золотой значок шерифа. — Могу ли я Вам чем-нибудь помочь? — поинтересовался он, добродушно улыбнувшись и незамедлительно протянув руку. Невольно Рейчел загляделась. Он был определенно «её тип». Крепкое телосложение, очаровательная улыбка и теплый взгляд глаз горького шоколада — все это создавало некий колорит простодушия и тепла, который излучал шериф, стоило ему задержать взгляд на Берри чуть дольше, чем положено при первой встрече. — Шериф Хадсон, — придя в себя, произнес он, помогая Рейчел встать на ноги. — А имя то у тебя есть, шериф? — улыбнулась Рейчел, принимая помощь. — Финн… — слегка заторможено ответил он, рассматривая собеседницу. Отмечая ярко выраженные еврейские корни и озорные глаза, с интересом изучающие собственную персону. — Ну так, что здесь произошло? — Моя машина заглохла по середине дороги, — демонстративно сложив руки на груди, начала бубнить Рейчел, бросая испепеляющий взгляд на кучу металлолома. — Ясно. Я помогу Вам пихнуть её к обочине, чтобы утром вызвать эвакуатор. И да, мисс… — Берри. Рейчел Берри, — с улыбкой ответила девушка, протянув руку для приветствия. — Это было бы очень мило с Вашей стороны. Не могли бы Вы подсказать мне, где тут по близости находится гостиница? — вымолвила она, на что Финн приглушенно хихикнул. — Я что-то сказала не так? — поинтересовалась Берри, чья левая бровь стремительно поползла вверх укоризненно изогнувшись. — Нет, просто удивительно, — отмахнулся шериф. — Что ж тут удивительного? — передразнила Рейчел. — Уже давно в нашем городе не было приезжих, — спокойно ответил Финн. — Так… Ладно, — вздохнула девушка, — должно быть уже поздно, — произнесла она, обернувшись к башне с часами. — Восемь пятнадцать? — удивилась Берри. — Когда я последний раз проверяла время, было без десяти десять. — Они застыли. Мэрия игнорирует запрос о реконструкции здания. Они считают это бесполезным, так как часы не представляют особой значимости, — пожал плечами Финн. — Что ж, где тут у вас ближайшая гостиница? — улыбнулась Рейчел, переводя нить разговора в более привычно русло. Финн любезно помог Рейчел оттолкать машину к обочине, далее Рейчел и Финн быстро нашли общий язык и переступили ступень обращения к друг другу на более «неформальный вариант». Оказалось, у них нашлось много общего: страсть к музыке, любимые блюда. Также Финн поинтересовался, надолго ли Рейчел приехала к ним в город. — Ну, здесь я постараюсь реализоваться. Когда наконец достигну своей цели, с радостью вернусь в Нью-Йорк. — Ты родом из Большого Яблока? — Нет, из Лаймы. Но, честно говоря, это последнее место, куда я хотела бы вернутся. — Почему? — удивился шериф, уставившись в причудливые черные тени на асфальте, созданные светом старого фонаря. — Слишком много горьких воспоминаний и никчемных надежд, — горько ухмыльнулась Рейчел, пнув ногой небольшой камень. — Знаешь, если ты планируешь остаться тут больше чем на неделю, то тебе стоит получить разрешение от мэра. Признаться, не самая приятная особа, но при ней лучше не показывать свой характер. Особенно тогда, когда не хочешь проблем. — Почему ты так беспокоишься на этот счет? — удивился Рейчел, подняв свой взгляд на Финна. — Терри Шустер, мэр города, не очень жалует приезжих, за счет того, что не желает падения экономической системы Сторибрука. Сторибрук почти полностью находится на самообеспечении. Всё, чем город не может обеспечить сам себя, закупается через мэрию и доставляется в город один раз в две недели. Вся деятельность жителей города обложена налогами. Поэтому многие считают, что именно это стало причиной того, что в городе уже несколько лет не было приезжих, ведь именно они могли развернуть экономику города вспять. — Как у вас тут все сложно… — Вообще, не очень. Главное привыкнуть, — отмахнулся Финн. — О, мы