* * *
— Ичиго… Я помню, с каким шоком она проговорила мое «прошлое» имя. Как расширялись ее зрачки, замерло дыхание. Как она подалась ко мне, замерев на полпути, все еще решая для себя: стоит ли? Для меня Неллиель Ту Оделшванк осталась лишь воспоминанием. Никакой дружбы и в помине не промелькнуло в сознании. Очередная глупая баба, которая не ровно дышит к Ичиго Куросаки. Хах…прошлый «Я» был настолько туп, что не замечал, сколько женщин пускает на меня слюни. Забавно. Нелл показала мне туннели разрушенного Лас Ночаса. Оказывается, там прятались некогда наводившие страх арранкары. Жалкие остатки от Эспады. Харрибел, как сильнейшая, возглавляла весь этот сброд. Естественно вокруг ошивались ее шестерки. Кошак тоже выжил, что меня особо порадовало — этот мудила всегда не прочь смахнуться. Заель-Апорро корячился в углу от яда Маюри. Тиа, как могла, обработала его рану и поддерживала жизнь. Много фрассьон, некоторые из Экзакиассы, пара шлюх Айзена… В общей мере, 22 арранкара. Неплохо для начала. Я ухмылялся, видя их тщетные попытки сохранить жизнь, ухмылялся оттого, что во многом сам нанес эти раны. Только мое положение — услада для их душ, жаждущих расправы. Конечно, меня не сразу приняли, так сказать, в свои ряды, поэтому пришлось помахать кулаками. Хотя это было в радость. Однако со временем меня не только признали, но и как-то незаметно возвели в статус лидера. Мы потихоньку восстанавливали разрушенные помещения, создавая свой собственный подземный дворец. Все-таки укрытие никогда не повредит, верно? Иногда я чувствовал реацу шинигами. Они появлялись в Уэко Мундо и шарили по округам, явно что-то разыскивая. Внутреннее чутье подсказывало, что меня, поэтому приходилось «глушить» силу и прятаться. Не время еще представать во всей красе. Так и прошло 2 года. Хотя, по сравнению с вечностью, это ничто.* * *
— Господин… — неуверенный лепет и глухой стук в дверь. Чертовски не люблю, когда меня будят. Как-то само собой начинаю ненавидеть все и вся. — Господин, просыпайтесь, пожалуйста. Узкий луч искусственного света проникает в мою обитель, разгоняя царящий вокруг мрак. Нет, ну вот что за своевольничество? Будто не знает правил… — Кто разрешал входить?! — злобно рычу, закрывая глаза рукой. Этот жуткий свет разъедает мою радужку. Пискнув что-то неразборчивое, вроде «Простите, господин», эта дура захлопывает дверь, от чего взвываю еще громче. Вчера на потасовке с Джагерджаком пару раз приложился головой, и вот сегодня «наслаждаюсь» остаточным явлением. С большим трудом заставляю себя сесть на кровати. За дверью тишина, значит тупоголовая Лоли ушла. И где, мне интересно, шляется Нелл? Люблю темноту. Прекрасное явление. «Темнота — это отсутствие света» — вспоминается термин из учебника физики. Хах, я еще помню такие вещи? Направляюсь к кувшину с водой, что стоит у подобия раковины. В Уэко Мундо воду найти практически невозможно, но привычку умываться не могу отбросить. Все-таки слишком много сохранилось от человека… Приятная прохлада глушит ноющую боль в висках, и чувствую, как сердце начинает биться тише, прекращая к чертям разрывать мой мозг. Одевшись, открываю единственное вытянутое узкое окно в моей спальне — впускаю свежий воздух и лунный свет. Единственный, который могу выносить. Это уже стало своеобразным ритуалом — всегда, когда собираюсь уйти, открываю его. Уэко Мундо определенно мое место: нет тут всяких ненормальных, что лезут не в свои дела и не считают сумасшедшим. Нет того притворства и лести — здесь правит насилие. Кто сильнее — тот и прав. Такая философия вполне меня устраивает. Добравшись, наконец, до главного зала передо мной открывается извечная картина нашего, не побоюсь этого слова, дома: Тиа, что уже явно на грани, пытается заставить довольного кошака убрать ноги со стола. Тот, самодовольно ухмыляясь, порой огрызается, припугивает переломом позвоночника. Дебил. Что ж поделать? Она же тебя в два счета по ветру пустит. Удивляюсь, как еще терпит его. Меня. Нас обоих. Молча подхожу и с силой сбрасываю его культяпки. — Совсем охренел, Дааку?! — ах да, совсем забыл, что теперь наречен по-другому. Не могу и не хочу быть Ичиго Куросаки. Это имя режет уши, будоражит чертовы воспоминания, от которых я до сих пор не могу избавиться. Джагерджак зарывается, вновь стараясь спровоцировать на драку. Но не в этот раз — башка опять начинает трещать. Игнорируя этого недогея, прохожу к своему месту во главе стола. — Уймись, Гримм… — как-то сдавленно рычу, чем привлекаю внимание остальных. Черт, спалился… — Опять голова болит? — Мэноли ставит передо мной кружку с пахучей жидкостью, отдалено напоминающую кофе. — Все нормально. Просто вчера перестарался… — чую, как Заель прожигает меня взглядом. Хах, как я его сразу не заметил? — Только смотри, чтобы опять кровь носом не пошла… — этот ублюдок еще смеет ухмыляться? Ничего, потом проведем воспитательную беседу. — А ты думаешь, что кровь может идти только из-за головной боли? — наверно переборщил с угрожающим тоном, хотя для этого