уже на месте, — произнес шериф, обогнув обведший сквер. Взору Рейчел открылась небольшая двухэтажная деревушка, в саду которой располагались уютные столы и садовые качели. Плетеные розы украшали колонны дома, выгодно подчеркивая цветовую гамму клетчатого навеса. Под навесом величественно красовалась вывеска «У бабушки». — Кафе в Сторибруке, как и одноименная гостиница, принадлежит Алме Лопес, — повествовал Финн. — Вот она удивится, что кто-то к ней забрел не только ради свежей выпечки и возможности поглазеть на Сан, — усмехнулся он. Затем, ловя на себе непонимающий взгляд Рейчел, объяснил. — Её внучка, Сантана, работает там официанткой, в будущем Бабушка планирует передать свое дело ей. Эта место — важное место в Сторибруке, многие жители обедают там, проводят свободное время и встречаются друг с другом, но никто прежде не использовал правую часть здании, которая ранее нарекалась гостиницей, — заключил Финн, поднимаясь по невысоким ступенькам. Поравнявшись с Рейчел, он деликатно постучался в дверь. За дубовой дверью послышался кипишь. Истеричные вопли Сантаны доносились даже до лестничной клетки, поэтому, не медлив, Финн толкнул дверь, которая приветствено ему поддалась, открывая отличный обзор на ситуацию. Рейчел робко выглянула из-за широкой спины Финна, наблюдая как юная латиноамериканка с воплями выбегала с лестницы, ведущий на второй этаж. Следом за ней суматошно бежала старушка лет шестидесяти, что-то ворча, временами запинаясь об подол своей шелковой юбки. — Ты все ночь гуляла и опять уходишь! — воскликнула она, гневно поглядывая на внучку. — Мне давно надо было уехать в Бостон! — в унисон крикнула Сантана, раздраженно проводя ладонью по непослушным волосам. — Ну, уж прости, — уперев руки в бока, воскликнула Алма, — что моё слабое сердце рушит все твои планы! — Простите, — робко протянула Рейчел, выбираясь из-за спины Финна, — мне нужен номер, — услышав это, Алма обернулась с интересом разглядывая Берри. Сантана тоже не решилась оставить без внимания новую гостью, удивляясь тому, что она все-таки увидит хоть одного постояльца. Повязав алый шарф на шею, Сантана перевела озадаченный взгляд на шерифа, который в ответ лишь слегка улыбнулся, переводя взгляд на Рейчел. — Правда? — искренне удивилась Алма, но быстро сориентировавшись, подбежала к ресепшену. — Вам с видом на лес или на площадь? — ласково улыбнулась она, создавая учетную запись.***
Тогда никто и подумать не мог что ровно в двенадцать, когда Сторибрук падет в царство Морфея, старые часы в центре перекрестка отомрут, и впервые за двадцать три года минутная стрелка двинется вперед, начиная отчет. Сью победно усмехнулась, наблюдая за этой картиной из окон своего комиссионного магазина. Последнее время Сильвестр находилась там довольно часто, да и не просто находилась — она практически жила там. Множество старинных вещей, пришедшие в негодность, по мнению Сью, все-таки имели свою цену. Мало что уцелело после проклятья, практически ничего. Выжили только воспоминания, которые осели на вещицах, пропитав их духом того времени. Вот, к примеру, чайный сервиз семейства Хаммелов, он помнит все интрижки, произошедшие на его веку. Или трость Арти Абрамса — она помнит его раннюю юность, до того монета, как баронесса Китти не обрекла его на вечный облик сверчка. Как бы то ни было, Сью не придавала большое значение чужим воспоминаниям. В этом измерении ей отведена роль стража времени и пространства, только ей известна вся правда, окутавшая ворота Сторибрука. Взгляд Темной невольно задержался на детской треуголке, украшенной огромным гусиным пером. Сердце начало горько покалывать, ведь это бы единственная вещица, которой Сью дорожила больше всего на свете. — Мама! Ну зачем мне эта шапка? — фыркнул зеленоглазый мальчишка, грозно уставившись на мать. — Я же в ней, как девчонка! — Возражения не примаются! — с улыбкой шикнула Сью, потрепав сына по голове. — Ты же знаешь, что если мы не будем устраивать небольшой маскарад, мы можем остаться без ужина, — пояснила женщина, подхватывая массивную корзину. Сын лишь понимающе улыбнулся, хватая свободную руку матери, следуя за ней следом. Дорога выдалась довольно утомительной, лесные тропки извивались и порой дурманили взгляд путникам, заводя их в глухую чащу. Именно поэтому местные жители и приспешники «короны» боялись ступать тропами зачарованных земель. Что частенько играло Сью на руку. Здесь ей и её маленькому чаду не грозила опасность, ведь не каждому человеку хочется попасть на принудительные, только потому, «что не имеет не роду, не племени», находящийся на низшей ступени социума. Приспешников не останавливали ничего. Они гребли всех под одну гребенку, будь то ребенок, женщина или старик. Мужчин на тех землях не осталось после того, как гонец принес известие о том, что война с великанами идет плачевно, и поэтому Королева собирает со всех окрестных деревней мужчин и юношей в возрасте от четырнадцати до сорока восьми. Именно тогда Ричард, супруг Сью, был вынужден покинуть семью, отправляясь на фронт. С поля битвы никто не вернулся живым, более того, похоронки даже не достигали населенного пункта, потому что люди становились беглым поселением. Больше никто не хотел рисковать жизнями своих родных и близких. С тех пор на «беглых» объявили в розыск. Несчастных, которых ловили в общественных местах, жестоко избивали и клеймили. Затем, если клейменый попадался вновь, его отправляли на принудительные работы, таков был удел правления Злой Королевы Терри. «Беглых» было легко выделять из толпы. Все они били истощены и имели глаза, в которых читался весь ужас и колорит того времени. Также, при рождении ребенку наносили на шею руну поселения, чтобы тот, в случае чего, мог найти выход из зачарованных земель. Наконец преодолев запретные земли, мать и сын направились к местному рынку. Сью искренне надеялась, что их камуфляж не подведет. Недаром Сью потратила неделю на изготовление головных уборов. На чердаке их хилого домишки она нашла две шали своей покойной матери. Они сыграли хорошую роль, скрывая руны от посторонних глаз. Глубоко вздохнув, в очередной раз повторив себе «все будет хорошо», Сью ускорила шаг по направлению к латку с рыбой, крепче сжимая ладошку сына. Пока женщина вела торг, маленький мальчик перевел свой взгляд на нечто более интересное, нежели мертвая рыба: неподалеку от прилавка расположился белый котенок, который сразу же привлек внимание малыша. В глазах мальчика мелькнул интерес, и тот, потеряв руку матери, направился в сторону пушистого комочка. Захлебнувшись в собственном восторге, мальчик не заметил, как звонко шлепнулся на землю, запнувшись об ножку доски с объявлениями. Сью обернулась на громкий звук и увидела своего сына, чьи коленки были забиты, а шаль и треуголка мирно покоились на земле. Испугавшись, женщина побежала к сыну, но её уже опередили приспешники, следившие за порядком на торговых рядах. — Так, — протянул один из них, — что тут у нас? Беглый ребенок, — с омерзительной ухмылкой произнес он, хватая малыша за шиворот. Сердце Сью пробило несколько ударов ужаса, слезы непроизвольно стрельнули из глаз. — Не трогайте ребенка! — взмолилась она. — А то что? — высокомерно произнес другой. — Неужто ты мать этого замороша? — на детские всхлипы потянулись люди, полюбопытствовав, что довело дитя средь бела дня. Прочное кольцо из публики окружило Сью и тех ублюдков, которые смели держать за шкирку её единственное сокровище. Напуганная женщина бегала глазами по людям, на что получала лишь мычание и взгляды полные не то сожаления, не то