хитрожопого скупиться не стоит. Гранц меня бесит еще больше, чем Гримм. Вечно со своим напускным умным видом и надменностью во взгляде. Помимо этого он мне так напоминает… — А где Нелл? — Она ушла из дворца несколько часов назад. Проведя с этими чересчур шумными «домочадцами» некоторое время, моя нервная система не выдерживает, и я незаметно исчезаю в другую комнату. Все помещения в Лас Ночас по сути похожи. Есть, конечно, исключения, но основные все одинаковые. С блаженством опускаюсь на длинный, немного жестковатый диван, опрокидывая голову на спинку. Правда, недолго я наслаждался уединением — теперь «заботу» явилась проявлять Тиа. — Я же сказал, что просто перестарался! — ведь прекрасно знаю, что она хочет сказать. — Вчера на стычке с Джагерджаком ударился головой, не более. Хватить носиться за мной! Она молчит. Хах, и чего я ждал? Она почти всегда молчит. Иногда мы с Гриммом, в редкие моменты перемирия, пытаемся вывести Харрибел, заставить, наконец, повысить голос. Пока не удавалось. Хотя есть у меня еще один вариант в запасе… — Как давно ты питался? — в мамочку что ли решила поиграть? — Какая разница? Это все равно не помогает… Чтобы победить Айзена, мне пришлось пожертвовать своей силой. «Прости, Куросаки, ничем не могу помочь. Это неизбежно» — так, кажется, заявил мне Урахара. Погиб, окончательно не утратив ее, но теперь, несмотря на перерождение, я чувствую, как сила медленно вытекает из меня. Ощущение, знаете, словно из тебя высасывают соки. Порой тело начинает ломить, а башню просто рвать до крови из носа и глаз. Эти чертовы два года я тренировался, как сумасшедший. Тренировался, в надежде, что так сохраню ее… Да, это замедлило процесс, но самого факта не изменило. Тогда я и попробовал поглощать души. Отлавливал меносов или адьюкасов, с жадностью высасывая их жизни. Облегчение приносило, даже, как-то показалось, что процесс «потери» остановился, но это лишь было временное затишье. Теперь и это не помогает.* * *
— И… — Я же сказал не называть меня так!!! — эта дура все никак не может избавится от столь бесящей меня привычки. — Простите меня, Дааку — сама, — ну вот, напугал деваху. Нелл проходит и как-то совсем бесшумно садится на край дивана, что стоит у стены. Я же валялся на кровати. Тиа, будто предчувствовала, что головная боль вновь усилится. Не люблю жалостливых взглядов баб, поэтому решил закрыться в спальне — вот сюда редко кто из женщин решается зайти. Может только Нелл. — Где ты была? — глупый вопрос, да и мне, собственно, насрать, просто не хочется быть окончательным засранцем. — Я гуляла с Бавабавой, Пеше и Дондочакка. — И как Бавабава? — интересуюсь я, прекрасно зная, что остальных двух придурков и так завтра увижу. — Скучает по нам… Зря ты не разрешаешь ему жить с нами, — нет, вот этого я точно не выдержу. Мне и ее с остальными вполне достаточно! — Мы не будем поднимать эту тему! Она как-то тяжело вздыхает, отчего я непроизвольно начинаю чувствовать себя скотиной. Почему-то в такие моменты «воспитания», как их называет Заель, мне вспоминаются Карин с Юдзу. Наверно, это единственные люди, по которым я действительно скучаю. По пацанству Карин, по хрупкости Юдзу, по их искренней любви ко мне. От вновь нахлынувших воспоминаний меня накрывает волна боли. Ощущение, будто лобовую кость изнутри вскрывают тупым лобзиком. Простонав, я с силой хватаюсь за переносицу, начиная ее массировать. Черт, болит так, что аж звон в ушах! Только когда холодное влажное полотенце касается моего лица, я могу открыть глаза. Нелл. Единственная, кому я разрешаю входить в мою спальню, потому что знаю, что она не опешит в такие моменты, что, несмотря на всю свою детскую непосредственность, не растеряется и поможет мне. Спасибо. Она знает, что я ценю это, поэтому никогда не ждет слов благодарности. Ей просто достаточно знать. — Нелл, — зову ее, потому что хочу увидеть глаза. В этот раз я не закрыл окно, и лунный свет до сих пор проникает в мою обитель. Большие серые глаза с удивлением смотря на меня. — Ты же знаешь, что эта боль — очередной этап? — кивает. Замечаю, как потихоньку ее нижняя губа начинает трястись. Только, пожалуйста, не ной, дура! — Сила исчезает, и даже поглощение остальных не помогает. А это значит… — Мы что-нибудь придумаем! — кричит, отчего вновь скрючиваюсь от звона в ушах. Ну вот где мозги, а?! Если своих нет, так незачем мои превращать в кашу! — Заткнись! — рычу сквозь стиснутые зубы. — Я долго думал, рассуждал — за два года я нисколько не продвинулся. Ни на шаг. Поэтому, знаешь, я решил. Наверно, это глупо. И рискованно выдать себя, нас всех здесь, однако другого выхода не вижу… — ее зрачки расширились, а дыхание замерло. Черт, прям как в нашу первую встречу. Она чувствует, что уже не сможет изменить моего решения, как-то повлиять. Нелл понимает, что ей остается только поддержать мой выбор, ведь в какой-то мере я доверяю ей. Не знаю почему, просто знаю, что эта девка не воткнет мне меч в спину. Словно третья сестра… — Я хочу отправиться в Каракуру. К Урахаре.