презрения. — Что вы хотите? — дрожащим голосом спросила Сью, теребя конец старой шали. На её реплику приспешники рассмеялись ей в лицо, не скрывая всего отвращения, которое чувствовали при взгляде на исхудавшую и несчастную женщину. — А что ты можешь предложить? — цокнув языком, произнес приспешник, не скрывая двусмысленный подтекст вопроса. — Довольно, Грэм, — оборвал его первый, швыряя ребенка на землю, — тут же очевидно, что предлагать нечего, — театрально прожестикулировал он, рассмеявшись. Толпа активно поддержала веселье приспешников, но лишь некоторые отвернулись, не в силах наблюдать за бесчинством приспешников «Короны». Тем временем, пока толпа потешалась над бессилием Сью, она побежала к сыну, но тут ее пихнул Грэм, отчего женщина упала на землю. — Хочешь забрать сына? — нахально процедил он. — Тогда… — наигранно задумался он. — Целуй. Мой. Сапог, — выделив каждое слово, произнес он, выставляя грязные ботинки на всеобщее обозрение. Сью было страшно, она была бессильна перед ними, и поэтому она наклонилась к ботинку и почти дотронулась до него губами, но не успела она опомнится, как получила сильную пощечину, прямо с размаху. Отхаркиваясь кровью, Сью с злость смотрела на своих мучителей, прожигая из взглядом ненавести, перерастающий в огонь лютой злобы. — Так, ладно, — рассмеялся Грэм, — с неё достаточно. Представление окончено, — театрально поклонившись, заключил он. — Ну, а ты, — бросил взгляд на Сью, — можешь убирается подобру, поздорову. За такое шоу, — с гаденькой улыбкой подытожил он, — ты можешь смыться от сюда побыстрее, вместе со своим заморышем без метки. Сколько тогда времени прошло, Сью не знала. Она сидела со стеклянными глазами, глядя в пустоту. Приспешники и публика давно разошлись, оставляя после себя лишь золотое облако пыли. Перед ней на коленях сидел её сын, горько плача и тряся мать за плечи. — Мамочка, милая, — давясь собственными слезами, говорил сын, — я больше никогда не подведу тебя! Прости меня, я самый ужасный ребенок на свете. Если бы не я… В тот момент Сью как будто прошибло током. Да как он может заявлять подобное? Он — единственное сокровище в её жизни, единственный якорь. Который помогает ей держаться на плаву. В случившимся женщина винила только себя. Ведь именно она не уследила за ним, именно она оказалась слабой и не смогла дать отпор мучителям. — Не говори так, — охрипшим голосом произнесла Сью. — Ты моё единственное сокровище. — Но тебе было больно, — не унимался он, — и сегодня мы останемся без ужина. И все по моей вине! — Это не так важно, — постаралась улыбнулся Сью, обнимая сына, — главное что мы есть друг у друга. Я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось. В такие моменты Сильвестр понимала, что все человеческое ей тоже не чуждо. Но как ни крути, людям свойственно искать для себя выгоду там, где только позволяет возможность. Лишь единицы могут пожертвовать собственным благополучием ради другого человека. Пожалуй, именно таких людей стоит провозглашать героями. Ведь именно на их плечах держится равновесие этого жестокого мира. Подхватив треуголку в руки, женщина унесла её в кладовку, где заперла на ключ в ящике с витражной панелью. Ностальгия сменилась приступом лихорадочного победоносного смеха. Сью предвкушала утро, когда всеми «любимый» мэр города узрит собственными глазами, как её триумф сменяет великое фиаско.***
Теплые солнечные лучи скромно проникали в кабинет мэра, обволакивая в свои объятья стеклянный стол, слепя Терри Шустер. Женщина поморщилась и вновь уткнулась в бумаги, а точнее — жалобы горожан. «Вечно им чего-то не хватает!» — рассердилась мэр, комкая бумагу и целенаправленно отправляя её в мусорную корзину. Сейчас без пяти двенадцать, а значит, пора навестить Смайта. Он, как шеф полиции, обязан знать, что это за приезжая, о которой судачили все в округе. Быстро натянув пальто и сапоги, мэр направилась в полицейский участок Сторибрука. Женщина быстро миновала торговые улочки, игнорируя приветствия и пожелания «доброго дня» горожан. Минуя главную площадь, взгляд Терри зацепился за башню с часами. Каково было удивление Шустер, когда она заметила, что минутная стрелка начала движение и время не застыло на привычной отметке восемь пятнадцать. Разгневанная Терри сразу поняла, что ничего хорошего данная картина не предвещает. — Удивительно! — кто-то воскликнул за спиной Терри. — Да, — ответил второй, — эта ржавая рухлядь наконец-то взяла себя в руки! Хмыкнув, женщина перевела свой взгляд на тротуар, где мирно покоилась неизвестная нынче машина желтого цвета. — Поглядите-ка, так и есть, — скорее больше для себя ответила Шустер, развернувшись на каблуках. Вернее было сначала последовать к Сью Сильветр, чтобы та объяснила, что за чертовщина тут творится. Потом в голове мэра мелькнула мысль, что Темная ничего не делает просто так. Поэтому она решила действовать своими методами. Считанные минуты понадобились для того, чтобы пересечь главную площадь и оказаться на пороге кабинета Себастиана Смайта. Без стука ворвавшись в кабинет шефа, Терри накинулась на него с упреком, наблюдая за тем, как Смайт полулежа сидит на стуле, закинув ноги на него, при этом хищно улыбаясь в экран рабочего ноутбука. — Халтуришь, Смайт! — рявкнула она, цокая каблуками по каменному полу. Тот лишь нехотя перевел на мэра свой взгляд. Особых изменений не наблюдалось на его лице, улыбку сменило безразличие, а ноги плавно опустились под стол. — Чему обязан Вашему визиту, мадам мэр? — лукаво ухмыльнулся он, потянувшись за сигаретой, в последствии ловко её поджигая. — Ты ещё смеешь спрашивать? — повысила тон Терри. — Ну, простите. Я не могу наблюдать за всеми похождениями Вашего мужа, — равнодушно произнес он, разводя руками. — Да как ты смеешь?! — широко распахнув глаза, взвизгнула она, задыхаясь в порыве собственного гнева. — Так Вы по делу или как? — не реагируя на неё, поинтересовался Смайт возвращаясь к экрану ноутбука. При всем нахальстве и некой пофигистичности Смайта, Шустер не решалась лишать его полномочий и должности шефа полиции. Ведь именно Себастиан мог трезво мыслить и оставаться в холодном рассудке, когда ситуация не требовала отлагательств. Он никогда не пренебрегал свой работой и всегда оставался принципиальным. Однако характер шефа многие переварить не в силах. Нахальство, амбициозность украшали молодого человека, а остроумие и колкость завершали образ идеального шефа полиции города Сторибрук. — Говорят, что в городе появился приезжий… — задумалась Терри, присаживаясь на против Смайта. — Говорят, что в Бостоне кур доят и что? — передразнил он. — Не волнуйтесь, мэр. Мы с Финном выясним, в чем обстоят дела. Слухи — это далеко не показатель истинных фактов. — Но если Вы найдете её… — Мы отправим этого человека прямиком к Вам в кабинет, — оборвал Смайт. — Хорошо, — на прощание кинула мэр, покидая кабинет шефа. Стоило женщине переступить порог полицейского участка, Смайт нащупал в кармане мобильный телефон и по памяти набрал номер Хадсона. — Да? — отозвался Финн, причмокивая в трубку. — Неужели Карла не говорила тебе, что нужно прожевать, прежде чем начать разговор? — брезгливо произнес Себастиан, сморщив нос. — Простите, — по той стороне провода произнес Финн, вытирая губы от томатной пасты. — Извинятся будешь перед матерью, ну, а сейчас у нас есть работа, — отчеканил шеф, лукаво ухмыляясь.***
Уютная гостиница «У бабушки» приветливо проводила Рейчел в новый день. Еще с утра девушка вспомнила, что Финн упомянул о второй части здания, которая была предназначена для кафетерия. Алма не раз предлагала посетить кафе, именуя его гордостью всей свой жизни. Не смея возражать, с самого утра Берри отправилась в кафе, приметив там свежий выпуск сводки новостей. «Лучший способ узнать город приведет Вас в прессу», — размышляла Рейчел, направляясь к барной стойке, где с самого утра орудовала Сантана. Ухватив со стойки свежий выпуск «Storybrooke Times», девушка уютно расположилась возле барной стойки. Статья главного редактора оказалась весьма содержательная. Пробежавшись глазами по тексту, Рейчел нашла зацепку. Её целью был поиск творческой самодеятельности, где девушка смогла бы продемонстрировать свой талант всем и каждому. Городской фестиваль обещал быть незабываемым, собирая на своей арене все сословия города. — Скучаешь? — поинтересовалась Сантана, подозрительно улыбаясь. В ответ Рейчел вопросительно выгнула бровь. — Ваш заказ, — углубив интонацию, произнесла официантка, возвращаясь к стаканам. Перед Берри появилась кружка с кофе, до краев наполненная взбитыми сливками в добавку с корицей. — Но я ничего не заказывала, — удивилась Рейчел, отложив газету. — Неужели не ясно? — рассмеялась Лопез. — У тебя появился поклонник, — подмигнула она, кивнув на дальний столик, располагавшийся неподалеку от входной двери. Рейчел обернулась. И каково же было её удивление, когда за тем столиком она застала никого иного, как Финна Хадсона. Девушка мельком улыбнулась, спрыгнув с высокого барного стула, и направилась прямиком к нему. — Я этого не заказывала, но должна признаться, что с ранних лет неравнодушна к корице, — задорно произнесла Рейчел, присаживаясь напротив Финна. — Почему-то при одном взгляде на тебя, у меня создалось именно такое впечатление, — улыбнулся Финн. — Как прошло твое первое утро в Сторибруке? — Лучше, чем стоило ожидать. — Могло быть и хуже? — удивился Финн. — Изначально я планировала ночевать в машине, — ответила Рейчел, заправляя выбившуюся прядку за ухо. Поймав на себе заинтересованный взгляд шерифа, Берри продолжала. — Ну, я же не подозревала, что печка может сломаться, да и машина заглохнет по середине площади. Так что… — задумалась она. — Все сложилась весьма неплохо. А что насчет тебя? — Знаешь, люблю начинать своё привычное утро с радио и маминой стряпни, — мечтательно протянул Финн, — но всю идиллию обосрал мой шеф, — зло выплюнул он. — Неужели твой шеф дьявол воплоти? — рассмеялась Рейчел. — Нет, скорее сын Сатаны, — придя в норму, добродушно произнес Финн. Собравшись с мыслями, которые то и дело разбегались как тараканы от света, Финн сжал ладонь в кулак. — Рейчел, честно говоря, наша встреча не случайна, — Берри улыбнулась. Ещё со вчерашнего дня этот молодой шериф не покидал её сознание и появлялся в её снах. А как там говорится: «на новом месте, приснись жених невесте»? — Себастиан звонил мне по поводу приезжей. Мэр в курсе, что в городе появился чужой человек, — сердце Рейчел буквально провалилось в пятки. Она ожидала чего угодно: тираду о судьбе и вечности, пылкое признание в промелькнувшей симпатии и, наконец, предложение прогуляется куда-нибудь сегодня вечером. Все, что угодно, но не это. — И… — запнулась Рейчел, не зная что и добавить. — Мне нужно проводить тебя в кабинет мэра, — с сожалеем произнес Финн, — но я обещаю, что что-нибудь придумаю! — воскликнул он. — Я не позволю так быстро оборваться нашему знакомству, тем более, что я даже не успел пригласить тебя на свидание, — захлебнувшись в собственной пылкой тираде, тараторил Финн, не замечая, что сболтнул то, чего он, собственно, не планировал. — Полагаю, — выдавив из себя улыбку произнесла Рейчел, — мне нечего волноваться, — заключила она, накрывая широкую ладонь шерифа своей.***
Темная атмосфера, витающая в кабинете мэра, не располагала к себе и не придавала шарм помещению, как изначально задумал декоратор данного кабинета. Рейчел буквально съежилась в черном кожаном кресле напротив стеклянного стола, за которым обитала Терри. Женщина увлеченно заполняла какие-то бумаги, то и дело делая пометки на отдельном листочке. Минуту спустя Шустер подняла свой взгляд на девушку, внимательно приглядываясь. Ей было противно наблюдать за знакомыми чертами, до более противно напоминающие ей мать этого ребенка. Стараясь сохранить лицо, Терри натянула приветливую улыбку, начиная диалог. — Доброго дня, мисс Берри. С какой целью пожаловали в Сторибрук? — деловито подперев кистью подбородок, поинтересовалась она. Холодные серо-голубые глаза совершенно не внушали доверия, а наоборот, выдавали истинные чувства и намерения своей обладательницы. — Хочу найти работу, — ответила Рейчел, не прерывая зрительного контакта. — У вас есть рекомендации и направление из вуза или предыдущего места работы? — прищурившись, протянула мэр. Золотые локоны спадали с плеч, мельком прикрывая половину лица Шустер. Рейчел замялась. Ведь действительно, у неё не было ни того, ни другого. — Даю вам ровно сорок восемь часов на то, чтобы покинуть Сторибрук. Вы должны сами понимать, что «проходимцам» нечего тут делать. Сторибрук — самостоятельный город, не требующий лишних ртов, — заключила Терри. — Думаю, на этой ноте вы можете покинуть мой кабинет, — усмехнулась она, с грохотом захлопнув свой блокнот.***
Рейчел в слезах покинула кабинет мэра. Что за несправедливость? Девушке казалось, что наконец все начало налаживаться. Её последней надеждой стал Сторибрук, ведь именно там она хотела дать старт своей будущей карьере. Да что там! Казалось, что даже в тот злополучный вечер машина заглохла весьма кстати, ведь именно эта ситуация подарила ей первую встречу с Финном. Холодный ветер ударил в лицо, стоило Рейчел переступить порог мэрии. Утирая слезы, она сделала шаг вперед, потупив взгляд в асфальт. Её вновь унизили, оскорбили и разбили мечты детства о скалы реальности. — Рейчел… — послышался знакомый голос. Оторвав взгляд от асфальта, Берри увидала знакомое лицо Финна. Не сдерживая своего разочарования, она упала в его объятья, истошно рыдая. Притянув её ближе, Финн невольно задумался об их ощутимой разницы в росте, но он смог быстро отогнать от себя эти мысли. — Мы нашли выход. Берри, не веря, подняла на него взгляд. Неужели не все потерянно, и судьба все-таки смиловалась над ней? — Следуй за мной, — сказал Финн, направляясь в сторону центральной площади Сторибрука. Весь путь они прошли молча, то и дело бросая понимающие взгляды в сторону друг друга. Наконец, миновав башню с часами, они остановись у типографии, где их приветливо встретил кучерявый очкарик, смазливо улыбаясь Рейчел. Позже, как выяснилось, парень, по имени Джейкоб Бен Израэль, сопроводил их в кабинет главного редактора, на двери которого гордо висела табличка «Мерседес Джонс». Поблагодарив стажера, Финн довольно улыбнулся, постучавшись в кабинет Джонс. Услышав «войдите», Хадсон открыл дверь, придерживая её и предлагая войти Рейчел вперед. Девушка до сих пор не понимала, что она здесь делает и что задумал шериф. Но делать было нечего, поэтому Рейчел в последний раз решилась положиться на судьбу. За широким дубовым столом высидала афроамериканка весьма внушительных форм, про таких не грех упомянуть, что родились под счастливой звездой. С первого взгляда Рейчел посмела предположить, что девушка имеет сильные связки. — Здравствуй, — широко улыбнулась она, покидая своё рабочее место. — Как ты уже наверное успела заметить по табличке — меня зовут Мерседес Джонс, — протянув руку в приветственном жесте, произнесла она. Рейчел робко пожала её руку. Чутье не подвело девушку, голос Мерседес был действительно внушительным. Ведь её интонации и вокальному масштабу могла бы позавидовать классическая оперная певица. — Итак, — продолжала Джонс, — ты раньше работала в сфере журналистики? — Рейчел перевела непонимающий взгляд на Финна. С чего бы ей податься в эту сферу? Да и вообще, через двое суток Берри должна будет покинуть города, а Финн решил сводить её на первое свидание в типографию? — Я в курсе о сложившемся положении, — легко тронув плечо Рейчел, нежно произнесла Мерседес, — наш мэр редкостная… — но закончить свою фразу она не решилась, а лишь лукаво добавила. — Ну, при службах правоохранительных органов я не буду выражаться подобным образом. Предлагаю на неделе посетить какой-нибудь бар, и я расскажу тебе нелегкий уклад нашей жизни, — игриво подмигнула она. — Что ж, пока ты была у Терри, Финн мигом примчался ко мне и попросил помочь. Он предварительно изучил устав города, где есть пункт о том, что если приезжий в течении двух суток не найдет постоянное место работы, то ему следует покинуть город. В нашем случае, я предлагаю пустить корни в редакции «Storybrooke Times». Как ты на это смотришь? — улыбнулась Джонс. Рейчел была вне себя от радости. Она перевела счастливые глаза в сторону Финна, который подарил понимающую улыбку в ответ. — Я согласна! — воскликнула Берри. — Вот только… — на мгновенье проникла она. — У меня нет рекомендации или направление из вуза. — Думаю, это не проблема. Мы попробуем найти лазейку и в этом, таков уж удел нашей доли профессионального публициста. А теперь нужно решить твою проблему со временным местом жительством. Боюсь, что теперь гостиница «У бабушки» не может обслуживать тебя по некоторым сводам правил, о которых им «напомнит» наш уважаемый мэр, — задумалась Джонс. — Милая, — немного подумав, оживилась Мерседес, — как ты смотришь на то, чтобы жить с молодым парнем? — играя бровями, с насмешкой поинтересовалась она. — Ты же не намекаешь… — заливаясь смехом, предположил Финн. Челюсть Рейчел начала понемногу отвисать. С незнакомым мужчиной? Все складывается так, как будто Берри перерождает в героиню глупых романтических рассказов для тех, кому за сорок пять… И ей это, мягко говоря, не очень нравится. — Ох, Рейчел, — рассмеялась Мерседес, — не стоит бояться. Курт самый воспитанный гомосексуалист из всех, кого я знаю. На несколько секунд Рейчел смогла вздохнуть спокойно. Но факт того, что этот парень играет «за другую команду» сути не менял. Переезжать к незнакомому человеку не самая лучшая идея. Хотя, что ей остается? Денег нет. Машины, считай, что нет. Работа. Ну тут повезло больше. — Это точно безопасный вариант? — повернувшись к Финну, поинтересовалась Рейчел. — Самый лучший из самых доступных, — заключил Финн. Спустя полчаса, подготовив документы для закрепления за Рейчел почетной должности стажера, троица направилась по спуску от издательства. Спустя несколько кварталов они добрались до аккуратного дома молочного оттенка. Первое, что бросилось в глаза при виде дома Хаммела: низкий фундамент, узкая парадная дверь и широкая веранда с аккуратным заборчиком. Ступив на белоснежные ступени, которые издали негромкий скрип, Рейчел замялась. Мерседес подбадривающее потрепала новую знакомую по голове, подгоняя вперед. Стоило ей коснуться звонка у парадной двери — по территории веранды раздалась соловьиная трель. Послышались быстрые шаги, и спустя мгновенье дверь отворил приятный шатен с завораживающими глазами тихого океана, с восторгом рассматривающие новоприбывших гостей. — Добро пожаловать в Сторибрук! — воскликнул Курт, позволяя гостям войти в дом. Рейчел была приятно удивлена, только взглянув на Курта. Молодой человека создавал о себе приятное впечатление, а его неподдельный восторг невозможно передать словами. «Надеюсь мы подружимся», — мелькнуло в голове Берри, стоило ей переступить порог дома Хаммела.